Статья Богдана Мусиаля "Сталинские планы нападения на Запад", часть II
Часть I: http://dmitrij-sergeev.livejournal.com/83916.html?mode=reply
Часть II:
...
«Поворот в пропаганде, а не в политике»
В течение следующих недель действительно был разработан проект новой директивы о политической работе в рядах Красной армии. Четвертого июня 1941 г. состоялось заседание Главного военного совета, на котором обсуждалось новое направление «партийно-политической работы в рядах Красной армии». Присутствовали, помимо прочих, нарком обороны маршал Тимошенко, Буденный, а также Жданов и Маленков, члены Политбюро и ближайшие сотрудники Сталина. Документ настолько выразителен, что его стоит привести целиком:
Очередные задачи партийно-политической работы в Красной Армии
(Краткая запись обсуждения проекта директивы на Главном военном совете Красной Армии 4 июня 1941 г.) [57]
Тимошенко.[58] Много мелочей в директиве. Повторения. Вводная часть велика. . Обеъединить вместе с директивой о политучебе красноармейцев.
Жданов.[59] Обе директивы объединить. Не обременять документ «опросами партийного хозяйства, работой среди жен начсостава. Построить директиву: 1) Почему нам нужен другой характер пропаганды. Идет война. Сказать почему погибла Франция и победила Германия. Развенчать легенду о непобедимости германской армии. 2) Возросла мощь СССР. Об этом было сказано, когда мы шли на Румынию. Мы стали сильнее, можем ставить более актуальные задачи. Войны с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики. 3) Между миром и войной - один шаг. Вот почему наша пропаганда не может быть мирной. Пропаганда должна иметь соответствующие темпы. Мы не можем сейчас планировать политучебу на 2 года и иметь политучебник, который будет изучаться 2 года. Армию нужно держать в готовности в любой момент. Отсюда задача так перестроить пропаганду, чтобы она соответствовала новым задачам. Надо насытить директиву содержанием, если хотите, надо дать шпаргалку. Раскрыть существо о войне и политике.
Буденный.[60] Объединить обе директивы. Директива ругает за пацифизм, за мирный дух в пропаганде. Но кого она ругает? Нас нужно за это ругать. Ведь мы так направляли пропаганду. В директиве нужно сказать, что и как, разъяснить. Об изучении сопредельных стран надо сказать по каждой стране, например, по Англии, Турции и т.д.
Жданов. Перехода от одной политики к другой нет. Еще Ленин говорил во время первой мировой войны в статье «О лозунге Соединенных штатов Европы», что в случае необходимости, победивший пролетариат выступит даже с военной силой против капиталистических государств. Политика наступления была. у нас и раньше. Эта политика была определена Лениным. Мы теперь лишь лозунг меняем. Мы приступили к реализации ленинского тезиса.
Маленков.[61] Поворот в пропаганде, а не в политике. В документе надо дать ответы на все вопросы по существу, обьяснить все вопросы, чтобы оказать конкретную помощь в пропаганде, все ваше разъяснение, которое вы даете в проекте директивы, это цитата из Ленина о том, что мы схватим весь капитализм за шиворот. Документ примитивно изложен, как будто бы завтра мы будем воевать.
Жданов. Тогда будет непонятно, почему мы маневрируем в дипломатии, если мы завтра собираемся воевать. А мы печатаем в «Красной Звезде» о сборах начсостава запаса. Поворот в пропаганде, а не в политике.
Тимошенко. Составить одну директиву. Особо дать указание к тематике политзанятий. Документ должен создать поворот в политической пропаганде. Проект директивы обсудить на следующем заседании Главного военного совета.
Жданов. ЦК составляет по этому же вопросу директиву для всей партии. Я дам указание агитпропу ЦК, чтобы вместе с вами сделали вводную часть, или чтобы вам дали вводную часть, подготовленную в ЦК. Весь документ надо будет обсудить в Политбюро».
