По мотивам некоторых публикаций
А именно, этой и этой
К вопросу об неизбежности американского дефолта: 2 августа: его, скорее всего, не будет, но это не значит, что его не будет 3, 4 августа и вообще когда угодно. И где угодно - не только в США, а во всех социальных государствах Запада. Почему я не говорю о России - потому что у нас социальное государство рухнуло более 20 лет назад, и мы уже давно существуем на его развалинах. Финальной точкой российской версии велфера будет, судя по всему, перевод медицины и образования на платную основу - если он таки случится, можно будет с уверенностью утверждать, что российскому социальному государству пришел печальный, хотя и вполне заслуженный, конец. Никакой радости по этому поводу не испытываю - однако, и никакой печали, тоже. Понятно, что в пост-велферном мире нас ждут скорби и труды, о которых мы пока не имеем даже отдаленного представления. Где и кому будет при этом проще выжить - об этом можно только гадать. Чем я заниматься не хочу - а хочу порекомендовать всем желающим разобраться в том, что сейчас происходит, почему, и что со всем этим делать, книгу американского социолога Алана Карлсона "Общество. Семья. Личность. Социальный кризис Америки". Взять можно тут: http://www.twirpx.com/file/541767/
Позволю себе обширную цитату из заключительной главы:
За последние несколько лет стало совершенно очевидно, что государство "всеобщего благоденствия" в любой точке Земли уже умирает, склоняясь под весом своих собственных внутренних противоречий. Мы можем отсрочить их действие, но не в состоянии предотвратить конечный итог. Существует шесть таких противоречий, реальные последствия которых проявятся в ближайшем будущем, и каждое из них, как вы увидите, связано с кризисом семьи.
Во-первых, демографическое противоречие. В прошлые века семейная "страховка" пожилых, экономические выгоды детей и т. д. крепко связывали поколения между собой. Взрослые трудоспособного возраста, побуждаемые социокультурными нормами, поддерживали своих престарелых родителей. В социальной системе прошлого поддержка и воспитание детей оказывались залогом защиты и заботы о себе в будущем. Традиционное общество, короче говоря, держалось на рождении детей и преемственности поколений.
При режиме социального страхования престарелых через выплату пенсий по возрасту, стимулы меняются на противоположные. Поскольку пенсии для вышедших из трудоспособного возраста выплачиваются из отчислений на доходы ныне работающих, экономические связи трех семейных поколений обрываются. Индустриальная заработная плата позволяет улучшать условия жизни и повышать уровень жизни независимо от числа детей и даже при отсутствии их вообще.
Закономерной реакцией на это является принцип: "Детей дорого содержать, они требуют уйму времени и много энергии - лучше предоставить это бремя другим". Так или иначе, но это не вопрос жадности, это проблема структурной организации системы и порождаемой ею мотивации. Планомерное социальное страхование по старости неизбежно будет подавлять рождаемость. Расходы государства на детские пособия, как показал шведский эксперимент, в конечном счете, не приносят успеха. Недавнее сравнительное исследование, осуществленное в нескольких странах социологом Чарльзом Хомом, показало, что при тщательном контроле переменных, чем шире масштабы и чем обильнее система социального обеспечения, тем ниже уровень рождаемости. "Гипотеза" обратной связи действует как абсолютная истина: сокращение рождаемости увеличивает затраты на поддержку пожилых, причем нет и намека на то, что эти тенденции могут прекратиться. От Австралии до Замбии, чем значительнее выгоды и льготы, предоставляемые системой социального обеспечения, тем меньше число детей, и чем меньше в семьях детей, тем больше и удобнее выгоды: неопровержимая формула.
Во-вторых, семейное противоречие. Адвокаты государства "велфэра" всегда утверждали, что их программы нацелены на "спасение семьи" от тягот промышленного капитализма. В 1930-е гг. Алва и Гуннар Мюрдали предполагали, что только полная социализация затрат на детей стимулирует молодые пары к "нормальной семье с 3-5 детьми". В знаменитом отчете 1942 г. лорд Беверидж доказывал, что государственные пособия на детей и страхование здоровья нации необходимы для укрепления семьи. Новый "императив" заключается в выдвижении на первое место социальных затрат на заботу о детстве и поддержку материнства. Однако само существование государства "всеобщего благоденствия" ослабляет рациональные и эмоциональные стимулы заключения и сохранения брака.
