36,6. Log file.
1980. Возможно, именно тогда я выпал из коляски головой о поребрик, и в голову впервые ударило вот это вот типично петербургское, что и задало тон всему дальнейшему.
1985. Помню, как по дороге на собеседование в дворовую школу все допытывался, как все-таки разобраться в том, когда надо писать мягкий знак в «ться» , а когда нет. Боялся, что не возьмут из-за того, что не знаю. Я самый маленький в классе из 46 человек, и не все из них так уж интересуются орфографией. Странно, что не били. Или я просто не помню.
1990. Только-только начал ходить в математический кружок, поначалу даже в два, с вытекающими последствиями. Первый летний лагерь и первый документ с моей подписью: «Договор о взаимных обязанностях кружковцев и преподавателей». Права, обязанности, коронный суд для решения спорных вопросов. Становление демократии в отдельно взятом коллективе из двух вожатых и двенадцати кружковцев. Детские иллюзии.
1995. За спиной - ФМГ№30, удивительные учителя и система ценностей, в которой важны образование и умения, а не сервильность и служебное положение. Ну и месиво олимпиад по математике, которые сделали меня сильнее, тоже за спиной. Впереди - мат-мех: современной математики там почти нет, но это и хорошо, потому что профессионально заниматься математикой в России - все равно не вариант. Зато будут друзья, понимающие тебя с полуслова, и нарастающее понимание того, что надо думать о нормальной профессии, чтобы быть хоть как-то социально конкурентоспособным.
2000. Позади - университет. В настоящем - бридж и школьные математические кружки, все тот же террариум, но теперь с другой стороны. Впереди - неопределенность. Через год я случайно получу приглашение в аспирантуру в Германии, как раз тогда, когда соберусь идти работать программистом, и буду некоторое время мотаться туда-сюда. Умеренный оптимизм и ощущение того, что нужно еще чуть-чуть потерпеть и в России все образуется. Юношеская глупость.
2005. Время надежд. Доцент СПбГУ. Мне нравится преподавать в университете: хоть это не приносит деньги, а только социальный статус неудачника, зато появляется внутреннее ощущение собственной нужности. Этим летом я женюсь, чуть позже буду учиться класть кафельную плитку и делать мебель своими руками. Осенью поеду на несколько месяцев в Стокгольм: первый контакт с серьезной математикой. Через год с небольшим родится дочка, я наконец-то решу поменять свою жизнь и все-таки бросить математику, но случайно получу приглашение на семестр в Женеву и всего лишь полностью поменяю область деятельности.
2010. Время разочарований и внутреннего кризиса. С одной стороны - я неожиданно успешен в новой для себя математике, это дает ощущение профессиональной состоятельности. С другой - постепенное осознание того, что Россия идет своим особым путем и это совсем не та система ценностей, которая мне близка. Впереди - два очень тяжелых года работы в проекте, от которого нельзя отказаться как из-за чувства долга, так и просто потому, что потом всю жизнь будешь думать «а вдруг бы все получилось?». Потом - понимание того, что сил осталось ровно на один рывок.
2015. Позади - обвал и несколько точек бифуркации. В настоящем - новая реальность, с новыми радостями, возможностями, обязанностями и заботами. СПб постепенно перестает восприниматься как безусловный дом. Это неплохо: надо уметь расставаться с людьми, которые не дорожат тобой. Что дальше? Посмотрим. У меня есть идеи о том, как жить ближайшие пять лет, и это - уже само по себе довольно хороший симптом.
36,6. Средняя температура по больнице нормальная.