Ход дискуссии о новой директиве, в которой участвовали ближайшие помощники Сталина, как и другие приведенные здесь свидетельства, позволяют сделать вывод о том, что Советский Союз много лет готовился к идеологически обусловленной наступательной войне. Высказывание Жданова в этом обсуждении однозначно: «Политика наступления была у нас и раньше. Эта политика была определена Лениным. Мы теперь лишь лозунг меняем. Мы приступили к реализации ленинского тезиса.»
Высказывание Ленина, на которое ссылается Жданов, звучит так: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств».[62]
Начиная с сентября 1939 г. Советский Союз был готов начать реализовывать свою идеологически обусловленную экспансионисткую политику силой оружия, как об этом заявил Жданов в процитированном выше выступлении на совещании 4 июня 1941 г. : «Войны с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики»
Целью было «схватить капитализм за шиворот», как это сформулировал Маленков в приведенной выше цитате.
Однако, новое направление пропаганды уже не получилось воплотить в жизнь, потому что через три недели после вышеупомянутого обсуждения Германия напала на своего бывшего союзника. Катастрофическим образом выяснилось, что Советский Союз практически не в состоянии вести оборонительную войну на своей территории. Подготовка к ней выглядела в глазах Сталина, нацеленного на агрессивную войну, как пораженчество.
Возникает вопрос, когда Сталин собирался напасть на Германию, потому что весной 1941 г. речь могла идти только о государстве под управлением национал-социалистов. Но в 1941 г. не могла планироваться война против Германии, так как Красная Армия не была готова к военному конфликту с таким сильным противником как вермахт. Указание на возможную дату нападения можно найти в уже процитированном высказывании Жданова от 4 июня 1941 г., обосновывавшем смену прежней «пацифистской» пропаганды пропагандой наступательной войны: «Пропаганда должна иметь соответствующие темпы. Мы не можем сейчас планировать политучебу на 2 года и иметь политучебник, который будет изучаться 2 года.»
Это замечание можно истолковать как указание на то, что Сталин запланировал нападение на Германию в течение ближайших двух лет. Жданов был ближайшим доверенным лицом Сталина и занимался разработкой директивы по его поручению. Но его замечание может рассматриваться только как свидетельство в пользу этого, но не как доказательство даты запланированного нападения. Не исключено, что у Сталина не было запланированго точной даты нападения, он ждал удобной ситуации.[63]
Здесь необходимы дальнейшиее исследования.
Информированность Гитлера о советских военных приготовлениях и тезис о «превентивной войне»
Советские приготовления к агрессивной войне несмотря ни на что не являются доказательством так называемового тезиса о «превентивной войне», согласно которому Гитлер напал на Советский Союз, чтобы предупредить предстоящее советское нападение.[64]
Во-первых, летом 1941 г. Красная армия была не в состоянии вести наступательную войну. И во-вторых, немецкая сторона не имела представлений о состоянии советских вооруженных сил, не говоря уже об идущей на высоких оборотах подготовке к агрессивной войне.
