182 года Июльской революции во Франции
182 года назад, 30 июля 1830 года произошла кульминация событий, известных, как Июльская революция во Франции (или "Три славных дня", как их иногда высокопарно называли современники) - фактическое отстранение от власти "короля Франции и Наварры" (как титуловались французские монархи, начиная с Генриха IV "Наваррского") Карла Х Бурбона, и передача власти в стране его дальнему родственику - герцогу Луи Филиппу Орлеанскому, назначенному палатой депутатов "генерал-лейтенантом королевства". Имелось в виду, разумеется, не воинское звание - французское слово "лейтенант" в старину означало "заместитель", "полномочный пердставитель", наместник", и именно в последнем значении - всефранцузского наместника - этот титул и получил тогда Луи Филипп.
Этот Луи Филипп был прямым потомком младшего брата знаменитого Людовика XIV - Филиппа, унаследовавшего титул герцога Орлеанского от своего дяди Гастона, младшего сына первого короля-Бурбона Генриха IV и брата Людовика XIII (поклонники романов Дюма-отца наверняка помнят этого герцога, образ которого строился автором явно не без аллюзий к здравствовавшему при написании этих романов Луи Филиппу). У Гастона не было потомков мужского пола, а Филипп хоть и имел репутацию гомосексуалиста (таким он, например, выведен в известном фильма "Ватель" с Ж. Депардье), но сыновей на свет произвёл, став родоначальником этой боковой ветви Бурбонов, за которой и закрепился титул герцогов Орлеанских.
Одним из представителей этого рода был герцог Луи Филипп Жозеф, отец нашего Луи Филиппа. Он прославился в конце XVIII века в качестве видного деятеля Великой французской революции. С первых дней Революции он и его окружение стали точкой сбора для кругов высшего света, оппозиционных королю Людовику XVI. К этому кругу были близки многие деятели первого этапа революции, такие как Лафайет (много лет спустя, в июльские дни 1830-го именно этот престарелый герой трёх революций подержит кандидатуру Луи Филиппа в качестве нового главы революционного государства). Позже Филипп отречётся от своего герцогского и прочих титулов, примет фамилию "Эгалите" ("Равенство"), будет избран в Конвент, где в 1793 году проголосует за казнь низложенного Людовика XVI, однако очень скоро сам разделит его судьбу (и судьбу большинства видных деятелей революции) и сам взойдёт на гильотину.
Луи Филипп первое время тоже будет пламенным революционером, присоединится к революционной армии, примет участие в победоносных для неё сражениях при Вальми и Жемаппе и даже дослужится в ней до генеральского звания (в условиях перманентно работающей гильотины продвижение в чинах шло быстро), однако вскоре почувствует, что запахло жареным, и в 1793 году сбежит в Швейцарию.
В эмиграции он окажется на мели, усугубляемой тем, что эмигранты-монархисты на него, как на сына цареубийцы, смотрели косо. Долгое время Луи Филипп добывал средства к существованию частными уроками французского языка, математики и географии. Однако, в самом начале нового XIX века он таки примирился с Бурбонами, официально признал брата казнённого Людовика XVI законным французским королём Людовиком XVIII, а тот его - законным герцогом Орлеанским. И после того, как в 1814 (окончательно в 1815) году союзники, разбив Наполеона, восстановили Бурбонов в лице указанного Людовика XVIII на французском престоле, тот вернул Луи Филиппу бОльшую часть имущества, некогда конфискованного у злосчастного "Эгалите".
"Реставрированные" Бурбоны - указанный Людовик, а затем его младший брат Карл Х, правили Францией 15 лет. За это время было принято немало мер, мягко говоря не самых популярных, будь то выплата эмигрантам из казны компенсации за конфискованные владения или ограничение избирательного права (избирать депутатов парламента могли только лица, старше 30 лет, платящие 300 франков прямых налогов. Ситуацию обострил международный финансово-экономический кризис 1825 года (считающийся первым циклическим кризисом экономики эпохи капитализма), затронувший Францию.
