Рованичи. Разрушенное благополучие.
Имение Рованичи - одно из самых старых и крупных на древней Игуменщине, даже несмотря на то, что оно лежало в стороне от больших трактов и дорог. Со времён Великого княжества Литовского оно было собственностью многих его знатных фамилий, в конце 18 века стало прекрасным родовым дворянским гнездом, а сегодня рискует погибнуть навсегда в нашу «сильную и процветающую» эпоху, являющуюся закономерным продолжением разрушений и запустения эпохи советской.
Первое появление Рованичей на страницах исторических документов было связано не только с фамилиями местного литовского, но и крымско-татарского по своему происхождению дворянства. Во взаимоотношениях ВКЛ и крымских татар были самые разные страницы. Были и опустошительные набеги крымчаков на литовские земли, а были и дружественные совместные союзы и военные коалиции, например, против Московского государства. Попутно в 15-16 веках многие татарские роды, в том числе знатные, переселялись в Литву и поступали на воинскую службу к великому князю. За это последний жаловал им земли в самых разных местах литовского края. Одним из таких мест в начале 16 столетия были Рованичи. В 1535 году один из таких татарских поселенцев Сейгал Минбулатович продал свои земли в Рованичах одному из крупнейших литовских магнатов того времени виленскому воеводе Альбрехту Гаштольду. Этот факт остался в документах тех лет. Гаштольд приписал приобретённую Рованичскую волость аж к своему замку в местечке Радошковичи за 135 километров от неё! Очевидно, жителям Рованичей тех лет было очень тяжело и неудобно решать какие-либо вопросы со своей администрацией. Род Гаштольдов, однако, владел Рованичами всего 7 лет. В 1542 году последний его представитель Станислав Гаштольд, женатый на знаменитой Барбаре Радзивилл, умер, не оставив после себя наследников. Все огромные родовые владения отошли в великокняжескую казну.
В 1556 году Рованичи на 10 лет были в пользовании семьи великого писаря литовского Ивана Горностая, а затем могущественного графского рода Глебовичей. В 16 столетии Глебовичи были на самых видных ролях в Великом княжестве Литовском. Среди нескольких поколений рода были полководцы и дипломаты, владельцы многочисленных имений и замков, ближайшие приближённые великих князей. В 1576 году минский каштелян Ян Глебович получил радошковичское староство, в которое ранее были включены Альбрехтом Гаштольдом и Рованичи. Необходимо отметить, что часть рованичских земель принадлежали не только Глебовичам. Параллельно с ними, у всё тех же татар часть владений в Рованичах приобрёл шляхетский род Ратомских (к этому роду по женской линии восходят корни Тадеуша Костюшко ). Таким образом, к началу 17 столетия в Рованичах уже не осталось изначальных татарских землевладельцев. Возможно, татарские семьи продолжали жить здесь ещё на протяжении многих столетий, но сегодня следов былого татарского присутствия в Рованичах уже не найти.
Замечательный эпизод жизни Рованичей эпохи конца 16 столетия дошёл до нас на страницах архивных документов. В 1594 году жители имения Шипяны, которое принадлежало виленскому католическому епископу, обвинили жителей Рованичей в краже пчёл с их земли, а также в нанесении их угодьям различного прочего ущерба. Жители обоих имений собрались на границе двух владений на копный суд. Присутствовали и представители землевладельцев - Ратомских и Глебовичей. Представитель последних в Рованичах, мелкий шляхтич Матеуш Роматовский, вёл себя на этом суде исключительно вызывающе. Можно предположить, что, поскольку Глебовичи были в то время одними из крупнейших опекунов кальвинистского вероисповедания в ВКЛ, Роматовский также был кальвинистом. Учитывая сложную межконфессиональную ситуацию в Княжестве в эпоху контрреформации, всё, что было связано с католической церковью (например, её имение Шипяны), могло вызывать у них сильную неприязнь. В общем, Матеуш Роматовский нагло заявил, что указ украсть у шипянцев улья отдал лично он, в чём он абсолютно не раскаивается. После этого он сказал, что разговаривать его подданным на этом суде не о чем, и приказал им всем возвращаться по домам. В ответ на возмущение жителей Шипян он не нашёл ничего лучше, как открыть по ним огонь из ружья, и при этом ранил трёх человек. Разъярённые шипянцы бросились в настоящее сражение на жителей Рованичей и главным образом на Матеуша Роматовского. Однако тот сбежал от них верхом на лошади, а вместо этого был пойман только один из рованичских крестьян, который участвовал в краже пчёл. Его едва не повесили на месте на ближайшем дереве, однако он с огромным трудом сумел убедить толпу, что он человек подневольный и был вынужден просто исполнять приказ своего пана. Дело окончилось тем, что рованичане позже были вынуждены выкупать этого крестьянина за 10 коп грошей, что, вероятно, одновременно и стало компенсацией за ущерб шипянским владениям. Был ли как-то наказан за своё поведение урядник Глебовичей Роматовский -неизвестно.
Бывший кальвинский сбор на замчище в Заславле - резиденции Яна Глебовича. Фотография начала 20 века.
Род Глебовичей пресёкся в 17 столетии. Две последние его представительницы вышли замуж за Огинских и Сапег и принесли своё родовое приданное этим фамилиям. Однако Рованичи были государственным владением, и кому передавать его по наследству решалось в канцелярии короля Речи Посполитой. А там решили, что принадлежать они будут шляхтичу Криштофу Гарабурде и его сыновьям, занимавшим различные должности в Минском воеводстве. Им и принадлежали Рованичи с 1667 по 1693 годы. Затем он, вновь вместе со всем радошковичским староством, были переданы подскарбию литовскому Николаю Франтишку Огинскому, а после его сыновьям Ежи Казимиру и Антонию. Ежи Казимир умер рано, одновременно с отцом в 1715 году, а его брат Антоний решил уйти в монастырь. Единственной наследницей семьи стала младшая дочь Франтишка, которая вышла замуж за будущего великого гетмана литовского Михала Юзефа Масальского. Ему, а также его сыну, подчашему литовскому Яну Николаю, Рованичи принадлежали, по крайней мере, до середины 18 столетия.
Михал Юзеф Масальский, владелец Рованичей в 18 столетии. Портрет Симеона Чеховича 1765 г.
А затем наступила новая эпоха. Она оказалась роковой для Речи Посполитой, захваченной Россией, Пруссией и Австрией в результате трёх разделов, но не стала фатальной для Рованичей. Их новые владельцы позаботились о том, чтобы даже в захваченной стране здесь был цветущий уголок старых литовских традиций в новом воплощении усадебной культуры. А владельцами этими был род шляхтичей Слотвинских герба Лелива, выходцы из Польши, ведущие свой род от предка, сражавшегося с Москвой в войске короля Стефана Батория.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление и рассказать, что досталось Слотвинским в Рованичах от предыдущих владельцев. Историческая структура деревни в конце 18 столетия несколько отличалась от современной - она не была цельной и состояла из трёх частей. Шляхетский двор, в котором жили наместники владельца Рованичей, издавна находился на северо-восточной стороне, там, где позднее появился спиртзавод. Собственно деревня Рованичи в давнее время состояла только из одной улицы, которая сохранилась и по сей день - она ведёт на юго-запад в направлении большого лесного массива (сегодня называется улица "60 лет Октября"). А вот параллельная улица, которая начинается от местного почтового отделения и магазина (улица Партизанская), ещё в 20 веке была отдельной деревней под интересным старосветским названием Юрздыка.
Юрздыками или юридиками в Великом княжестве Литовском называли частновладельческие улицы и кварталы посреди городской и государственной земли. Поскольку Рованичи издавна были казённым имением, передававшимся в «державу» (временное пользование), кто-то из его владельцев выкупил эту улицу в свою собственность, и поселил на ней своих крестьян. Обычно на такие мероприятия решались крупные состоятельные магнаты, такие, например, как вышеупомянутые Глебовичи. Вполне вероятно, что рованичская юридика возникла как раз в период хозяйствования здесь Глебовичей во второй половине 16 - начале 17 столетия.
