ПС. Отчет. Дневники персонажа. Часть 1. Жизнь
Все ниже написанное является полностью моим бредом.
Все события - выдумка.
Любые совпадения - случайность.
При написании ни одного источника не пострадало.
***
Мои детские годы прошли на острове. Я хорошо их помню. Но вспоминать не люблю.
Я всегда была послушной девочкой. Очень послушной. Не кричала, не капризничала, не спорила, не говорила громко. Поэтому я получала всё, что хотела, всё, что мог достать отец. А он был одним из богатейших людей Нуменора.
Я с самого рождения знала, что такое долг. Меня учили быть верной и преданной. Учили гордости. Именно учили, я не родилась такой.
***
Мне было десять, когда Ниломэт вышла замуж. Отец хотел связать наш род с родом Херумора, выдав её за Дулгубара, наследника. Но она отказалась. Влюбилась она. Вышла за простого капитана без роду и племени. Слабовольная дрянь. Так опозорить отца!
Мне было десять, когда отец сказал мне, что Эфалани, моя двоюродная сестра, предназначена для наследника одной из самых знатных семей Нуменора. Потом, через некоторое время, она сбежала. Тоже влюбилась. В Гимильхада, уверенного в себе юношу с гордым взглядом. Да, он был высокого рода, родич Короля. Но слово было нарушено, долг не исполнен. Любовь... Слабость, банальная женская слабость.
Это всё, что они могли. Нарушать слово, презирать долг.
Мне было десять, и я чётко знала свою судьбу. Он был высок, статен и старше меня на много лет. Он часто приезжал к нам в дом как гость, я хорошо его знала. Он всегда немного пугал меня своим взглядом, покровительственной улыбкой. "Это твой будущий муж, Мори." - так говорил отец.
Мне было десять, и я понимала, что моё мнение, желания, чувства - не в счёт.
"Дулгубар. Мой будущий муж.", - повторила я про себя и вежливо кивнула отцу. Лицо моё оставалось бесстрастным.
Я надела эту маску в десять лет, чтобы не снимать её никогда.
***
Есть такое выражение «Горе пришло нежданно». Как будто горе можно предвидеть и ждать, как будто можно подготовиться к нему. Вещие сны, видения, предречения катастрофы... Они помогли вам пережить горе? Они подготовили вас всех к потере близких, друзей, родных? На берег выносило куски мрамора, так сильна была волна, поглотившая в одночасье целый остров. Воды унесли в небытие целые города. Мама должна была вернуться из Роменны через неделю. Обещала привезти письма и подарки от родичей. Этого не будет никогда. Моё прошлое теперь покоится на дне моря.
Всех в городе охватило смятение, горе, отчаяние, вспыхивают искры надежды.
- Ломирайа, иди в дом.
Что я могу ей сказать ещё? Лучше пусть ревёт за закрытыми дверьми поместья. Нельзя никому показывать слёзы. Потому что слабость легко использовать во вред. Я так сама всегда делаю.
День клонится к закату. А мы идем на празднество в честь Короля. Инзиль, наша врач, говорит, что это несвоевременно. Да, она права. Наместник Азагган оттягивает то мгновение, когда придётся признать произошедшее. Он произносит длинные тягучие речи во славу Короля, а мне хочется выть от непереносимого ощущения бездействия. Такое со мной впервые. Я не скорблю по утрате родителей, я наконец свободна от их воли.
***
Процессия со свечами двигается к Палатам Усопших. Я и Дулгубар идём последними. По крайней мере, так кажется. Слова, много слов. Как заставить их всех замолчать? Умбар тонет в речах. Они, как смола - незадачливого мотылька, сдерживают от действий. В груди закипает ярость. Ледяная, обжигающая. Но маска не должна падать. Спина - прямо. Прямо.
Ниломэт. Откуда она тут? Слёзы катятся по щекам, падают на платье. Их немного. В руке - свеча. Она кричит в гневе, бросает свечу на землю. Только не хватало воспитывать старшую сестру! Она не понимает, что именно сейчас надо быть сильной? Что именно в этот момент на неё смотрят все?
