Для заповедника сказок "День царевичей-королевичей"
Богатырская сказка
Во чистом поле тешил силушку богатырь. Он подбрасывал двухпудовую палицу правой рукой, подхватывал левой. Пускал стрелу калёную и на лету её другой подшибал. А то увидит валун громадный, налетит вихрем и начнет палицей охаживать. Трещит гранит, на куски разлетается. Пыль столбом стоит. Ловок богатырь и силён изрядно.
Стоя на краю поля, за богатырем наблюдали мужик и баба. По виду то ли калики-перехожие, то ли скоморохи беглые. В общем, голь-перекатная. Лица грязные, загорелые, одежа в заплатах. На ногах лапти чиненные, да по посоху в руках, да по суме на плечах. Так, люди не люди - репей-трава придорожная. Какой хороший человек поедет - прицепятся, не выдерешь. Мужик щурил на богатыря разноцветные глаза, пытаясь разглядеть, как тот выглядит.
- Наш што ли? - обратился он к бабе.
- Наш. Ишь бурлит, как ручей весенний. Подойдем?
- Не. Он сейчас дурной, што лось во время гона. Глазищи красные, рога растопырил - на любого кинется. Обождем маленько.
Калики присели на травку.
Натешившийся богатырь стер со лба пот и огляделся. Заприметив двух невзрачных людишек, направил коня к ним.
- Кто такие? - грозно спросил богатырь. - Пошто без дела бродите?
Мужик с бабой поднялись и поклонились ему в пояс.
- Прости княже. Не своей волей идем - нужда гонит. Жили мирно, дружно. У князя нашего дочь была красавица да умница. Прознал об этом Кощей-лиходей, налетел черным вихорем, посад пожег, разорил, княжну в полон увел. С тех пор ходим по земле, богатыря ищем, что нашу красавицу из полона вызволит.
С этими словами вынул мужик из сумы портрет княжны на доске писанный и протянул богатырю. На портрете оказалось намалевана девица-красавица. Вернее полкрасавицы, потому что пол портрета оказались сгоревшие. И черная обугленная полоса делила портрет на видимый и неведомый. Но и пол портрета были хороши: и бровь соболиная, и шея лебединая, и лицом бела, и глазом озорна. Екнуло сердце богатырское, как представил он сгоревшую часть, забилось сильнее.
- А расскажите мне калики, что княжна - добра ли, весела ли? Как хозяйство ведет? Как себя блюдет? Без утайки говорите, а то обманете, после разыщу - жилы вытяну!
Рассказали калики всё, что про княжну ведали, а того не мало было - на час хватило. Еще сильнее забилось сердце богатыря и влюбилось окончательно.
- Спасу княжну вашу, - уверил богатырь. - Где искать-то её?
- А вот по дорожке полевой до тропинки луговой, там у камня замшелого налево повернешь, до стежки лесной дойдешь. По ней через чернолесье дремучее, да через дубравы светлые, да по-над речкой безымянной, что одним краем берег сосновый подрезает, другим болото огибает. Дальше вверх тропа пойдет, на холм выведет. На нем гора, не гора - камень огромный. Вот в нем-то Кащей и выдолбил темницу, запер в ней девицу. Сидит она в камне горюет, на белый свет сквозь решетку глядит. Богатыря-спасителя ждёт.
Тронул поводья богатырь и конь его верный по дороге поскакал. Лишь пыль из под копыт поднялась, да калик припорошила.
- Что думаешь? Подойдёт? - спросила баба.
- Ну, пока чурбан не отесанный. Сила есть, если к ней еще ума крепкого да сердце верное добавить - подойдёт.
- А что ж имя богатыря не спросил?
- Чего зря голову засорять? Справится - узнаем. А не справится…. - мужик махнул рукой. - Пойдём что ли?
- Пойдём. - И побрели калики в путь дальний, в дорогу не близкую.
Дорожка вилась по сказанному: и по лугу и по черному лесу, где свет белый на землю не долетает. И растут на падших иголках одни лишь бледные поганки. Но богатырь был смел, конь быстр, и то ли смотрелись они грозно, то ли ещё по какой причине, ни потревожили их ни разбойники лихие, ни нечисть сумрачная. Наконец вывернула стежка к дубраве и заюлила меж дубов исполинов, вольготно раскинувших в стороны узловатые сучья покрытые зелёным мохом, привела на поляну. Посреди огромный дуб растет поперек себя шире, меж корней родник бьёт, вокруг дуба булыжники круглые набросаны небольшие, с кочан капусты. Обрадовался богатырь и коню есть где погулять, и самому ночь скоротать. Расседлал коня, стреножил, пустил на поляне пастись. Сам с дуба ветвь сломил - костёр разложил - дичину жарить, водой родниковой запивать. Тут и вечер подоспел. Сидит богатырь дичину жует, водой родниковой заливает. Хорошо. Вдруг мошка прямо в глаз ему залетела, пока пальцем её доставал и проморгал, как старичок на поляну выскочил, да к костру подсел.
