SCV, маркс и буржуазные свободы
В Старкрафте есть некоторые отработанные приемы развития, которые выступают почти инвариантами. Они продиктованы закономерностями, заложенными в игру разработчиками, а отточены на большом практическом опыте миллионов матчей между игроками.
Например, в начальный период игры рекомендуется все свободные ресурсы тратить на производство «рабочих» юнитов и направлять их на добычу ресурсов, максимизируя скорость прироста этих ресурсов. Исключение составляет только небольшое количество ресурсов, выделенных для создания минимальной обороны от «стартовой» атаки. В связи с ограниченной максимальной скоростью производства рабочих в какой-то момент начинают накапливаться свободные ресурсы, которые необходимо (не замедляя производства рабочих) в полном объеме направить на создание первичного объема военно-производственных мощностей и производства войск. Тем временем, когда количество рабочих достигнет оптимума для данного ресурсного месторождения, и дальнейшее увеличение их количества не будет увеличивать скорость добычи ресурсов, их производство можно прекратить.
Созданные военные силы первой очереди необходимо сразу же направить на атаку противника, а второй очереди - на захват и удержание следующего ресурсного месторождения, после чего активно наращивать военно-производственные мощности. После захвата 1-2 дополнительных месторождений и при выходе на достаточную скорость роста военно-производственной базы самым важным моментом является опережающее развитие технологий, дающих при единовременных инвестициях даровое постоянное преимущество в бою…
Нет, не надо уличать меня в пропуске деталей или открывать глаза на ограниченную применимость этой типовой стратегии. Это не учебник по Старкрафту. Это пост, посвященный наболевшему вопросу о соотношении современной экономической теории и марксизма.
Как известно, важнейший составляющей теории Маркса является формационный подход к развитию человечества. Который, как я его понимаю, состоит из нескольких простых постулатов:
1) Уровень развития производительных сил определяет способ производства, который обеспечивает максимальную производительность экономики;
2) Способ производства определятся через то, что является основными средствами производства, и сопутствующие им производственные отношения - в особенности форму прав собственности на них;
3) Производственные отношения определяют настройку (форму социально-политических отношений в обществе);
4) Все это в устойчивом комплексе составляет формацию;
5) Вся история человечества, которая состоит из развития производственных сил, отражена в смене одной формации на другую в соответствии с ростом уровня развития производительных сил.
Можно еще много написать о том, каким именно образом формации сменяют друг друга, или что в предыдущей формации накапливаются противоречия и вырастают предпосылки для новой… но смысл в основном понятен. Гораздо более важными являются неявные выводы, которые часто приводятся как безошибочно вытекающие из изначальных постулатов:
1) Развитие производительных сил осуществляется линейно и поступательно в единственно возможной последовательности; следовательно, формации сменяются последовательно и в одном установленном порядке;
2) Каждой формации соответствует одна возможная форма социально-политических отношений.
И, что удивительно, значительная часть критики марксизма и споров вокруг формационного подхода на практике оказываются сосредоточены как раз вокруг этих выводов, а вовсе не изначальных постулатов! Давайте же пристально на них посмотрим и подвергнем их критической оценке.
1. Из чего следует линейность и поступательность развития производительных сил? Для начала надо ответить себе на вопрос: а в чем вообще заключается это развитие производительных сил? Исходит ли рост производительности только из новых технологий? Или только из разделения труда? Или из доступных природных ресурсов? А может, из наличия средств производства?
Придется обратиться к экономической теории и выяснить, что для производства необходимыми являются все четыре фактора производства: труд, земля, капитал и технология. При этом, согласно экономике, рост производительности зависит не от одного фактора, а от их гармоничного сочетания. Что значит гармоничного? Это значит, что каждый фактор по отдельности подчиняется закону убывающей предельной полезности. На некотором этапе прирост этого фактора дает значительный эффект на общий выпуск, но со временем эффект от дальнейшего увеличения только этого фактора уменьшается и стремится к нулю. Думаю, это тривиально и примеров приводить не надо.
Почему же развитие производительных сил идет линейно и поступательно? Четыре фактора труда не являются независимыми. Из всех факторов только природные ресурсы являются данностью, но и к ним доступ возможен исключительно посредством труда. А труд требует воспроизводства, которое происходит посредством потребления продукта этого самого труда. Повысить производительность труда можно с помощью технологий и средств производства, но и первые и вторые сами создаются в процессе труда. Это значит, что для их создания требуется иметь прибавочный продукт, который можно тратить на инвестиции или на воспроизводство творческого (создающего технологии) труда.
Теперь придется вспомнить, что у нас не абстрактное производство в вакууме, а конкретные исторические условия. Человечество на своей заре не имело никаких технологий или средств труда и имело низкую собственную производительность, дававшую минимум прибавочного продукта. В этих условиях при обилии природных ресурсов единственно верным и возможным выходом является максимальное воспроизводство труда.
Но откуда взять прибавочный продукт, необходимый для воспроизводства труда в большем объеме, чем затрачивается? При низкой производительности труда его прирост будет очень медленным. Гораздо более простой и эффективный выход - привлечь такой труд, на воспроизводстве которого можно сэкономить, при этом полностью присвоить его продукт труда. Добыть бесплатный труд можно только путем порабощения другой рабочей силы - это реально, когда объем рабочей силы уже вырос постепенным естественным приростом до такого размера, который делает возможным разделение внутри на разные части, одна из которых может захватить другую - и присвоить продукт ее труда, на который содержать надсмотрщиков за рабами и армию для их постоянного возобновления.
Далее при накоплении достаточного количества доступного труда его прибавочный продукт падает (вспомним экономику) - становится необходимым расширение природных ресурсов, и ключевым фактором становится земля. Когда эффект от экспансии начинает снижаться, наиболее выгодным вложением прибавочного продукта становятся средства производства …
Выходит, что история развития производительных сил заключается всего лишь в смене доминирующего фактора производства. И линейность этого процесса определяется не высшим порядком, а набором факторов производства, известным нам из экономики, законом убывающей предельной полезности, внутренней взаимозависимостью факторов и стартовыми историческими реалиями.
Действительно, сначала строим рабочих (наращиваем труд), потом устраиваем экспансию (захватываем землю), чтобы обеспечить высокий приток ресурсов, далее вкладываем накопленные излишки прибавочного продукта в производственные мощности (в капитал) и концентрируемся на технологиях! И никак иначе!