Когда правительство становится "дарующим заботу", индивиды более не нуждаются в браке - если я серьезно заболею, государство, а не моя супруга возьмет на себя заботу обо мне. Государство "всеобщего благоденствия" ведет к увеличению доли одиноких людей и сожительств. Брак исчезает в городском населении, т.к. материальные блага и льготы, государственная забота, заменяют собой брачные обеты. Высокие уровни разводов, сожительств и рождений детей вне брака могут возникать только в обществах, где правительство как бы берет на себя роль "пожизненного супруга".
Исследования детского физиолога Джея Белски и других показывают, что забота о новорожденных посредством государственных пособий подрывает связь между матерью и ребенком. Пребывание ребенка в детских учреждениях ослабляет также и узы, связующие отца и детей, поскольку матери, возвращаясь вечером после рабочего дня, полностью занимают детское время по вечерам и в выходные дни своей заботой о ребенке, "вытесняя отцов из жизни детей". Даже широко пропагандируемая ранняя социализация детей в учреждениях "дневного ухода" (словосочетание с глубоко спрятанным и изощренным смыслом) представляет собой на самом деле вклад в усиление антиобщественных и разрушающих семью ценностей. Результаты исследований говорят о том, что дети даже в так называемых <высококачественных> учреждениях дневного ухода <более агрессивны> по отношению к сверстникам и менее солидарны с родителями и родственниками, чем дети, получающие уход дома.
Разрушающие семью воздействия государства <всеобщего благоденствия> сказываются и на других возрастных этапах. Датский социолог Бент Андерсен несколько лет назад подчеркнул, что отрицание семьи производится откровенно через финансовую поддержку юношества по достижении 18 лет. Все большее число молодых людей, пользующихся этой <пенсией по молодости>, привыкает к тому, что с прекращением финансовых обязанностей родителей это становится обязанностью общества.
Вовлечение замужних женщин во внесемейные формы занятости в последнее время всё интенсивнее поощряется государством "велфэра". В Дании за период с 1960 по 1981 гг. число жен, занятых в домашнем хозяйстве сократилось на 579 000, тогда как число занятых в общественной сфере возросло на 532 000. При этом две трети общей занятости населения приходится на три направления: на институты дневного ухода и заботы о престарелых (25%), на больницы (12%) и на школьное образование (27%). Если сложить эти цифры, то выяснится, что те же самые женщины, которые оставляют домашние заботы о детях и престарелых, нанимаются за плату на государственную службу для выполнения точно такой же работы, как и дома, но с той разницей, что делают её в учреждениях гораздо хуже. И это понятно, т.к. объекты заботы не являются членами их семей, и поэтому они не чувствуют заинтересованности, хотя и получают зарплату, начисляемую через сбор налогов. Семьдесят лет назад английский писатель Дж. К. Честертон заметил, комментируя <дневной уход>: <Мы продолжаем надеяться на то, что женщина будет матерью не только своему ребенку, но и сиделкой для чужого малыша. Но это не работает даже на бумаге>.
В-третьих, альтруистическое противоречие. Государство "всеобщего благоденствия", как нам постоянно о том напоминают, рождено якобы из альтруизма, сострадания, всеобщей добродетельности и благоразумия. На самом деле, государство "велфэра" умирает, запутавшись в паутине деспотической жестокости и иррациональности. Обещания безграничной заботы о здоровье, например, неизбежно сталкиваются в реальности с недостатком ресурсов. Требование <хорошего здоровья> на самом деле беспредельно (чье-то здоровье всегда может быть <улучшено>), но пока ресурсы для этого ограничены. При превращении заботы о здоровье в общественный товар бюрократизм, в конечном счете, становится единственным результатом. Многочисленные ужасные истории, почерпнутые из жизни и связанные с административным контролем над здравоохранением, являются неизбежным следствием системы, которая рассматривает здравоохранение как "право", предоставляемое государством, а не как услугу, основанную на выборе.
Однако, "рациональное" государство "всеобщего благоденствия" может "преуспеть" только, когда его граждане следуют иррациональным побуждениям. Давая неограниченные обещания, основанные на абстрактных правах, государство "благоденствует", если граждане выполняют обязанности, соответствующие про-государственным тенденциям. Эта система наказывает матерей, остающихся дома за их альтруистическое поведение в отношении своих детей.