- Пошто, добрый молодец по лесу шныряшь? Дело пытаешь, аль от дела лытаешь? - спрашивает старичок.
- Не тебе, сморчок старый, королевичу такие вопросы задавать. Коли добрый человек, то иди своей дорогой, а коли зло умыслил, в порошок сотру, - подхватил богатырь камешек с земли, стиснул пальцами и только пыль посыпалась.
- Да, силушка в тебе немалая. А то не знаешь, что сила без добра и без ума, что камень с горы катящийся. Бед много, а добро по случаю. Ну ничего, я с тобой ночку потолкую - глядишь к утру разума наберёшься.
Вскочил богатырь на ноги: «А ну дед, катись-ка ты подобру-поздорову. Был бы ты помоложе, давно б уж взашей прогнал. А мне спать пора - ночь короткая, а дорога дальняя».
Старичок шевельнул левой бровью и две дубовые ветви упали богатырю на плечи и стиснули словно оковы железные. Жалобно заржал конь. Извернувши голову увидел богатырь высоко своего коня. Прижимал его к себе лесной исполин, как дитя любимую игрушку - и бережно и не вдруг вырвешь.
За старичком как-то сам собой возник небольшой деревянный стульчик, и он уселся на него с большим комфортом.
- Это жизнь короткая, а ночь у тебя длинная будет. Если повезёт. Сыграем мы с тобой в одну игру. Я загадки загадываю - ты ответы говоришь.
Богатырь шевельнул могучими плечами и дубовые ветви заскрипели удерживая его.
- Отпусти, пока я совсем не разозлился, не то хуже будет. Все дубы твои с корнем выдеру!
- Неправильный ответ, - старичок шевельнул мизинцем, ветви поднатужились, да и вдали богатыря по колено в землю. - Вот ты недослушал, а зря. За худой ответ будешь в землю идти, за правильный вверх тянутся. Всего, стало быть, есть у тебя в запасе три ответа. Потом игра заканчивается. Играем?
Богатырь кивнул.
- Вот смотрел я на тебя, ко мне в дом вошел - не поздоровался, на ночлег не попросился, ломать все начал, корни древесные печешь, листья подпаливаешь - порядки свои устанавливаешь. Разве ж это правильно?
- Что ж это за загадка? Ерунда какая-то! Давай говори правильную загадку!
Старичок поднял мизинец, и богатырь ушел в землю по пояс.
- Кому и не загадка, а для тебя лес тёмный.
- Прости дедушка! - сказал богатырь. - Больше так не буду!
Старичок поднял мизинец. Одна богатырская голова осталась торчать над землей.
- Ты милок, не ребетёнок малый, чтоб такое говорить. Я же вижу как в тебе гордыня бьется. Ты ж прощения попросил - словно аспид плюнул. Страх и злоба в нем, ненависть да надежда, что отомстишь. А ты не торопись, подумай. Прочувствуй что сказать хочёшь. Ночь длинная.
Вздохнул тоскливо богатырь, огляделся - неужто последний раз всё это видит. Вот небо звездное, на нём семёро стоят, ни на волос не сдвинулись, а время к полуночи уже. Вот изок скрыпку налаживает, к концерту готовится. Вот костёр весело пляшет, всполохами на траву, да на камни ложится. Вот камни … и почудилось богатырю в неверном огненном свете, что корчат камни ему морды, а может и не камни это, а такие же люди. Забрели на поляну и готово.
- Ты дедушка, со мной что хочешь делай, коня моего отпусти только. Он не виноват ничем.
Скрипнули ветви и вытянули богатыря до пояса.
- Ну вот и хорошо, - сказал старичок. - О других думаешь, значит не безнадёжен.
Долго ли коротко шла беседа, но и она закончилась. Рассвет занялся. Оседлал коня богатырь. Старичку в ноги поклонился - за науку поблагодарил.
Старичок за то добрый совет ему дал - коли доведется схватится с Кащеем, чтоб целил ему в правый глаз. Там смерть кащеева живет. Еще раз поклонился богатырь и в путь дорогу отправился. И повела его дорога дальше к логову Кащееву, к девице пленённой. Как смеркаться начало, выехал королевич к реке безымянной, что одним боком болото огибает, другим сосновый бор подрезает. А воздух в бору духмяный, и дышится вольно, и вид со взгорка - заглядение. Солнце красное за болота прячется, над болотом туман собирается, к речке ползёт. Речка его подхватывает и за собой ведёт, будто хоровод кружит. Решил богатырь на ночлег становиться. Поздоровался с хозяином бора, прощения попросил, что костер разжечь придется. В речку кусок хлеба кинул - за воду поблагодарил. Пока бивак разбивал, ужин готовил, и ночь настала. На лазурном небе звезды раскрылись, словно кувшинки. Подложил королевич седло под голову и заснул. Вдруг слышит - конь заржал. Вскочил на ноги богатырь, меч из ножен вытянул, кругом оглядывается, ворогов высматривает. Видит - замелькали среди сосен факелы, зашатались тени черные, донесся смех девичий, и выскочили на поляну девицы в простых рубахах, головы цветочными венками украшены. Увидели богатыря с мечом и ну хохотать. - Ай да молодец-удалец девок испугался! Да это он нам свой меч крепкий показать решил! А дай подержать!
