Физика и физиология. Поцелуй.
Я сижу на обшарпанной
деревянной скамейке недалеко от дома и понимаю, что сижу здесь зря. Погода
отвратительная. Мерзкая погода. В такую погоду хочется плакать и выяснять
отношения на самом серьезном уровне. На небе практически ни одного облака.
Солнце нагло и беспощадно светит в глаза. Приходится постоянно щуриться. Это
раздражает.
Дорогие темные очки с золотистой дужкой, легкие, почти невесомые, неощутимые на носу, те самые, что так волшебно придают интеллигентность моему лицу, как всегда забыты в машине.
Жарко. Нет, температура пока невысокая, ночью шел дождь, и асфальт еще дышит прежней свежестью. Но мне жарко. Я опять поверил интернету и выперся в шерстяной серой кофте с красной полоской на груди. Не знаю почему, но меня бесит именно эта красная полоска. Хотя сама кофта нравится. Но из-за тоненькой, еле заметной полоски, я ее практически никогда не одеваю. Непонятно, зачем я сделал это сегодня.
Отвратительно сидеть в нелюбимой кофте без темных очков, когда мимо постоянно кто-то куда-то идет. Нет, люди меня раздражают меньше, чем погода. Вообще не раздражают. Ну, может, только та парочка, что сидит напротив и бессовестно целуется. Они целуются так, словно я не сижу прямо перед ними в шерстяной кофте с глупой красной полоской на груди. Меня для них не существует. И прохожие в рубашках с коротким рукавом тоже отсутствуют. Они целуются.
А в поцелуе нет ничего особенного. Простой обмен влагой и банальный осязательный контакт. Физика и физиология.
Жарко. Проклятая кофта. Если бы сейчас было холодно, то я бы выглядел умным, а остальные, с короткими рукавами, дураками. Во всем виноват Интернет. Нельзя ему верить. Никому верить нельзя.
Зря я сел на эту скамейку. Интересно, долго они будут обмениваться влагой? Ну, должно же надоесть. Вообще, это неприлично. Сидят и целуются. Люди вокруг. Стыдно должно быть!
Я тоже много раз целовался. Конечно, не в такую погоду. Я целовался, когда была правильная погода. И напротив меня никогда никто не сидел в шерстяной кофте с длинным рукавом.
Первый раз я поцеловался в пятом классе. И не оттого, что хотелось. А затем, что нужно. Все уже сделали это, а я почему-то отставал в развитии. Пришла пора наверстывать упущенное. Подходящая для этой цели одноклассница нашлась без особых проблем. У нее наверняка было имя, и она как-то выглядела, но я этого не помню. В темном свежеокрашенном подъезде только что отстроенного дома, я прислонил свои губы к ее полуоткрытому рту и понял, что это не мое. Я ничего не почувствовал. Только обмен влагой и странные осязательные ощущения. И мне почему-то было стыдно. Нет, это не был настоящий первый поцелуй.
Солнце, между прочим, жарит все сильнее. С кофтой я очень сильно промахнулся. И очки забыл тоже зря. Ну почему я поверил прогнозу погоды, а все остальные нет? А эти двое напротив, просто неугомонные. Как они умудряются непрерывно целоваться и одновременно кормить голубей крошками, оторванными от свердловской булки - не понимаю! Занялись бы уже только голубями. Кажется, они все это делают, даже не понимая, что с ними происходит.
Нет, я тоже иногда целовался в бессознательном состоянии. Но я никогда не кормил при этом голубей.
Второй раз в жизни я поцеловал девочку, которую любил тогда до беспамятства. Любовь началась в третьем классе. Она была безответной, а потому долгой. Мне очень хотелось ее поцеловать. И это, наконец, случилось. Мы играли в бутылочку, которую перед этим безрассудно распили. Всем 8 «Б» классом. Тогда она целовалась со многими. Меня это серьезно нервировало. Но я терпел. Я ждал своей секунды, своей неминуемой судьбы. И когда фортуна все же повернула горлышко в сторону долгожданной мечты, мы вышли с ней в пустой коридор незнакомой квартиры. Я почти терял сознание. Она оказалась близко, совсем рядом, как никогда еще не была. Я чувствовал, что сердце бьется даже в кончиках пальцев, в мочках горящих ушей и пытается вскрыть грудную клетку. Она закрыла глаза, ее губы прикоснулись к моим... И я расстроился. Потому, что я ее поцеловал, а для нее это был простой обмен влагой и банальный осязательный контакт. Несерьезный был поцелуй. Ненастоящий.