Гитлер и его генералы недооценили не только военную мощь и потенциал Советского Союза, но и боеспособность Красной армии, что было не удивительно ввиду собственных ошеломляющих военных успехов и советских неудач в войне с Финляндией. Когда Гитлер решал напасть на Советский Союз, он исходил из того, что вермахт разобьет Красную Армию в течение нескольких недель.[65]
В первые недели «восточного похода» казалось, что ожидания быстрой победы сбудутся. Девятого июля 1941 г. Гитлер сказал Геббельсу, что «война на Востоке в основном выиграна. Нам еще предстоит ряд тяжелых боев, но вермахт не даст Красной армии оправиться от прежних поражений»[66] Но вскоре настроение в ставке фюрера резко изменилось. Первого августа Геббельс заносит в дневник: «Открыто признается, что в оценке советских боевых сил что-то было ошибочным. Большевики оказывают более сильное сопротивление, чем мы предполагали, и в первую очередь материальные возможности, которыми они располагают, оказались больше, чем мы думали».[67]
Несколькими днями позже, 10 августа 1941 г. Геббельс фиксирует: «Понадобятся еще более тяжелые и кровавые бои, прежде чем Советский Союз падет раздавленным».[68] В августе 1941 г. победная эйфория окончательно испарилась из ставки фюрера. Как пишет Геббельс, Гитлер так переживал военные события на Востоке, что перенес тяжелое расстройство желудка, которое Геббельс политически корректно именует «приступом дизентирии». Геббельс продолжает: «Понятно, что военные события последних недель на Востоке сделали его (Гитлера - БМ) таким раздраженным. (...) Военных трудностей такого объема мы не ожидали. Последние четыре недели были исключительно плохим временем».[69] Вскоре, 19 августа 1941 г. Геббельс заносит в дневник: «Стало очевидно, что мы полностью недооценили советскую ударную силу и, прежде всего, вооружение советских армий. Мы даже близко не имели представления о том, чем располагают большевики. Отсюда и ошибочные оценки. Например, фюрер оценивал число советских танков в 5000, в то время как у них их было 20 000. Мы думали что у них около 10 000 самолетов; в действительности у них было 20 000. (...). Возможно это хорошо, что у нас не было ясной картины потенциала большевиков. Возможно, мы бы тогда побоялись взяться за решение все равно ставшего когда-нибудь неотложным вопроса о Востоке и большевиках.(...) Фюрер внутренне очень раздражен на себя за то, что он дал ввести себя в заблуждение сообщениями из Советского Союза».[70]
В действительности советские вооруженные силы располагали в июне 1941 г. более чем 25 508 танками, 18 700 самолетами и 5 774 000 солдат.[71] Гитлер и его генералы не только не имели реального представления о военном потенциале Советского Союза, но и не знали о том, что советские военные приготовления осуществляются с такой большой скоростью. Они не видели общей картины и недооценили своего противника «полностью», как это формулирует Геббельс.
Немецкое нападение на Советский Союз, и в этом нет никакого сомнения, было заранее подготовлено, и обусловлено не военно-стратегически, а идеологически. Гитлер был всю жизнь одержим идеей того, что история означает борьбу за «жизненное пространство» по законам «расового» детерминизма. Уже в двадцатые годы он критиковал проводившуюся до того немецкую политику, которую он именовал «политикой границ», за близорукость и несоответствие времени. Он сам высказывался за «политику пространства», под которой понимал завоевание «жизненного пространства» для немецкого народа в Восточной Европе.[72]
После прихода к власти в 1933 г. Гитлер сделал идею «жизненного пространства» государственной идеологией новой Германии. Третьего февраля 1933 г. он таким образом объяснил немецким генералам цель вновь создаваемого вермахта: «Захват жизненного пространства на Востоке и его безоглядное германизирование».[73] Уже десятью годами раньше, в 1923 г. году Гитлер писал: « Мы, национал-социалисты, должны без оглядки отстаивать свои внешнеполитические цели, а именно - обеспечить немецкому народу предназначенную ему от рождения землю на этой планете. И эта цель - единственное что перед Богом и нашим немецким будущим оправдывает пролитие крови. (...) когда мы сегодня говорим о новых территориях в Европе, то можем иметь в виду только Россию и подвластные ей страны».[74]
Во время беседы со своими ближайшими сотрудниками 16 июля 1941 г. Гитлер указал, что война с Советским Союзом служит исполнению окончательной задачи: «Приниципиально (...) речь идет о том, чтобы удобным образом разрезать гигантский пирог, так чтобы им во-первых овладеть, во-вторых, управлять, а в третьих - его использовать. (...) Из завоеванных восточных районов мы должны сделать райский сад; они для нас жизненно важны».[75]
На европейскую историю ХХ века повлияли две тоталитарные и преступные системы - советский коммунизм и немецкий национал-социализм. Хотя они были в основе разными, обе отмечены массовыми преступлениями, жертвами, которых пали миллионы человек, и идеологически обусловленными экспансиями, проводившимися силой оружия. Оба государства вместе начали в сентябре 1939 г. Вторую мировую войну; двадцатью двумя месяцами позже Германия напала на СССР.