- Вот дуры,- сплюнул богатырь. - Что галдите, спать мешаете.
- Так сегодня ж ночь не простая, папоротник цветет. - сказала самая бойкая. - На женихов гадают, через костер прыгают. Али забыл? Так мы покажем.
И разбежавшись сиганула через костер, мелькнули стройные ножки. За ней последовали остальные, словно стайка ночных бабочек прилетела на свет.
- А давай с нами хоровод водить, - потянули его за руки девки, - только меч убери, а то порежешься.
Только сейчас вспомнил богатырь, что меч в руке держит. С шелестом задвинул его в ножны и произнес: «Некогда мне с вами баловать, я невесту еду спасать».
- Тю, невесту - невесть кого, выбирай любую, смотри - мы не хуже. Тут девицы с хохотом подскочили к нему одна сняла меч, другая кольчугу. Волосы взъерошили, по щекам погладили, шепчут: «Нет войне, любви да».
И опомнится не успел богатырь, как закружился в хороводе вокруг костра. Потом змейкой к реке - венки пускать. Зашли девки в воду - поплыли венки по реке. Зовут богатыря - иди к нам в прохладу, жар телесный охладить. Но тут королевич в себя пришел, сломил лозину, чтоб расшалившихся девок в чувство привести. Свистнула лозина и прошла сквозь красавицу насквозь. Завернулся вокруг лозины водоворот туманный, кудрями пошёл. Засмеялись красотки, растаяли и за венками вдогонку потекли. Прошелестели лишь на прощание: «Мёртвая вода раны заживляет, живая из гроба подымает. Смотри, не перепутай»
Стер богатырь холодный пот со лба, вот же нечисть, подумал, чуть с собой не увела. Нет, от баб одни беды. Тут под ноги ему два пузырька подвернулись. На одном череп с костями, на другом - цветочек распускается. Подобрал их королевич и спасибо не забыл сказать.
Пока на песчаный обрыв вскарабкался уже, и рассвет над бором проклюнулся. Розовый, нежный как первоцвет.
Ладно, решил богатырь, в седле подремлю. Дело привычное. Так, перемежая сон с дремотой, и добрался богатырь до лысой горки. На самой ее вершине торчал, как гнилой зуб, черный камень. Внизу в камень была врезана массивная железная дверь, а в аршинах пяти над землей грустила за решеткой девица-красавица.
- Не бойся красавица, - закричал королевич. - Я сейчас тебя вызволю.
- Ой, добрый молодец, не губи себя! Скоро Кащей прискачет, жизнь твою молодую изведёт.
- Ничего, и с Кащеем сладим.
Богатырь набросился на дверь с палицей. Загудела дверь от ударов сокрушительных, но лишь малые царапины на ней остались.
- Что ж шумишь, окаянный, - крикнула красавица из окошка. - Есть у тебя верёвка? Кинь мне я к решетке привяжу. Твой конь дернёт, и решётку долой.
- И то верно, - хлопнул себя по лбу богатырь. - А она не только красивая, но ещё и соображает хорошо.
Бросил веревку королевич пленнице, она привязала её к решётке, другим концом богатырь к седлу прикрепил. И только хотел дёрнуть как следует, как услышал ехидный голос.
- А я думаю, кто это в дверь стучит, хозяев зовет? А это богатырь в гости заехал, меня старика потешить, косточки размять. Ты зачем дуралей, смерти ищещь? Иди, куда глаза глядят, мир большой.
- Мир большой, да нам двоим не разъехаться - обернулся богатырь. Неподалеку от него сидел на тонконогой арабской кобыле Кащей Бессмертный. Доспех чёрен как крылья ворона, из-под рогатого шлема белый череп глядит. В правой руке Кащей меч держит, на левой щит висит. На щите герб - песочные часы на боку лежащие. Мол время для него остановилось.
- Мал ты, щенок, на меня тявкать. Я тебя ничем не обидел. Дорогу не переходил, чего озлобился?
- Зачем, посад пожёг-разорил? Зачем девицу-красавицу в полон увёл? Отдавай ее по хорошему!
- Не, не отдам. Сам знаешь: что с бою взято, то свято! Жениться хочу.
Осерчал богатырь: "Некогда мне с тобой лясы точить". Выдернул лук верный, наложил стрелу каленую и пустил Кащею прямо в правый в глаз. Задрожала стрела в щит воткнувшись, в самую его середину.
- Ну что ж, - сказал Кащей и спрыгнул с кобылицы. - Ступай прочь родимая, не то он зашибет еще ненароком. Вижу, ты богатырь серьёзный. Словом тебя не проймешь.
