Отчет за август
Как-то театральная жизнь понемногу просыпается, надо снова начать записывать.
3 августа - посмотрела по приглашению Оли Коршаковой, как продюсера, спектакль неведомого мне Safe Theatre под названием Karl & Klara. Пьеса (а также песни в ней) Мити Золотова, режиссер Стивен Окснер, никого из них не знаю, как и не знаю, почему на сайте все по-английски, хоть и играют, как написано, на двух языках. Не могла понять, стоит ли мне об этом писать, поскольку смотрела трансляцию (а там был зал в неком московском ресторане медленной индийской кухни “Москва-Дели” и в нем живые зрители, что поражало меня, отвыкшую от людей), а трансляция бесконечно зависала, и я даже не поняла, досмотрела ли до конца, поскольку все вообще отрубилось, хотя по сюжету было похоже. Но зафиксирую для памяти. На сцене трое музыкантов (один из них тот самый Митя Золотов), и их песни - самое симпатичное, что есть в спектакле. А спектакль - это трое: пара влюбленных Карл и Клара (Илья Кипоренко и Анна Остапенко, которая тоже значится продюсером), они текст читают с листа, и старательная девочка, читающая что-то типа от автора (называется Правда). Называют это в пресс-релизе «трагедией обыденности и фолк-рок сторителлингом. Контакта между актерами никакого нет, они смотрят в листы, и играют, в общем, никак, к тому же сам текст кажется вычурно-претенциозным, иногда с красотами в духе Павича, а в целом с претензиями на некую прихотливую сложность отношений между любящими то в одни, то в другие ворота. Сложность, которой на самом деле нет. Впрочем, ни на чем не настаиваю, раз уж видела пунктирно. В конце (если это был он), показалось, что зрители восторгались концертом прежде всего. https://www.safetheatre.earth/5/
14. Сегодня начался проект золотомасочного Института театра «Theatrum: Ре-Формация», соединяющий музеи и с театром. Популярная тема: музеи очень хотят работать с театрами, есть ощущение, что это сделает экспозиции увлекательнее и добавит им ощущение интерактивности, а театр любит новые пространства и сейчас на этом поле придумывается много интересного. Сделали трехдневный микро фестиваль, с перформансами, многочисленными онлайн-разговорами и даже онлайн сериалом Августеняк о том, как театры выживали в изоляции. Я сегодня сходила на два перформанса. Первый был в Музее русского импрессионизма, где я никогда раньше не была, а это оказалось очень эффектное место, краснокирпичная бывшая кондитерская фабрика «Большевик» в районе Ленинградки, превращенная в деловой комплекс (работы еще идут, но уже красиво), и сам музей, трехэтажный металлический цилиндр, выглядит в этом контексте тоже эффектно. Там был перформанс «Чего ты боишься?» немецкого дуэта deufert&plischke с артистами РАМТа, и то, что все репетиции с иностранными постановщиками шли онлайн, тоже отдельный фокус этого фестиваля. Лиза Спиваковская, курирующая перформансы, написала так: «Каттрин Дойферт и Томас Плишке предлагают нам формулу возможной личной встречи в публичном пространстве и задают условия для преодоления страха перед ней. Артисты здесь - и tabula rasa для слов, которыми делятся зрители, и капсулы памяти, которые приоткрываются в ответ на откровенность». Выглядело это так: я шла по этажам сверху вниз. На третьем на диванчике среди экспозиции сидела девушка в белом трико и майке, она беседовала с какой-то бабушкой, а когда бабушка отошла, стала писать черным фломастером себе на одежде. Потом подошла я, увидела, что там были написаны всякие страхи, и тут же спросила, она ли всего этого боится. Она сказала, что посетители. Поговорили про страхи (я боюсь высоты, она - не быть собой), она мне прочла стихи Юнны Мориц и с тем я удалилась. На этаж ниже, так же в белом, на диванчике сидел парень, не слишком стремящийся к контакту, но я к нему слегка поприставала, раз уж задача такая. На самом деле самым интересным в этом всем был не разговор, а то, что ты говоришь с человеком, лица которого не видишь (все же в масках