Стоп! А точно ли никак? От четырех факторов не уйти, но что если исторически реалии отличаются? Может, не так все однозначно? Гуру Старкрафта давно уже держит на языке горячие контрпримеры. Ведь можно же и сразу, без экспансии капитал «поднакопить» и первыми войсками противника скушать, особенно если расстояния небольшие! Есть и тактики быстрого развития технологий, когда проводится маломасштабная высокотехнологическая операция в тылу врага, которому при своем экспансивном развитии оказывается без нужных средств обороны. А если дополнительные ресурсы недалеко от стартовой локации, так можно их сразу захватить и наращивать добывающие мощности одновременно с двух баз…
Что же это, вся линейность и однонаправленность рушится? Увы =( В истории человечества тоже не все линейно и однонаправлено. Не у всех сообществ одинаковый изначальный доступ к природным ресурсам с равным потенциалом добычи прибавочного продукта; не все страны обязательно проходят весь путь самостоятельно. Но, что более важно, в истории факторы могут сменять друг друга и в обратном порядке: ведь после очередной экспансии вновь может ощущаться нехватка рабочей силы для обработки земли, и снова на какой-то срок рабовладение станет ключевым фактором экономики. В условиях ограниченных доступных ресурсов общество может сосредоточиться на повышении производительности труда путем развития средств производства, которые позже в новой экспансионной лихорадке могут быть на время подзабыты. Или в процессе промышленного бума могут истощиться доступные природные ресурсы, что потребует скорейшей экспансии и выведет при перенакоплении капитала на первое место потребность в «земле».
Делает ли это формационную теорию бесполезной? Вовсе нет. Теперь, понимая, в чем состоит смена средства производства, можно по историческим условиям вывести, какой фактор производства должен стать доминирующим - не исходя из догматически обозначенной однонаправленной линейной последовательности «укладов», а исключительно опираясь на экономический и системный анализ актуальной структуры производственных сил. Например, индустриализация была единственно верным путем для царской России, в которой доступный объем труда, как и объем природных ресурсов, были более чем достаточными. Именно поэтому что царской, что советской власти приходилось ей заниматься. В этом отношении экономический уклад СССР был капиталистическим - направленным на производство, в первую очередь, капитала. Но что же в отношении производственных отношений и социально-политической надстройки? Как же советская власть и весь наш социалисзм?
2. Рассмотрим второй вывод, о единственности характерной для формации формы социально-политических отношений в обществе.
Формационная теория - теория эволюционная. Согласно теории, в обществе устанавливаются те отношения, которые максимальным образом соответствуют уровню развития производительных сил и соответствующим этому уровню производственным отношениям. Но почему одни отношения лучше подходят для одной формации, а другие - для другой? В чем тут сущностное отличие?
Теперь, когда мы поняли для себя, что в основе уровня развития производительных сил лежит доминирующий фактор производства, мы можем определить, от чего зависят требования к производственным отношениям в формации. Единственно верное требование - отношения должны обеспечивать максимальный рост ключевого фактора производства. Так как любой фактор производства воспроизводится с помощью труда, то если измерять выпуск в трудовой стоимости, в сложившейся системе экономических отношений максимальный объем прибавочного продукта должен направляться на производство этого самого ключевого фактора. Так сказать, создавая положительную обратную связь.
Грубо говоря, если не хватает рабочей силы, то прибавочный продукт должен тратиться на военные набеги с целью захвата военнопленных. Если не хватает земли - на захват земель и экспансионные экспедиции. Если не хватает фабрик - на инвестиции в капитал. Если все есть в доступности - на скорейшее развитие технологий!
Но прибавочный продукт - это разница между объемом труда, затраченным на производство, и объемом труда, необходимым для воспроизводства рабочей силы и амортизации капитала. Чтобы направить его в нужный фактор производства, необходимо, чтобы он не был потрачен ни на какой другой фактор (и уж тем более не был потрачен впустую). Так как создает продукт только труд, значит прибавочный труд должен быть у работника… изъят. Это достигается разными механизмами. Рабовладение, трудовая повинность, оброк или капиталистическая эксплуатация для этого все достаточно хороши.
Но следует ли из этого однозначность формы производственных отношений, включающих форму эксплуатации и форму собственности на средства производство? Ведь единственным условием применимости формации является обеспечение максимального изъятия прибавочного продукта и направление его в нужном направлении. Может, этого можно достичь вовсе не одним единственным способом?
В общем-то история снабжает нас достаточным количеством «отклонений» от стандартной модели. Например, в капиталистическом обществе рабовладение позволяет капиталисту зарабатывать ничуть не хуже привлечения вольного наемного труда. А в феодальном обществе прикрепление к земле может принимать форму зависимости от какого-то ключевого ресурса, например, воды. Да и сложно сказать, насколько труд раба был менее отчужден, чем труда рабочего на конвейере.
Выходит, не так уж важна форма собственности на средства производства. Скажем так, она важна только постольку, поскольку способствует более полному изъятию прибавочного продукта и направлению его обратно в производство. Некоторые формы производственных отношений представляются просто менее устойчивыми, чем другие. Например, в условиях низкой производительности человеку нельзя позволить обеспечивать себя: его прибавочный продукт так низок, что с него почти нечего будет взять. Поэтому у раба отчуждают полный продукт труда, а не прибавочный. Раб не будет трудиться на другого без принуждения, лишая самого себя продукта для воспроизводства. Кто бы ни владел рабами, он будет вынужден их добывать, потому что они не воспроизводятся. Экономическая необходимость системы принуждает раба к смерти, а рабовладельца - к злоупотреблению рабом. Но кто именно будет его принуждать - частный собственник, чужое государство или глава шайки - это уже не столь важно. Поэтому рабовладение встречается в самых разнообразных формах: от личных работников до государственной системы, и на протяжении всей истории, вплоть до наших дней. Конечно, уже без определяющей экономической роли.
С рабами все просто - у раба можно отбирать все возможное, вплоть до смертельных последствий. Но со временем, с ростом производительности, расходы на военную добычу рабов могут оказаться выше, чем стоимость их воспроизводства у себя. Для этого надо оставлять рабу (точнее, уже работнику) объем продукта, достаточный для воспроизводства, изымая только прибавочный продукт. И такая система уже не может в полной мере считаться рабовладельческой, хотя правовые отношения могут оставаться теми же самыми. Если не будет системы принудительного изъятия, этот продукт будет потрачен исключительно на воспроизводство, в то время как при избытке рабочей силы ключевым фактором становится захват и оборона природных ресурсов - земли. Как именно работник будет принуждаться к отчуждению прибавочной стоимости? Это уже не принципиально! Может и через плетку, может и отработкой часов, или военной повинностью, а может и вполне товарным оброком. Этот процесс может регулироваться как через собственность на землю (как на ключевой ресурс), так и в форме личной собственности на работника. И в истории это встречается в совершенно различных формах, но безусловно в форме принудительного изъятия.