- Я его никогда не любила, твоего мужа. Но я понимаю твоё горе, сестра. Ты должна стойко перенести это. Ты поступаешь недостойно, ты позоришь нашу семью. Иди в дом.
Дёрнулась. Кажется, хочет меня ударить. Пусть уже идёт и запрётся у себя в комнате. Пусть страдает там, сколько душа позволит! Ненавижу слабость.
Спина прямо. Прямо.
******
Гимильхад собирает спасательную экспедицию. Воистину, мне хоть немного повезло с родичами. Этот человек притягивает внимание и заставляет себя слушаться. Он умеет говорить по делу.
Мы видели нуменорские корабли, которые несло ветром мимо наших берегов. Мы сигналили, но, видимо, нас не заметили или не смогли ответить. Как по мне, надежда ничтожна. Кораблей было немного. Около десятка. Сколько на каждом может быть людей? Я хочу сама увидеть и услышать всё возможное.
Я не лекарь, не воин, не травник, не учёный. Мой долг - продолжить род моего мужа. Но разве мне это мешает немного поучиться тому, что мужчины почему-то называют дипломатией. По мне так это искусство многозначительного молчания и своевременных слов.
***
Как нас встречают! Нилузан и Урихиль говорят о добровольном изгнании, о предательстве Зигура, о вероломстве Короля. О дружбе с нимри и новых законах. Неужто не будет тризны по погибшим? Неужто эти несколько десятков людей не скорбят по ушедшим? Они даже не узнали меня. Что же, так даже удобнее.
А вот Гимильхад огорчает. Нервная дрожь. У него погибли родители. Чепуха, я тоже лишилась родных. Нельзя, нельзя показывать слабость тому, кто явно тебе не друг, хоть и родич.
Смятение в душе. Они предатели, но они моя родня. Как теперь мне к ним относиться? Чего они хотят от нас? В чём обвиняют? Не могу понять. Но пора уходить. Руки людей вокруг слишком часто касаются рукоятей мечей.
***
Арнор. Далеко мы забрались. Я не бывала здесь никогда. Здесь Нимрузир, он принимает нас мягче, от этого не легче. Простой костёр в лесу, пара палаток… Как жалко они выглядят, эти спасшиеся предатели. Как побитая собака, которая только и ждёт, чтобы за её ошейник вцепилась тонкая нимрийская рука.
Приходят послы от Нилузана. Молодец, племянник, подхватил хорошую идею. Даже смешно. Они вообще собирались искать кого-то, пока не появились мы?
Волнами накатывает дикий страх. Бояться не стыдно. Только вот страх - тоже слабость, и его тоже показывать нельзя.
Я надеваю плащ и прячусь. Мои руки никогда не держали оружия. Я не смогу сражаться. Каждый должен делать то, что умеет и не лезть в то, что лучше него умеет делать кто-то другой.
Поэтому шаг назад. За спину Наранмору.
Наранмор, мой верный телохранитель. Он чаще смотрит на меня, чем вокруг. Он думает, я не вижу, как он на меня смотрит? Интересно, а готов ли он защищать меня ценой своей жизни?
***
Ночь. Мы собрались в недостроенном Храме. Дулгубар, Баликнитир, кто-то ещё, человек пять, не больше. И Нилумит. Косы цвета спелой пшеницы и пронзительные глаза. Госпожа цензор. Так вот что тут происходит! Они поклоняются Мулькхэру. Муж намекал, говорил мне о тайне, которую я должна разделить с ним. Но я не готова, я не верю, я не хочу! Нет!
Звучат во тьме слова, глаза цвета холодной стали впиваются в мои. Моя очередь. Нилумит протягивает мне левую руку, другая рука держит окровавленный кинжал. Её кровь смешалась в чаше с кровью других. Не вижу лиц. Мир заполнил тошнотворный железистый запах свежей крови. К горлу подкатывает ком, язык не слушается. Я должна сказать слова. Еле слышные, они вылетают облачками пара в холодный ночной воздух.