до глаз) и значит вообще не понимаешь с кем говоришь, как он реагирует и так далее, но вроде бы задача стоит друг перед другом как-то открываться, что в этой ситуации совсем странно. На первом этаже, где вход, человек в белом спал на банкетке, так что я не стала его трогать, а на минус первой была отличная выставка Анненкова (портреты советских функционеров очень впечатляющие, особенно с подписями про всех этих любителей искусства «подавлявших Украину с особой жестокостью»), на ней было полно народу и я только в начале увидела девушку в белом, экзальтированно читавшую стихи двум старушкам. Потом девушка смылась, и я только видела вдали несколько людей в белом, деловито убегавших в служебное помещение. Похоже, артисты оказались не слишком заинтересованы быть капсулами, хотя я вообще этот жанр инъекций «нонспектакулярного» театра в музейные пространства очень люблю, как случайные и непрошенные встречи у Тино Сегала в Руине и Третьяковке, и в Гараже я как-то видела какие-то пластические перформансы по углам. А на самой выставке Анненкова ужасно злило, что у них аудиогид звучит фонограммой, негромкой, но хорошо слышной в разных точках зала, а там чтение «Двенадцати» с актерскими вдохновенными интонациями и прочее в том же роде. Так что хотелось оттуда уйти, а не ждать, пока придут капсулы.
http://theatrum-re.instituteoftheatre.ru/#events
14 - второй перформанс Театрума был уже в Царицыно. Сто лет там не была, а там прекрасно, особенно в самом парке, а не на туристских объектах, где многовато гуляющих, хотя погода была пасмурная и очень похоже на осень. Перформанс назывался «Свидетель», его ставила, вот так же удаленно швейцарская режиссерка Жюли Бове по произведению знаменитой Полины Оливерос, американской композиторки, авангардистки, автора идеологии «глубокого слушания» (прочла, что в 80-х ее группа играла и записывала музыку в пространствах с усиленным резонансом (пещерах, гигантских цистернах и т. п.)). И само произведение «Свидетель» в качестве партитуры имеет рекомендации совершенно в кейджевском духе. В общем, всех нас собрали в оранжерее, где нам на экран вывели Жюли и она нам дала какое-то напутствие и потом публика разошлась на группы, выбирая себе перформера-проводника (нас было всего двое и у нас была проводником чудесная застенчивая блондинка Аня), которые повели всех в парк. Дальше девушка объясняла нам в чем состоят несколько «стратегий» Оливерос и мы пытались их выполнять. В сущности, практика состояла в том, что нужно замедлиться и сосредоточиться. А в этом состоянии уже прислушиваться. К себе, к тому, что окружает, воспринимая это как музыку (привет от 4.33 Кейджа) и дальше уже каким-то образом движением или звуком, тоже по определенным правилам, реагировать на среду, откликаясь или воздействуя на нее (это уже было больше похоже на какие-то медитативные телесные практики), то есть ощутить себя ее частью. Потом, обсуждая все это, мы вернулись в оранжерею, снова подключилась Жюли и мы еще немного поговорили. Все это было очень мило. На самом деле за такое время, по-моему, нет шанса к чему-то подключиться, разве что формально ознакомиться, поэтому для меня самым интересным было - слушать перформеров про их собственный опыт. Они были самые разные: и актеры, и работники парка, и кто-то еще. Готовя перформанс, они занимались «глубоким слушанием» с Жюли в течение двух недель, и за это время совершенно переключились, стали настоящими агентами этой идеи, рассказывали, что она им дает (например, как им помогает вот этот прием медленного хода, когда ставя ногу на пятку, ты говоришь «я пришел», а перекатываясь на ступню - «я дома»), рассказывали о медитации, где у них она идет, а где - нет (у нашей Ани на природе не получалось, а в метро отлично, где звуки ей кажутся теперь похожими на хор и орган, и она говорит, что теперь совсем не устает, когда едет долго на метро). В общем, я скорее могла ими восхититься и позавидовать, чем что-то почувствовать.
