Этологические техники управления
Этология - великое знание. Это - знание о том, как управлять тем, кто вовсе не хочет, чтобы вы им управляли. Этот «не-хотящий» может быть девушкой или юношей, которому вы просто не любы, но может быть и группой людей. И, более того, может быть даже и группой групп, т.е. целым обществом.
Размер - без разницы. Важно только понимание того, что именно вам нужно от другого. Потому что при наличии превосходящего ресурса, каким бы он ни был, - сила, вера, знание, - вы в принципе можете получить то, что вам надо. При условии, разумеется, что вам надо получить контроль либо над телом, либо над мыслью, либо над душой другого, и не имеет значения, идет ли речь об отдельном человеке, или об очень большой совокупности людей.
И если вам нужно только тело - то вам к этологии. Строго говоря, это - одна из трех возможных и, вероятно, наиболее древняя управленческая техника, сводящаяся к тому, как управлять субъектом через тело - даже если этот субъект глубоко чужд вам и мыслью и душой, и при первой же возможности будет отторгать вас как свою болезнь и даже как свой случайный и противоестественный кошмар. Как, например, девушка может воспринимать, и зачастую и воспринимает, насильника.
Две другие техники - более сложны, и требуют в качестве предусловия некую степень доверия, и некую степень согласованности общей цели. Только тогда разум и душа могут оказаться заинтересованными в совместном с вами мероприятии. Иначе - никак.
А вот на базе этологических техник вам плевать как на доверие (или его отсутствие), так и на степень согласования цели: все, что вам нужно, вы без проблем можете взять силой. Правда, тут есть и обратный момент: на базе этологии вы можете получить от отдельно взятого человека ровно столько, сколько и от любого иного человека. Или, иными словами - от одного тела - столько же, сколько и от иного тела, ибо ничего, кроме тел, вы и не контролируете.
Нет, конечно, воздействуя на тело, вы тем самым воздействуете и на остальные слагаемые личности, индивидуальной или коллективной, размером с нацию, прослойку, или класс. Ведь практически невозможно чувствовать себя человеком, будучи в мокрой одежде, когда все в сухой (вспоминаем фильм «Игрушка» с Пьером Ришаром). И даже когда это возможно - это все равно очень трудно. Ведь речь тут идет об эффекте нарушения личного, приватного пространства, куда в норме допуск- лишь по соизволению хозяина или хозяйки этого пространства (продолжая аналогию с взаимоотношениями полов). Бесцеремонное вторжение в это пространство ломает, и ставит под вопрос саму человеческую сущность человека. Так, известно, что эффект контроля небольшим количеством охранников большого количества сильных мужчин в фашистских концлагерях, когда при любом раскладе большинство имело стопроцентный, хоть и с жертвами, шанс захватить лагерь, но практически никогда не делало этого, обеспечивался бессмысленным с любой иной точки зрения личным обыском заключенных два раза в день. Понятно, что у них ничего не могло появиться за относительно небольшой промежуток времени - но смысл был вовсе не в том, чтобы что-то найти. Смысл был в «почувствуйте себя скотиной», без своего собственного приватного пространства - и ничего более надежно не вышибало заключенных в некое предсоциальное состояние (Фуко).
В гуманной современности - гуманные же и формы этологического контроля. Так, досмотр улетающих с полураздеванием, а для особо настырных - и с полным стриптизом на вполне законных основаниях, - еще одна, вполне этологическая, гарантия безопасности полета. Практически любой досмотренный будет собирать себя по кусочкам как минимум в течение всего времени полета, тем самым гарантируя спокойствие и беспроблемность авиакомпании. Ну а не хочешь, шибко гордый - просто не улетишь, и все.
