Элегия Массне
Наконец-то посетили музей Шаляпина. Уж сколько я в него рвалась, пробегая мимо, все тоскливо смотрела на бюст под смешным козырьком, на сам вросший в землю привычно желтый особнячок, терявшийся рядом с американским посольством с одной стороны и недавно подступившей Новинской плаза (или как она) с другой. А тут, в общем, довелось. Нырнули в воротца (потом поняла, почему сам Федор Иванович любил входить с парадного входа, с улицы -- в воротца ему с его двумя метрами роста и волжской статью было нырять несподручно), прошли тенистым проходом, и оказалось, что дом Шаляпина в Москве -- отнюдь не вросший в землю скромный теремок, а, в общем, честная усадьба. С парком. Увы, парк в лучших наших традициях отрезали, как в двадцать втором, кажется, году прямо по Булгакову уплотнили в этом доме до трех комнат и самих Шаляпиных, с их десятью детьми и естественной в доме двух многодетных оперных артистов обслугой. Ну да ладно.
Сразу стало понятно, что это был и есть хороший дом. Светлый, просторный, не помпезный, хотя и широкий. Увлекательный и уютный. В нем после всех уплотнений долго были коммуналки, и восстановили его как-то совсем над пропастью -- когда случилась угроза снесения, и на защиту дома Шаляпина, голоса России, встала вся та культура, у которой оставался хоть какой-то голос. Дом уцелел, в нем повелели организовать музей, явился из-за границы сын Борис (художник), привез тысячу вещей, своих картин, рисунков, воспоминаний, фотографий, по ним восстановили лепнину (скажем, на потолке в гостиной лепнина с милыми птичками в гнездах), бордюры, мебель, ну, в общем, максимально все. Личные вещи тоже есть. И граммофон, и бильярд, и кабинет, и лилипутский самоварчик на две персоны (так мне показалось), и большой самовар (дом был, естественно, гостеприимным), и что только не.
Еще в школьные годы мне случилось попасть в шаляпинский дом в Петербурге, и, в общем, это посещение подкрепило мое увлечение его голосом и транслируемой им музыкой. Да не то слово "подкрепило" -- "Элегия" Массне, которую я услышала именно там, в том питерском доме, потом летала за мной неотступно, пока мы, наконец, не приобрели как-то полное на тот момент виниловое издание Шаляпина, и "Элегия" вместе с остальными шедеврами стала досягаемой в реальном исполнении, а не только у меня в голове. Но тут я и не надеялась, что предложат послушать, да и зачем, казалось бы, уже и более полное издание в МП3 вон лежит спокойно, и Ютьюб (на котором почти ничего нет, а что было, почему-то методически удаляется)... Но нас вырвали прямо из созерцания витрины с венчальными свечами Ф.И. и Иолы и позвали... "Послушать?!" -- спросила я, не веря в возможность таких совпадений.
Смотритель магнитофона понял, что столкнулся с достойным соперником. :) "Что бы вы хотели услышать?" -- спросил он, рассадив нас, накопившихся к тому времени в музее, по обитым чем-то красным креслам. "Ну, без "Элегии" Массне мы, наверное, не обойдемся", -- заявила я, пока набравшиеся в гостиной посетители рылись в памяти и обалдевая от собственной наглости. Смотрителю это, впрочем, пришлось по нраву, и он зарядил нам кассету на минут десять блаженства. Элегия была в ней первым номером, что, конечно, зря, ибо должна она идти в конце -- во всех смыслах.
Первый этаж музея посвящен жизни, а второй творчеству, как это ни смешно. Смешно то, что эти две части в жизнетворчестве Шаляпина (и не только в его) мало разделяются, и дом распадаться на составляющие не хочет. Даже лестница, по которой наверх (куда не пускают посетителей) бегали дети, это подтверждает. На втором этаже имеется еще невероятный портрет Рахманинова кисти все того же Бориса Шаляпина. Фотографировать в доме нельзя (и буклетов у них нет), хотя можно заплатить сто рэ и фотографировать. Однако фотографировать нельзя. Так что вот. Рахманинов хорош во всех видах, но этого портрета в сети нет в цвете, а, как я, кажется, успела упомянуть, фотографировать в доме нельзя. Но помимо Шаляпина и его семьи, стоит туда сходить и для того только, чтобы попытаться посмотреть в глаза Рахманинову. Это трудно, но стоит того.