Резкая боль. Пути назад нет. Моя кровь льётся в чашу. Дулгубар кивает одобрительно. Моё лицо бесстрастно. Спина прямая. Нельзя, чтобы он увидел во мне сомнение и слабость. Особенно он.
***
Харад мне всегда нравился. Музыка, наречие, танцы, цветные легкие ткани, шатры... В отличие от адунаим, харадцы не пытаются наполнить смыслом каждое слово долгой речи. Они плетут кружевную завесу слов откровенно, с любовью. Они не скрывают, что это лишь покрывало для истинного смысла.
Высшая, низшая кровь… Времена меняются, гопожа Гордыня уступает Здравому Смыслу. Слышала бы меня сейчас Нилумит!
Досадное недоразумение, глупость. Но как всё удачно оборачивается! Никто не станет таким близким другом, таким откровенным собеседником, как человек, который считает себя виноватым перед тобой.
Харадрим захватили нас в плен, меня и обеих моих сестёр. По ошибке. А теперь мы желанные гости в их доме, как и они - в нашем. Правда сейчас не важна. Главное - чтобы они думали, что мы равны, чтобы чувствовали моё расположение, даже если я его выдумала.
Времена меняются. И нам всё больше нужна уверенность в том, что не будет удара со спины. А больнее всего ударит смертельно обиженный слуга. Поэтому они не слуги, нет. Звучат слова. Впервые за долгое время они не досаждают мне.
***
На какие жертвы толкает людей тщеславие? Я видела, что Дулгубар не стареет, но думала, это - последствия тех ритуалов, что проводит Нилумит.
Я сама никогда не боялась смерти. Я верила, что за Гранью есть что-то. А в этом мире мы продолжаемся в своих делах, а памяти потомков.
Как? Как можно было отказаться от возможности иметь наследников, принимая в дар лишь долголетие? Глупость, безмерная недальновидность! И как он посмел так поступить со мной? Он же всё это время знал! О, как хочется вскочить, закричать, разбить хоть что-то. Ненавижу! Слабак, трус, мерзость перед моими ногами! Маска холодного безразличия идёт трещинами. Руки сжимают подлокотники кресла до боли.
- Морихин, прости меня.
-Я этого не умею, Дулгубар.
***
Долг, честь, род. Три алтаря, на которые я всегда готова была возложить и свою жизнь, и жизнь тех, кто подвернется под руку.
Ломирайа. Она сильно изменилась. Дружба с этим кузнецом, остриженные на мужской манер волосы, небрежная одежда. Безбашенные выходки сменяются неделями меланхолии. Я вижу, что с ней происходит. Она потеряла путь, цель. Что же, у меня есть, что ей предложить взамен.
***
Ночь. Нилуфель, я, Ломи. За воротами, чтобы никто не узнал. Никто и никогда.
Только Дулгубар. Он должен знать, я не могу его обмануть.
Лезвие касается кожи, оно хорошо заточено, выступают алые капли.
Смотрю в глаза Ломи, она спокойна, как и я сама.
-Я готова.
Слова сказаны, кровь, сила, жизнь, переходит ко мне, чтобы возродиться вновь. Верю ли я в это? В силу Мулькхэра? Пожалуй, не до конца. Но отчаяние толкает на безумства. Я знаю, что совершаю страшное, но моё падение уже началось в ночь посвящения, когда первые капли крови упали в ритуальную чашу. Ради исполнения договоров я готова положить и свою жизнь. Мне нужен этот ребёнок. Мне должна исполнить свой долг. Никакой приёмыш, никакоё воспитанник не годится. Это должно быть моё и только моё дитя.
***
Беременность уже не скрыть. Новость обсуждает весь город. Правду знают трое.
***
На исходе срока я упала в обморок. Ребёнка не было. Неужели это всё - лишь морок? Этого не может быть. Не должно быть так.