А в конце 18 века все три исторические части Рованичей - усадебный двор, Юрздыку и деревню Рованичи - сосредоточил в своих руках Антоний Слотвинский. Строя новый усадебный двор для себя и своих потомков, он фактически предвосхитил новую усадебную культуру 19 столетия, в которой сочетались усадьба как объект ландшафтного и архитектурного искусства и как промышленный центр, работающий на внешний рынок. Уже в начале 19 века в имении Антония Слотвинского была традиционная для больших усадеб тех времён сыроварня (литовские сыры славились в то время во всей Восточной Европе!), молочная, пекарня, амбары, кузница и прочие строения для производства и обработки сельскохозяйственной продукции. Для её хранения были построены специальные каменные ледовни, стены в которых обкладывались заготавливаемым в зимний период льдом. В имении были построены спиртзавод, работавший впоследствии ещё 200 лет, и цех по варке мыла! В окрестностях усадебного дома был разбит большой сад, границы которого были обозначены липовыми аллеями. Здесь росли плодовые деревья и кустарники (смородина, крыжовник), а саженцы для него выращивались в собственном усадебном питомнике. Этот сад по задумке Антония Слотвинского совмещал в себе также концепцию и приусадебного парка, поэтому в нём были проложены аллеи, а также построены три беседки для созерцания окружающего пейзажа. Кроме этого в рованичском имении были ещё семь огородов с теплицами, в которых, среди прочего, выращивалось 32 вида различных цветов, проводились эксперименты по выращиванию новых огородных культур. Это, кстати, станет отличительной особенностью рованичского имения на протяжении всех последующих лет.
Рованичская усадьба в середине 19 столетия. Рисунок Наполеона Орды.
Заботился Антоний Слотвинский не только о хозяйственном и бытовом, но и о духовном состоянии своих владений. В начале улицы деревни Юрздыка, на всё том же перекрёстке напротив нынешних почты и магазина, издавна стояла униатская церковь Святой Троицы. Она упоминалась в документах ещё во времена владения рода Гарабурдов в 17 столетии, жертвовала на неё и жена другого владельца, Николая Франтишка Огинского, Катажина. В 1792 году на средства Слотвинского для храма было выстроено новое деревянное здание. Позже эта церковь стала православной и была переосвещена в честь Рождества Богородицы.
Неподалёку, прямо напротив своей усадьбы, Слотвинский к 1799 году возводит храм и для своей собственной католической конфессии. Каменный костёл в честь небесного патрона, святого Антония, был не слишком большим, но весьма примечательным архитектурно: с четырёхколонным портиком с ионическими капителями, античным треугольным фронтоном в самом популярном в то время стиле классицизма. Внутри храма были полихромные росписи на библейские темы и особо примечательная роспись алтарной стены с трёхмерной перспективой. Также костёл должен был стать фамильной часовней усыпальницей, для чего под алтарём был устроен склеп. Позднее на стенах храма были повешены мемориальные доски в мраморном обрамлении в честь умерших членов рода Слотвинских.
Костёл святого Антония в Рованичах
Закладка нового роскошного усадебного дома в Рованичах также, скорее всего, заслуга Антония Слотвинского. Ведь у него единый архитектурный классический стиль с костёлом святого Антония. Также можно заметить, что усадебный дом и костёл построны таким образом, чтобы от них открывался взаимный живописный вид друг на друга, и всё это, несомненно, часть единого продуманного усадебного ансамбля.
Усадебный дом Слотвинских в Рованичах.
Столь активная деятельность, развёрнутая Антонием Слотвинским в Рованичах давала подвод для досужих разговоров в крестьянской среде. А позже она породила почву для различных забавных легенд. В частности, утверждалось, что средства для строительства дал Антонию найденный им “наполеоновский клад”! Якобы, однажды один работник Слотвинского сжигал в лесу выкорчеванные пни, и вдруг из одного из них полилась какая-то необычная жёлтая “смола”. Работник рассказал об этом пану, а тот дал ему 25 рублей и наказал молчать об увиденном, а сам забрал найденное золото. На самом деле наполеоновские части в 1812 году активно проходили через игуменские земли и часто пользовались помощью литовской шляхты, практически полностью бывшей на их стороне. Более чем активно поддерживали Наполеона ближайшие соседи Слотвинских Монюшки из Родковщины и Шипян. Однако, об участии в данной кампании Антония Слотвинского ничего не известно, в отличие от деятельности по созданию усадьбы, которую он начал ещё задолго до прихода французов.
Не участвовал Антоний и в восстании за восстановление Речи Посполитой 1830-31 годов, однако всё равно был обвинён российскими властями в хранении оружия, которое он, по их версии, “намеревался выдать мятежникам в случае начала восстания”. Естественно, сам Слотвинский им этого не говорил, но в ту пору для обвинительного приговора было достаточно и этих догадок. Только преклонный возраст Антония, вероятно, спас его от детального разбирательства по этому делу, которое в итоге не получило ходу.
Предпринимательское и усадебное дело Антония Слотвинского продолжил его сын Людвик. Ему довелось на протяжении шести лет (в 1853 - 1859 годах) занимать почётную должность предводителя дворянства Минской губернии. На этом посту он также получил чин действительного статского советника. Занимал он эту должность сразу после эпохи многолетней работы на этом посту знаменитого Леона Ошторпа из Дукоры, также фактически соседа Слотвинских. Непосредственный предшественник Людвика, Оттон Горват, был женат на дочери Ошторпа Людвике, и она активно помогала мужу в его делах. Поэтому в дворянском обществе период 1820-х - 1840-х годов уже прочно ассоциировался с именами Ошторпов. Дамы Минской губернии, было дело, даже бунтовали, и уже после вступления в должность Людвика Слотвинского требовали, чтобы балы в губернаторском доме принимала не его жена Сюзанна, а жена предыдущего маршалка Людвика Горват! И на самом деле Людвика принимала ряд минских балов уже в бытность Людвика Слотвинского, в том числе и такие важные, как, например, по случаю приезда в 1858 году российского императора Александра II.
Тем не менее, Людвик Слотвинский успешно предводительствовал два выборных срока, а затем вышел в отставку, полноценно занявшись Рованичами и другими своими имениями. А заниматься там было чем. Севернее Рованичей, в деревне Слобода, Людвик основывает крупную суконную мануфактуру, впоследствии приносившую ему доход в 1400 рублей в год. В этой же деревне на реке Уше была построена также и большая мельница. В самих Рованичах на небольшом местном ручейке также была создана запруда, но уже с эстетическо-декоративными целями. В результате получился удивительной красоты пруд с островком, на котором расположилась пейзажная беседка. Подплыв к ней на лодке, можно было любоваться и усадебным двором, и костёлом напротив. Вокруг усадьбы на месте изначального сада был заложен большой парк, где по рованичской традиции было множество экзотических растений и деревьев. Обилие растительных видов в парке было таким, что он выделялся среди других в масштабах целой страны. По сути это был уже целый ботанический сад!
Приусадебный пруд в Рованичах
Был сформирован и парадный двор, в который вела въездная аллея, заканчивавшаяся круглым центральным газоном. Ко круглому газону вела парадная двухмаршевая лестница усадебного дома, а с двух сторон от дома симметрично находились две официны. Одна служила жилым домом для прислуги, а вторая - кухней.
Флигель усадьбы в Рованичах
Внутри дома было два больших салона, украшенныхлепными деталями, один со стороны парадного входа, другой - со стороны паркового фасада. В парк из дома вела не менее красивая и высокая лестница, нежели с парадной стороны. У Людвика Слотвинского в доме был кабинет, обставленный резной итальянской мебелью, а у его жены Сюзанны был будуар в восточном стиле, устланный турецкими и персидскими коврами.