И в этом плане этологическое насилие всегда расчетливо - даже если оно и самому себе не дает отчет в своей расчетливости. Ведь вышибание объекта вашего воздействия из его приватного пространство - это ваш расчет и ваша цель, какой бы нелепый, нелогичный и даже бессмысленный предлог для такого вышибания вы бы ни нашли. Более того, чем менее ваши мотивы и ограничения понятны, тем более эффективны ваши действия: непонимание власти и нелогичность ее действий для подвластного, создавая эффект ошеломления, лишь увеличивают степень его подчиненности и зависимости. Нелогичность создает мистику власти, и непостижимость становится способом властвования. Со времен Макиавелли в европейской традиции, и со времен Мо Цзы и Ван Шоужэня в китайской (примерно за 1800 лет до Макиавелли) хорошо известно, что нелогичное злодейство может быть воспринято и как великость, хотя бы оно прикрывало мелочную расчетливость и нищету духа.
Власть, к примеру, может полностью вытоптать - на ограниченный сроками самовосстановления период времени - приватное пространство общества, и при условии сохранения мистики власти может в обмен на это даже получить искреннюю благодарность этого общества. И тут нет разницы, о каком обществе - африканском или, например, французском - идет речь. Этологические принципы донациональны и докультутрны, и в силу этого - универсальны.
Но вот утеря мистики власти - это серьезно. Что делать власти, если в ответ на ее грозный, по задумке, рык, и угрозу вытоптать все общество любезно отходит в сторонку: вытаптывай! И топчется в итоге власть, не способная и осознать проблему, ни преодолеть инерцию, не по телу общества, а по пустоте… Иными словами - что делать власти, если ее общество уже ушло - с уровня тел - на уровень души и разума, каждая его часть - своим путем, куда она досягнуть в силу естественной ограниченности базовых управленческих техник не может?
В первом акте это была бы, сто процентов, шекспировская трагедия. Король Лир, обнаруживший, что его королевство ускользнуло, как песок сквозь пальцы, - тогда как он был свято уверен, что это будет не песок, а удобный для держания камень, и превращаться в песок с его стороны было как минимум нарушением всех разумных правил бытия. Но в нынешнюю эпоху постмодерна и симулякров это - трагикомедия. Поскольку, при всей трагичности ситуации власти, факт хорошей просматриваемости ее рационального просчета напрочь исключает возможность мистики власти, а соответственно, и ее почитания. В свою очередь, это делает понятной искусственность и наигранность ситуации очевидной даже для невзыскательного зрителя. И в итоге - она уже не цепляет… Ну никак…
Размер - без разницы. Важно только понимание того, что именно вам нужно от другого. Потому что при наличии превосходящего ресурса, каким бы он ни был, - сила, вера, знание, - вы в принципе можете получить то, что вам надо. При условии, разумеется, что вам надо получить контроль либо над телом, либо над мыслью, либо над душой другого, и не имеет значения, идет ли речь об отдельном человеке, или об очень большой совокупности людей.
И если вам нужно только тело - то вам к этологии. Строго говоря, это - одна из трех возможных и, вероятно, наиболее древняя управленческая техника, сводящаяся к тому, как управлять субъектом через тело - даже если этот субъект глубоко чужд вам и мыслью и душой, и при первой же возможности будет отторгать вас как свою болезнь и даже как свой случайный и противоестественный кошмар. Как, например, девушка может воспринимать, и зачастую и воспринимает, насильника.
Две другие техники - более сложны, и требуют в качестве предусловия некую степень доверия, и некую степень согласованности общей цели. Только тогда разум и душа могут оказаться заинтересованными в совместном с вами мероприятии. Иначе - никак.
А вот на базе этологических техник вам плевать как на доверие (или его отсутствие), так и на степень согласования цели: все, что вам нужно, вы без проблем можете взять силой. Правда, тут есть и обратный момент: на базе этологии вы можете получить от отдельно взятого человека ровно столько, сколько и от любого иного человека. Или, иными словами - от одного тела - столько же, сколько и от иного тела, ибо ничего, кроме тел, вы и не контролируете.