В-четвертых, противоречие <ответственности>. В области социальной политики есть всего два несокрушимых закона: вы получаете всё больше и больше тех, кому помогаете, и вы получаете всё меньше тех, кто платит налоги. Вот известный пример: пособия и льготы, предоставляемые одиноким матерям, способствуют увеличению этой категории, в то время как налоги, налагаемые на полные семьи, препятствуют их созданию и распространению.
Эта проблема обостряется в сфере медицинского страхования. Когда забота о здоровье являлась личной ответственностью каждого и оплачивалась из собственного кармана или личных сбережений, последствия безответственного поведения (начиная от неумеренного потребления алкоголя и жирной пищи и кончая вступлением в случайные половые связи) оказывались личным делом каждого. Социальное страхование, тем не менее, уничтожает это правило. В результате безответственное поведение субсидируется, и даже поддерживается, этой системой, и число людей, ведущих себя безответственно, постоянно возрастает; лично-значимые отрицательные экономические последствия просто исчезают. С другой стороны, налоги с людей, ведущих себя ответственно, постоянно возрастают, чтобы система могла осуществлять выплаты безответственным. Общим следствием будет постоянный рост социальной безответственности, которую не может пережить ни одна социальная структура.
В-пятых, финансовое противоречие. Обещая всестороннюю поддержку своим гражданам, государство "всеобщего благоденствия" постоянно напоминает, что выплаты не производятся из "бездонного колодца". Связь между уплаченными налогами и полученными благами является очень абстрактной, практически незаметной. Действуя разумно, каждый налогоплательщик старается минимизировать свои налоги и максимизировать свою прибыль. При системе представительной демократии разница между государственными сборами и расходами постоянно возрастает. Шведский экономист Генрик Акерман обозначил эту проблему, как теорему рождественского подарка: если швед должен выбрать между лучшим медицинским обслуживанием и поездкой на Средиземное море, он выберет и то, и другое.
Рост государственных займов в итоге оказывается единственно возможным выходом. В 1970 г. Швеция не имела значительных общественных долгов, однако к 1992 г. дефицит бюджета шведского правительства, рассчитанный на душу населения, почти в три раза превысил дефицит американского бюджета. Накопленный шведский долг, стремительно возрастая, становится одним из самых больших в мире (без учета расходов на военные нужды и оборону) - этот долг связан с затратами государства "велфэра".
Такое значительное увеличение общественного долга возрастает в доле будущих выплат. В Дании выплаты по государственному долгу уже в два раза превысили выплаты престарелым и недееспособным и в десять раз государственные расходы на социальные нужды. Фактически это итог возрастающего общественного долга. Фонды скандинавских стран "всеобщего благоденствия" сейчас получают больше чистого дохода от бедных, перечисляя его богатым, а не наоборот: исходя из такого расклада, справедливость оказывается нарушенной.
В-шестых, политическое противоречие. Государство "всеобщего благоденствия" вступает в политический кризис, когда доля избирателей, чьи интересы лежат в области увеличения пособий, превышает долю избирателей, чьи интересы связаны с созданием благ и богатств. Когда это происходит, повернуть эту тенденцию вспять не только трудно, но и практически невозможно.
Книга написана в конце 20 века. Сейчас все прогнозы Карлсона сбылись и на Западе, и у нас. Кому придется хуже в грядущей мировой перестройке - не известно никому. Карлсон, кстати. считал, что мы еще легко отделались:
"Государство "велфэра" при неблагоприятных внешних условиях становится жертвой внутренних противоречий, вызывающих агонию и политический раздор. Падение СССР и советской версии "велфэра" оказалось удивительно спокойным, главным образом потому, что там никто не верил в коммунизм при его закате. Напротив, упадок стран социальной демократии и государственного капитализма, будет более сложным, поскольку система "благоденствия" имеет много убежденных сторонников, преуспевших в пропаганде идей социального обеспечения. Государство "всеобщего благоденствия" всё ещё имеет множество адептов, связавших свою жизнь и безопасность с велфэровскими льготами и обещаниями."