(Карл Х, последний "Божьей милостью король Франции и Наварры", во всяком случае коронованный)
К концу 20-х гг. обстановка обострилась. Карл Х и его премьер-министр Полиньяк взялись за закручивание гаек. Пиком этого стали т.н. "июльские ордонансы", подписанные 25 июля 1830 года и опубликованные днём позже. Согласно им досрочно распускалась палата депутатов, выборы в новую палату, число депутатов которой урезалось почти вдвое, должны были пройти по новым правилам, голосовать теперь могли только землевладельцы, причём с учётом существовавшего имущественного ценза, крупные. Поприжали и средства массовой информации, тогда, разумеется, исключительно "бумажные", т.е. газеты - были введены обязательные правительственные разрешения, к-рые должны были возобновляться каждые три месяца и в любой момент могли быть отменены.
Уже на следующий день после издания этих ордонансов в Париже начались массовые демонстрации протеста, очень скоро превратившиеся в вооруженные беспорядки. В ночь с 27 на 28 июля разгромлены оружейные магазины, из брусчатки мостовых построены баррикады, сделавшие невозможным проход артиллерии и конницы. К утру 28 июля центр Парижа был занят вооруженными повстанцами и национальной гвардией под трехцветным знаменем. В полдень королевские войска попытались очистить центр города и захватили мэрию. Однако баррикады были восстановлены после прохода солдат: на узких улицах на них сыпался дождь из обломков черепицы, кирпичей, мебели, бросаемых из окон и с крыш. В конце концов войска вынуждены были отступить. 29 июля на сторону народа перешли два полка королевских войск; Бурбонский дворец, где заседала палата депутатов, затем Лувр были заняты повстанцами. Войска отступили в Сен-Клу, где находилась резиденция Карла X. Раздвавлись требования республики. Однако, для значительной части респектабельных граждан слово "республика" вызывало озноб - лишком свежи были воспоминания о событиях 90-х годов с якобинским террором, санкюлотскими погромами, термидорианской коррупцией и прочими прелестями. Тогда-то и обратили внимание на "герцога-гражданина" Луи Филиппа.
Утром 30 июля его кандидатура была выдвинута в манифесте, расклеенном на стенах домов и раздаваемом на улицах. Манифест написал историк и журналист Адольф Тьер, в нем говорилось: "Карл X не может боле возвращаться в Париж, по его приказу пролилась кровь народа. Республика приведет нас к ужасным раздорам и поссорит со всей Европой".В тот же день обе палаты парламента назначили герцога Орлеанского "генерал-лейтенантом" (наместником) королевства. Утром 31 июля, когда возмущенные этой уловкой республиканцы готовились провозгласить республику, герцог Орлеанский прибыл в мэрию и вышел на балкон к народу вместе с престарелым Лафайетом, которого горячо обнял. Толпа его приветствовала.
Бежавшему из Парижа Карлу Х ничего не останется, как утвердить своего родственника в новом звании. 2 августа он отречётся от престола, что будет сопровождаться забавным казусом 20-минутным "правлением" его сына Луи - "Людовика XIX" - ровно столько его будут уговаривать подписать отречение следом за отцом... Формально Карл Х и "Людовик XIX" отрекались в пользу 10-летнего сына последнего, известного среди роялистов под именем Генрих V, а Луи Филиппа назначали лишь регентом при нём. Но в Париже это же мало кого интересовало - власть перешла к Луи Филиппу и его сторонникам. 10 дней он будет править в качестве "генерал-лейтенанта", а 9 августа 1830г. примет предложенную ему депутатами корону "короля французов" (а не "Божьей милостью короля Франции и Наварры", как именовали себя его предшественники-Бурбоны - с точки зрения современников изменение весьма принципиальное).
Кстати, этими десятью днями междуцарствия Луи Филипп распорядися весьма разумно. Во Франции издревле существовал порядок, согласно которому все владения и всё имущество персоны, вступавшей на королевский престол, присоединялось к королевскому домену, т.е. становилось собственностью государства. Так вот, за эти дни он успел переписать почти всё своё имущество на своих детей, сохранив таким образом владения герцогов Орлеанских в этом роду.