Ну и жарища. Просто пекло. А обещали дождь. Небольшой, но обещали. И переменную облачность. Зачем эти двое кормят голубей? Они, наверное, не знают, что голуби - это летающие крысы. Всеядные разносчики заразы. Мало того, эти серые бомбардировщики постоянно испражняются на памятники. Я никогда не кормлю голубей. Аморально кормить существ, которые позволяют себе гадить на Пушкина и Гоголя. А сидящие напротив меня бесстыдники, наверное, представляют, что сами целуются, как голубки. Ничего подобного. Голуби вообще не целуются. Они пожирают друг у друга с клюва остатки корма. И им при этом все равно, знакомы ли они и в каких отношениях.
Конечно, я тоже иногда целовался с малознакомыми девушками. Но только когда был пьян. И даже в этом состоянии я никогда не гадил на памятники.
Вообще, нельзя гадить, и нельзя целоваться не всерьез. Да и по привычке тоже нельзя. Жить с человеком по привычке, можно, а целоваться нельзя. Не получается. И еще, нельзя просто хотеть целоваться. Есть можно просто хотеть, а целоваться нет. Поцеловать нужно обязательно кого-то. И ты всегда точно знаешь кого. Поцелуй больше, чем признание, важнее всего того, что будет потом, главнее, чем штамп в паспорте. Штамп можно подделать, а поцелуй никогда. Он или настоящий, или просто обмен влагой и банальный осязательный контакт. Физика и физиология.
Глупая сегодня погода. Неправильная. Она мне никак не подходит. Нет, этим двоим, я совсем не завидую. Парню не завидую, потому, что та, которая нравится мне, намного лучше этой. И девушке совсем не завидую. Ну, понятно почему.
А вообще, я все могу исправить. Я могу аккуратно встать со скамейки, чтобы не спугнуть голубей. Пусть лучше сидят здесь, чем кружат над памятниками. Я могу дойти до машины, стоящей всего в десяти шагах у обочины. Пикнуть сигнализацией и достать из бардачка легкие, почти невесомые, дорогие темные очки с золотистой дужкой. Напялить их на нос и перестать щуриться. Я могу проехать по двору пятьдесят метров до своего подъезда, подняться на лифте, зайти в квартиру и снять серую шерстяную кофту вместе с красной полоской на груди. Я могу принять душ, раз обещали дождь и не выполнили. Найти рубашку с коротким рукавом и выйти на улицу уже не дураком, а обыкновенным прохожим. Я могу сесть в машину, закрыть тонированные стекла, включить кондиционер и насладиться прохладным ветерком и переменной облачностью. Я даже могу взять стремянку, поехать в центр и отмыть Александра Сергеевича от голубиного помета. Я все могу исправить. Но я не хочу.
Потому, что в поцелуе нет ничего особенного. Простой обмен влагой и банальный осязательный контакт. Физика и физиология. Наплевать мне на поцелуи.
Тем более что вчера она так и не захотела меня поцеловать.
Дорогие темные очки с золотистой дужкой, легкие, почти невесомые, неощутимые на носу, те самые, что так волшебно придают интеллигентность моему лицу, как всегда забыты в машине.
Жарко. Нет, температура пока невысокая, ночью шел дождь, и асфальт еще дышит прежней свежестью. Но мне жарко. Я опять поверил интернету и выперся в шерстяной серой кофте с красной полоской на груди. Не знаю почему, но меня бесит именно эта красная полоска. Хотя сама кофта нравится. Но из-за тоненькой, еле заметной полоски, я ее практически никогда не одеваю. Непонятно, зачем я сделал это сегодня.
Отвратительно сидеть в нелюбимой кофте без темных очков, когда мимо постоянно кто-то куда-то идет. Нет, люди меня раздражают меньше, чем погода. Вообще не раздражают. Ну, может, только та парочка, что сидит напротив и бессовестно целуется. Они целуются так, словно я не сижу прямо перед ними в шерстяной кофте с глупой красной полоской на груди. Меня для них не существует. И прохожие в рубашках с коротким рукавом тоже отсутствуют. Они целуются.
А в поцелуе нет ничего особенного. Простой обмен влагой и банальный осязательный контакт. Физика и физиология.
Жарко. Проклятая кофта. Если бы сейчас было холодно, то я бы выглядел умным, а остальные, с короткими рукавами, дураками. Во всем виноват Интернет. Нельзя ему верить. Никому верить нельзя.
Зря я сел на эту скамейку. Интересно, долго они будут обмениваться влагой? Ну, должно же надоесть. Вообще, это неприлично. Сидят и целуются. Люди вокруг. Стыдно должно быть!
Я тоже много раз целовался. Конечно, не в такую погоду. Я целовался, когда была правильная погода. И напротив меня никогда никто не сидел в шерстяной кофте с длинным рукавом.
Первый раз я поцеловался в пятом классе. И не оттого, что хотелось. А затем, что нужно. Все уже сделали это, а я почему-то отставал в развитии. Пришла пора наверстывать упущенное. Подходящая для этой цели одноклассница нашлась без особых проблем. У нее наверняка было имя, и она как-то выглядела, но я этого не помню. В темном свежеокрашенном подъезде только что отстроенного дома, я прислонил свои губы к ее полуоткрытому рту и понял, что это не мое. Я ничего не почувствовал. Только обмен влагой и странные осязательные ощущения. И мне почему-то было стыдно. Нет, это не был настоящий первый поцелуй.