Да, трудно будет выйти из Матрицы на САМОМ деле, а не в кино:(
К вопросу об неизбежности американского дефолта: 2 августа: его, скорее всего, не будет, но это не значит, что его не будет 3, 4 августа и вообще когда угодно. И где угодно - не только в США, а во всех социальных государствах Запада. Почему я не говорю о России - потому что у нас социальное государство рухнуло более 20 лет назад, и мы уже давно существуем на его развалинах. Финальной точкой российской версии велфера будет, судя по всему, перевод медицины и образования на платную основу - если он таки случится, можно будет с уверенностью утверждать, что российскому социальному государству пришел печальный, хотя и вполне заслуженный, конец. Никакой радости по этому поводу не испытываю - однако, и никакой печали, тоже. Понятно, что в пост-велферном мире нас ждут скорби и труды, о которых мы пока не имеем даже отдаленного представления. Где и кому будет при этом проще выжить - об этом можно только гадать. Чем я заниматься не хочу - а хочу порекомендовать всем желающим разобраться в том, что сейчас происходит, почему, и что со всем этим делать, книгу американского социолога Алана Карлсона "Общество. Семья. Личность. Социальный кризис Америки". Взять можно тут: http://www.twirpx.com/file/541767/
Позволю себе обширную цитату из заключительной главы:
За последние несколько лет стало совершенно очевидно, что государство "всеобщего благоденствия" в любой точке Земли уже умирает, склоняясь под весом своих собственных внутренних противоречий. Мы можем отсрочить их действие, но не в состоянии предотвратить конечный итог. Существует шесть таких противоречий, реальные последствия которых проявятся в ближайшем будущем, и каждое из них, как вы увидите, связано с кризисом семьи.
Во-первых, демографическое противоречие. В прошлые века семейная "страховка" пожилых, экономические выгоды детей и т. д. крепко связывали поколения между собой. Взрослые трудоспособного возраста, побуждаемые социокультурными нормами, поддерживали своих престарелых родителей. В социальной системе прошлого поддержка и воспитание детей оказывались залогом защиты и заботы о себе в будущем. Традиционное общество, короче говоря, держалось на рождении детей и преемственности поколений.
При режиме социального страхования престарелых через выплату пенсий по возрасту, стимулы меняются на противоположные. Поскольку пенсии для вышедших из трудоспособного возраста выплачиваются из отчислений на доходы ныне работающих, экономические связи трех семейных поколений обрываются. Индустриальная заработная плата позволяет улучшать условия жизни и повышать уровень жизни независимо от числа детей и даже при отсутствии их вообще.
Закономерной реакцией на это является принцип: "Детей дорого содержать, они требуют уйму времени и много энергии - лучше предоставить это бремя другим". Так или иначе, но это не вопрос жадности, это проблема структурной организации системы и порождаемой ею мотивации. Планомерное социальное страхование по старости неизбежно будет подавлять рождаемость. Расходы государства на детские пособия, как показал шведский эксперимент, в конечном счете, не приносят успеха. Недавнее сравнительное исследование, осуществленное в нескольких странах социологом Чарльзом Хомом, показало, что при тщательном контроле переменных, чем шире масштабы и чем обильнее система социального обеспечения, тем ниже уровень рождаемости. "Гипотеза" обратной связи действует как абсолютная истина: сокращение рождаемости увеличивает затраты на поддержку пожилых, причем нет и намека на то, что эти тенденции могут прекратиться. От Австралии до Замбии, чем значительнее выгоды и льготы, предоставляемые системой социального обеспечения, тем меньше число детей, и чем меньше в семьях детей, тем больше и удобнее выгоды: неопровержимая формула.
Во-вторых, семейное противоречие. Адвокаты государства "велфэра" всегда утверждали, что их программы нацелены на "спасение семьи" от тягот промышленного капитализма. В 1930-е гг. Алва и Гуннар Мюрдали предполагали, что только полная социализация затрат на детей стимулирует молодые пары к "нормальной семье с 3-5 детьми". В знаменитом отчете 1942 г. лорд Беверидж доказывал, что государственные пособия на детей и страхование здоровья нации необходимы для укрепления семьи. Новый "императив" заключается в выдвижении на первое место социальных затрат на заботу о детстве и поддержку материнства. Однако само существование государства "всеобщего благоденствия" ослабляет рациональные и эмоциональные стимулы заключения и сохранения брака.