Проблемой этой формы производственных отношений является ее слабая устойчивость: нет точного регулятора, в каком объеме можно изымать продукт. Где кончается стоимость воспроизводства и начинается прибавочная стоимость? Этот ответ каждое общество ищет само, что периодически приводит к перекосам: то жадный феодал сдирает последнее, приводя к вымиранию (или бунтам) своей рабочей силы, то, наоборот, общество облагает работников минимальным налогом, и они живут в достатке, при этом останавливая прогресс производственных и военных сил, проедая весь прибавочный продукт, и в результате падают жертвой завоевателей, направивших свой прибавочный продукт на экспансионные войска. Получается, что наиболее эффективной и устойчивой формой отношений на этом этапе является система, при которой власть изымать прибавочный продукт уже ограничена, но находится в руках наиболее заинтересованных в экспансии и обороне земли групп. Как при этом исторически организуются отношения этих элит с крестьянскими массами - вопрос вторичный: это может быть и «крыша» от самого сильного грабителя, и общегосударственный налог на нужды армии, и некая форма добровольного общественного договора, а то и наследие родовых традиций… но в любом случае в центре вопроса будет защита территорий, а ключом успеха - экспансия.
Наконец, наше любимое - капитализм. Формация, экономически опирающаяся на производство капитала. Пока завоеваение ресурсов приносит большой экономический эффект, никто не будет заморачиваться на строительство фабрик. Значит, капитализм должен расцвести в условиях, когда земли становятся все более труднодоступными и все более дорогостоящими в обороне. Накопленный прибавочный продукт должен быть изъят из борьбы за ресурсы и реинвестирован в капитал. Одним из решений такой проблемы становится появление нового класса собственников средства производства и таких отношений, которые делают их заинтересованными в изъятии максимального продукта у работника и инвестировании полного объема в капитал. Но является ли это единственной возможной формой производственных отношений?
На начальном этапе без рабовладельца, который изымет продукт труда у раба насильственным способом, общество никогда не увидит прибавочного продукта. Просто потому, что никто на добровольной основе не отдаст продукт своего труда, необходимый для личного выживания, в пользу развития общества, о котором он в общем-то имеет мало представления. Но если рабовладелец, частный или государственный, не будет добывать новых рабов, он останется без прибавочного продукта и падет жертвой в конкурентной борьбе цивилизаций. Впрочем, есть и общества, дожившие до наших дней без рабовладения - но только за счет своей изоляции и ценой отказа от прогресса!
При капитализме для успешного развития общества необходимо, чтобы кто-то направлял максимум изъятого прибавочного продукта в капитал. Человек, право которого на изъятие продукта зависит от этого капитала, наиболее в этом заинтересован. Но, в принципе, ведь и феодал, и аристократ может сообразить, что ему надо направлять весь прибавочный продут на производство средств производство? Что мешает ему самому этим заняться? Да, в общем-то, ничего! Кроме отсутствия ясного понимания, что если он не будет следовать этим экономическим требованиям, то проиграет в конкурентной гонке. Но такое знание в системном виде появилось только в учении Маркса в 18 веке! Именно он высказал идею, что в какой-то момент вместо захвата земель надо сконцентрировать усилия на промышленном развитии! И, с появлением этого знания, картина поменялась: теперь Витте и Столыпин в Российской Империи, вооруженные этим знанием, могли под государственным управлением направить страну по нужному пути развития, без всякой буржуазной революции. Но конкуренция со стороны Европы уже вынесла свой приговор царскому режиму - первая мировая война показала, что они с этим не справились...
Получается, что осуществлять инвестиции в ключевой фактор производства можно при любой форме власти? История советской власти, показывает, что да - при условии наличия и использования знания экономических закономерностей развития средств производства. Буржуазная революция в РИ не удалась. Революционеры не смогли найти ту буржуазию, которой пытались вручить ключи от страны, следуя логике однозначного соответствия способа производства форме общественных отношений. Собственность на средства производства ушла не буржуазии, а народному правительству. Если бы во главе страны встал не Сталин, а Зюганов, то не исключено, что весь прибавочный продукт такое правительство направило бы исключительно на социальные гарантии и повышение уровня жизни. А если Жириновский - на империалистическую экспансию. Но Сталин был хорошим экономистом, и понимал, что из всех возможных линий развития есть только одна исторически оправданная - осуществлять то же самое, что стихийно делает капитализм, но с полным осознанием и на добровольной основе, без стихийного принуждения.
Это значит, что СССР точно так же отчуждал продукт труда у рабочего и инвестировал его в производство средств производства. Конечно, можно сказать, что весь капитал был в народной собственности и поэтому это нельзя считать эксплуатацией, но разница исключительно формальная. Процесс - тот же самый; недаром Ленин назвал социализм государственной капиталистической монополией, обращенной на благо всего народа.
Однако форма отчуждения в СССР и в капиталистический формации отличалась. Ведь при капитализме цена на труд устанавливается на рынке, а в СССР она устанавливалась директивно. СССР испытал на себе проблему неустойчивости феодальной формации, т.к. не имел объективного ориентира, на что опираться при установлении порога отчуждаемого продукта. В результате уровень эксплуатации в СССР местами был выше, чем на капиталистических рынках. Что не является однозначно плохим, исходя из размера отставания и внешнеполитических условий, в которых оказался СССР…
3. Вот тут надо сделать последнее отступление и уделить время такому важному феномену, как эксплуатация. Есть ли у эксплуатации объяснение в экономической теории, или оно является продуктом ангажированной фантазии Маркса?
В теории Маркса феномен эксплуатации заключается в отчуждении капиталистом части продукта в свою пользу. Рабочий получает вознаграждение не в размере стоимости производимого им продукта, а в размере стоимости воспроизводства своего труда. Почему?
Дело в том, что капиталист покупает труд на рынке. Если предложение на рынке превышает спрос, то цена на труд будет падать. Если цена упадет ниже стоимости воспроизводства, рабочая сила перестанет воспроизводиться в полном объеме, и, в результате, сократится. Предложение окажется ниже спроса, и это приведет к росту равновесной цены труда. Если цена установится выше стоимости воспроизводства, рабочая сила будет расширенно воспроизводиться и предложение труда возрастет, предложение превысит спрос и цена снова упадет. Таким образом, равенство стоимости воспроизводства и цены является простым динамическим равновесием на рынке труда, в полном соответствии законам рыночной теории.
А что мешает рабочей силе, получив более высокую цену за труд, повысить свой уровень жизни без увеличения предложения труда? На самом деле, на сегодняшний день - ничего. Рождаемость и выбор профессии уже давно не приводят к взрывному росту рабочей силы. Программист, получая высокую зарплату, вовсе не рожает 10 детей, которых обучает программированию. И в современной реальности уровень жизни рабочих растет везде, даже при снижении относительной стоимости воспроизводства рабочей силы.
