кдк 6
Вообще, эффект распространения знаний в тот момент был удивительным. Во-первых, всем хотелось делиться со всеми своими открытиями. Во-вторых, в силу того, что на всех нас резко вывалилась музыка сразу за последние лет сорок, мы попали в странную ситуацию. Мы могли за неделю переболеть арт-роком, перейти на панк, тут же зацепить но-вэйв, а дальше - Странным образом, обделенность в этом плане, невозможность проживать свои жизни вместе с музыкой, под аккомпанемент очередного стиля или направления, превратилась для всех нас в настоящий карнавальный праздник, пиршество духа, уха, сердца и прочих внутренних и внешних органов. Мы видели музыку целиком, вместе с ее прошлым и будущим, мы уже знали, кто кого сменит, и могли плыть по реке в любом направлении - по течению, против течения, поперек течения или вообще не обращая на него внимания.
Одного своего проводника я уже обозначил - Филипп Давиденко. Человек редкой глубины, отменного вкуса и удивительного музыального таланта. Я до сих пор не понимаю, почему он так и не реализовался в качестве музыканта. Почему я не вижу его на большой сцене? Наверное, все дело в том, что круг его интересов гораздо шире музыки. Он попросту не стал концентрироваться исключительно на ней. Как и многие мои ровесники, превратился в гениального дилетанта, умеющего и знающего о многом понемногу. Хочу заметить, что дилетант в данном случае совсем не ругательство.
В нашей компании, переросшей Дворец пионеров и развившейся в настоящее неформальное объединение, меня настиг еще один меломан, охотно делившийся со мной сакральными знаниями. Это Володя Золотарь. Человек-энциклопедия. Он методично подходил ко всему - планомерно и внимательно читал, не упуская ни строчки. Смотрел все необходимые фильмы, буквально кадр за кадром фиксируя происходящее у себя в мозгу. Это его свойство имело и комический эффект. Много раз за пьяными посиделками на кухне Володя принимался за пересказ очередного синематографического опуса. И он, как Лев Толстой в молодые годы, пересказывал фильм, точно следуя происходящему. Бескомпромиссно не пропуская ни одной детали, ни одной картинки, ни одного сюжетного поворота. В итоге пересказ фильма занимал время, большее, чем его непосредственный хронометраж. При этом перебить Володю было невозможно. Он просто не придавал значения нашим попыткам ворваться в мир его аутентично-аутичного пересказа. Иногда он, правда, засыпал на полуслове. Когда верх над фабулой брал алкоголь.
Володя распахнул передо мной двери декадентской музыки - Cure, Bauhaus, Smiths, Siouxie&The Banshees и все готическое и мрачно-изломанное, что можно было тогда у нас раздобыть на кассетах. Ну, и безусловно, Дэвид Боуи. Боуи у нас любили все. Ему подражали, его цитировали, смотрели достаточно дурацкие фильмы с его участием. Ну, в общем, бог да и только.
Еще один человек, который открыл дя меня целый пласт новой музыки и вообще задал какое-то новое направление мысли и вкуса - голландский режиссер Виллем Кайвенховен. Было это гораздо позже, года три спустя. Он пришел к нам на режиссерский курс, чтобы ставить с нами спектакль по Беккету. Спектакль получался абсолютно авангардный, построенный на импровизации и движении. ему требовалась особая музыка. Эту музыку и привез с собой Голландец. За неделю мы услышали от него Cesaria Evora, Tindersticks, Radiohead, Arto Lindsay, Gavin Briars!!!
Все эти имена, как это удивительно, до сих пор в ряду любимейших моих артистов. После голландского подхода мне всегда было удивительно, как узко и неизобретатльно работают наши русские режиссеры в деле музыкального оформления спектаклей. По крайнее мере, тогда работали.
К 91 году случилось нечто важное. Мы обработали и освоили все предыдущие музыкальные богатстсва и синхронизировались с настоящим. И я считаю подлинным подарком судьбы, что синхронизация произошла именно в начале 90-х. К этому моменту дистрибуция отладилась и мы могли знакомиться с новинками музыки одновременно с ее появлением за границей. И что это была за музыка! Nirvana, Pearl Jam, Soundgarden, Red Hot Chilli Peppers, Primus, весь трип-хоп, а вслед за трип-хопом - огромное количество растущей как на дрожжах электроники. Мы еле успели перевести дух от предыдущей музыкальной волны и нырнули с головой в новую - актуальную, живую, полную незнакомой и особенной витальности.