"Огрушевление" Луи Филиппа" (карикатура Шарля Филипона)
Как бы то ни было, Людовику-Филиппу I, как стал титуловаться новоиспечённый монарх, не суждено было стать основателем новой правящей династии. Его режим, известный как "Июльская монархия", просуществовал неполных 18 лет, и был свегнут новой Февральской революцией 1848 года, после чего Луи Филипп (из-за своего одутловатого лица вошедший в историю под малопочтенным прозвищем "Король-груша") разделил судьбу свергнутых им Бурбонов, вновь, и уже навсегда отправившись в эмиграцию - в Великобританию.
Этот Луи Филипп был прямым потомком младшего брата знаменитого Людовика XIV - Филиппа, унаследовавшего титул герцога Орлеанского от своего дяди Гастона, младшего сына первого короля-Бурбона Генриха IV и брата Людовика XIII (поклонники романов Дюма-отца наверняка помнят этого герцога, образ которого строился автором явно не без аллюзий к здравствовавшему при написании этих романов Луи Филиппу). У Гастона не было потомков мужского пола, а Филипп хоть и имел репутацию гомосексуалиста (таким он, например, выведен в известном фильма "Ватель" с Ж. Депардье), но сыновей на свет произвёл, став родоначальником этой боковой ветви Бурбонов, за которой и закрепился титул герцогов Орлеанских.
Одним из представителей этого рода был герцог Луи Филипп Жозеф, отец нашего Луи Филиппа. Он прославился в конце XVIII века в качестве видного деятеля Великой французской революции. С первых дней Революции он и его окружение стали точкой сбора для кругов высшего света, оппозиционных королю Людовику XVI. К этому кругу были близки многие деятели первого этапа революции, такие как Лафайет (много лет спустя, в июльские дни 1830-го именно этот престарелый герой трёх революций подержит кандидатуру Луи Филиппа в качестве нового главы революционного государства). Позже Филипп отречётся от своего герцогского и прочих титулов, примет фамилию "Эгалите" ("Равенство"), будет избран в Конвент, где в 1793 году проголосует за казнь низложенного Людовика XVI, однако очень скоро сам разделит его судьбу (и судьбу большинства видных деятелей революции) и сам взойдёт на гильотину.
Луи Филипп первое время тоже будет пламенным революционером, присоединится к революционной армии, примет участие в победоносных для неё сражениях при Вальми и Жемаппе и даже дослужится в ней до генеральского звания (в условиях перманентно работающей гильотины продвижение в чинах шло быстро), однако вскоре почувствует, что запахло жареным, и в 1793 году сбежит в Швейцарию.
В эмиграции он окажется на мели, усугубляемой тем, что эмигранты-монархисты на него, как на сына цареубийцы, смотрели косо. Долгое время Луи Филипп добывал средства к существованию частными уроками французского языка, математики и географии. Однако, в самом начале нового XIX века он таки примирился с Бурбонами, официально признал брата казнённого Людовика XVI законным французским королём Людовиком XVIII, а тот его - законным герцогом Орлеанским. И после того, как в 1814 (окончательно в 1815) году союзники, разбив Наполеона, восстановили Бурбонов в лице указанного Людовика XVIII на французском престоле, тот вернул Луи Филиппу бОльшую часть имущества, некогда конфискованного у злосчастного "Эгалите".
"Реставрированные" Бурбоны - указанный Людовик, а затем его младший брат Карл Х, правили Францией 15 лет. За это время было принято немало мер, мягко говоря не самых популярных, будь то выплата эмигрантам из казны компенсации за конфискованные владения или ограничение избирательного права (избирать депутатов парламента могли только лица, старше 30 лет, платящие 300 франков прямых налогов. Ситуацию обострил международный финансово-экономический кризис 1825 года (считающийся первым циклическим кризисом экономики эпохи капитализма), затронувший Францию.
(Карл Х, последний "Божьей милостью король Франции и Наварры", во всяком случае коронованный)
К концу 20-х гг. обстановка обострилась. Карл Х и его премьер-министр Полиньяк взялись за закручивание гаек. Пиком этого стали т.н. "июльские ордонансы", подписанные 25 июля 1830 года и опубликованные днём позже. Согласно им досрочно распускалась палата депутатов, выборы в новую палату, число депутатов которой урезалось почти вдвое, должны были пройти по новым правилам, голосовать теперь могли только землевладельцы, причём с учётом существовавшего имущественного ценза, крупные. Поприжали и средства массовой информации, тогда, разумеется, исключительно "бумажные", т.е. газеты - были введены обязательные правительственные разрешения, к-рые должны были возобновляться каждые три месяца и в любой момент могли быть отменены.