Все стрелы выпустил в Кащея, богатырь. Но тот одни на щит принял, другие мечом отвел. Идёт вперед посмеивается. Отбросил лук богатырь. Поднял палицу верную, и пошла потеха. Двухпудовая в богатырских руках бабочкой порхает. Воздух ревет, трава гнётся. Да вот только по ворогу своему никак попасть не можёт. Словно бьётся он с тенью бесплотной. Вёрток Кащей. Кабы хоть раз зацепить его палицей, то и места мокрого не осталось бы. Забыл богатырь про девицу в темнице, забыл и Кащей. Даже конь богатырский и тот забыл, зачем к нему верёвку привязали. Закрутил ах азарт боевой, и не услышали они, как лихо засвистела вложив два пальца в рот пленная княжна. Как дико крикнула она нежным девичьим голоском: "А ну пошёл, волчья сыть, травяной мешок, не то псам скормлю!" Опомнился богатырский конь, дёрнулся, и решётка долой. Скользнула сквозь окно княжна и к бойцам кинулась. А в это время подсек Кащей богатырю опорную ногу. Стал валиться богатырь, точно дуб срубленный. Добавил коленом Бессмертный королевичу в подбородок, растянулся тот на зеленой траве во весь рост богатырский. А палица в сторонку отлетела. Подскочил злодей, занёс меч, чтоб удар последний нанести.
Вот и все, - подумал богатырь. Но вдруг увидел, как бросилась красавица княжна между ним и Кащеем. Как толкнула она его под руку, как отмахнулся Кащей, и по белому лицу красавицы пробежала полоска красная. Брызнула кровь алая. Проворен был богатырь, выдернул нож засапожный и метнул его в Кащея. Воткнулся нож прямо в правый глаз. Зашатался Кащей и упал навзничь. Поднялся богатырь, плюнул в его сторону - а еще Бессмертным назывался, - бросился к спасительнице своей. Обнял ее к сердцу прижал. Девица лежит не дышит. Вспомнил королевич про пузырьки заветные, достал первый, на рану полил. Зашипела вода мертвая, затянулась рана, что трясина на болоте. Да только шрам остался. Из второго пузырька, что с живой водой, напоил богатырь девицу. Ожила девица, открыла глаза ясные, за щеку схватилась и заплакала, шрам нащупав.
- Не люба я теперь тебе буду, - шепчет. - Вон какой шрам остался.
- Что ты, что ты, - отвечает ей богатырь. - Люба, еще как люба. Как звать тебя девица.
- Еленой
- А меня Елисей королевич. Вот вернемся домой, с матушкой-батюшкой тебя познакомлю. И такую свадьбу закатим - весь мир закачается.
- Ишь, ты, какой быстрый, - улыбнулась Елена. - Я может еще и не соглашусь.
Поднял ее богатырь. Посадил перед собой на коня и поскакали они к жизни счастливой, к свадьбе скорой.
Как только стих топот богатырского коня, на место битвы вышла женщина. Не молодая и не старая, стройная, красивая. Подошла к Кащею поверженному, села рядом, оперлась на руки и говорит: «И долго ты, Коша, лежать собираешься?»
Кащей приподнялся и положил голову на колени к женщине.
- Василис, я сколько раз тебя просил: не зови меня Кошей. Зови...
- Знаю, знаю, Константин - что значит Вечный, - засмеялась Василиса.
- Не вечный - по-сто-ян-ный! - улыбнулся в ответ Кащей. И было видно, что шутка это старая и только им одним понятная. И что подначивают они друг друга с большим удовольствием.
- Поцелуй меня, - попросил Кащей. - А то драки так выматывают, без поцелуя не воскреснешь.
- Ты б нож-то вытащил. Да грим стер. А то неудобно целовать-то.
-А, - Кащей выдернул нож из раны. - Неплохой клинок. Повешу его на ковре рядом с тем мечом, ну кривым, помнишь?
- А, это которым тебя Сабудай-багатур зарубил? И чего ты Лешему про правый глаз сказал? Жди теперь когда вырастет.
- Да карий цвет надоел. Захотелось к юбилею сменить. Ну похожу месяц в повязке, не впервой. Ты лучше вот что скажи. Как думаешь, Елисей этот с нашей Ленкой поладит?
- А куда ж он денется. Ты такой спектакль разыграл, мне и то смотреть страшно было. Хоть и репетировали.
- А нечего ей бестолковой было в детстве по яблоням лазать, да шрамы себе зарабатывать. Глядишь и поспокойней обошлось. Как с Любавой.
- А зачем ты старый столько девок завел, что замуж не пристроишь. Все твердил: пацана надо, да пацана надо. Я тебе говорила - остановись уже.
- Так надо же пацана-то. - Вскочил Кащей на ноги и подхватил Василису, словно перышко, и закружился. - Как же без пацана. Я уже пятьсот лет старый и ничего. Да и ты уже не только прекрасная, но и премудрая. А девок ничего, пристроим - царевичи-королевичи еще не перевелись. Нам-то их всего десяток и нужен.