Когда правительство становится "дарующим заботу", индивиды более не нуждаются в браке - если я серьезно заболею, государство, а не моя супруга возьмет на себя заботу обо мне. Государство "всеобщего благоденствия" ведет к увеличению доли одиноких людей и сожительств. Брак исчезает в городском населении, т.к. материальные блага и льготы, государственная забота, заменяют собой брачные обеты. Высокие уровни разводов, сожительств и рождений детей вне брака могут возникать только в обществах, где правительство как бы берет на себя роль "пожизненного супруга".
Исследования детского физиолога Джея Белски и других показывают, что забота о новорожденных посредством государственных пособий подрывает связь между матерью и ребенком. Пребывание ребенка в детских учреждениях ослабляет также и узы, связующие отца и детей, поскольку матери, возвращаясь вечером после рабочего дня, полностью занимают детское время по вечерам и в выходные дни своей заботой о ребенке, "вытесняя отцов из жизни детей". Даже широко пропагандируемая ранняя социализация детей в учреждениях "дневного ухода" (словосочетание с глубоко спрятанным и изощренным смыслом) представляет собой на самом деле вклад в усиление антиобщественных и разрушающих семью ценностей. Результаты исследований говорят о том, что дети даже в так называемых <высококачественных> учреждениях дневного ухода <более агрессивны> по отношению к сверстникам и менее солидарны с родителями и родственниками, чем дети, получающие уход дома.
Разрушающие семью воздействия государства <всеобщего благоденствия> сказываются и на других возрастных этапах. Датский социолог Бент Андерсен несколько лет назад подчеркнул, что отрицание семьи производится откровенно через финансовую поддержку юношества по достижении 18 лет. Все большее число молодых людей, пользующихся этой <пенсией по молодости>, привыкает к тому, что с прекращением финансовых обязанностей родителей это становится обязанностью общества.
Вовлечение замужних женщин во внесемейные формы занятости в последнее время всё интенсивнее поощряется государством "велфэра". В Дании за период с 1960 по 1981 гг. число жен, занятых в домашнем хозяйстве сократилось на 579 000, тогда как число занятых в общественной сфере возросло на 532 000. При этом две трети общей занятости населения приходится на три направления: на институты дневного ухода и заботы о престарелых (25%), на больницы (12%) и на школьное образование (27%). Если сложить эти цифры, то выяснится, что те же самые женщины, которые оставляют домашние заботы о детях и престарелых, нанимаются за плату на государственную службу для выполнения точно такой же работы, как и дома, но с той разницей, что делают её в учреждениях гораздо хуже. И это понятно, т.к. объекты заботы не являются членами их семей, и поэтому они не чувствуют заинтересованности, хотя и получают зарплату, начисляемую через сбор налогов. Семьдесят лет назад английский писатель Дж. К. Честертон заметил, комментируя <дневной уход>: <Мы продолжаем надеяться на то, что женщина будет матерью не только своему ребенку, но и сиделкой для чужого малыша. Но это не работает даже на бумаге>.
В-третьих, альтруистическое противоречие. Государство "всеобщего благоденствия", как нам постоянно о том напоминают, рождено якобы из альтруизма, сострадания, всеобщей добродетельности и благоразумия. На самом деле, государство "велфэра" умирает, запутавшись в паутине деспотической жестокости и иррациональности. Обещания безграничной заботы о здоровье, например, неизбежно сталкиваются в реальности с недостатком ресурсов. Требование <хорошего здоровья> на самом деле беспредельно (чье-то здоровье всегда может быть <улучшено>), но пока ресурсы для этого ограничены. При превращении заботы о здоровье в общественный товар бюрократизм, в конечном счете, становится единственным результатом. Многочисленные ужасные истории, почерпнутые из жизни и связанные с административным контролем над здравоохранением, являются неизбежным следствием системы, которая рассматривает здравоохранение как "право", предоставляемое государством, а не как услугу, основанную на выборе.
Однако, "рациональное" государство "всеобщего благоденствия" может "преуспеть" только, когда его граждане следуют иррациональным побуждениям. Давая неограниченные обещания, основанные на абстрактных правах, государство "благоденствует", если граждане выполняют обязанности, соответствующие про-государственным тенденциям. Эта система наказывает матерей, остающихся дома за их альтруистическое поведение в отношении своих детей.