Германо-советская война была запрограммирована идеологиями обеих сторон. Гитлер видел в советских территориях будущее «жизненное пространство» для немецкого народа, предпосылки для германского мирового владычества. Сталин в свою очеред рассматривал Германию как ключ к владычеству над Европой и миром. Советский Союз рассчитывал захватить и советизировать Европу с помощью германского экономического и человеческого потенциала. Германо-советская война принесла Гитлеру тотальное поражение, а Советскому Союзу возможность распространить свою власть и коммунистическую систему до Эльбы - и нимб освободителя от фашистской диктатуры.
Перевод с немецкого Дмитрия Хмельницкого
[*] Богдан Мусиаль (Bogdan Musial), Dr.-Hab., историк, область исследований: история ХХ века, история коммунизма и национал-социализма. Живет в Германии.
[1] Записка Семена Буденного Клименту Ворошилову, без даты, предположительно 1933 г.: Российский государственный архив социально-политической истории (в будущем: РГАСПИ), ф. 74, оп. 2, д. 97, л. 145.
[2] См.. Norman Davies, White Eagle, Red Star: The Polish-Soviet War 1919-20 and „The Miracle on the Vistula", London 2003.
[3] «Правда», Nr. 56, 15 марта 1923, опубликовано в: И. Сталин. Сочинения. Том 5 1921-1923, Москва 1947, с. 160-180, с. 167. (выделено автором).
[4] „Грядущая германская революция и задачи РКП". Тезисы доклада товарища Зиновьева на Пленуме ЦК РКП 22 сентября 1923: РГАСПИ, ф.. 558, oп. 11, д. 139, л.. 22-30, обратная сторона (выделено автором).
[5] Там же. Выделено в оригинале.
[6] Ответ Сталина на письмо Августа Тальхаймера 20. 9.1923: РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 139, л. 18.
[7] Записка Гусева Зиновьеву 1923 г. (без точной даты): РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 139, л.32.
[8] Запись Г. Лаутера о разговорах с Феликсом Дзержинским в последние три месяца перед смеритью Дзержинского в июлеi 1926: РГАСПИ, ф. 76, оп. 3, д. 403, л. 11-14. После 1927 г., когда Польша все-таки не напала на СССР, советские вожди заявляли, что Польша наверняка нападет в 1930 г. В конце 1930 г. они «переложили» польское нападение на 1932 г. См. Письмо Сталина Менжинскому конца 1930, опубликовано в: Stalin, Briefe an Molotow, 1925-1936, hrsg. von Lars T. Lih/Oleg Naumow/Oleg Chlewnjuk, Berlin 1996, S. 212 f. Предположение, что Польша в 1926, 1927, 1930 или 1932 гг. готовила войну против СССР, лишено всяких оснований. Если бы доказательства этому существовали, то они бы были наверняка опубликованы советскими историками и коммунистическими историками в Польше чтобы дискредетировать польское предвоенное правительство. Польша со времен Рижского мира 1921 г. не предъявляла СССР никаких территориальных претензий.
[9] Stalin an Molotov, 1. 9.1930, опубликова в: Там же, с. 226, (Выделено в оригинале)
[10] Там же.
[11] Решение Политбюро от 15 сентября 1930 г. Там же, с. 227, РГАСПИ, ф. 17, 0п. 162, д. 9, л. 31
[12] См. Михаил Мельтюхов, Упущенный шанс Сталина. Советский союз и борьба за Европу: 1939-1941, Москва 2000, С. 358, Таблица 30.