Лестница в парк из усадебного дома
Надо сказать, что выйдя в отставку в 1859 году, Людвик Славтинский поступил очень своевременно. Вскоре в крае разразилось восстание, и его преемник на посту губернского предводителя дворянства Александр Лаппа был обвинён в его поддержке, отправлен в ссылку, и был вынужден продать все свои имения в Литве. И это при том, что реальная поддержка повстанцев Александром Лаппой была очень умеренной. Оставайся в это время на этой должности Людвик Слотвинский, его наверняка постигла такая же участь, а Рованичи неизбежно были бы проданы какому-нибудь “лицу истинно-русского происхождения”. Но даже в самой непосредственной близости от Рованичей в 1863 году было очень неспокойно. В Игуменском уезде активно действовал повстанческий отряд под предводительством хозяина имения Богушевичи под Березино, шляхтича Болеслава Свенторжецкого. В определённый период повстанцы дислоцировались прямо у имения в огромном лесу южнее Рованичей. 23 июля буквально в 5 километрах от Рованичей был захвачен в плен целый царский генерал, начальник дивизии! Однако, усилиями царских войск к концу 1863 года активность этого отряда была подавлена, а большинство его участников убиты или взяты в плен. Людвику Слотвинскому при этом удалось избежать претензий в пособничестве или сочувствии повстанцам, хотя у него была с ними непосредственная семейная связь. Его зять - отставной штабс-ротмистр, шляхтич из Слуцкого уезда Гектор Коркозович, женатый на дочери Людвика Теодоре Слотвинской - считался одним из предводителей повстанческого отряда наряду с самим Болеславом Свенторжецким. 13 июля 1863 года после одного из боёв повстанцев с царскими войсками он, изнурённый голодом, пришёл в волостное правление одной из деревень под Игуменом в поисках хлеба, где и был взят в плен. Гектор был владельцем имения Логи в 15 километрах юго-восточнее Рованичей, эта усадьба досталась ему в приданное от Слотвинских, и сейчас она оказалась под угрозой конфискации. Однако, в итоге её смогли просто переписать на его жену и малолетних детей и оставить в собственности рода. Не исключено, что этому поспособствовал тесть Коркозовича Людвик Слотвинский, каким-то образом сумевший сохранить авторитет у российских властей. Но самого Гектора спасти от репрессий он уже не смог, и тот был приговорён к 15 годам сибирской ссылки, после которой о нём уже не было известий...
Благодаря тому, что Людвиг Слотвинский сохранил свои имения, он смог передать их своим детям. Владельцем Рованичей стал один из его сыновей Гвидо Слотвинский. При нём в Рованичах продолжало развиваться растениеводство, работал спиртзавод, крахмальный завод, лесопилка, стекольная гута. А затем рованичское имение перешло к племяннику Гвидо, сыну его брата Адама Людвика, Юзефу Слотвинскому, при котором усадьба пережила свой последний расцвет.
В конце 19-начале 20 века в Российской империи довольно активно развивались экономические отношения, создавались новые и укрупнялись старые производства. Юзеф Слотвинский всеми силами старался не оставать от этого процесса. Оказавшись собственником целого ряда родовых имений на пространстве от Докшиц до Игумена, в каждом крупном центре этих имений он основал какой-либо завод. Крупнейшим из них всё равно оставался спиртзавод в Рованичах, который пережил большую модернизацию. В начале 20 века здесь уже стоял самый современный на то время паровой двигатель (огромная редкость для провинциальных усадеб Литвы тех лет) и работало несколько десятков рабочих.
Спиртзавод в Рованичах
По-прежнему разрабатывались лесные богатства рованичских владений - в окрестных лесах добывалась, смола, дёготь и терпентин (сырьё для скипидара). Закладывались при Юзефе Слотвинском и новые фольварки. На юго-запад от Рованичей через вековую пущу, которая ещё 50 лет назад была надёжным убежищем повстанцев, была проложена прямая, как стрела, дорога к новому большому фольварку, который получил название в честь своих основателей - Слатвин. Там был дом управляющего, целый ряд хозяйственных построек и обширный фруктовый сад. Для управления своими обширными владениями Юзеф Слотвинский создаёт в Рованичах Главное управление делами и имениями, в котором координировалась работа его имений и фольварков. В этом управлении в начале 20 века уже был телеграф и телефон, по которому Юзеф Слотвинский мог отдать указания, находясь в Борисове, Минске, а то и Варшаве! В самих Рованичах было открыто почтовое отделение, несмотря даже на то, что деревня находилась в стороне от крупных трактов. И вот Рованичи, некогда считавшиеся глухим уголком Минской губернии теперь были уже в авангарде развития производства и цивилизации, и имели у себя то, что не всегда могли позволить даже в столице!
Спиртзавод в Рованичах. Здание спиртоприёмника.
Развивалась и территория непосредственно возле самой рованичской усадьбы. В 1907 году был капитально обновлён приусадебный парк, высажено ещё больше красивых редких деревьев. Не были забыты и огороды, на которых продолжали выращиваться новые и редкие культуры. Главным садовником Юзефа Слотвинского был еврей Янкель-Лейб Керштейн. С его помощью в Рованичах одними из первых в крае выращивали многие фрукты и овощи, такие, например, как помидоры, в начале 20 века ещё считавшиеся в Беларуси экзотикой. Интересно, что рованичские крестьяне, которым Янкель-Лейб давал попробовать томаты, считали их “редкостной гадостью” и не желали в то время даже пробовать выращивать их у себя. Сыновья Янкеля-Лейба также работали в управлении делами Слотвинских. Аарон Керштейн был бухгалтером, а Моисей Керштейн управляющим лесным хозяйством. При этом полноценной еврейской общины, со своим кварталом, с молельными домами, кладбищем, в Рованичах не сложилось - это было прерогативой соседнего уездного местечка Игумена.
Янкель-Лейб Керштейн, рованичский садовник в конце 19 столетия.
Так жили и развивались Рованичи в начале 20 века. Работали заводы, фольварки, лесное и садово-парковое хозяйство. Казалось бы, что даже начавшаяся Первая мировая война не должна как-то негативно повлиять на это, всё таки её фронт установился относительно далеко. Однако, она повлияла на жизнь Рованичей самым непосредственным образом. Дело в том, что в этой войне впервые стала использоваться для ведения боевых действий авиация, что значительно расширило зону поражения и опсаности для обеих сторон. Так немецкий боевой дирижабль, базировавшийся в Ковно, на своих вылетах долетал даже до Минска. Правда, бомбы, которые он нёс на борту, были нетяжёлыми и маломощными, и количество жертв от таких бомбёжек можно было пересчитать по пальцам. Но, к сожалению, именно среди этих жертв оказался Юзеф Слотвинский. Во время одной из ночных бомбардировок 1916 года он находился в Минске в гостинице “Париж”, которая стояла у входа в Александровский сквер. Сбошенная с дирижабля бомба (больше напоминающая современную ручную гранату), пробила крышу отеля и разорвалась как раз в комнате, в которой ночевал Слотвинский. Он получил тяжёлые ранения и умер в госпитале через три дня. Так трагически оборвалась жизнь одного из самых успешных землевладельцев Минской губернии.
Здесь в 1916 году был смертельно ранен Юзеф Слотвинский. Фотография начала 20 века.
К счастью, были наследники, которым можно было оставить дела и нажитые капиталы - сыновья Мирослав и Людвик. Однако Рованичи вскоре оказались на передовой новой - советско-польской - войны. Её фронт проходил по Березине, что было не так далеко от Рованичей. Несколько раз большевистские войска совершали попытки прорыва фронта, и всякий раз на их пути неизменно оказывались Рованичи. Усадьба тогда подвергалась грабежам и только чудом не была разрушена совершенно. Наконец в июле 1920 года Рованичи были окончательно заняты большевиками. Счастливые времена для образцовой и процветающей усадьбы закончились. Слотвинские, к счастью, успели уехать в свои имения, оставшиеся на польской стороне. Большевистские палачи настигнут их там только в 1939 году. Был разграблен и превращён в склад костёл святого Антония. Местные жители пытались говорить, что они хотели бы видеть в костёле настоятеля и посещали бы его, но исполнения подобных желаний трудового народа в планы советской власти не входило.