Уже на следующий день после издания этих ордонансов в Париже начались массовые демонстрации протеста, очень скоро превратившиеся в вооруженные беспорядки. В ночь с 27 на 28 июля разгромлены оружейные магазины, из брусчатки мостовых построены баррикады, сделавшие невозможным проход артиллерии и конницы. К утру 28 июля центр Парижа был занят вооруженными повстанцами и национальной гвардией под трехцветным знаменем. В полдень королевские войска попытались очистить центр города и захватили мэрию. Однако баррикады были восстановлены после прохода солдат: на узких улицах на них сыпался дождь из обломков черепицы, кирпичей, мебели, бросаемых из окон и с крыш. В конце концов войска вынуждены были отступить. 29 июля на сторону народа перешли два полка королевских войск; Бурбонский дворец, где заседала палата депутатов, затем Лувр были заняты повстанцами. Войска отступили в Сен-Клу, где находилась резиденция Карла X. Раздвавлись требования республики. Однако, для значительной части респектабельных граждан слово "республика" вызывало озноб - лишком свежи были воспоминания о событиях 90-х годов с якобинским террором, санкюлотскими погромами, термидорианской коррупцией и прочими прелестями. Тогда-то и обратили внимание на "герцога-гражданина" Луи Филиппа.
Утром 30 июля его кандидатура была выдвинута в манифесте, расклеенном на стенах домов и раздаваемом на улицах. Манифест написал историк и журналист Адольф Тьер, в нем говорилось: "Карл X не может боле возвращаться в Париж, по его приказу пролилась кровь народа. Республика приведет нас к ужасным раздорам и поссорит со всей Европой".В тот же день обе палаты парламента назначили герцога Орлеанского "генерал-лейтенантом" (наместником) королевства. Утром 31 июля, когда возмущенные этой уловкой республиканцы готовились провозгласить республику, герцог Орлеанский прибыл в мэрию и вышел на балкон к народу вместе с престарелым Лафайетом, которого горячо обнял. Толпа его приветствовала.
Бежавшему из Парижа Карлу Х ничего не останется, как утвердить своего родственника в новом звании. 2 августа он отречётся от престола, что будет сопровождаться забавным казусом 20-минутным "правлением" его сына Луи - "Людовика XIX" - ровно столько его будут уговаривать подписать отречение следом за отцом... Формально Карл Х и "Людовик XIX" отрекались в пользу 10-летнего сына последнего, известного среди роялистов под именем Генрих V, а Луи Филиппа назначали лишь регентом при нём. Но в Париже это же мало кого интересовало - власть перешла к Луи Филиппу и его сторонникам. 10 дней он будет править в качестве "генерал-лейтенанта", а 9 августа 1830г. примет предложенную ему депутатами корону "короля французов" (а не "Божьей милостью короля Франции и Наварры", как именовали себя его предшественники-Бурбоны - с точки зрения современников изменение весьма принципиальное).
Кстати, этими десятью днями междуцарствия Луи Филипп распорядися весьма разумно. Во Франции издревле существовал порядок, согласно которому все владения и всё имущество персоны, вступавшей на королевский престол, присоединялось к королевскому домену, т.е. становилось собственностью государства. Так вот, за эти дни он успел переписать почти всё своё имущество на своих детей, сохранив таким образом владения герцогов Орлеанских в этом роду.
"Огрушевление" Луи Филиппа" (карикатура Шарля Филипона)
Как бы то ни было, Людовику-Филиппу I, как стал титуловаться новоиспечённый монарх, не суждено было стать основателем новой правящей династии. Его режим, известный как "Июльская монархия", просуществовал неполных 18 лет, и был свегнут новой Февральской революцией 1848 года, после чего Луи Филипп (из-за своего одутловатого лица вошедший в историю под малопочтенным прозвищем "Король-груша") разделил судьбу свергнутых им Бурбонов, вновь, и уже навсегда отправившись в эмиграцию - в Великобританию.