В-четвертых, противоречие <ответственности>. В области социальной политики есть всего два несокрушимых закона: вы получаете всё больше и больше тех, кому помогаете, и вы получаете всё меньше тех, кто платит налоги. Вот известный пример: пособия и льготы, предоставляемые одиноким матерям, способствуют увеличению этой категории, в то время как налоги, налагаемые на полные семьи, препятствуют их созданию и распространению.
Эта проблема обостряется в сфере медицинского страхования. Когда забота о здоровье являлась личной ответственностью каждого и оплачивалась из собственного кармана или личных сбережений, последствия безответственного поведения (начиная от неумеренного потребления алкоголя и жирной пищи и кончая вступлением в случайные половые связи) оказывались личным делом каждого. Социальное страхование, тем не менее, уничтожает это правило. В результате безответственное поведение субсидируется, и даже поддерживается, этой системой, и число людей, ведущих себя безответственно, постоянно возрастает; лично-значимые отрицательные экономические последствия просто исчезают. С другой стороны, налоги с людей, ведущих себя ответственно, постоянно возрастают, чтобы система могла осуществлять выплаты безответственным. Общим следствием будет постоянный рост социальной безответственности, которую не может пережить ни одна социальная структура.
В-пятых, финансовое противоречие. Обещая всестороннюю поддержку своим гражданам, государство "всеобщего благоденствия" постоянно напоминает, что выплаты не производятся из "бездонного колодца". Связь между уплаченными налогами и полученными благами является очень абстрактной, практически незаметной. Действуя разумно, каждый налогоплательщик старается минимизировать свои налоги и максимизировать свою прибыль. При системе представительной демократии разница между государственными сборами и расходами постоянно возрастает. Шведский экономист Генрик Акерман обозначил эту проблему, как теорему рождественского подарка: если швед должен выбрать между лучшим медицинским обслуживанием и поездкой на Средиземное море, он выберет и то, и другое.
Рост государственных займов в итоге оказывается единственно возможным выходом. В 1970 г. Швеция не имела значительных общественных долгов, однако к 1992 г. дефицит бюджета шведского правительства, рассчитанный на душу населения, почти в три раза превысил дефицит американского бюджета. Накопленный шведский долг, стремительно возрастая, становится одним из самых больших в мире (без учета расходов на военные нужды и оборону) - этот долг связан с затратами государства "велфэра".
Такое значительное увеличение общественного долга возрастает в доле будущих выплат. В Дании выплаты по государственному долгу уже в два раза превысили выплаты престарелым и недееспособным и в десять раз государственные расходы на социальные нужды. Фактически это итог возрастающего общественного долга. Фонды скандинавских стран "всеобщего благоденствия" сейчас получают больше чистого дохода от бедных, перечисляя его богатым, а не наоборот: исходя из такого расклада, справедливость оказывается нарушенной.
В-шестых, политическое противоречие. Государство "всеобщего благоденствия" вступает в политический кризис, когда доля избирателей, чьи интересы лежат в области увеличения пособий, превышает долю избирателей, чьи интересы связаны с созданием благ и богатств. Когда это происходит, повернуть эту тенденцию вспять не только трудно, но и практически невозможно.
Книга написана в конце 20 века. Сейчас все прогнозы Карлсона сбылись и на Западе, и у нас. Кому придется хуже в грядущей мировой перестройке - не известно никому. Карлсон, кстати. считал, что мы еще легко отделались:
"Государство "велфэра" при неблагоприятных внешних условиях становится жертвой внутренних противоречий, вызывающих агонию и политический раздор. Падение СССР и советской версии "велфэра" оказалось удивительно спокойным, главным образом потому, что там никто не верил в коммунизм при его закате. Напротив, упадок стран социальной демократии и государственного капитализма, будет более сложным, поскольку система "благоденствия" имеет много убежденных сторонников, преуспевших в пропаганде идей социального обеспечения. Государство "всеобщего благоденствия" всё ещё имеет множество адептов, связавших свою жизнь и безопасность с велфэровскими льготами и обещаниями."
Да, трудно будет выйти из Матрицы на САМОМ деле, а не в кино:(