15. И опять была на перформансе Театрума. Вчера тоже собиралась в Центр Вознесенского на «И она найдет утешение» израильтянки Лилах Декель-Авнери, но там у кого-то из перформеров обнаружили ковид, так что все отменили, обещали позже. А сегодня на Петровке в ММОМА был перформанс «Сон объял его дом» итальянки Сильвия Коста, постоянной ассистентки Кастеллуччи. Показывали в белом зале, который я очень люблю, с большими окнами. Люди сели по периметру на подоконниках и полу, а посреди зала лежала белая ткань, под которой угадывались тела. Это выглядело довольно красиво, скульптурно. Потом актеры из этого «спящего» под тканью состояния стали что-то говорить по сны, иногда выпрастывая руки. Все это было как бы описания снов, причем в основном у всех сон ассоциируется со страшной темнотой, кошмарами, чем-то неведомым и опасным, ни волшебства, ни приключений нет. Все медленно и уныло. Длилось это минут 40, но я все время уплывала. Вообще, какое-то странное время, энергии ни в чем нет, в онлайне ее даже как-то больше, чем офлайне. А может просто невозможно ни о чем думать, кроме Беларуси. Кстати, вечером уже дома как-то случайно у меня включился прямой эфир Зыгаря с молодым беларусским писателем, кажется, по имени Саша Филиппенко. Ничего о нем не знаю, но такая от него шла волна счастья и надежды, что просто невозможно было оторваться. Какой театр, когда тут такое.
Вчера, 24-го пошла на Таганку, у них на малой сцене регулярно сессиями идет проект «Репетиции» с подготовленными за неделю эскизами молодых режиссеров. На показы продают билеты и вроде бы в обсуждении со зрителями решается, будут из эскиза делать спектакль или нет. Проект давний, но я была всего пару раз и вспомнить особенно нечего. Решила пойти потому, что Надя Кубайлат, женовачевская выпускница (уже активно ставящаяся, но я видела только «Мой папа - Питер Пэн» в Сатириконе), заявила, что будет делать «Капитал» Маркса. Идея шикарная, особенно с сегодняшним трендом на спектакли-лекции, спектакли-дискуссии и вообще стремлением к интенсивному думанью на сцене и вместе со зрителями. Ну и марксизм тоже в тренде, все без конца обсуждают экономические теории, наемный труд и др., в ЦИМе играют об этом «Кариес капитализма», в общем, интересно. Замах у Кубайлат был большой, она написала в предуведомлении, что хочет сделать трилогию по трем теориям, изменившим мир: «Происхождение видов», «Капитал» и… (видимо, третью еще не придумала). Но понятно, что всего семь дней, так что в эскизе даже от «Капитала» осталась только первая глава. И, видимо, ничего действительно дискуссионного по смыслу за короткое время не вытанцовывалось, так что замысел сдулся. Теперь это выглядит, как выступление неудачливого лектора из общества «Знание», его играет очень симпатичный Василий Уриевский, мило разговаривающий с залом, он что-то рисует на доске, заикается, блеет, буксует, повторяя сам себя, вспоминает о своих поездках с женой, придумывает идиотские примеры, смотрит с надеждой в зал и пр. В общем, играет вообще не про «Капитал», а про своего персонажа, который мог бы докладывать нам в том же духе о чем угодно, хоть о международном положении или достижениях сельского хозяйства. К актеру вопросов нет, но я, честно говоря, надеялась на другое. Одна смешная штука была и, наверное, здорово было бы ее использовать, если дело и правда дойдет до спектакля. Перед началом, когда входишь в зал, на сцене стоят с пюпитрами три девушки и два парня, и хором поют телевизионную рекламу, одну за другой. Я, честно говоря, так давно не смотрю телевизор, что очень мало что из этого слышала, но зрители в зале реагировали прекрасно, и в таком исполнении идиотизм всех этих текстов становится особенно нагляден. Посреди спектакля еще был момент, когда они снова вышли петь рекламу, но уже