Нет, конечно, воздействуя на тело, вы тем самым воздействуете и на остальные слагаемые личности, индивидуальной или коллективной, размером с нацию, прослойку, или класс. Ведь практически невозможно чувствовать себя человеком, будучи в мокрой одежде, когда все в сухой (вспоминаем фильм «Игрушка» с Пьером Ришаром). И даже когда это возможно - это все равно очень трудно. Ведь речь тут идет об эффекте нарушения личного, приватного пространства, куда в норме допуск- лишь по соизволению хозяина или хозяйки этого пространства (продолжая аналогию с взаимоотношениями полов). Бесцеремонное вторжение в это пространство ломает, и ставит под вопрос саму человеческую сущность человека. Так, известно, что эффект контроля небольшим количеством охранников большого количества сильных мужчин в фашистских концлагерях, когда при любом раскладе большинство имело стопроцентный, хоть и с жертвами, шанс захватить лагерь, но практически никогда не делало этого, обеспечивался бессмысленным с любой иной точки зрения личным обыском заключенных два раза в день. Понятно, что у них ничего не могло появиться за относительно небольшой промежуток времени - но смысл был вовсе не в том, чтобы что-то найти. Смысл был в «почувствуйте себя скотиной», без своего собственного приватного пространства - и ничего более надежно не вышибало заключенных в некое предсоциальное состояние (Фуко).
В гуманной современности - гуманные же и формы этологического контроля. Так, досмотр улетающих с полураздеванием, а для особо настырных - и с полным стриптизом на вполне законных основаниях, - еще одна, вполне этологическая, гарантия безопасности полета. Практически любой досмотренный будет собирать себя по кусочкам как минимум в течение всего времени полета, тем самым гарантируя спокойствие и беспроблемность авиакомпании. Ну а не хочешь, шибко гордый - просто не улетишь, и все.
И в этом плане этологическое насилие всегда расчетливо - даже если оно и самому себе не дает отчет в своей расчетливости. Ведь вышибание объекта вашего воздействия из его приватного пространство - это ваш расчет и ваша цель, какой бы нелепый, нелогичный и даже бессмысленный предлог для такого вышибания вы бы ни нашли. Более того, чем менее ваши мотивы и ограничения понятны, тем более эффективны ваши действия: непонимание власти и нелогичность ее действий для подвластного, создавая эффект ошеломления, лишь увеличивают степень его подчиненности и зависимости. Нелогичность создает мистику власти, и непостижимость становится способом властвования. Со времен Макиавелли в европейской традиции, и со времен Мо Цзы и Ван Шоужэня в китайской (примерно за 1800 лет до Макиавелли) хорошо известно, что нелогичное злодейство может быть воспринято и как великость, хотя бы оно прикрывало мелочную расчетливость и нищету духа.
Власть, к примеру, может полностью вытоптать - на ограниченный сроками самовосстановления период времени - приватное пространство общества, и при условии сохранения мистики власти может в обмен на это даже получить искреннюю благодарность этого общества. И тут нет разницы, о каком обществе - африканском или, например, французском - идет речь. Этологические принципы донациональны и докультутрны, и в силу этого - универсальны.
Но вот утеря мистики власти - это серьезно. Что делать власти, если в ответ на ее грозный, по задумке, рык, и угрозу вытоптать все общество любезно отходит в сторонку: вытаптывай! И топчется в итоге власть, не способная и осознать проблему, ни преодолеть инерцию, не по телу общества, а по пустоте… Иными словами - что делать власти, если ее общество уже ушло - с уровня тел - на уровень души и разума, каждая его часть - своим путем, куда она досягнуть в силу естественной ограниченности базовых управленческих техник не может?
В первом акте это была бы, сто процентов, шекспировская трагедия. Король Лир, обнаруживший, что его королевство ускользнуло, как песок сквозь пальцы, - тогда как он был свято уверен, что это будет не песок, а удобный для держания камень, и превращаться в песок с его стороны было как минимум нарушением всех разумных правил бытия. Но в нынешнюю эпоху постмодерна и симулякров это - трагикомедия. Поскольку, при всей трагичности ситуации власти, факт хорошей просматриваемости ее рационального просчета напрочь исключает возможность мистики власти, а соответственно, и ее почитания. В свою очередь, это делает понятной искусственность и наигранность ситуации очевидной даже для невзыскательного зрителя. И в итоге - она уже не цепляет… Ну никак…