Но во времена Маркса ситуация была другой - вопрос о превышении спроса над предложением не стоял. Капитал был в дефиците, а рабочая сила - в избытке. В этих условиях капиталист имел, в соответствии с экономической теорией, монополистическую власть над рынком, и мог установить цену труда на уровне стоимости воспроизводства (а то и ниже).
Сегодня рынок труда куда более разнороден: в каких-то частях есть избыток рабочей силы, а в каких-то - наоборот, дефицит. И там уже работник имеет возможность диктовать свои условия работодателю. Более того, работники, за счет объединения в профсоюзы или ведения политической деятельности, имеют влияние на рынок рабочей силы, что позволяет им нарушать это равновесие в свою пользу, меняя сами условия игры - законодательство, или оказывая прямое давление на работодателя.
Цена отпускного товара устанавливается на рынке товаров аналогичным образом - в порядке динамического равновесия, а значит, в условиях совершенной конкуренции она устанавливается на уровне себестоимости производства товара, не оставляя капиталисту прибыли. В зависимости от баланса спроса и предложения цена может колебаться выше (обеспечивая капиталисту прибыль) или ниже (обеспечивая убыток). Прибыль возможна, только если спрос превышает предложения, и у капиталиста есть какая-то монополистическая власть на рынке товаров. При этом он может получать эту власть тоже не только рыночными способами - через рекламу, лоббирование законодательств, получения госзаказов или путем монополизации рынка.
Получается, что с точки зрения экономической теории эксплуатация - это ситуация, когда при избытке предложения труда и разрозненности рабочей силы существует дефицит на рынке товаров или у капиталиста есть неконкурентные преимущества. И все! Дополнительных тайн нет. То, что рабочий устраивается на полный рабочий день, а отрабатывает объем своего воспроизводства раньше, чем день заканчивается - это лишь форма измерения объема трудовой стоимости присвоенного капиталистом прибавочного продукта, а вовсе не механизм ее формирования. Если при этом на рынке наблюдается перепроизводство товаров и капиталист продает товары по цене ниже стоимости - то весь прибавочный продукт достается покупателю, а не реинвестируется в капитал. Если на рынке дефицит труда и работодатель переплачивает работнику выше стоимости воспроизводства - то часть прибавочной стоимости остается у работника. Вполне возможна ситуация, когда часть дефицитных работников на одном предприятии получает зарплату выше стоимости воспроизводства, а другая часть - ниже, так как их труд на рынке представлен в избытке. И это не делает высокооплачиваемого работника ни буржуем, ни прихлебателем буржуя.
Подведу итоги.
Во-первых, теория Маркса ничуть не противоречит современной экономической теории. Капиталистическая эксплуатация имеет конкретное экономическое представление в форме монополистической власти капиталиста на рынках труда и капитала. И формационный подход отлично согласуется с современной экономической теорией: способ производства определятся ключевым на текущем историческом этапе фактором производства.
Во-вторых, смена формаций не обязательно должна происходить последовательно и в одном порядке. Эволюционное развитие что в биологии, что в обществе не идет строго поступательно, может иметь периоды регресса, альтернативные пути или тупиковые ветви. В разных экономико-географических, экологических и исторических реалиях этот процесс может протекать в разной форме.
В-третьих, хотя для каждого фактора есть своя исторически признанная эффективной форма производственных отношений, возможно существование обществ, решающих ту же экономическую задачу другими средствами. Но для того, чтобы это обеспечивало высокую скорость развития производительных сил, такие средства должны быть разработаны с учетом знания о связи производственных отношений и факторов производства, которое ранее не было доступно обществу. В результате мы можем наблюдать не только общества, прошедшие формации в классическом виде, но и множество обществ, которые зашли в тупик и вымерли, а также ряд обществ, которые за счет изоляции в такую конкуренцию не вступали и успешно развивались в своей модели до встречи с цивилизацией, после чего, чаще всего, проиграли конкуренцию, оказавшись завоеванными, или сумели встроиться в мировую модель прогресса своим, уникальным способом.
В-четвертых, можно предположить, что СССР, благодаря практическому применению теории Маркса об экономических процессах, решал задачу капиталистического развития в неклассической форме - через советскую власть и общенародную собственность на средства производства. Это позволило ему решить многие задачи более эффективно, чем они решаются стихийно, без построения классового общества и вопреки военному противостоянию с более развитыми странами. В то же время это было возможно только потому, что были соблюдены ключевые требования капиталистического развития - максимально возможное изъятие прибавочной стоимости и ее инвестиции в капитал. Но за счет использования недоступных стихийной системе управления средств централизованного стратегического планирования, маневрирования производственными силами в масштабе страны и широкого развития системы общественных благ, этот процесс происходит с наибольшей скоростью и наименее болезненным для населения способом, чем это было бы возможно при любых стихийных отношениях в тех же историко-политических реалиях.
В-пятых, современные проблемы капитализма, как и проблемы позднего СССР, являются прямым подтверждением неумения систем государственного управления использовать формационную теорию Маркса для осознанного изменения общества в соответствии с наступающей сменой доминирующего фактора производства.
Эти нехитрые выводы существенно упрощают политэкономический анализ современного общества, а, главное, дают необходимую платформу для выработки стратегии. Зная основные законы экономического развития и не отступая от них, мы можем самостоятельно проектировать политические и общественные отношения, которые будет их реализовывать, а не ждать их стихиного развития. "Форма" коммунистической формации еще ничем не преопределена! Например, из этого следует, что такие "буржуазные" свободы и права, как свобода слова, совести, печати или мирных собраний вовсе не обязаны быть намертво привязаны к капиталистической экономической формации. Не нужно пытаться "втиснуть" нашу страну в ту или иную формацию по учебнику вековой давности и подходить с готовыми шаблонами к анализу формы революции (буржуазная она или коммунистическая). Вместо этого требуется определить реальные экономические вызовы времени и те ключевые требования, которые они предъявляют в ближайшем будущем к форме производственных, социальных и политических отношений в обществе. Для этого необходим теоретический аппарат, основанный на развитии теории Маркса с учетом современных достижений экономической теории и теории системного анализа - это основная теоретическая задача марксистов на сегодняшний день.
Соответствующие реформы, отвечающие экономическим вызовам надвигающегося коммунистического способа производства, должны составить программную базу для левого движения, что сделает его действительно марксистким. Но проводить эти реформы можно, конечно, и путем авторитарного управления, и через диктатуру диктатуру партийной элиты... Наилучшим для страны будет, если революция будет народной, и обеспечит власть народа - тогда, и только тогда, можно рассчитывать, что интересы власти не разойдутся с реальным интересами граждан страны. Просветить народ, дать ему инструмент для анализа и понимания экономических и политических процессов в нашей стране и в мире, организовать его на борьбу и добиться примата народных интересов в государственном управлении - вот важнейшая практическая задача левого движения на сегодняшний день.