Во чистом поле тешил силушку богатырь. Он подбрасывал двухпудовую палицу правой рукой, подхватывал левой. Пускал стрелу калёную и на лету её другой подшибал. А то увидит валун громадный, налетит вихрем и начнет палицей охаживать. Трещит гранит, на куски разлетается. Пыль столбом стоит. Ловок богатырь и силён изрядно.
Стоя на краю поля, за богатырем наблюдали мужик и баба. По виду то ли калики-перехожие, то ли скоморохи беглые. В общем, голь-перекатная. Лица грязные, загорелые, одежа в заплатах. На ногах лапти чиненные, да по посоху в руках, да по суме на плечах. Так, люди не люди - репей-трава придорожная. Какой хороший человек поедет - прицепятся, не выдерешь. Мужик щурил на богатыря разноцветные глаза, пытаясь разглядеть, как тот выглядит.
- Наш што ли? - обратился он к бабе.
- Наш. Ишь бурлит, как ручей весенний. Подойдем?
- Не. Он сейчас дурной, што лось во время гона. Глазищи красные, рога растопырил - на любого кинется. Обождем маленько.
Калики присели на травку.
Натешившийся богатырь стер со лба пот и огляделся. Заприметив двух невзрачных людишек, направил коня к ним.
- Кто такие? - грозно спросил богатырь. - Пошто без дела бродите?
Мужик с бабой поднялись и поклонились ему в пояс.
- Прости княже. Не своей волей идем - нужда гонит. Жили мирно, дружно. У князя нашего дочь была красавица да умница. Прознал об этом Кощей-лиходей, налетел черным вихорем, посад пожег, разорил, княжну в полон увел. С тех пор ходим по земле, богатыря ищем, что нашу красавицу из полона вызволит.
С этими словами вынул мужик из сумы портрет княжны на доске писанный и протянул богатырю. На портрете оказалось намалевана девица-красавица. Вернее полкрасавицы, потому что пол портрета оказались сгоревшие. И черная обугленная полоса делила портрет на видимый и неведомый. Но и пол портрета были хороши: и бровь соболиная, и шея лебединая, и лицом бела, и глазом озорна. Екнуло сердце богатырское, как представил он сгоревшую часть, забилось сильнее.
- А расскажите мне калики, что княжна - добра ли, весела ли? Как хозяйство ведет? Как себя блюдет? Без утайки говорите, а то обманете, после разыщу - жилы вытяну!
Рассказали калики всё, что про княжну ведали, а того не мало было - на час хватило. Еще сильнее забилось сердце богатыря и влюбилось окончательно.
- Спасу княжну вашу, - уверил богатырь. - Где искать-то её?
- А вот по дорожке полевой до тропинки луговой, там у камня замшелого налево повернешь, до стежки лесной дойдешь. По ней через чернолесье дремучее, да через дубравы светлые, да по-над речкой безымянной, что одним краем берег сосновый подрезает, другим болото огибает. Дальше вверх тропа пойдет, на холм выведет. На нем гора, не гора - камень огромный. Вот в нем-то Кащей и выдолбил темницу, запер в ней девицу. Сидит она в камне горюет, на белый свет сквозь решетку глядит. Богатыря-спасителя ждёт.
Тронул поводья богатырь и конь его верный по дороге поскакал. Лишь пыль из под копыт поднялась, да калик припорошила.
- Что думаешь? Подойдёт? - спросила баба.
- Ну, пока чурбан не отесанный. Сила есть, если к ней еще ума крепкого да сердце верное добавить - подойдёт.
- А что ж имя богатыря не спросил?
- Чего зря голову засорять? Справится - узнаем. А не справится…. - мужик махнул рукой. - Пойдём что ли?
- Пойдём. - И побрели калики в путь дальний, в дорогу не близкую.
Дорожка вилась по сказанному: и по лугу и по черному лесу, где свет белый на землю не долетает. И растут на падших иголках одни лишь бледные поганки. Но богатырь был смел, конь быстр, и то ли смотрелись они грозно, то ли ещё по какой причине, ни потревожили их ни разбойники лихие, ни нечисть сумрачная. Наконец вывернула стежка к дубраве и заюлила меж дубов исполинов, вольготно раскинувших в стороны узловатые сучья покрытые зелёным мохом, привела на поляну. Посреди огромный дуб растет поперек себя шире, меж корней родник бьёт, вокруг дуба булыжники круглые набросаны небольшие, с кочан капусты. Обрадовался богатырь и коню есть где погулять, и самому ночь скоротать. Расседлал коня, стреножил, пустил на поляне пастись. Сам с дуба ветвь сломил - костёр разложил - дичину жарить, водой родниковой запивать. Тут и вечер подоспел. Сидит богатырь дичину жует, водой родниковой заливает. Хорошо. Вдруг мошка прямо в глаз ему залетела, пока пальцем её доставал и проморгал, как старичок на поляну выскочил, да к костру подсел.