[13] Там же, с. 600, см. также с. 349 (Taблицы 27 и 28).
[14] Там же, с. 601; Richard Overy, Russlands Krieg 1941-1945, Reinbek bei Hamburg 2003, S. 45.
[15] Михаил Мельтюхов, Упущенный шанс Сталина, с. 359 (таблица 31), с. 600.
[16] Подробнее см: Roger R. Reese, Stalin's reluctant soldiers. A social history of the Red Army, 1925-1941, Kansas 1996.
[17] Вадим Абрамов, Смерш. Советская военная контрразведка против разведки Третьего Рейха, Москва 2005, с. 45-58..
[18] Подробнее см: Paweł Wieczorkiewicz, Łańcuch Śmierci. Czystka w Armii Czerwonej 1937-1939, Warszawa 2001, S. 31-91.
[19] Там же.с. 892 .
[20] Там же, с. 908 . К дискуссии о количестве жертв сталинисткого террора в Вооруженных силах см.: Там же, с. 897-921.
[21] Overy, Russlands Krieg, S. 6i.
[22] Wieczorkiewicz, , Łańcuch Śmierci, S. 1078 f.
[23] Overy, Russlands Krieg, S. 61.
[24] Wieczorkiewicz, , Łańcuch Śmierci, S. 1077-1092.
[25] Там же, с. 1070 f.; см. также: Sally W. Stocker, Tönerner Koloß ohne Kopf: Stalinismus und Rote Ar-mee, in: Bianka Pietrov-Enker (Hrsg.), Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion, Frankfurt a. M. 2000, S. 148-169.
[26] Приказ НКО СССР «Об авариях в военно-воздушных силах Красной армии» от 20 апреля 1938 г.: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 490, с. 41-50.
[27] Протокол заседания Главного военного совета Красной Армии 16.-17. Mai 1941, Там же, с. 202-237, здесь: с. 202.
[28] Приказ НКО СССР «Об авариях в военно-воздушных силах Красной армии» от 4 июня 1939 г., «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 237-249.
[29] Например, в РГАСПИ хранятся многочисленные записки Семена Буденного, в которых он жалуется Ворошилову на недостаточное вооружение, а также на плохое, иногда катастрофическое обеспечение лошадей и солдат своих кавалерийских частей. (РГАСПИ, ф. 74, oп. 2, д. 97). В апреле 1938 г. военные требовали поставлять лучшие гусеницы для танков, поскольку существующие надо было менять уже через 1000-1500 км. См. протокол заседания Главного военного совета Красной Армии от 20. April 1938: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 490, с. 36-41.
[30] См. Архив Комитета обороны при Совете Народных комиссаров СССР 1927: ГАРФ, ф. P-8418, oп. 1.. Комитет обороны занимался вопросами подготовки к войне.
[31] Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД 1937-1938, под ред. В. Н. Хаустов/В П. Наумов/Н. С. Плотников, Москва 2004, с. 352-359.
[32] Там же, с. 373, 500-505. Всего в рамках «польской операции» было арестовано более 150 000 человек, половина из них в итоге была расстреляна. См. Nikita Pietrow, Polska operacja NKWD, in: Karta 1993 (u), S. 24-44; Aleksander Gurjanov, Sowiecke represje wobec Polaków i obywateli polskich w latach 1936-1956 w świetle danych sowieckich, in: Europa Niepro-wincjonalna. Przemiany na ziemiach wschodnich dawnej Rzeczpospolitej (Białourś, Litwa, Łotwa, Ukraina, wschodnie pogranicze III Rzeczpospolitej Polskiej w latach 1772-1999), hrsg. von Krzysztof Jasiewicz, Warszawa/London 1999, S. 972-982.
[33] Sławomir Dębski, Między Berlinem a Moskwą. Stosunki niemiecko-sowieckie 1939-1941, Warszawa 2003, S. 55-88..