И она точно такая же, какой была сто лет назад.
Например, в начальный период игры рекомендуется все свободные ресурсы тратить на производство «рабочих» юнитов и направлять их на добычу ресурсов, максимизируя скорость прироста этих ресурсов. Исключение составляет только небольшое количество ресурсов, выделенных для создания минимальной обороны от «стартовой» атаки. В связи с ограниченной максимальной скоростью производства рабочих в какой-то момент начинают накапливаться свободные ресурсы, которые необходимо (не замедляя производства рабочих) в полном объеме направить на создание первичного объема военно-производственных мощностей и производства войск. Тем временем, когда количество рабочих достигнет оптимума для данного ресурсного месторождения, и дальнейшее увеличение их количества не будет увеличивать скорость добычи ресурсов, их производство можно прекратить.
Созданные военные силы первой очереди необходимо сразу же направить на атаку противника, а второй очереди - на захват и удержание следующего ресурсного месторождения, после чего активно наращивать военно-производственные мощности. После захвата 1-2 дополнительных месторождений и при выходе на достаточную скорость роста военно-производственной базы самым важным моментом является опережающее развитие технологий, дающих при единовременных инвестициях даровое постоянное преимущество в бою…
Нет, не надо уличать меня в пропуске деталей или открывать глаза на ограниченную применимость этой типовой стратегии. Это не учебник по Старкрафту. Это пост, посвященный наболевшему вопросу о соотношении современной экономической теории и марксизма.
Как известно, важнейший составляющей теории Маркса является формационный подход к развитию человечества. Который, как я его понимаю, состоит из нескольких простых постулатов:
1) Уровень развития производительных сил определяет способ производства, который обеспечивает максимальную производительность экономики;
2) Способ производства определятся через то, что является основными средствами производства, и сопутствующие им производственные отношения - в особенности форму прав собственности на них;
3) Производственные отношения определяют настройку (форму социально-политических отношений в обществе);
4) Все это в устойчивом комплексе составляет формацию;
5) Вся история человечества, которая состоит из развития производственных сил, отражена в смене одной формации на другую в соответствии с ростом уровня развития производительных сил.
Можно еще много написать о том, каким именно образом формации сменяют друг друга, или что в предыдущей формации накапливаются противоречия и вырастают предпосылки для новой… но смысл в основном понятен. Гораздо более важными являются неявные выводы, которые часто приводятся как безошибочно вытекающие из изначальных постулатов:
1) Развитие производительных сил осуществляется линейно и поступательно в единственно возможной последовательности; следовательно, формации сменяются последовательно и в одном установленном порядке;
2) Каждой формации соответствует одна возможная форма социально-политических отношений.
И, что удивительно, значительная часть критики марксизма и споров вокруг формационного подхода на практике оказываются сосредоточены как раз вокруг этих выводов, а вовсе не изначальных постулатов! Давайте же пристально на них посмотрим и подвергнем их критической оценке.
1. Из чего следует линейность и поступательность развития производительных сил? Для начала надо ответить себе на вопрос: а в чем вообще заключается это развитие производительных сил? Исходит ли рост производительности только из новых технологий? Или только из разделения труда? Или из доступных природных ресурсов? А может, из наличия средств производства?
Придется обратиться к экономической теории и выяснить, что для производства необходимыми являются все четыре фактора производства: труд, земля, капитал и технология. При этом, согласно экономике, рост производительности зависит не от одного фактора, а от их гармоничного сочетания. Что значит гармоничного? Это значит, что каждый фактор по отдельности подчиняется закону убывающей предельной полезности. На некотором этапе прирост этого фактора дает значительный эффект на общий выпуск, но со временем эффект от дальнейшего увеличения только этого фактора уменьшается и стремится к нулю. Думаю, это тривиально и примеров приводить не надо.
Почему же развитие производительных сил идет линейно и поступательно? Четыре фактора труда не являются независимыми. Из всех факторов только природные ресурсы являются данностью, но и к ним доступ возможен исключительно посредством труда. А труд требует воспроизводства, которое происходит посредством потребления продукта этого самого труда. Повысить производительность труда можно с помощью технологий и средств производства, но и первые и вторые сами создаются в процессе труда. Это значит, что для их создания требуется иметь прибавочный продукт, который можно тратить на инвестиции или на воспроизводство творческого (создающего технологии) труда.
Теперь придется вспомнить, что у нас не абстрактное производство в вакууме, а конкретные исторические условия. Человечество на своей заре не имело никаких технологий или средств труда и имело низкую собственную производительность, дававшую минимум прибавочного продукта. В этих условиях при обилии природных ресурсов единственно верным и возможным выходом является максимальное воспроизводство труда.
Но откуда взять прибавочный продукт, необходимый для воспроизводства труда в большем объеме, чем затрачивается? При низкой производительности труда его прирост будет очень медленным. Гораздо более простой и эффективный выход - привлечь такой труд, на воспроизводстве которого можно сэкономить, при этом полностью присвоить его продукт труда. Добыть бесплатный труд можно только путем порабощения другой рабочей силы - это реально, когда объем рабочей силы уже вырос постепенным естественным приростом до такого размера, который делает возможным разделение внутри на разные части, одна из которых может захватить другую - и присвоить продукт ее труда, на который содержать надсмотрщиков за рабами и армию для их постоянного возобновления.
Далее при накоплении достаточного количества доступного труда его прибавочный продукт падает (вспомним экономику) - становится необходимым расширение природных ресурсов, и ключевым фактором становится земля. Когда эффект от экспансии начинает снижаться, наиболее выгодным вложением прибавочного продукта становятся средства производства …
Выходит, что история развития производительных сил заключается всего лишь в смене доминирующего фактора производства. И линейность этого процесса определяется не высшим порядком, а набором факторов производства, известным нам из экономики, законом убывающей предельной полезности, внутренней взаимозависимостью факторов и стартовыми историческими реалиями.
Действительно, сначала строим рабочих (наращиваем труд), потом устраиваем экспансию (захватываем землю), чтобы обеспечить высокий приток ресурсов, далее вкладываем накопленные излишки прибавочного продукта в производственные мощности (в капитал) и концентрируемся на технологиях! И никак иначе!