- Пошто, добрый молодец по лесу шныряшь? Дело пытаешь, аль от дела лытаешь? - спрашивает старичок.
- Не тебе, сморчок старый, королевичу такие вопросы задавать. Коли добрый человек, то иди своей дорогой, а коли зло умыслил, в порошок сотру, - подхватил богатырь камешек с земли, стиснул пальцами и только пыль посыпалась.
- Да, силушка в тебе немалая. А то не знаешь, что сила без добра и без ума, что камень с горы катящийся. Бед много, а добро по случаю. Ну ничего, я с тобой ночку потолкую - глядишь к утру разума наберёшься.
Вскочил богатырь на ноги: «А ну дед, катись-ка ты подобру-поздорову. Был бы ты помоложе, давно б уж взашей прогнал. А мне спать пора - ночь короткая, а дорога дальняя».
Старичок шевельнул левой бровью и две дубовые ветви упали богатырю на плечи и стиснули словно оковы железные. Жалобно заржал конь. Извернувши голову увидел богатырь высоко своего коня. Прижимал его к себе лесной исполин, как дитя любимую игрушку - и бережно и не вдруг вырвешь.
За старичком как-то сам собой возник небольшой деревянный стульчик, и он уселся на него с большим комфортом.
- Это жизнь короткая, а ночь у тебя длинная будет. Если повезёт. Сыграем мы с тобой в одну игру. Я загадки загадываю - ты ответы говоришь.
Богатырь шевельнул могучими плечами и дубовые ветви заскрипели удерживая его.
- Отпусти, пока я совсем не разозлился, не то хуже будет. Все дубы твои с корнем выдеру!
- Неправильный ответ, - старичок шевельнул мизинцем, ветви поднатужились, да и вдали богатыря по колено в землю. - Вот ты недослушал, а зря. За худой ответ будешь в землю идти, за правильный вверх тянутся. Всего, стало быть, есть у тебя в запасе три ответа. Потом игра заканчивается. Играем?
Богатырь кивнул.
- Вот смотрел я на тебя, ко мне в дом вошел - не поздоровался, на ночлег не попросился, ломать все начал, корни древесные печешь, листья подпаливаешь - порядки свои устанавливаешь. Разве ж это правильно?
- Что ж это за загадка? Ерунда какая-то! Давай говори правильную загадку!
Старичок поднял мизинец, и богатырь ушел в землю по пояс.
- Кому и не загадка, а для тебя лес тёмный.
- Прости дедушка! - сказал богатырь. - Больше так не буду!
Старичок поднял мизинец. Одна богатырская голова осталась торчать над землей.
- Ты милок, не ребетёнок малый, чтоб такое говорить. Я же вижу как в тебе гордыня бьется. Ты ж прощения попросил - словно аспид плюнул. Страх и злоба в нем, ненависть да надежда, что отомстишь. А ты не торопись, подумай. Прочувствуй что сказать хочёшь. Ночь длинная.
Вздохнул тоскливо богатырь, огляделся - неужто последний раз всё это видит. Вот небо звездное, на нём семёро стоят, ни на волос не сдвинулись, а время к полуночи уже. Вот изок скрыпку налаживает, к концерту готовится. Вот костёр весело пляшет, всполохами на траву, да на камни ложится. Вот камни … и почудилось богатырю в неверном огненном свете, что корчат камни ему морды, а может и не камни это, а такие же люди. Забрели на поляну и готово.
- Ты дедушка, со мной что хочешь делай, коня моего отпусти только. Он не виноват ничем.
Скрипнули ветви и вытянули богатыря до пояса.
- Ну вот и хорошо, - сказал старичок. - О других думаешь, значит не безнадёжен.
Долго ли коротко шла беседа, но и она закончилась. Рассвет занялся. Оседлал коня богатырь. Старичку в ноги поклонился - за науку поблагодарил.
Старичок за то добрый совет ему дал - коли доведется схватится с Кащеем, чтоб целил ему в правый глаз. Там смерть кащеева живет. Еще раз поклонился богатырь и в путь дорогу отправился. И повела его дорога дальше к логову Кащееву, к девице пленённой. Как смеркаться начало, выехал королевич к реке безымянной, что одним боком болото огибает, другим сосновый бор подрезает. А воздух в бору духмяный, и дышится вольно, и вид со взгорка - заглядение. Солнце красное за болота прячется, над болотом туман собирается, к речке ползёт. Речка его подхватывает и за собой ведёт, будто хоровод кружит. Решил богатырь на ночлег становиться. Поздоровался с хозяином бора, прощения попросил, что костер разжечь придется. В речку кусок хлеба кинул - за воду поблагодарил. Пока бивак разбивал, ужин готовил, и ночь настала. На лазурном небе звезды раскрылись, словно кувшинки. Подложил королевич седло под голову и заснул. Вдруг слышит - конь заржал. Вскочил на ноги богатырь, меч из ножен вытянул, кругом оглядывается, ворогов высматривает. Видит - замелькали среди сосен факелы, зашатались тени черные, донесся смех девичий, и выскочили на поляну девицы в простых рубахах, головы цветочными венками украшены. Увидели богатыря с мечом и ну хохотать. - Ай да молодец-удалец девок испугался! Да это он нам свой меч крепкий показать решил! А дай подержать!