Костёл в Рованичах. Фотография 1970-х годов.
Усадебному дому относительно повезло в том плане, что он не был снесён, там была устроена школа. Кстати, стоит заметить, что до этой школы народное училище существовало в Рованичах с 1863 года.
Школа в бывшем усадебном доме Слотвинских. Фотография 1930-х годов.
Оставшуюся в Рованичах церковь большевики стали добивать позже путём террора по отношению к семье её настоятеля священника Ивана Бразовского. В 1929 году его арестовывают и отправляют на три года в ссылку в Мурманск. О положении его семьи в это время лучше всего свидетельствует письмо его жены Стефаниды Бразовской к Екатерине Пешковой, жене известного писателя Максима Горького:
«Уважаемая Екатерина Павловна! Второй раз обращаюсь я к Вам за помощью. Я уже писала, что мужа моего арестовали 20 октября 29 года и без суда сослали на три года. Муж мой был священником. Несмотря на то, что я с семью малолетними детьми остались без куска хлеба, еще выселили меня из собственной квартиры в сарай, в котором отгорожена коморка 5 аршин длины, 5 ширины и 3 аршина вышины. В этом чулане помещаюсь я с детьми и последнее время, несмотря на зимнее время. Температура никогда не превышает 6-7 градусов тепла. За что осудили несчастных детей на гибель! Спасите мне моих малюток, Екатерина Павловна! Помогите возвратить мой собственный домик, в котором хоть бы в тепле сидели мои голодные малютки. В кооперации мне ничего не отпускают. Земли нет. Поденной работой физической прокормить детей я не могу, ввиду слабости своего здоровья. Технической же работы, которую я могла бы занять по своему образованию, мне не дают, несмотря на то, что я дочь крестьянина-бедняка и была некоторое время сельской учительницей. Еще раз прошу Вас, Екатерина Павловна, войдите в положение погибающего семейства и помогите возвратить детям хоть жилище и похлопочите о рассмотрении дела моего мужа Ивана Степановича Бразовского, который взят безвинно, а семья, лишившись кормильца, страдает невыносимо. Учиться детей не принимают. Даже семилетку не может окончить несчастный ребенок. Будьте добры в самом скором времени рассмотреть дело, так как мы невыразимо мучаемся в своей каморке…»
Екатерина Пешкова возглавляла в то время организацию, удивительную самим фактом своего существования в Советском союзе, под названием «Помощь политическим заключенным». Она возникла ещё тогда, когда большевистская империя пыталась строить из себя «царство свободы», и была спокойно упразднена в 1937 году, когда ей перестала быть нужна даже иллюзия какого-то либерализма. Однако до своей ликвидации через данную организацию можно было получить хоть незначительное, но облегчение своей участи во время репрессий. Стефаниде Бразовской Пешкова перевела в помощь 20 рублей и посоветовала обратиться с заявлением в детскую комиссию при ВЦИКе. Но это мало помогло несчастной семье и никак не повлияло на её дальнейшую трагическую участь. В 1937 году Ивана Бразовского повторно арестовывают и буквально менее чем через два месяца расстреливают в застенках НКВД. На имитации судилища ему вменили сразу три статьи - «содействие белополякам», «антисоветская агитация» и даже «бандитизм». Впрочем, его родному брату Владимиру Бразовскому, арестованному месяцем ранее, хватило для расстрела и одной статьи «антисоветская агитация». Стефаниде Бразовской в этот раз вместо 20 рублей дали 10 лет лагерей, по возвращению из которых она вскоре умерла.
Здание церкви было разрушено, а прямо на его месте впоследствии был сооружён памятник землякам, погибшим во время второй мировой войны. Так символически обозначалось то, что, по мнению коммунистических идеологов, должно было стать религией в СССР.
Памятник на месте уничтоженной церкви Рождества Богородицы в Рованичах. Старые липы вокруг когда-то окружали храм.
Памятника землякам, погибшим от рук сталинских палачей, в Рованичах, конечно же, нет, хотя имён там наберётся не меньше, чем на существующем памятнике. Сталинский террор уничтожил и семью священника, и простых рабочих, и даже тех, кто работал в Рованичах на должностях, созданных самой советской властью. Особой мишенью НКВДшников становились те, чьи фамилии казались им «польскими». Обвинения в расстрельных приговорах так же вращаются вокруг вездесущей «польской разведки», с которыми, оказывается, «сотрудничали» и которой всячески «пособляли» десятки жителей Рованичей и окрестностей. Таким образом шло целенаправленное истребление белорусских поляков (в большинстве случаев поляков только по культуре, а не этнических), белорусов-католиков, потомков литвинской шляхты. Масштаб террора был таким, что бывший участник пионерского агитпохода вспоминал, что когда они накануне войны пришли в одну из католических околиц под Рованичами, то обнаружили, что в местном колхозе большинство работников составляли женщины, поскольку мужчины не так давно были уничтожены в застенках НКВД - как говорили сами женщины «мужыкоў пабраў хапун».
Бездарная экономическая политика коммунистов вкупе с социальным террором против наиболее активных и самостоятельных жителей превратила Рованичи из передового культурно-промышленного центра в рядовую советскую деревню. Символичным и очень грустным эпизодом, отражающим советскую эпоху в Рованичах, стало уничтожение костёла. Это произошло в ночь с 6 на 7 ноября 1987 года после торжественного собрания в честь «Великой Октябрьской революции». Некие пьяные идиоты решили вспомнить «славные» времена большевистского вандализма и грабежей и подожгли заброшенный к тому времени храм.
Руины костёла святого Антония
Унылый колхозный быт, эксплуатация оставшегося с «проклятых панских» времён, перемежающаяся с разнузданными пьянками - отличительные черты Рованичей времён «развитого социализма». Постепенно проедалось и уничтожалось даже оставленное панами. В рованичском усадебном доме после второй мировой войны вновь разместилась школа, а затем местная больница, благодаря чему какое-то время он, а также прилегающая территория, содержались в каком-никаком порядке.
Больница в бывшем усадебном доме Слотвинских. Фотография 1970-х годов.
Но в 1993 году больницу переселили в новое типовое здание, поскольку это проще и дешевле, чем ремонтировать старое. А старое попросту бросили на баланс местного сельхозпредприятия, которое, как и всё сельское хозяйство сильной и процветающей Беларуси, с трудом поддерживает даже своё собственное существование. Вот уже несколько десятилетий усадебный дом стоит не то что без ремонта, а даже и без присмотра, отданный на откуп всем стихиям и вандалам из числа местной молодёжи.
Прекрасная и роскошная некогда усадьба сегодня завалена мусором и с каждым годом буквально тает, как весенний снег. С каждым месяцем новый фрагмент усадебного дома превращается в кирпичную труху.
За 25 лет целое здание превратилось в совершенные руины со следами многовекового запустения.
Такая же безрадостная судьба и у правого флигеля усадьбы. Только левый флигель (где при Слотвинских была кухня) в относительном порядке, здесь, хоть и после отвратительного ремонта, но размещается местный клуб.
Бывший усадебный флигель в Рованичах, скрытый омерзительным сайдингом.