[34] Цит. По: «Зимняя война":работанад ошибками, апрель-май 1940г. Материалы комиссий Главного военного совета Красной Армии по обобщению опыта финской кампании, Москва 2004, с. 3.
[35] См.: Sławomir Dębski, Między Berlinem a Moskwą, S. 89-124.
[36] Запись от 7. 9.1939 См: Georgi Dimitroff. Tagebücher 1933-1943, hrsg. von Bernhard H. Bayerlein, Berlin 2000, S. 273 (Выделено в оригинале).
[37] См. «Зимняя война».
[38] Запись от 27. 3.1940, см.: Bayerlein (Hrsg.), Dimitroff, S. 295 f.
[39] Запись от 28. 3.1940, см.: Там же, с. 296. (Выделено в оригинале).
[40] Перевод с немецкого издания. Запись от 7.11.1940, in: Там же, с. 315. (выделено в оригинале).
[41] Протокол заседания № 3 Главного военного совета Красной Армии от 8 мая 1941 г. См.: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 303-307, здесь с. 304. Приказ НКО №30 о военно-политической подготовке армии к 1941 г. был издан 21 января 1941 г.
[42] Протокол заседания № 1 Главного военного совета Красной Армии от 15 апреля 1941 г. Там же, с. 296.
[43] Протокол заседания № 1 Главного военного совета Красной Армии от 15 апреля 1941 г. Там же, с. 298.
[44] Meльтюхов, Упущенный шанс Сталина, с. 348,
[45] сообщение секретаря Брестского областного комитета партии Т. Новиковой ЦК ВКП(б) от 19.7.1941: РГАСПИ, ф. 17, оп. 88, д. 480, л. 27-33.
[46] Протокол допроса полковника Ниципировича, бывшего командира 208 моторизованной дивизии. От 15 сентября 1942 г. Национальный архив республики Беларусь (НАРБ), ф. 3500, oп. 4, д. 89,11.3-16; Ниципирович был в 1943 г. арестован и расстрелян. Р. С. Иринархов, Западный особый ..., Минск 2002, сс. 48, 55, 683, 694. .
[47] См. напр.: B. Stocker, Tönerner Koloß, S. 166; Иринархов, Западный особый, с. 62., 69-79.
[48] Paweł Wieczorkiewicz, Sojusznicy i rywale. Uwagi o stosunkach sowiecko-niemieckich w latach 1939-1941, in: Europa a Rosja. Przeszłość, teraźniejszość, przyszłość, hrsg. von Jan Gancewski/Jan Sobczak, Elbląg 2005, S. 499-510, hier S. 509.
[49] Доклад наркома обороны СССР С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Красной армии Г. К. Жукова Сталину от 10 июня 1941 г., см: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 491.
[50] Подробнее о планах и дискуссиях об этом см.: Мельтюхов, упущенный шанс Сталина, с. 370-414.
[51] Ср. напр. Catherine Merridale, Ivan's war. The Red Army 1939-45, London 2005, S. 72-93
[52] Запись от 28, 3.1940, см.: Bayerlein (Hrsg.), Dimitroff, S. 296 f.
[53] Запись от 5. 5.1941, см.: Там же, с. 379-382, здесь с. 381.
[54] Запись от 5.5.1941, см.: Там же, с. 379-382, здесь с. 382 (выделено в оригинале).
[55] Комментарий Сталина на предложение Сергея Гусева (см. выше) в случае революции в Германии атаковать Польшу в районе нынешней Зап. Украины и оттуда пробиваться в направлении Чехословакии. (1923): РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 139, л. 32. Замечание Сталина было отпечатано в количестве пяти экземпляров.
[56] Запись от 5.5.1941, см: Bayerlein (Hrsg.), Dimitroff, S. 279-382, hier S. 382 (выделено в оргигинале).
[57] См.: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 490.