- Вот дуры,- сплюнул богатырь. - Что галдите, спать мешаете.
- Так сегодня ж ночь не простая, папоротник цветет. - сказала самая бойкая. - На женихов гадают, через костер прыгают. Али забыл? Так мы покажем.
И разбежавшись сиганула через костер, мелькнули стройные ножки. За ней последовали остальные, словно стайка ночных бабочек прилетела на свет.
- А давай с нами хоровод водить, - потянули его за руки девки, - только меч убери, а то порежешься.
Только сейчас вспомнил богатырь, что меч в руке держит. С шелестом задвинул его в ножны и произнес: «Некогда мне с вами баловать, я невесту еду спасать».
- Тю, невесту - невесть кого, выбирай любую, смотри - мы не хуже. Тут девицы с хохотом подскочили к нему одна сняла меч, другая кольчугу. Волосы взъерошили, по щекам погладили, шепчут: «Нет войне, любви да».
И опомнится не успел богатырь, как закружился в хороводе вокруг костра. Потом змейкой к реке - венки пускать. Зашли девки в воду - поплыли венки по реке. Зовут богатыря - иди к нам в прохладу, жар телесный охладить. Но тут королевич в себя пришел, сломил лозину, чтоб расшалившихся девок в чувство привести. Свистнула лозина и прошла сквозь красавицу насквозь. Завернулся вокруг лозины водоворот туманный, кудрями пошёл. Засмеялись красотки, растаяли и за венками вдогонку потекли. Прошелестели лишь на прощание: «Мёртвая вода раны заживляет, живая из гроба подымает. Смотри, не перепутай»
Стер богатырь холодный пот со лба, вот же нечисть, подумал, чуть с собой не увела. Нет, от баб одни беды. Тут под ноги ему два пузырька подвернулись. На одном череп с костями, на другом - цветочек распускается. Подобрал их королевич и спасибо не забыл сказать.
Пока на песчаный обрыв вскарабкался уже, и рассвет над бором проклюнулся. Розовый, нежный как первоцвет.
Ладно, решил богатырь, в седле подремлю. Дело привычное. Так, перемежая сон с дремотой, и добрался богатырь до лысой горки. На самой ее вершине торчал, как гнилой зуб, черный камень. Внизу в камень была врезана массивная железная дверь, а в аршинах пяти над землей грустила за решеткой девица-красавица.
- Не бойся красавица, - закричал королевич. - Я сейчас тебя вызволю.
- Ой, добрый молодец, не губи себя! Скоро Кащей прискачет, жизнь твою молодую изведёт.
- Ничего, и с Кащеем сладим.
Богатырь набросился на дверь с палицей. Загудела дверь от ударов сокрушительных, но лишь малые царапины на ней остались.
- Что ж шумишь, окаянный, - крикнула красавица из окошка. - Есть у тебя верёвка? Кинь мне я к решетке привяжу. Твой конь дернёт, и решётку долой.
- И то верно, - хлопнул себя по лбу богатырь. - А она не только красивая, но ещё и соображает хорошо.
Бросил веревку королевич пленнице, она привязала её к решётке, другим концом богатырь к седлу прикрепил. И только хотел дёрнуть как следует, как услышал ехидный голос.
- А я думаю, кто это в дверь стучит, хозяев зовет? А это богатырь в гости заехал, меня старика потешить, косточки размять. Ты зачем дуралей, смерти ищещь? Иди, куда глаза глядят, мир большой.
- Мир большой, да нам двоим не разъехаться - обернулся богатырь. Неподалеку от него сидел на тонконогой арабской кобыле Кащей Бессмертный. Доспех чёрен как крылья ворона, из-под рогатого шлема белый череп глядит. В правой руке Кащей меч держит, на левой щит висит. На щите герб - песочные часы на боку лежащие. Мол время для него остановилось.
- Мал ты, щенок, на меня тявкать. Я тебя ничем не обидел. Дорогу не переходил, чего озлобился?
- Зачем, посад пожёг-разорил? Зачем девицу-красавицу в полон увёл? Отдавай ее по хорошему!
- Не, не отдам. Сам знаешь: что с бою взято, то свято! Жениться хочу.
Осерчал богатырь: "Некогда мне с тобой лясы точить". Выдернул лук верный, наложил стрелу каленую и пустил Кащею прямо в правый в глаз. Задрожала стрела в щит воткнувшись, в самую его середину.
- Ну что ж, - сказал Кащей и спрыгнул с кобылицы. - Ступай прочь родимая, не то он зашибет еще ненароком. Вижу, ты богатырь серьёзный. Словом тебя не проймешь.