Рованичский спиртзавод, насчитывавший почти 200 лет истории, продержался чуть дольше усадебного дома и был закрыт в 2010 году. Уничтожив вековое производство чиновники попытались выставить на продажу комплекс спиртзавода по невероятной цене более чем в 120.000 долларов. Но даже неудивительно, что желающих быть втянутыми в эту спекуляцию не нашлось. Чуть более умно поступили со зданием усадебного дома. Сегодня оно предлагается потенциальному «инвестору» бесплатно, но такое предложение появилось только тогда, когда от него сегодня остались лишь фрагменты стен. Скорее всего, такая же судьба ожидает и спиртзавод. О судьбе костёла святого Антония и вовсе никто даже не задумывается, возможно, потому, что она просто безнадёжна. Таковы закономерные итоги советского правления на нашей земле…
Первое появление Рованичей на страницах исторических документов было связано не только с фамилиями местного литовского, но и крымско-татарского по своему происхождению дворянства. Во взаимоотношениях ВКЛ и крымских татар были самые разные страницы. Были и опустошительные набеги крымчаков на литовские земли, а были и дружественные совместные союзы и военные коалиции, например, против Московского государства. Попутно в 15-16 веках многие татарские роды, в том числе знатные, переселялись в Литву и поступали на воинскую службу к великому князю. За это последний жаловал им земли в самых разных местах литовского края. Одним из таких мест в начале 16 столетия были Рованичи. В 1535 году один из таких татарских поселенцев Сейгал Минбулатович продал свои земли в Рованичах одному из крупнейших литовских магнатов того времени виленскому воеводе Альбрехту Гаштольду. Этот факт остался в документах тех лет. Гаштольд приписал приобретённую Рованичскую волость аж к своему замку в местечке Радошковичи за 135 километров от неё! Очевидно, жителям Рованичей тех лет было очень тяжело и неудобно решать какие-либо вопросы со своей администрацией. Род Гаштольдов, однако, владел Рованичами всего 7 лет. В 1542 году последний его представитель Станислав Гаштольд, женатый на знаменитой Барбаре Радзивилл, умер, не оставив после себя наследников. Все огромные родовые владения отошли в великокняжескую казну.
В 1556 году Рованичи на 10 лет были в пользовании семьи великого писаря литовского Ивана Горностая, а затем могущественного графского рода Глебовичей. В 16 столетии Глебовичи были на самых видных ролях в Великом княжестве Литовском. Среди нескольких поколений рода были полководцы и дипломаты, владельцы многочисленных имений и замков, ближайшие приближённые великих князей. В 1576 году минский каштелян Ян Глебович получил радошковичское староство, в которое ранее были включены Альбрехтом Гаштольдом и Рованичи. Необходимо отметить, что часть рованичских земель принадлежали не только Глебовичам. Параллельно с ними, у всё тех же татар часть владений в Рованичах приобрёл шляхетский род Ратомских (к этому роду по женской линии восходят корни Тадеуша Костюшко ). Таким образом, к началу 17 столетия в Рованичах уже не осталось изначальных татарских землевладельцев. Возможно, татарские семьи продолжали жить здесь ещё на протяжении многих столетий, но сегодня следов былого татарского присутствия в Рованичах уже не найти.
Замечательный эпизод жизни Рованичей эпохи конца 16 столетия дошёл до нас на страницах архивных документов. В 1594 году жители имения Шипяны, которое принадлежало виленскому католическому епископу, обвинили жителей Рованичей в краже пчёл с их земли, а также в нанесении их угодьям различного прочего ущерба. Жители обоих имений собрались на границе двух владений на копный суд. Присутствовали и представители землевладельцев - Ратомских и Глебовичей. Представитель последних в Рованичах, мелкий шляхтич Матеуш Роматовский, вёл себя на этом суде исключительно вызывающе. Можно предположить, что, поскольку Глебовичи были в то время одними из крупнейших опекунов кальвинистского вероисповедания в ВКЛ, Роматовский также был кальвинистом. Учитывая сложную межконфессиональную ситуацию в Княжестве в эпоху контрреформации, всё, что было связано с католической церковью (например, её имение Шипяны), могло вызывать у них сильную неприязнь. В общем, Матеуш Роматовский нагло заявил, что указ украсть у шипянцев улья отдал лично он, в чём он абсолютно не раскаивается. После этого он сказал, что разговаривать его подданным на этом суде не о чем, и приказал им всем возвращаться по домам. В ответ на возмущение жителей Шипян он не нашёл ничего лучше, как открыть по ним огонь из ружья, и при этом ранил трёх человек. Разъярённые шипянцы бросились в настоящее сражение на жителей Рованичей и главным образом на Матеуша Роматовского. Однако тот сбежал от них верхом на лошади, а вместо этого был пойман только один из рованичских крестьян, который участвовал в краже пчёл. Его едва не повесили на месте на ближайшем дереве, однако он с огромным трудом сумел убедить толпу, что он человек подневольный и был вынужден просто исполнять приказ своего пана. Дело окончилось тем, что рованичане позже были вынуждены выкупать этого крестьянина за 10 коп грошей, что, вероятно, одновременно и стало компенсацией за ущерб шипянским владениям. Был ли как-то наказан за своё поведение урядник Глебовичей Роматовский -неизвестно.
Бывший кальвинский сбор на замчище в Заславле - резиденции Яна Глебовича. Фотография начала 20 века.
Род Глебовичей пресёкся в 17 столетии. Две последние его представительницы вышли замуж за Огинских и Сапег и принесли своё родовое приданное этим фамилиям. Однако Рованичи были государственным владением, и кому передавать его по наследству решалось в канцелярии короля Речи Посполитой. А там решили, что принадлежать они будут шляхтичу Криштофу Гарабурде и его сыновьям, занимавшим различные должности в Минском воеводстве. Им и принадлежали Рованичи с 1667 по 1693 годы. Затем он, вновь вместе со всем радошковичским староством, были переданы подскарбию литовскому Николаю Франтишку Огинскому, а после его сыновьям Ежи Казимиру и Антонию. Ежи Казимир умер рано, одновременно с отцом в 1715 году, а его брат Антоний решил уйти в монастырь. Единственной наследницей семьи стала младшая дочь Франтишка, которая вышла замуж за будущего великого гетмана литовского Михала Юзефа Масальского. Ему, а также его сыну, подчашему литовскому Яну Николаю, Рованичи принадлежали, по крайней мере, до середины 18 столетия.
Михал Юзеф Масальский, владелец Рованичей в 18 столетии. Портрет Симеона Чеховича 1765 г.
А затем наступила новая эпоха. Она оказалась роковой для Речи Посполитой, захваченной Россией, Пруссией и Австрией в результате трёх разделов, но не стала фатальной для Рованичей. Их новые владельцы позаботились о том, чтобы даже в захваченной стране здесь был цветущий уголок старых литовских традиций в новом воплощении усадебной культуры. А владельцами этими был род шляхтичей Слотвинских герба Лелива, выходцы из Польши, ведущие свой род от предка, сражавшегося с Москвой в войске короля Стефана Батория.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление и рассказать, что досталось Слотвинским в Рованичах от предыдущих владельцев. Историческая структура деревни в конце 18 столетия несколько отличалась от современной - она не была цельной и состояла из трёх частей. Шляхетский двор, в котором жили наместники владельца Рованичей, издавна находился на северо-восточной стороне, там, где позднее появился спиртзавод. Собственно деревня Рованичи в давнее время состояла только из одной улицы, которая сохранилась и по сей день - она ведёт на юго-запад в направлении большого лесного массива (сегодня называется улица "60 лет Октября"). А вот параллельная улица, которая начинается от местного почтового отделения и магазина (улица Партизанская), ещё в 20 веке была отдельной деревней под интересным старосветским названием Юрздыка.
Юрздыками или юридиками в Великом княжестве Литовском называли частновладельческие улицы и кварталы посреди городской и государственной земли. Поскольку Рованичи издавна были казённым имением, передававшимся в «державу» (временное пользование), кто-то из его владельцев выкупил эту улицу в свою собственность, и поселил на ней своих крестьян. Обычно на такие мероприятия решались крупные состоятельные магнаты, такие, например, как вышеупомянутые Глебовичи. Вполне вероятно, что рованичская юридика возникла как раз в период хозяйствования здесь Глебовичей во второй половине 16 - начале 17 столетия.