Стоп! А точно ли никак? От четырех факторов не уйти, но что если исторически реалии отличаются? Может, не так все однозначно? Гуру Старкрафта давно уже держит на языке горячие контрпримеры. Ведь можно же и сразу, без экспансии капитал «поднакопить» и первыми войсками противника скушать, особенно если расстояния небольшие! Есть и тактики быстрого развития технологий, когда проводится маломасштабная высокотехнологическая операция в тылу врага, которому при своем экспансивном развитии оказывается без нужных средств обороны. А если дополнительные ресурсы недалеко от стартовой локации, так можно их сразу захватить и наращивать добывающие мощности одновременно с двух баз…
Что же это, вся линейность и однонаправленность рушится? Увы =( В истории человечества тоже не все линейно и однонаправлено. Не у всех сообществ одинаковый изначальный доступ к природным ресурсам с равным потенциалом добычи прибавочного продукта; не все страны обязательно проходят весь путь самостоятельно. Но, что более важно, в истории факторы могут сменять друг друга и в обратном порядке: ведь после очередной экспансии вновь может ощущаться нехватка рабочей силы для обработки земли, и снова на какой-то срок рабовладение станет ключевым фактором экономики. В условиях ограниченных доступных ресурсов общество может сосредоточиться на повышении производительности труда путем развития средств производства, которые позже в новой экспансионной лихорадке могут быть на время подзабыты. Или в процессе промышленного бума могут истощиться доступные природные ресурсы, что потребует скорейшей экспансии и выведет при перенакоплении капитала на первое место потребность в «земле».
Делает ли это формационную теорию бесполезной? Вовсе нет. Теперь, понимая, в чем состоит смена средства производства, можно по историческим условиям вывести, какой фактор производства должен стать доминирующим - не исходя из догматически обозначенной однонаправленной линейной последовательности «укладов», а исключительно опираясь на экономический и системный анализ актуальной структуры производственных сил. Например, индустриализация была единственно верным путем для царской России, в которой доступный объем труда, как и объем природных ресурсов, были более чем достаточными. Именно поэтому что царской, что советской власти приходилось ей заниматься. В этом отношении экономический уклад СССР был капиталистическим - направленным на производство, в первую очередь, капитала. Но что же в отношении производственных отношений и социально-политической надстройки? Как же советская власть и весь наш социалисзм?
2. Рассмотрим второй вывод, о единственности характерной для формации формы социально-политических отношений в обществе.
Формационная теория - теория эволюционная. Согласно теории, в обществе устанавливаются те отношения, которые максимальным образом соответствуют уровню развития производительных сил и соответствующим этому уровню производственным отношениям. Но почему одни отношения лучше подходят для одной формации, а другие - для другой? В чем тут сущностное отличие?
Теперь, когда мы поняли для себя, что в основе уровня развития производительных сил лежит доминирующий фактор производства, мы можем определить, от чего зависят требования к производственным отношениям в формации. Единственно верное требование - отношения должны обеспечивать максимальный рост ключевого фактора производства. Так как любой фактор производства воспроизводится с помощью труда, то если измерять выпуск в трудовой стоимости, в сложившейся системе экономических отношений максимальный объем прибавочного продукта должен направляться на производство этого самого ключевого фактора. Так сказать, создавая положительную обратную связь.
Грубо говоря, если не хватает рабочей силы, то прибавочный продукт должен тратиться на военные набеги с целью захвата военнопленных. Если не хватает земли - на захват земель и экспансионные экспедиции. Если не хватает фабрик - на инвестиции в капитал. Если все есть в доступности - на скорейшее развитие технологий!
Но прибавочный продукт - это разница между объемом труда, затраченным на производство, и объемом труда, необходимым для воспроизводства рабочей силы и амортизации капитала. Чтобы направить его в нужный фактор производства, необходимо, чтобы он не был потрачен ни на какой другой фактор (и уж тем более не был потрачен впустую). Так как создает продукт только труд, значит прибавочный труд должен быть у работника… изъят. Это достигается разными механизмами. Рабовладение, трудовая повинность, оброк или капиталистическая эксплуатация для этого все достаточно хороши.
Но следует ли из этого однозначность формы производственных отношений, включающих форму эксплуатации и форму собственности на средства производство? Ведь единственным условием применимости формации является обеспечение максимального изъятия прибавочного продукта и направление его в нужном направлении. Может, этого можно достичь вовсе не одним единственным способом?
В общем-то история снабжает нас достаточным количеством «отклонений» от стандартной модели. Например, в капиталистическом обществе рабовладение позволяет капиталисту зарабатывать ничуть не хуже привлечения вольного наемного труда. А в феодальном обществе прикрепление к земле может принимать форму зависимости от какого-то ключевого ресурса, например, воды. Да и сложно сказать, насколько труд раба был менее отчужден, чем труда рабочего на конвейере.
Выходит, не так уж важна форма собственности на средства производства. Скажем так, она важна только постольку, поскольку способствует более полному изъятию прибавочного продукта и направлению его обратно в производство. Некоторые формы производственных отношений представляются просто менее устойчивыми, чем другие. Например, в условиях низкой производительности человеку нельзя позволить обеспечивать себя: его прибавочный продукт так низок, что с него почти нечего будет взять. Поэтому у раба отчуждают полный продукт труда, а не прибавочный. Раб не будет трудиться на другого без принуждения, лишая самого себя продукта для воспроизводства. Кто бы ни владел рабами, он будет вынужден их добывать, потому что они не воспроизводятся. Экономическая необходимость системы принуждает раба к смерти, а рабовладельца - к злоупотреблению рабом. Но кто именно будет его принуждать - частный собственник, чужое государство или глава шайки - это уже не столь важно. Поэтому рабовладение встречается в самых разнообразных формах: от личных работников до государственной системы, и на протяжении всей истории, вплоть до наших дней. Конечно, уже без определяющей экономической роли.
С рабами все просто - у раба можно отбирать все возможное, вплоть до смертельных последствий. Но со временем, с ростом производительности, расходы на военную добычу рабов могут оказаться выше, чем стоимость их воспроизводства у себя. Для этого надо оставлять рабу (точнее, уже работнику) объем продукта, достаточный для воспроизводства, изымая только прибавочный продукт. И такая система уже не может в полной мере считаться рабовладельческой, хотя правовые отношения могут оставаться теми же самыми. Если не будет системы принудительного изъятия, этот продукт будет потрачен исключительно на воспроизводство, в то время как при избытке рабочей силы ключевым фактором становится захват и оборона природных ресурсов - земли. Как именно работник будет принуждаться к отчуждению прибавочной стоимости? Это уже не принципиально! Может и через плетку, может и отработкой часов, или военной повинностью, а может и вполне товарным оброком. Этот процесс может регулироваться как через собственность на землю (как на ключевой ресурс), так и в форме личной собственности на работника. И в истории это встречается в совершенно различных формах, но безусловно в форме принудительного изъятия.