[58] Семён Тимошенко (1895-1970), маршал СССР (1940), май 1940 - июль 1941 нарком обороны СССР.
[59] Андрей Жданов (1896-1948), член Главного военного соваета Красной Армии (23. 7.1940 - 23. 6.1941), высший партийный функционер, в 1934-1948 гг. секретарь ЦК ВКП(б), 1938-1941 - руководитель отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б).
[60] Семен Буденный (1983-1973), маршал СССР (1935), 1924 - инспектор кавалерии, 1937 - командующий московским военным округом, член Главного военного совета, 1939-1941 - заместитель наркома обороны СССР (с марта 1940 г. - первый заместитель).
[61] Георгий Маленков (1902-1988), член Главного военного совета (24. 7.1940-23. 6.1941), высший партийный функционер, 1939-1953 секретарь ЦК ВКП(б).
[62] «О лозунге «Соединенных штатов Европы», см: Lenin, Werke, Band 21, S. 342-346. Статья появилась 23 августа 1915 г. газете «Социал-демократ», № 44.
[63] Wieczorkiewicz, Sojusznicy i rywale.
[64] В связи с дискуссие по поводу т. н. «превентивной войны» было опубликовано много работ, см. напр.: Gerd R. Ueberschär/Lev A. Bezymenskij (Hrsg.), Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941. Die Kontroverse um die Präventivkriegsthese, Darmstadt 1998; Bian-ka Pietrov-Enker (Hrsg.), Präventivkrieg? Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion, Frankfurt a. M. 2000; Bernd Wegner, Präventivkrieg 1941? Zur Kontroverse um ein militärhistorisches Scheinproblem, in: Jürgen Elvert/Susanne Krauß (Hrsg.), Historische Debatten und Kontroversen im 19. und 20. Jahrhundert, Wiesbaden 2003, S. 206-219; Rainer F. Schmidt, „Appeasement oder Angriff." Eine kritische Bestandsaufnahme der sog. „Präventivkriegsdebatte" über den 22. Juni 1941, in: Там же, с. 220-233.
[65] Подробно об этом см.: Klaus Jochen Arnold, Die Wehrmacht und die Besatzungspolitik in den besetzten Gebieten der Sowjetunion. Kriegführung und Radikalisierung im „Unternehmen Barbarossa", Berlin 2005, S. 62-74.
[66] Die Tagebücher von Joseph Goebbels, hrsg. von Elke Fröhlich, Teil II, Diktate 1941-1945, Bd. I, München u. a. 1995, S. 35.
[67] Там же, с. 161.
[68] Там же, с. 208..
[69] Запись от 19 августа 1941, там же, с. 258.
[70] Запись от 19. августа1941, там же, с. 259 ff.
[71] Мельтюхов, Упушенный шанс Сталина, с. 446,601.
[72] См.: Adolf Hitler, Mein Kampf, München 1940, u. a. S. 741-743; Hitlers zweites Buch. Ein Dokument aus dem Jahre 1928. Eingeleitet und kommentiert von Gerhard L. Weinberg, Stuttgart 1961, u. a. S. 78 f., 163.
[73] Aufzeichnungen von Gen. D. Inf. a. D. Liebemann, in: Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte 2 (1954), S. 435.
[74] Adolf Hitler, Mein Kampf, 661-665. Aufl. .München 1942, S. 739,742.
[75] Aufzeichnungen Bormanns über ein Gespräch Hitlers mit seinen Mitarbeitern über die Ziele im Krieg gegen die UdSSR, 16. Juli 1941, in: IMT, Bd. 38, S. 88; Vom Generalplan Ost zum Generalsiedlungsplan, hrsg. von Czesiaw Madajczyk, München u. a. 1994, S. 61-64.
Часть II:
...