А в конце 18 века все три исторические части Рованичей - усадебный двор, Юрздыку и деревню Рованичи - сосредоточил в своих руках Антоний Слотвинский. Строя новый усадебный двор для себя и своих потомков, он фактически предвосхитил новую усадебную культуру 19 столетия, в которой сочетались усадьба как объект ландшафтного и архитектурного искусства и как промышленный центр, работающий на внешний рынок. Уже в начале 19 века в имении Антония Слотвинского была традиционная для больших усадеб тех времён сыроварня (литовские сыры славились в то время во всей Восточной Европе!), молочная, пекарня, амбары, кузница и прочие строения для производства и обработки сельскохозяйственной продукции. Для её хранения были построены специальные каменные ледовни, стены в которых обкладывались заготавливаемым в зимний период льдом. В имении были построены спиртзавод, работавший впоследствии ещё 200 лет, и цех по варке мыла! В окрестностях усадебного дома был разбит большой сад, границы которого были обозначены липовыми аллеями. Здесь росли плодовые деревья и кустарники (смородина, крыжовник), а саженцы для него выращивались в собственном усадебном питомнике. Этот сад по задумке Антония Слотвинского совмещал в себе также концепцию и приусадебного парка, поэтому в нём были проложены аллеи, а также построены три беседки для созерцания окружающего пейзажа. Кроме этого в рованичском имении были ещё семь огородов с теплицами, в которых, среди прочего, выращивалось 32 вида различных цветов, проводились эксперименты по выращиванию новых огородных культур. Это, кстати, станет отличительной особенностью рованичского имения на протяжении всех последующих лет.
Рованичская усадьба в середине 19 столетия. Рисунок Наполеона Орды.
Заботился Антоний Слотвинский не только о хозяйственном и бытовом, но и о духовном состоянии своих владений. В начале улицы деревни Юрздыка, на всё том же перекрёстке напротив нынешних почты и магазина, издавна стояла униатская церковь Святой Троицы. Она упоминалась в документах ещё во времена владения рода Гарабурдов в 17 столетии, жертвовала на неё и жена другого владельца, Николая Франтишка Огинского, Катажина. В 1792 году на средства Слотвинского для храма было выстроено новое деревянное здание. Позже эта церковь стала православной и была переосвещена в честь Рождества Богородицы.
Неподалёку, прямо напротив своей усадьбы, Слотвинский к 1799 году возводит храм и для своей собственной католической конфессии. Каменный костёл в честь небесного патрона, святого Антония, был не слишком большим, но весьма примечательным архитектурно: с четырёхколонным портиком с ионическими капителями, античным треугольным фронтоном в самом популярном в то время стиле классицизма. Внутри храма были полихромные росписи на библейские темы и особо примечательная роспись алтарной стены с трёхмерной перспективой. Также костёл должен был стать фамильной часовней усыпальницей, для чего под алтарём был устроен склеп. Позднее на стенах храма были повешены мемориальные доски в мраморном обрамлении в честь умерших членов рода Слотвинских.
Костёл святого Антония в Рованичах
Закладка нового роскошного усадебного дома в Рованичах также, скорее всего, заслуга Антония Слотвинского. Ведь у него единый архитектурный классический стиль с костёлом святого Антония. Также можно заметить, что усадебный дом и костёл построны таким образом, чтобы от них открывался взаимный живописный вид друг на друга, и всё это, несомненно, часть единого продуманного усадебного ансамбля.
Усадебный дом Слотвинских в Рованичах.
Столь активная деятельность, развёрнутая Антонием Слотвинским в Рованичах давала подвод для досужих разговоров в крестьянской среде. А позже она породила почву для различных забавных легенд. В частности, утверждалось, что средства для строительства дал Антонию найденный им “наполеоновский клад”! Якобы, однажды один работник Слотвинского сжигал в лесу выкорчеванные пни, и вдруг из одного из них полилась какая-то необычная жёлтая “смола”. Работник рассказал об этом пану, а тот дал ему 25 рублей и наказал молчать об увиденном, а сам забрал найденное золото. На самом деле наполеоновские части в 1812 году активно проходили через игуменские земли и часто пользовались помощью литовской шляхты, практически полностью бывшей на их стороне. Более чем активно поддерживали Наполеона ближайшие соседи Слотвинских Монюшки из Родковщины и Шипян. Однако, об участии в данной кампании Антония Слотвинского ничего не известно, в отличие от деятельности по созданию усадьбы, которую он начал ещё задолго до прихода французов.
Не участвовал Антоний и в восстании за восстановление Речи Посполитой 1830-31 годов, однако всё равно был обвинён российскими властями в хранении оружия, которое он, по их версии, “намеревался выдать мятежникам в случае начала восстания”. Естественно, сам Слотвинский им этого не говорил, но в ту пору для обвинительного приговора было достаточно и этих догадок. Только преклонный возраст Антония, вероятно, спас его от детального разбирательства по этому делу, которое в итоге не получило ходу.
Предпринимательское и усадебное дело Антония Слотвинского продолжил его сын Людвик. Ему довелось на протяжении шести лет (в 1853 - 1859 годах) занимать почётную должность предводителя дворянства Минской губернии. На этом посту он также получил чин действительного статского советника. Занимал он эту должность сразу после эпохи многолетней работы на этом посту знаменитого Леона Ошторпа из Дукоры, также фактически соседа Слотвинских. Непосредственный предшественник Людвика, Оттон Горват, был женат на дочери Ошторпа Людвике, и она активно помогала мужу в его делах. Поэтому в дворянском обществе период 1820-х - 1840-х годов уже прочно ассоциировался с именами Ошторпов. Дамы Минской губернии, было дело, даже бунтовали, и уже после вступления в должность Людвика Слотвинского требовали, чтобы балы в губернаторском доме принимала не его жена Сюзанна, а жена предыдущего маршалка Людвика Горват! И на самом деле Людвика принимала ряд минских балов уже в бытность Людвика Слотвинского, в том числе и такие важные, как, например, по случаю приезда в 1858 году российского императора Александра II.
Тем не менее, Людвик Слотвинский успешно предводительствовал два выборных срока, а затем вышел в отставку, полноценно занявшись Рованичами и другими своими имениями. А заниматься там было чем. Севернее Рованичей, в деревне Слобода, Людвик основывает крупную суконную мануфактуру, впоследствии приносившую ему доход в 1400 рублей в год. В этой же деревне на реке Уше была построена также и большая мельница. В самих Рованичах на небольшом местном ручейке также была создана запруда, но уже с эстетическо-декоративными целями. В результате получился удивительной красоты пруд с островком, на котором расположилась пейзажная беседка. Подплыв к ней на лодке, можно было любоваться и усадебным двором, и костёлом напротив. Вокруг усадьбы на месте изначального сада был заложен большой парк, где по рованичской традиции было множество экзотических растений и деревьев. Обилие растительных видов в парке было таким, что он выделялся среди других в масштабах целой страны. По сути это был уже целый ботанический сад!
Приусадебный пруд в Рованичах
Был сформирован и парадный двор, в который вела въездная аллея, заканчивавшаяся круглым центральным газоном. Ко круглому газону вела парадная двухмаршевая лестница усадебного дома, а с двух сторон от дома симметрично находились две официны. Одна служила жилым домом для прислуги, а вторая - кухней.
Флигель усадьбы в Рованичах
Внутри дома было два больших салона, украшенныхлепными деталями, один со стороны парадного входа, другой - со стороны паркового фасада. В парк из дома вела не менее красивая и высокая лестница, нежели с парадной стороны. У Людвика Слотвинского в доме был кабинет, обставленный резной итальянской мебелью, а у его жены Сюзанны был будуар в восточном стиле, устланный турецкими и персидскими коврами.