Проблемой этой формы производственных отношений является ее слабая устойчивость: нет точного регулятора, в каком объеме можно изымать продукт. Где кончается стоимость воспроизводства и начинается прибавочная стоимость? Этот ответ каждое общество ищет само, что периодически приводит к перекосам: то жадный феодал сдирает последнее, приводя к вымиранию (или бунтам) своей рабочей силы, то, наоборот, общество облагает работников минимальным налогом, и они живут в достатке, при этом останавливая прогресс производственных и военных сил, проедая весь прибавочный продукт, и в результате падают жертвой завоевателей, направивших свой прибавочный продукт на экспансионные войска. Получается, что наиболее эффективной и устойчивой формой отношений на этом этапе является система, при которой власть изымать прибавочный продукт уже ограничена, но находится в руках наиболее заинтересованных в экспансии и обороне земли групп. Как при этом исторически организуются отношения этих элит с крестьянскими массами - вопрос вторичный: это может быть и «крыша» от самого сильного грабителя, и общегосударственный налог на нужды армии, и некая форма добровольного общественного договора, а то и наследие родовых традиций… но в любом случае в центре вопроса будет защита территорий, а ключом успеха - экспансия.
Наконец, наше любимое - капитализм. Формация, экономически опирающаяся на производство капитала. Пока завоеваение ресурсов приносит большой экономический эффект, никто не будет заморачиваться на строительство фабрик. Значит, капитализм должен расцвести в условиях, когда земли становятся все более труднодоступными и все более дорогостоящими в обороне. Накопленный прибавочный продукт должен быть изъят из борьбы за ресурсы и реинвестирован в капитал. Одним из решений такой проблемы становится появление нового класса собственников средства производства и таких отношений, которые делают их заинтересованными в изъятии максимального продукта у работника и инвестировании полного объема в капитал. Но является ли это единственной возможной формой производственных отношений?
На начальном этапе без рабовладельца, который изымет продукт труда у раба насильственным способом, общество никогда не увидит прибавочного продукта. Просто потому, что никто на добровольной основе не отдаст продукт своего труда, необходимый для личного выживания, в пользу развития общества, о котором он в общем-то имеет мало представления. Но если рабовладелец, частный или государственный, не будет добывать новых рабов, он останется без прибавочного продукта и падет жертвой в конкурентной борьбе цивилизаций. Впрочем, есть и общества, дожившие до наших дней без рабовладения - но только за счет своей изоляции и ценой отказа от прогресса!
При капитализме для успешного развития общества необходимо, чтобы кто-то направлял максимум изъятого прибавочного продукта в капитал. Человек, право которого на изъятие продукта зависит от этого капитала, наиболее в этом заинтересован. Но, в принципе, ведь и феодал, и аристократ может сообразить, что ему надо направлять весь прибавочный продут на производство средств производство? Что мешает ему самому этим заняться? Да, в общем-то, ничего! Кроме отсутствия ясного понимания, что если он не будет следовать этим экономическим требованиям, то проиграет в конкурентной гонке. Но такое знание в системном виде появилось только в учении Маркса в 18 веке! Именно он высказал идею, что в какой-то момент вместо захвата земель надо сконцентрировать усилия на промышленном развитии! И, с появлением этого знания, картина поменялась: теперь Витте и Столыпин в Российской Империи, вооруженные этим знанием, могли под государственным управлением направить страну по нужному пути развития, без всякой буржуазной революции. Но конкуренция со стороны Европы уже вынесла свой приговор царскому режиму - первая мировая война показала, что они с этим не справились...
Получается, что осуществлять инвестиции в ключевой фактор производства можно при любой форме власти? История советской власти, показывает, что да - при условии наличия и использования знания экономических закономерностей развития средств производства. Буржуазная революция в РИ не удалась. Революционеры не смогли найти ту буржуазию, которой пытались вручить ключи от страны, следуя логике однозначного соответствия способа производства форме общественных отношений. Собственность на средства производства ушла не буржуазии, а народному правительству. Если бы во главе страны встал не Сталин, а Зюганов, то не исключено, что весь прибавочный продукт такое правительство направило бы исключительно на социальные гарантии и повышение уровня жизни. А если Жириновский - на империалистическую экспансию. Но Сталин был хорошим экономистом, и понимал, что из всех возможных линий развития есть только одна исторически оправданная - осуществлять то же самое, что стихийно делает капитализм, но с полным осознанием и на добровольной основе, без стихийного принуждения.
Это значит, что СССР точно так же отчуждал продукт труда у рабочего и инвестировал его в производство средств производства. Конечно, можно сказать, что весь капитал был в народной собственности и поэтому это нельзя считать эксплуатацией, но разница исключительно формальная. Процесс - тот же самый; недаром Ленин назвал социализм государственной капиталистической монополией, обращенной на благо всего народа.
Однако форма отчуждения в СССР и в капиталистический формации отличалась. Ведь при капитализме цена на труд устанавливается на рынке, а в СССР она устанавливалась директивно. СССР испытал на себе проблему неустойчивости феодальной формации, т.к. не имел объективного ориентира, на что опираться при установлении порога отчуждаемого продукта. В результате уровень эксплуатации в СССР местами был выше, чем на капиталистических рынках. Что не является однозначно плохим, исходя из размера отставания и внешнеполитических условий, в которых оказался СССР…
3. Вот тут надо сделать последнее отступление и уделить время такому важному феномену, как эксплуатация. Есть ли у эксплуатации объяснение в экономической теории, или оно является продуктом ангажированной фантазии Маркса?
В теории Маркса феномен эксплуатации заключается в отчуждении капиталистом части продукта в свою пользу. Рабочий получает вознаграждение не в размере стоимости производимого им продукта, а в размере стоимости воспроизводства своего труда. Почему?
Дело в том, что капиталист покупает труд на рынке. Если предложение на рынке превышает спрос, то цена на труд будет падать. Если цена упадет ниже стоимости воспроизводства, рабочая сила перестанет воспроизводиться в полном объеме, и, в результате, сократится. Предложение окажется ниже спроса, и это приведет к росту равновесной цены труда. Если цена установится выше стоимости воспроизводства, рабочая сила будет расширенно воспроизводиться и предложение труда возрастет, предложение превысит спрос и цена снова упадет. Таким образом, равенство стоимости воспроизводства и цены является простым динамическим равновесием на рынке труда, в полном соответствии законам рыночной теории.
А что мешает рабочей силе, получив более высокую цену за труд, повысить свой уровень жизни без увеличения предложения труда? На самом деле, на сегодняшний день - ничего. Рождаемость и выбор профессии уже давно не приводят к взрывному росту рабочей силы. Программист, получая высокую зарплату, вовсе не рожает 10 детей, которых обучает программированию. И в современной реальности уровень жизни рабочих растет везде, даже при снижении относительной стоимости воспроизводства рабочей силы.
Но во времена Маркса ситуация была другой - вопрос о превышении спроса над предложением не стоял. Капитал был в дефиците, а рабочая сила - в избытке. В этих условиях капиталист имел, в соответствии с экономической теорией, монополистическую власть над рынком, и мог установить цену труда на уровне стоимости воспроизводства (а то и ниже).
