Последний взгляд
Как-то так получается, что мое полусвободное время и предсонные часы нынче заняты киностримингом. Посмотрела километры всякого, для учета сохраняя постеры фильмов из Википедии, что оказалось полезным -- через день не помнишь не только названия фильма, но и не узнаешь его, глядя на постер. А тут на Новый год rukenau вместе со всей прогрессивной Россией подписал нас на Нетфликс, и хотя фильмов, которых хочется, там мало, искус смотреть кино в хорошем качестве и кое-что догнать велик, так что мои километры ныне пролегают по уже совсем исхоженному Нетфликсу. На Новый год хорошо попели Мюррей и Майли Сайрус, а вчера, после полуторамесячной борьбы с собой, все-таки заставила себя нажать на стрелочку, за которой крылись Джей Гетсби и девушка с цветочным именем Дейзи.
Не хотелось мне смотреть на Ди Каприо, не хотелось вспоминать читанного в институте в рамках Home Reading'а Гэтсби (так и не понятно, почему великого), не хотелось, даже с опозданием, впрыгивать в очередной общий вагон. Но подходящий Нетфликс как-то внезапно закончился, и я посмотрела.
Удивительно -- Ди Каприо мне скорее неприятен, чем симпатичен, играющий повествователя актер (пучеглазый Супермен, похожий одновременно на Поттера и Фродо Бэггинса) слишком растерян, девушка-Дейзи -- практически никакая, хотя очень прикольно говорит, как в старых фильмах, ее муж из "старых денег" омерзителен, пусть и не так одномерен, как мог бы быть, и вся проблема с непонятной отсроченной любовью через залив кажется надуманной, и на магнум опус "Великий Гэтсби" не тянет, и все это как-то криво и косо.
Но что-то где-то щелкнуло -- что-то сошлось в преувеличенной кинематографии, окутанной золотистым сиянием, с насильной романтизацией одинокого нувориша с перстнем на мизинце (он так хорошо стоит на краю пирса и смотрит в океан), в неестественном джазово-алкогольном веселье (аж внутренний булгаковский радар задребезжал), в зеленом огне на той стороне воды, в неловкости всего происходящего, в изумлении от того, что оно такое бессмысленное и непонятно почему ставшее классикой непонятно чего. Олдридж вспомнился с его такой же неловкой и неудобной повестью про Хемингуэя и Фицджеральда, вспомнилась безусловно для меня более магнум оптическая Ночь, которая нежна и, наверное, сам Фицджеральд с его "богатыми, которые не похожи на нас с вами" (да, у них больше денег). Какой-то образ Гэтсби, вспрыгивающего на подножку автомобиля (быстрый поиск в тексте этого эпизода, конечно, не нашел), старое убеждение в том, что Хемингуэй-то -- это настоящее, а Фицджеральд -- поддельное и то, какое впечатление на меня всегда производят вещи с налетом подразумеваемого сумасшествия (это о "Ночи"). Щелкнуло, да.
Смешны претензии ар-деко реконструкторов к костюмам -- и груди больше, и штаны обтягивающее. Смешной "шикарный" нуворишеский дом самого Гэтсби -- такая плохая-преплохая архитектура, зато внутри безумное безумие, и это почему-то правильно. И в целом получается какая-то очень правильная метафора всей американской мечты, которую можно домечтать до поддельного замка плохой архитектуры и золотистого ар-деко, но даст это тебе... даже не красиво посланную пулю на вершине придуманной великой любви, а просто ничто. Смерть и забвение, пустоту и бесцельность. Бедный Фицджеральд -- вроде совсем недавно жил и умер, а так несправедливо все.
Песня Ланы дель Рей, конечно, виновата во всем, хотя смотреть на Ди Каприо, кидающего в любимую женщину шелковые платки, мне больно. Это так ужасно беспомощно все, сил нет.
Click to viewhttp://www.lib.ru/INPROZ/OLDRIDZH/last_glance.txt
“I’m Gatsby,” he said suddenly.
“What!” I exclaimed. “Oh, I beg your pardon.”
“I thought you knew, old sport. I’m afraid I’m not a very good host.”
He smiled understandingly - much more than understandingly. It was one of those rare smiles with a quality of eternal reassurance in it, that you may come across four or five times in life. It faced - or seemed to face - the whole external world for an instant, and then concentrated on you with an irresistible prejudice in your favor. It understood you just so far as you wanted to be understood, believed in you as you would like to believe in yourself, and assured you that it had precisely the impression of you that, at your best, you hoped to convey. Precisely at that point it vanished - and I was looking at an elegant young rough-neck, a year or two over thirty, whose elaborate formality of speech just missed being absurd. Some time before he introduced himself I’d got a strong impression that he was picking his words with care.
https://ebooks.adelaide.edu.au/f/fitzgerald/f_scott/gatsby/chapter3.html