Я начальник - ты дурак
Под катом - малоинтересные личные разборки )
«Господь даровал Николаю Лалакину талант общения с людьми» - важно сообщает в Сети некто не очень осведомлённый и не слишком внимательный к деталям. Талант общения с нужными людьми - уточнила бы я. Или с заискивающими соглашателями. А если начать спорить (о, тихо, вежливо и вообще в порядке обсуждения будущей книги!), случается то, от чего я успела отвыкнуть. Писатель, лауреат литпремий, орёт, орёт, широко разевая рот и тряся головой. Тупо вопит. Громко, но не совсем разборчиво. Визг, бессмысленные оскорбления, топанье ногами, брызги слюны - привет, неприглядная мужская истерика, будем знакомы. Удивительно, насколько быстро покидают этого человека всякие представления о правилах поведения. Между тем, знакомый рецидивист, отдавший пенитенциарной системе лет двадцать и перечитавший всё доступное содержимое тюремных библиотек, в подобной конфликтной ситуации ведёт себя, как лорд на светском приёме.
Аргументы господина Лалакина сказочны в своей содержательности и весомости: молчи, гадкая девчонка, ты неправа только потому, что я в три раза старше, в миллиард раз опытнее и вообще... корифей всех наук, жрец важнейшего культа и выпускник Литературного института им. М.Горького (о заочной форме завидного образования ни гу-гу).
«Ты никто!!! Не смей мне возражать» - с удовольствием повторяет из раза в раз наш прекрасный Николай Дмитриевич, полагая, что уж он-то точно «кто». Кто-кто... Обычный негодяй и трус. Попробовал бы он такое мужчине сказать!
Кивки по поводу и без на диплом-опыт-седины на деле означают только одно: настоящих возражений у человека нет, как нет дара убеждения и привычки вести внятный разумный диалог. И ещё одно: какое отношение диплом литинститута может иметь к книге - материальному объекту? Совершенно ясно, что представления о принципах современного дизайна и о правилах вёрстки у господина Лалакина смутные, а пафоса... как там у Паустовского? Петух, горланящий на навозной куче? Увы, сходство нешуточное.
А в предисловии к книге Рема Кочнева сей яростный и правдивый писатель, повесивший над рабочим столом фото в стиле «Солженицын и примазавшийся я», осуждает советскую власть: «...в своё время Рем Денисович лично пострадал от партработников, испытал на себе всю пагубность властной политики КПСС, не терпящей инакомыслия» (в слове «инакомыслие» две ошибки - своими глазами видела). Довольно смешно.
Кстати, о покойном поэте Реме Кочневе. Пострадавший - он. Это над его книгой погрязший в собственном корифействе издатель не даёт работать спокойно. Надеюсь, тень поэта, спустившись однажды на улицу Егорова, не замедлит самым решительным образом открутить неуважаемому Николаю Дмитриевичу уши.