Да, а Володя Золотарь потом учился со мной на одном курсе. Сейчас он достаточно известный режиссер, поднявший на ноги много российских театров - от Барнаула до Перми и Нижнего Новгорода.
Одного своего проводника я уже обозначил - Филипп Давиденко. Человек редкой глубины, отменного вкуса и удивительного музыального таланта. Я до сих пор не понимаю, почему он так и не реализовался в качестве музыканта. Почему я не вижу его на большой сцене? Наверное, все дело в том, что круг его интересов гораздо шире музыки. Он попросту не стал концентрироваться исключительно на ней. Как и многие мои ровесники, превратился в гениального дилетанта, умеющего и знающего о многом понемногу. Хочу заметить, что дилетант в данном случае совсем не ругательство.
В нашей компании, переросшей Дворец пионеров и развившейся в настоящее неформальное объединение, меня настиг еще один меломан, охотно делившийся со мной сакральными знаниями. Это Володя Золотарь. Человек-энциклопедия. Он методично подходил ко всему - планомерно и внимательно читал, не упуская ни строчки. Смотрел все необходимые фильмы, буквально кадр за кадром фиксируя происходящее у себя в мозгу. Это его свойство имело и комический эффект. Много раз за пьяными посиделками на кухне Володя принимался за пересказ очередного синематографического опуса. И он, как Лев Толстой в молодые годы, пересказывал фильм, точно следуя происходящему. Бескомпромиссно не пропуская ни одной детали, ни одной картинки, ни одного сюжетного поворота. В итоге пересказ фильма занимал время, большее, чем его непосредственный хронометраж. При этом перебить Володю было невозможно. Он просто не придавал значения нашим попыткам ворваться в мир его аутентично-аутичного пересказа. Иногда он, правда, засыпал на полуслове. Когда верх над фабулой брал алкоголь.
Володя распахнул передо мной двери декадентской музыки - Cure, Bauhaus, Smiths, Siouxie&The Banshees и все готическое и мрачно-изломанное, что можно было тогда у нас раздобыть на кассетах. Ну, и безусловно, Дэвид Боуи. Боуи у нас любили все. Ему подражали, его цитировали, смотрели достаточно дурацкие фильмы с его участием. Ну, в общем, бог да и только.
Еще один человек, который открыл дя меня целый пласт новой музыки и вообще задал какое-то новое направление мысли и вкуса - голландский режиссер Виллем Кайвенховен. Было это гораздо позже, года три спустя. Он пришел к нам на режиссерский курс, чтобы ставить с нами спектакль по Беккету. Спектакль получался абсолютно авангардный, построенный на импровизации и движении. ему требовалась особая музыка. Эту музыку и привез с собой Голландец. За неделю мы услышали от него Cesaria Evora, Tindersticks, Radiohead, Arto Lindsay, Gavin Briars!!!
Все эти имена, как это удивительно, до сих пор в ряду любимейших моих артистов. После голландского подхода мне всегда было удивительно, как узко и неизобретатльно работают наши русские режиссеры в деле музыкального оформления спектаклей. По крайнее мере, тогда работали.
К 91 году случилось нечто важное. Мы обработали и освоили все предыдущие музыкальные богатстсва и синхронизировались с настоящим. И я считаю подлинным подарком судьбы, что синхронизация произошла именно в начале 90-х. К этому моменту дистрибуция отладилась и мы могли знакомиться с новинками музыки одновременно с ее появлением за границей. И что это была за музыка! Nirvana, Pearl Jam, Soundgarden, Red Hot Chilli Peppers, Primus, весь трип-хоп, а вслед за трип-хопом - огромное количество растущей как на дрожжах электроники. Мы еле успели перевести дух от предыдущей музыкальной волны и нырнули с головой в новую - актуальную, живую, полную незнакомой и особенной витальности.
Да, а Володя Золотарь потом учился со мной на одном курсе. Сейчас он достаточно известный режиссер, поднявший на ноги много российских театров - от Барнаула до Перми и Нижнего Новгорода.