Солнце, между прочим, жарит все сильнее. С кофтой я очень сильно промахнулся. И очки забыл тоже зря. Ну почему я поверил прогнозу погоды, а все остальные нет? А эти двое напротив, просто неугомонные. Как они умудряются непрерывно целоваться и одновременно кормить голубей крошками, оторванными от свердловской булки - не понимаю! Занялись бы уже только голубями. Кажется, они все это делают, даже не понимая, что с ними происходит.
Нет, я тоже иногда целовался в бессознательном состоянии. Но я никогда не кормил при этом голубей.
Второй раз в жизни я поцеловал девочку, которую любил тогда до беспамятства. Любовь началась в третьем классе. Она была безответной, а потому долгой. Мне очень хотелось ее поцеловать. И это, наконец, случилось. Мы играли в бутылочку, которую перед этим безрассудно распили. Всем 8 «Б» классом. Тогда она целовалась со многими. Меня это серьезно нервировало. Но я терпел. Я ждал своей секунды, своей неминуемой судьбы. И когда фортуна все же повернула горлышко в сторону долгожданной мечты, мы вышли с ней в пустой коридор незнакомой квартиры. Я почти терял сознание. Она оказалась близко, совсем рядом, как никогда еще не была. Я чувствовал, что сердце бьется даже в кончиках пальцев, в мочках горящих ушей и пытается вскрыть грудную клетку. Она закрыла глаза, ее губы прикоснулись к моим... И я расстроился. Потому, что я ее поцеловал, а для нее это был простой обмен влагой и банальный осязательный контакт. Несерьезный был поцелуй. Ненастоящий.
Ну и жарища. Просто пекло. А обещали дождь. Небольшой, но обещали. И переменную облачность. Зачем эти двое кормят голубей? Они, наверное, не знают, что голуби - это летающие крысы. Всеядные разносчики заразы. Мало того, эти серые бомбардировщики постоянно испражняются на памятники. Я никогда не кормлю голубей. Аморально кормить существ, которые позволяют себе гадить на Пушкина и Гоголя. А сидящие напротив меня бесстыдники, наверное, представляют, что сами целуются, как голубки. Ничего подобного. Голуби вообще не целуются. Они пожирают друг у друга с клюва остатки корма. И им при этом все равно, знакомы ли они и в каких отношениях.
Конечно, я тоже иногда целовался с малознакомыми девушками. Но только когда был пьян. И даже в этом состоянии я никогда не гадил на памятники.
Вообще, нельзя гадить, и нельзя целоваться не всерьез. Да и по привычке тоже нельзя. Жить с человеком по привычке, можно, а целоваться нельзя. Не получается. И еще, нельзя просто хотеть целоваться. Есть можно просто хотеть, а целоваться нет. Поцеловать нужно обязательно кого-то. И ты всегда точно знаешь кого. Поцелуй больше, чем признание, важнее всего того, что будет потом, главнее, чем штамп в паспорте. Штамп можно подделать, а поцелуй никогда. Он или настоящий, или просто обмен влагой и банальный осязательный контакт. Физика и физиология.
Глупая сегодня погода. Неправильная. Она мне никак не подходит. Нет, этим двоим, я совсем не завидую. Парню не завидую, потому, что та, которая нравится мне, намного лучше этой. И девушке совсем не завидую. Ну, понятно почему.
А вообще, я все могу исправить. Я могу аккуратно встать со скамейки, чтобы не спугнуть голубей. Пусть лучше сидят здесь, чем кружат над памятниками. Я могу дойти до машины, стоящей всего в десяти шагах у обочины. Пикнуть сигнализацией и достать из бардачка легкие, почти невесомые, дорогие темные очки с золотистой дужкой. Напялить их на нос и перестать щуриться. Я могу проехать по двору пятьдесят метров до своего подъезда, подняться на лифте, зайти в квартиру и снять серую шерстяную кофту вместе с красной полоской на груди. Я могу принять душ, раз обещали дождь и не выполнили. Найти рубашку с коротким рукавом и выйти на улицу уже не дураком, а обыкновенным прохожим. Я могу сесть в машину, закрыть тонированные стекла, включить кондиционер и насладиться прохладным ветерком и переменной облачностью. Я даже могу взять стремянку, поехать в центр и отмыть Александра Сергеевича от голубиного помета. Я все могу исправить. Но я не хочу.
Потому, что в поцелуе нет ничего особенного. Простой обмен влагой и банальный осязательный контакт. Физика и физиология. Наплевать мне на поцелуи.
Тем более что вчера она так и не захотела меня поцеловать.