Лестница в парк из усадебного дома
Надо сказать, что выйдя в отставку в 1859 году, Людвик Славтинский поступил очень своевременно. Вскоре в крае разразилось восстание, и его преемник на посту губернского предводителя дворянства Александр Лаппа был обвинён в его поддержке, отправлен в ссылку, и был вынужден продать все свои имения в Литве. И это при том, что реальная поддержка повстанцев Александром Лаппой была очень умеренной. Оставайся в это время на этой должности Людвик Слотвинский, его наверняка постигла такая же участь, а Рованичи неизбежно были бы проданы какому-нибудь “лицу истинно-русского происхождения”. Но даже в самой непосредственной близости от Рованичей в 1863 году было очень неспокойно. В Игуменском уезде активно действовал повстанческий отряд под предводительством хозяина имения Богушевичи под Березино, шляхтича Болеслава Свенторжецкого. В определённый период повстанцы дислоцировались прямо у имения в огромном лесу южнее Рованичей. 23 июля буквально в 5 километрах от Рованичей был захвачен в плен целый царский генерал, начальник дивизии! Однако, усилиями царских войск к концу 1863 года активность этого отряда была подавлена, а большинство его участников убиты или взяты в плен. Людвику Слотвинскому при этом удалось избежать претензий в пособничестве или сочувствии повстанцам, хотя у него была с ними непосредственная семейная связь. Его зять - отставной штабс-ротмистр, шляхтич из Слуцкого уезда Гектор Коркозович, женатый на дочери Людвика Теодоре Слотвинской - считался одним из предводителей повстанческого отряда наряду с самим Болеславом Свенторжецким. 13 июля 1863 года после одного из боёв повстанцев с царскими войсками он, изнурённый голодом, пришёл в волостное правление одной из деревень под Игуменом в поисках хлеба, где и был взят в плен. Гектор был владельцем имения Логи в 15 километрах юго-восточнее Рованичей, эта усадьба досталась ему в приданное от Слотвинских, и сейчас она оказалась под угрозой конфискации. Однако, в итоге её смогли просто переписать на его жену и малолетних детей и оставить в собственности рода. Не исключено, что этому поспособствовал тесть Коркозовича Людвик Слотвинский, каким-то образом сумевший сохранить авторитет у российских властей. Но самого Гектора спасти от репрессий он уже не смог, и тот был приговорён к 15 годам сибирской ссылки, после которой о нём уже не было известий...
Благодаря тому, что Людвиг Слотвинский сохранил свои имения, он смог передать их своим детям. Владельцем Рованичей стал один из его сыновей Гвидо Слотвинский. При нём в Рованичах продолжало развиваться растениеводство, работал спиртзавод, крахмальный завод, лесопилка, стекольная гута. А затем рованичское имение перешло к племяннику Гвидо, сыну его брата Адама Людвика, Юзефу Слотвинскому, при котором усадьба пережила свой последний расцвет.
В конце 19-начале 20 века в Российской империи довольно активно развивались экономические отношения, создавались новые и укрупнялись старые производства. Юзеф Слотвинский всеми силами старался не оставать от этого процесса. Оказавшись собственником целого ряда родовых имений на пространстве от Докшиц до Игумена, в каждом крупном центре этих имений он основал какой-либо завод. Крупнейшим из них всё равно оставался спиртзавод в Рованичах, который пережил большую модернизацию. В начале 20 века здесь уже стоял самый современный на то время паровой двигатель (огромная редкость для провинциальных усадеб Литвы тех лет) и работало несколько десятков рабочих.
Спиртзавод в Рованичах
По-прежнему разрабатывались лесные богатства рованичских владений - в окрестных лесах добывалась, смола, дёготь и терпентин (сырьё для скипидара). Закладывались при Юзефе Слотвинском и новые фольварки. На юго-запад от Рованичей через вековую пущу, которая ещё 50 лет назад была надёжным убежищем повстанцев, была проложена прямая, как стрела, дорога к новому большому фольварку, который получил название в честь своих основателей - Слатвин. Там был дом управляющего, целый ряд хозяйственных построек и обширный фруктовый сад. Для управления своими обширными владениями Юзеф Слотвинский создаёт в Рованичах Главное управление делами и имениями, в котором координировалась работа его имений и фольварков. В этом управлении в начале 20 века уже был телеграф и телефон, по которому Юзеф Слотвинский мог отдать указания, находясь в Борисове, Минске, а то и Варшаве! В самих Рованичах было открыто почтовое отделение, несмотря даже на то, что деревня находилась в стороне от крупных трактов. И вот Рованичи, некогда считавшиеся глухим уголком Минской губернии теперь были уже в авангарде развития производства и цивилизации, и имели у себя то, что не всегда могли позволить даже в столице!
Спиртзавод в Рованичах. Здание спиртоприёмника.
Развивалась и территория непосредственно возле самой рованичской усадьбы. В 1907 году был капитально обновлён приусадебный парк, высажено ещё больше красивых редких деревьев. Не были забыты и огороды, на которых продолжали выращиваться новые и редкие культуры. Главным садовником Юзефа Слотвинского был еврей Янкель-Лейб Керштейн. С его помощью в Рованичах одними из первых в крае выращивали многие фрукты и овощи, такие, например, как помидоры, в начале 20 века ещё считавшиеся в Беларуси экзотикой. Интересно, что рованичские крестьяне, которым Янкель-Лейб давал попробовать томаты, считали их “редкостной гадостью” и не желали в то время даже пробовать выращивать их у себя. Сыновья Янкеля-Лейба также работали в управлении делами Слотвинских. Аарон Керштейн был бухгалтером, а Моисей Керштейн управляющим лесным хозяйством. При этом полноценной еврейской общины, со своим кварталом, с молельными домами, кладбищем, в Рованичах не сложилось - это было прерогативой соседнего уездного местечка Игумена.
Янкель-Лейб Керштейн, рованичский садовник в конце 19 столетия.
Так жили и развивались Рованичи в начале 20 века. Работали заводы, фольварки, лесное и садово-парковое хозяйство. Казалось бы, что даже начавшаяся Первая мировая война не должна как-то негативно повлиять на это, всё таки её фронт установился относительно далеко. Однако, она повлияла на жизнь Рованичей самым непосредственным образом. Дело в том, что в этой войне впервые стала использоваться для ведения боевых действий авиация, что значительно расширило зону поражения и опсаности для обеих сторон. Так немецкий боевой дирижабль, базировавшийся в Ковно, на своих вылетах долетал даже до Минска. Правда, бомбы, которые он нёс на борту, были нетяжёлыми и маломощными, и количество жертв от таких бомбёжек можно было пересчитать по пальцам. Но, к сожалению, именно среди этих жертв оказался Юзеф Слотвинский. Во время одной из ночных бомбардировок 1916 года он находился в Минске в гостинице “Париж”, которая стояла у входа в Александровский сквер. Сбошенная с дирижабля бомба (больше напоминающая современную ручную гранату), пробила крышу отеля и разорвалась как раз в комнате, в которой ночевал Слотвинский. Он получил тяжёлые ранения и умер в госпитале через три дня. Так трагически оборвалась жизнь одного из самых успешных землевладельцев Минской губернии.
Здесь в 1916 году был смертельно ранен Юзеф Слотвинский. Фотография начала 20 века.
К счастью, были наследники, которым можно было оставить дела и нажитые капиталы - сыновья Мирослав и Людвик. Однако Рованичи вскоре оказались на передовой новой - советско-польской - войны. Её фронт проходил по Березине, что было не так далеко от Рованичей. Несколько раз большевистские войска совершали попытки прорыва фронта, и всякий раз на их пути неизменно оказывались Рованичи. Усадьба тогда подвергалась грабежам и только чудом не была разрушена совершенно. Наконец в июле 1920 года Рованичи были окончательно заняты большевиками. Счастливые времена для образцовой и процветающей усадьбы закончились. Слотвинские, к счастью, успели уехать в свои имения, оставшиеся на польской стороне. Большевистские палачи настигнут их там только в 1939 году. Был разграблен и превращён в склад костёл святого Антония. Местные жители пытались говорить, что они хотели бы видеть в костёле настоятеля и посещали бы его, но исполнения подобных желаний трудового народа в планы советской власти не входило.