Все стрелы выпустил в Кащея, богатырь. Но тот одни на щит принял, другие мечом отвел. Идёт вперед посмеивается. Отбросил лук богатырь. Поднял палицу верную, и пошла потеха. Двухпудовая в богатырских руках бабочкой порхает. Воздух ревет, трава гнётся. Да вот только по ворогу своему никак попасть не можёт. Словно бьётся он с тенью бесплотной. Вёрток Кащей. Кабы хоть раз зацепить его палицей, то и места мокрого не осталось бы. Забыл богатырь про девицу в темнице, забыл и Кащей. Даже конь богатырский и тот забыл, зачем к нему верёвку привязали. Закрутил ах азарт боевой, и не услышали они, как лихо засвистела вложив два пальца в рот пленная княжна. Как дико крикнула она нежным девичьим голоском: "А ну пошёл, волчья сыть, травяной мешок, не то псам скормлю!" Опомнился богатырский конь, дёрнулся, и решётка долой. Скользнула сквозь окно княжна и к бойцам кинулась. А в это время подсек Кащей богатырю опорную ногу. Стал валиться богатырь, точно дуб срубленный. Добавил коленом Бессмертный королевичу в подбородок, растянулся тот на зеленой траве во весь рост богатырский. А палица в сторонку отлетела. Подскочил злодей, занёс меч, чтоб удар последний нанести.
Вот и все, - подумал богатырь. Но вдруг увидел, как бросилась красавица княжна между ним и Кащеем. Как толкнула она его под руку, как отмахнулся Кащей, и по белому лицу красавицы пробежала полоска красная. Брызнула кровь алая. Проворен был богатырь, выдернул нож засапожный и метнул его в Кащея. Воткнулся нож прямо в правый глаз. Зашатался Кащей и упал навзничь. Поднялся богатырь, плюнул в его сторону - а еще Бессмертным назывался, - бросился к спасительнице своей. Обнял ее к сердцу прижал. Девица лежит не дышит. Вспомнил королевич про пузырьки заветные, достал первый, на рану полил. Зашипела вода мертвая, затянулась рана, что трясина на болоте. Да только шрам остался. Из второго пузырька, что с живой водой, напоил богатырь девицу. Ожила девица, открыла глаза ясные, за щеку схватилась и заплакала, шрам нащупав.
- Не люба я теперь тебе буду, - шепчет. - Вон какой шрам остался.
- Что ты, что ты, - отвечает ей богатырь. - Люба, еще как люба. Как звать тебя девица.
- Еленой
- А меня Елисей королевич. Вот вернемся домой, с матушкой-батюшкой тебя познакомлю. И такую свадьбу закатим - весь мир закачается.
- Ишь, ты, какой быстрый, - улыбнулась Елена. - Я может еще и не соглашусь.
Поднял ее богатырь. Посадил перед собой на коня и поскакали они к жизни счастливой, к свадьбе скорой.
Как только стих топот богатырского коня, на место битвы вышла женщина. Не молодая и не старая, стройная, красивая. Подошла к Кащею поверженному, села рядом, оперлась на руки и говорит: «И долго ты, Коша, лежать собираешься?»
Кащей приподнялся и положил голову на колени к женщине.
- Василис, я сколько раз тебя просил: не зови меня Кошей. Зови...
- Знаю, знаю, Константин - что значит Вечный, - засмеялась Василиса.
- Не вечный - по-сто-ян-ный! - улыбнулся в ответ Кащей. И было видно, что шутка это старая и только им одним понятная. И что подначивают они друг друга с большим удовольствием.
- Поцелуй меня, - попросил Кащей. - А то драки так выматывают, без поцелуя не воскреснешь.
- Ты б нож-то вытащил. Да грим стер. А то неудобно целовать-то.
-А, - Кащей выдернул нож из раны. - Неплохой клинок. Повешу его на ковре рядом с тем мечом, ну кривым, помнишь?
- А, это которым тебя Сабудай-багатур зарубил? И чего ты Лешему про правый глаз сказал? Жди теперь когда вырастет.
- Да карий цвет надоел. Захотелось к юбилею сменить. Ну похожу месяц в повязке, не впервой. Ты лучше вот что скажи. Как думаешь, Елисей этот с нашей Ленкой поладит?
- А куда ж он денется. Ты такой спектакль разыграл, мне и то смотреть страшно было. Хоть и репетировали.
- А нечего ей бестолковой было в детстве по яблоням лазать, да шрамы себе зарабатывать. Глядишь и поспокойней обошлось. Как с Любавой.
- А зачем ты старый столько девок завел, что замуж не пристроишь. Все твердил: пацана надо, да пацана надо. Я тебе говорила - остановись уже.
- Так надо же пацана-то. - Вскочил Кащей на ноги и подхватил Василису, словно перышко, и закружился. - Как же без пацана. Я уже пятьсот лет старый и ничего. Да и ты уже не только прекрасная, но и премудрая. А девок ничего, пристроим - царевичи-королевичи еще не перевелись. Нам-то их всего десяток и нужен.