Пушкин+Рахманинов+Шаляпин=Алеко (Земфира неверна)
Сразу стало понятно, что это был и есть хороший дом. Светлый, просторный, не помпезный, хотя и широкий. Увлекательный и уютный. В нем после всех уплотнений долго были коммуналки, и восстановили его как-то совсем над пропастью -- когда случилась угроза снесения, и на защиту дома Шаляпина, голоса России, встала вся та культура, у которой оставался хоть какой-то голос. Дом уцелел, в нем повелели организовать музей, явился из-за границы сын Борис (художник), привез тысячу вещей, своих картин, рисунков, воспоминаний, фотографий, по ним восстановили лепнину (скажем, на потолке в гостиной лепнина с милыми птичками в гнездах), бордюры, мебель, ну, в общем, максимально все. Личные вещи тоже есть. И граммофон, и бильярд, и кабинет, и лилипутский самоварчик на две персоны (так мне показалось), и большой самовар (дом был, естественно, гостеприимным), и что только не.
Еще в школьные годы мне случилось попасть в шаляпинский дом в Петербурге, и, в общем, это посещение подкрепило мое увлечение его голосом и транслируемой им музыкой. Да не то слово "подкрепило" -- "Элегия" Массне, которую я услышала именно там, в том питерском доме, потом летала за мной неотступно, пока мы, наконец, не приобрели как-то полное на тот момент виниловое издание Шаляпина, и "Элегия" вместе с остальными шедеврами стала досягаемой в реальном исполнении, а не только у меня в голове. Но тут я и не надеялась, что предложат послушать, да и зачем, казалось бы, уже и более полное издание в МП3 вон лежит спокойно, и Ютьюб (на котором почти ничего нет, а что было, почему-то методически удаляется)... Но нас вырвали прямо из созерцания витрины с венчальными свечами Ф.И. и Иолы и позвали... "Послушать?!" -- спросила я, не веря в возможность таких совпадений.
Смотритель магнитофона понял, что столкнулся с достойным соперником. :) "Что бы вы хотели услышать?" -- спросил он, рассадив нас, накопившихся к тому времени в музее, по обитым чем-то красным креслам. "Ну, без "Элегии" Массне мы, наверное, не обойдемся", -- заявила я, пока набравшиеся в гостиной посетители рылись в памяти и обалдевая от собственной наглости. Смотрителю это, впрочем, пришлось по нраву, и он зарядил нам кассету на минут десять блаженства. Элегия была в ней первым номером, что, конечно, зря, ибо должна она идти в конце -- во всех смыслах.
Первый этаж музея посвящен жизни, а второй творчеству, как это ни смешно. Смешно то, что эти две части в жизнетворчестве Шаляпина (и не только в его) мало разделяются, и дом распадаться на составляющие не хочет. Даже лестница, по которой наверх (куда не пускают посетителей) бегали дети, это подтверждает. На втором этаже имеется еще невероятный портрет Рахманинова кисти все того же Бориса Шаляпина. Фотографировать в доме нельзя (и буклетов у них нет), хотя можно заплатить сто рэ и фотографировать. Однако фотографировать нельзя. Так что вот. Рахманинов хорош во всех видах, но этого портрета в сети нет в цвете, а, как я, кажется, успела упомянуть, фотографировать в доме нельзя. Но помимо Шаляпина и его семьи, стоит туда сходить и для того только, чтобы попытаться посмотреть в глаза Рахманинову. Это трудно, но стоит того.
Click to viewПушкин+Рахманинов+Шаляпин=Алеко (Земфира неверна)