Костёл в Рованичах. Фотография 1970-х годов.
Усадебному дому относительно повезло в том плане, что он не был снесён, там была устроена школа. Кстати, стоит заметить, что до этой школы народное училище существовало в Рованичах с 1863 года.
Школа в бывшем усадебном доме Слотвинских. Фотография 1930-х годов.
Оставшуюся в Рованичах церковь большевики стали добивать позже путём террора по отношению к семье её настоятеля священника Ивана Бразовского. В 1929 году его арестовывают и отправляют на три года в ссылку в Мурманск. О положении его семьи в это время лучше всего свидетельствует письмо его жены Стефаниды Бразовской к Екатерине Пешковой, жене известного писателя Максима Горького:
«Уважаемая Екатерина Павловна! Второй раз обращаюсь я к Вам за помощью. Я уже писала, что мужа моего арестовали 20 октября 29 года и без суда сослали на три года. Муж мой был священником. Несмотря на то, что я с семью малолетними детьми остались без куска хлеба, еще выселили меня из собственной квартиры в сарай, в котором отгорожена коморка 5 аршин длины, 5 ширины и 3 аршина вышины. В этом чулане помещаюсь я с детьми и последнее время, несмотря на зимнее время. Температура никогда не превышает 6-7 градусов тепла. За что осудили несчастных детей на гибель! Спасите мне моих малюток, Екатерина Павловна! Помогите возвратить мой собственный домик, в котором хоть бы в тепле сидели мои голодные малютки. В кооперации мне ничего не отпускают. Земли нет. Поденной работой физической прокормить детей я не могу, ввиду слабости своего здоровья. Технической же работы, которую я могла бы занять по своему образованию, мне не дают, несмотря на то, что я дочь крестьянина-бедняка и была некоторое время сельской учительницей. Еще раз прошу Вас, Екатерина Павловна, войдите в положение погибающего семейства и помогите возвратить детям хоть жилище и похлопочите о рассмотрении дела моего мужа Ивана Степановича Бразовского, который взят безвинно, а семья, лишившись кормильца, страдает невыносимо. Учиться детей не принимают. Даже семилетку не может окончить несчастный ребенок. Будьте добры в самом скором времени рассмотреть дело, так как мы невыразимо мучаемся в своей каморке…»
Екатерина Пешкова возглавляла в то время организацию, удивительную самим фактом своего существования в Советском союзе, под названием «Помощь политическим заключенным». Она возникла ещё тогда, когда большевистская империя пыталась строить из себя «царство свободы», и была спокойно упразднена в 1937 году, когда ей перестала быть нужна даже иллюзия какого-то либерализма. Однако до своей ликвидации через данную организацию можно было получить хоть незначительное, но облегчение своей участи во время репрессий. Стефаниде Бразовской Пешкова перевела в помощь 20 рублей и посоветовала обратиться с заявлением в детскую комиссию при ВЦИКе. Но это мало помогло несчастной семье и никак не повлияло на её дальнейшую трагическую участь. В 1937 году Ивана Бразовского повторно арестовывают и буквально менее чем через два месяца расстреливают в застенках НКВД. На имитации судилища ему вменили сразу три статьи - «содействие белополякам», «антисоветская агитация» и даже «бандитизм». Впрочем, его родному брату Владимиру Бразовскому, арестованному месяцем ранее, хватило для расстрела и одной статьи «антисоветская агитация». Стефаниде Бразовской в этот раз вместо 20 рублей дали 10 лет лагерей, по возвращению из которых она вскоре умерла.
Здание церкви было разрушено, а прямо на его месте впоследствии был сооружён памятник землякам, погибшим во время второй мировой войны. Так символически обозначалось то, что, по мнению коммунистических идеологов, должно было стать религией в СССР.
Памятник на месте уничтоженной церкви Рождества Богородицы в Рованичах. Старые липы вокруг когда-то окружали храм.
Памятника землякам, погибшим от рук сталинских палачей, в Рованичах, конечно же, нет, хотя имён там наберётся не меньше, чем на существующем памятнике. Сталинский террор уничтожил и семью священника, и простых рабочих, и даже тех, кто работал в Рованичах на должностях, созданных самой советской властью. Особой мишенью НКВДшников становились те, чьи фамилии казались им «польскими». Обвинения в расстрельных приговорах так же вращаются вокруг вездесущей «польской разведки», с которыми, оказывается, «сотрудничали» и которой всячески «пособляли» десятки жителей Рованичей и окрестностей. Таким образом шло целенаправленное истребление белорусских поляков (в большинстве случаев поляков только по культуре, а не этнических), белорусов-католиков, потомков литвинской шляхты. Масштаб террора был таким, что бывший участник пионерского агитпохода вспоминал, что когда они накануне войны пришли в одну из католических околиц под Рованичами, то обнаружили, что в местном колхозе большинство работников составляли женщины, поскольку мужчины не так давно были уничтожены в застенках НКВД - как говорили сами женщины «мужыкоў пабраў хапун».
Бездарная экономическая политика коммунистов вкупе с социальным террором против наиболее активных и самостоятельных жителей превратила Рованичи из передового культурно-промышленного центра в рядовую советскую деревню. Символичным и очень грустным эпизодом, отражающим советскую эпоху в Рованичах, стало уничтожение костёла. Это произошло в ночь с 6 на 7 ноября 1987 года после торжественного собрания в честь «Великой Октябрьской революции». Некие пьяные идиоты решили вспомнить «славные» времена большевистского вандализма и грабежей и подожгли заброшенный к тому времени храм.
Руины костёла святого Антония
Унылый колхозный быт, эксплуатация оставшегося с «проклятых панских» времён, перемежающаяся с разнузданными пьянками - отличительные черты Рованичей времён «развитого социализма». Постепенно проедалось и уничтожалось даже оставленное панами. В рованичском усадебном доме после второй мировой войны вновь разместилась школа, а затем местная больница, благодаря чему какое-то время он, а также прилегающая территория, содержались в каком-никаком порядке.
Больница в бывшем усадебном доме Слотвинских. Фотография 1970-х годов.
Но в 1993 году больницу переселили в новое типовое здание, поскольку это проще и дешевле, чем ремонтировать старое. А старое попросту бросили на баланс местного сельхозпредприятия, которое, как и всё сельское хозяйство сильной и процветающей Беларуси, с трудом поддерживает даже своё собственное существование. Вот уже несколько десятилетий усадебный дом стоит не то что без ремонта, а даже и без присмотра, отданный на откуп всем стихиям и вандалам из числа местной молодёжи.
Прекрасная и роскошная некогда усадьба сегодня завалена мусором и с каждым годом буквально тает, как весенний снег. С каждым месяцем новый фрагмент усадебного дома превращается в кирпичную труху.
За 25 лет целое здание превратилось в совершенные руины со следами многовекового запустения.
Такая же безрадостная судьба и у правого флигеля усадьбы. Только левый флигель (где при Слотвинских была кухня) в относительном порядке, здесь, хоть и после отвратительного ремонта, но размещается местный клуб.
Бывший усадебный флигель в Рованичах, скрытый омерзительным сайдингом.
Рованичский спиртзавод, насчитывавший почти 200 лет истории, продержался чуть дольше усадебного дома и был закрыт в 2010 году. Уничтожив вековое производство чиновники попытались выставить на продажу комплекс спиртзавода по невероятной цене более чем в 120.000 долларов. Но даже неудивительно, что желающих быть втянутыми в эту спекуляцию не нашлось. Чуть более умно поступили со зданием усадебного дома. Сегодня оно предлагается потенциальному «инвестору» бесплатно, но такое предложение появилось только тогда, когда от него сегодня остались лишь фрагменты стен. Скорее всего, такая же судьба ожидает и спиртзавод. О судьбе костёла святого Антония и вовсе никто даже не задумывается, возможно, потому, что она просто безнадёжна. Таковы закономерные итоги советского правления на нашей земле…