хотели, чтобы зал за них заканчивал все эти кретинские слоганы, народ с восторгом подключался и это, конечно, была умора. Одна только вещь меня ужасно расстроила - обсуждение в конце. Народу осталось немало для этого маленького зала, причем не очень молодые и похоже было, что в целом все довольны, хотя, конечно, вопросы были. Но театр вообще был не готов с людьми нормально разговаривать. Разумеется, что бы ни показывали, все всегда начинается с вопроса «что вы этим хотели сказать». Мало кто этот вопрос любит, но он не обязательно означает, что спрашивающий идиот, а просто он не умеет сформулировать свое затруднение и использует клише. Тут был как раз такой человек, видимо, преподаватель, он бы вполне доброжелательно настроен и, если бы театр был готов разговаривать с ним по существу, то, вполне возможно, что-то бы прояснилось и для той, и для другой стороны. Но у наших театров всегда почему-то очень снобская позиция, ничего, кроме обожания не принимающая. Сколько я видела западных звезд, выходящих говорить к публике и даже на самые наивные вопросы старающихся отвечать по существу. А тут Надя стала говорить «у вас такой забавный вопрос», обижая зрителя, а Ира Апексимова тут же бросилась на ее защиту, что, мол, режиссер все сказал в спектакле и объяснять ничего не должен. Мать моя, если не должен, то обсуждение-то устраивать зачем? Ну и дальше все пошло, как начали: только в зале кто-то хотел спросить что-то по существу, тут же находился зритель, который сам давал отповедь, объясняя, что спектакль волшебный. Так что театр, настроенный только на поцелуй в пупок, остался с чем и пришел. Артисты вообще рта не раскрыли, а я бы и Уриевского, и Кубайлат послушала, если бы они готовы были разговаривать всерьез.
26. Внезапно сходила на квартирный спектакль двух крымовских девочек с помпезным названием «Серьезные размышления в течение жизни и удивительные приключения Робинзона Крузо, включающие его видения ангельского мира». Позвала меня Саша Дыхне, сказала, что это «Спектакль-посвящение искусству немецкого романтизма и опыту изоляции», рассказала, что они сняли специально квартиру на проспекте Мира и сделали такую художническую историю, хотя понятно, что Крузо сейчас очень в тему. Получасовой спектакль на семь зрителей, идет в убитой двухкомнатной квартире в огромном сталинском доме. В первой комнате все как будто настроено на художника Фридриха, у Крузо, похоже, болезненная сосредоточенность на одной его картине - двух фигурах на фоне водного пейзажа, и он строит ее из книжек в шкафу, проецирует на стены, а еще ищет в компьютере видео водопада и проецирует его на простыню, спадающую с серванта. В общем, идет соединение разнообразных театральных волшебств ( фонарик под хрустальным бокалом с играющими гранями, отблески от ковра из зеркальных сиди-дисков, наполняющий комнату дым из-под искусственного камня и т.п.) - и нищего быта - ободранных обоев, старой горки с посудой. Сразу вспомнила, как, когда у нас была лаборатория по визуальному театру, Саша Шишкин учил всех лаборантов играть с проектором и все бегали потом с проекторами и светили картинками на стены самым невероятным образом. На самом деле тут история про Фридриха и Крузо не очень читалась, просто было как-то очень симпатично по атмосфере. Потом приходил, видимо, Пятница, как доставщик еды с зеленым рюкзаком, и мы вслед за ними шли в другую комнату, в которой было все в таинственном красном свете, кругом сухие ветки и даже бассейн-болото. Крузо звенел струнами открытого пианино, а Пятница пускал насосом пузыри в болоте. А потом все шли в кухню, из которой был сделан светящийся грот и там вылезал из-за холодильника какой-то зверь в шубе и маске, он сидел у ног, и всех кормили картошкой фри из доставки. И закат за окном.
https://vimeo.com/447268781