Сегодня рынок труда куда более разнороден: в каких-то частях есть избыток рабочей силы, а в каких-то - наоборот, дефицит. И там уже работник имеет возможность диктовать свои условия работодателю. Более того, работники, за счет объединения в профсоюзы или ведения политической деятельности, имеют влияние на рынок рабочей силы, что позволяет им нарушать это равновесие в свою пользу, меняя сами условия игры - законодательство, или оказывая прямое давление на работодателя.
Цена отпускного товара устанавливается на рынке товаров аналогичным образом - в порядке динамического равновесия, а значит, в условиях совершенной конкуренции она устанавливается на уровне себестоимости производства товара, не оставляя капиталисту прибыли. В зависимости от баланса спроса и предложения цена может колебаться выше (обеспечивая капиталисту прибыль) или ниже (обеспечивая убыток). Прибыль возможна, только если спрос превышает предложения, и у капиталиста есть какая-то монополистическая власть на рынке товаров. При этом он может получать эту власть тоже не только рыночными способами - через рекламу, лоббирование законодательств, получения госзаказов или путем монополизации рынка.
Получается, что с точки зрения экономической теории эксплуатация - это ситуация, когда при избытке предложения труда и разрозненности рабочей силы существует дефицит на рынке товаров или у капиталиста есть неконкурентные преимущества. И все! Дополнительных тайн нет. То, что рабочий устраивается на полный рабочий день, а отрабатывает объем своего воспроизводства раньше, чем день заканчивается - это лишь форма измерения объема трудовой стоимости присвоенного капиталистом прибавочного продукта, а вовсе не механизм ее формирования. Если при этом на рынке наблюдается перепроизводство товаров и капиталист продает товары по цене ниже стоимости - то весь прибавочный продукт достается покупателю, а не реинвестируется в капитал. Если на рынке дефицит труда и работодатель переплачивает работнику выше стоимости воспроизводства - то часть прибавочной стоимости остается у работника. Вполне возможна ситуация, когда часть дефицитных работников на одном предприятии получает зарплату выше стоимости воспроизводства, а другая часть - ниже, так как их труд на рынке представлен в избытке. И это не делает высокооплачиваемого работника ни буржуем, ни прихлебателем буржуя.
Подведу итоги.
Во-первых, теория Маркса ничуть не противоречит современной экономической теории. Капиталистическая эксплуатация имеет конкретное экономическое представление в форме монополистической власти капиталиста на рынках труда и капитала. И формационный подход отлично согласуется с современной экономической теорией: способ производства определятся ключевым на текущем историческом этапе фактором производства.
Во-вторых, смена формаций не обязательно должна происходить последовательно и в одном порядке. Эволюционное развитие что в биологии, что в обществе не идет строго поступательно, может иметь периоды регресса, альтернативные пути или тупиковые ветви. В разных экономико-географических, экологических и исторических реалиях этот процесс может протекать в разной форме.
В-третьих, хотя для каждого фактора есть своя исторически признанная эффективной форма производственных отношений, возможно существование обществ, решающих ту же экономическую задачу другими средствами. Но для того, чтобы это обеспечивало высокую скорость развития производительных сил, такие средства должны быть разработаны с учетом знания о связи производственных отношений и факторов производства, которое ранее не было доступно обществу. В результате мы можем наблюдать не только общества, прошедшие формации в классическом виде, но и множество обществ, которые зашли в тупик и вымерли, а также ряд обществ, которые за счет изоляции в такую конкуренцию не вступали и успешно развивались в своей модели до встречи с цивилизацией, после чего, чаще всего, проиграли конкуренцию, оказавшись завоеванными, или сумели встроиться в мировую модель прогресса своим, уникальным способом.
В-четвертых, можно предположить, что СССР, благодаря практическому применению теории Маркса об экономических процессах, решал задачу капиталистического развития в неклассической форме - через советскую власть и общенародную собственность на средства производства. Это позволило ему решить многие задачи более эффективно, чем они решаются стихийно, без построения классового общества и вопреки военному противостоянию с более развитыми странами. В то же время это было возможно только потому, что были соблюдены ключевые требования капиталистического развития - максимально возможное изъятие прибавочной стоимости и ее инвестиции в капитал. Но за счет использования недоступных стихийной системе управления средств централизованного стратегического планирования, маневрирования производственными силами в масштабе страны и широкого развития системы общественных благ, этот процесс происходит с наибольшей скоростью и наименее болезненным для населения способом, чем это было бы возможно при любых стихийных отношениях в тех же историко-политических реалиях.
В-пятых, современные проблемы капитализма, как и проблемы позднего СССР, являются прямым подтверждением неумения систем государственного управления использовать формационную теорию Маркса для осознанного изменения общества в соответствии с наступающей сменой доминирующего фактора производства.
Эти нехитрые выводы существенно упрощают политэкономический анализ современного общества, а, главное, дают необходимую платформу для выработки стратегии. Зная основные законы экономического развития и не отступая от них, мы можем самостоятельно проектировать политические и общественные отношения, которые будет их реализовывать, а не ждать их стихиного развития. "Форма" коммунистической формации еще ничем не преопределена! Например, из этого следует, что такие "буржуазные" свободы и права, как свобода слова, совести, печати или мирных собраний вовсе не обязаны быть намертво привязаны к капиталистической экономической формации. Не нужно пытаться "втиснуть" нашу страну в ту или иную формацию по учебнику вековой давности и подходить с готовыми шаблонами к анализу формы революции (буржуазная она или коммунистическая). Вместо этого требуется определить реальные экономические вызовы времени и те ключевые требования, которые они предъявляют в ближайшем будущем к форме производственных, социальных и политических отношений в обществе. Для этого необходим теоретический аппарат, основанный на развитии теории Маркса с учетом современных достижений экономической теории и теории системного анализа - это основная теоретическая задача марксистов на сегодняшний день.
Соответствующие реформы, отвечающие экономическим вызовам надвигающегося коммунистического способа производства, должны составить программную базу для левого движения, что сделает его действительно марксистким. Но проводить эти реформы можно, конечно, и путем авторитарного управления, и через диктатуру диктатуру партийной элиты... Наилучшим для страны будет, если революция будет народной, и обеспечит власть народа - тогда, и только тогда, можно рассчитывать, что интересы власти не разойдутся с реальным интересами граждан страны. Просветить народ, дать ему инструмент для анализа и понимания экономических и политических процессов в нашей стране и в мире, организовать его на борьбу и добиться примата народных интересов в государственном управлении - вот важнейшая практическая задача левого движения на сегодняшний день.
И она точно такая же, какой была сто лет назад.