Воскресным вечером
Если воскресным ранним вечером выехать за рынок, не направо к вокзалу, а сразу влево, и там прислушаться - то можно услышать, как проселочные дороги производят тишину. И деревья вдоль дороги ее производят, и поля за заборами и без заборов. Даже автомобилей нет: видимо, они боятся тишины. Нарушают ее только две сидящие на голубоватом асфальте проезжей части вороны.
- Что мы тут потеряли? - сварливо каркнула одна. - Мусорных баков нет! Полетели в город, или вон на тот элеватор неподалеку.
- На элеваторе собаки, будут гонять, - ответила умудренная, видимо, житейским опытом вторая ворона. - Почему не посидеть здесь, на этой дороге? Может, из окна машины недоеденный бутерброд выбросят.
- Ха! Размечталась. По этой дороге никто не ездит!
Дорога обиделась.
- Я вам не дорога, а улица Поштова, - сказала она. - Хотя и дорога, конечно. И по мне ездят, кому надо!
Мне как раз было надо. Я проехал по ней на велосипеде, притормозив перед железнодорожным переездом, и поехал дальше, слушая тишину.
- Киевский, - презрительно каркнула ворона. - Не люблю таких. Ездит, глазеет, подслушивает. Потом в фейсбук небось напишет.
- А я люблю, - заступилась за меня Поштова. - Легенький, не то что эти грузовики. Летите-ка вы в свою Вороновщину, а то раскаркались тут.
Одной своей рукой улица Поштова держалась за улицу Шевченка, а другой простиралась из Яготина аж к Вороновщине, откуда, скорее всего, и прилетели эти кумушки.
Но вороны полетели все-таки на элеватор в поисках закусить.
А я благодарно кивнул Поштовой и поехал дальше.
В рюкзаке у меня дышал батон. Свежий, мягкий.
- Что мы тут потеряли? - сварливо каркнула одна. - Мусорных баков нет! Полетели в город, или вон на тот элеватор неподалеку.
- На элеваторе собаки, будут гонять, - ответила умудренная, видимо, житейским опытом вторая ворона. - Почему не посидеть здесь, на этой дороге? Может, из окна машины недоеденный бутерброд выбросят.
- Ха! Размечталась. По этой дороге никто не ездит!
Дорога обиделась.
- Я вам не дорога, а улица Поштова, - сказала она. - Хотя и дорога, конечно. И по мне ездят, кому надо!
Мне как раз было надо. Я проехал по ней на велосипеде, притормозив перед железнодорожным переездом, и поехал дальше, слушая тишину.
- Киевский, - презрительно каркнула ворона. - Не люблю таких. Ездит, глазеет, подслушивает. Потом в фейсбук небось напишет.
- А я люблю, - заступилась за меня Поштова. - Легенький, не то что эти грузовики. Летите-ка вы в свою Вороновщину, а то раскаркались тут.
Одной своей рукой улица Поштова держалась за улицу Шевченка, а другой простиралась из Яготина аж к Вороновщине, откуда, скорее всего, и прилетели эти кумушки.
Но вороны полетели все-таки на элеватор в поисках закусить.
А я благодарно кивнул Поштовой и поехал дальше.
В рюкзаке у меня дышал батон. Свежий, мягкий.