***
Семь лет я ждала. И вот она наконец пришла. Просто постучалась в ворота и назвала моё имя. «Ты просила. Ты получила» - записка в детской руке. Она так похожа на Ломирайу в этом возрасте. Но совсем другой взгляд. И ум, понимание. Она впитывает знания, как губка. Её имя Морихиль.
***
Королева! Немыслимо, невозможно, но она здесь, она жива. Её речи полны любви и прощения, её движения уверенны и мягки. Она прекрасна, и все преклоняют колени перед ней. Звучат слова клятв. обетов, присяг. Ликование переполняет сердца людей. А стройный замок моих планов и надежд разрушен, словно карточный домик. Я не верю ей, не верю той надежде, что она дарит моему народу. Потому что чудес не бывает.
И снова ритуал, кровь, вопрос и ответ. Зигур велит служить ей, но не говорит, что она и есть королева. Всё так, как я и пологала. Но вот только радости от своей правоты нет.
***
Я так давно тебя знаю, Джафар, что могла бы по памяти нарисовать твой портрет и на оборотной стороне перечислить твои любимые блюда. В твоих жилах кровь Высших людей, говоришь ты. Хорошо, пусть будет так. Мне всё равно, как ты обоснуешь такую ложь. Но постарайся, чтобы доказательства были надёжны, и тогда я с радостью поддержу тебя. В моей памяти ещё свежи наши с тобой разговоры о том, что можно было бы устроить, не будь наместника Азаггана, не будь Дулгубара. Помнишь, я еще тогда почти даже соглашалась с тобой, тянула время? Конечно помнишь, ты ведь предлагал мне предать. И я не выдала тебя тогда, не выдам и сейчас. Мы нужны друг другу. До смерти нужны.
***
Церемония заключения брака - это только слова. Но все договоры подписаны, все мелочи учтены.
Мои дни подходят к концу, я чувствую это. Возраст тяжелой рукой пригибает плечи и хватается за ноги и руки, не давая быстро и легко двигаться.
Через много лет и ты всё-таки состаришьсься и умрёшь, Джафар. Очень жаль, ты умный человек.
Морихиль не умеет любить, как и я. Но ваша жизнь будет счастливой, насколько это возможно в такое время. Тут ведь важно только, чтобы вы оба понимали под счастьем одно и то же.
***
Набатом звучат удары тарана по воротам. Они убили королеву, кем бы она ни была на самом деле. Город застыл в немом ужасе. Вижу Нилумит около храма. Лицо словно маска холодной ярости. В руках кинжал. Туда!
Нало на коленях, её верная тень, её вечный спутник.
- Отдаю самое дорогое, помня о цене. Проклинаю!
Имена наших врагов, моих родичей. Нилузан, Урихиль... Кровь падает на алтарь, моё сердце почти останавливается. Добровольная жертва Нало могла нас спасти. Но нет, ворота распахнуты, воины Нилузана идут Храму. Вот и он сам, не смотрит на нас, отдаёт приказы, взгляд безумца, уверенного в своей правоте.
Наконец, он замечает меня в воротах храма, приближается. Всё как в тумане, словно во сне. У меня нет оружия, даже если бы оно было, что могу я противопоставить этой слепой уверенности?
- Остановись, Нилузан. Ты же не будешь лить кровь своей родни!
- Родни у меня половина Умбара. Я вижу Тьму и уничтожаю её. Ты умрёшь.
То, что ты видишь, мальчик мой, это лишь твоё отражение.
Взмах меча.
***
Они назвают преклонение перед Тьмой падением. Это не так. Тьма накрывает тебя мягкой волной, которая несёт спокойствие, уверенность, силу. Это обман, и ты понимаешь это где-то в глубине души. Но спасительный берег света далеко, а мосты сожжены не тобой. И ты отдаёшь себя Тьме. Особенно легко это даётся в момент смерти.
Я точно знаю. Я так умерла.