«Поворот в пропаганде, а не в политике»
В течение следующих недель действительно был разработан проект новой директивы о политической работе в рядах Красной армии. Четвертого июня 1941 г. состоялось заседание Главного военного совета, на котором обсуждалось новое направление «партийно-политической работы в рядах Красной армии». Присутствовали, помимо прочих, нарком обороны маршал Тимошенко, Буденный, а также Жданов и Маленков, члены Политбюро и ближайшие сотрудники Сталина. Документ настолько выразителен, что его стоит привести целиком:
Очередные задачи партийно-политической работы в Красной Армии
(Краткая запись обсуждения проекта директивы на Главном военном совете Красной Армии 4 июня 1941 г.) [57]
Тимошенко.[58] Много мелочей в директиве. Повторения. Вводная часть велика. . Обеъединить вместе с директивой о политучебе красноармейцев.
Жданов.[59] Обе директивы объединить. Не обременять документ «опросами партийного хозяйства, работой среди жен начсостава. Построить директиву: 1) Почему нам нужен другой характер пропаганды. Идет война. Сказать почему погибла Франция и победила Германия. Развенчать легенду о непобедимости германской армии. 2) Возросла мощь СССР. Об этом было сказано, когда мы шли на Румынию. Мы стали сильнее, можем ставить более актуальные задачи. Войны с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики. 3) Между миром и войной - один шаг. Вот почему наша пропаганда не может быть мирной. Пропаганда должна иметь соответствующие темпы. Мы не можем сейчас планировать политучебу на 2 года и иметь политучебник, который будет изучаться 2 года. Армию нужно держать в готовности в любой момент. Отсюда задача так перестроить пропаганду, чтобы она соответствовала новым задачам. Надо насытить директиву содержанием, если хотите, надо дать шпаргалку. Раскрыть существо о войне и политике.
Буденный.[60] Объединить обе директивы. Директива ругает за пацифизм, за мирный дух в пропаганде. Но кого она ругает? Нас нужно за это ругать. Ведь мы так направляли пропаганду. В директиве нужно сказать, что и как, разъяснить. Об изучении сопредельных стран надо сказать по каждой стране, например, по Англии, Турции и т.д.
Жданов. Перехода от одной политики к другой нет. Еще Ленин говорил во время первой мировой войны в статье «О лозунге Соединенных штатов Европы», что в случае необходимости, победивший пролетариат выступит даже с военной силой против капиталистических государств. Политика наступления была. у нас и раньше. Эта политика была определена Лениным. Мы теперь лишь лозунг меняем. Мы приступили к реализации ленинского тезиса.
Маленков.[61] Поворот в пропаганде, а не в политике. В документе надо дать ответы на все вопросы по существу, обьяснить все вопросы, чтобы оказать конкретную помощь в пропаганде, все ваше разъяснение, которое вы даете в проекте директивы, это цитата из Ленина о том, что мы схватим весь капитализм за шиворот. Документ примитивно изложен, как будто бы завтра мы будем воевать.
Жданов. Тогда будет непонятно, почему мы маневрируем в дипломатии, если мы завтра собираемся воевать. А мы печатаем в «Красной Звезде» о сборах начсостава запаса. Поворот в пропаганде, а не в политике.
Тимошенко. Составить одну директиву. Особо дать указание к тематике политзанятий. Документ должен создать поворот в политической пропаганде. Проект директивы обсудить на следующем заседании Главного военного совета.
Жданов. ЦК составляет по этому же вопросу директиву для всей партии. Я дам указание агитпропу ЦК, чтобы вместе с вами сделали вводную часть, или чтобы вам дали вводную часть, подготовленную в ЦК. Весь документ надо будет обсудить в Политбюро».
Ход дискуссии о новой директиве, в которой участвовали ближайшие помощники Сталина, как и другие приведенные здесь свидетельства, позволяют сделать вывод о том, что Советский Союз много лет готовился к идеологически обусловленной наступательной войне. Высказывание Жданова в этом обсуждении однозначно: «Политика наступления была у нас и раньше. Эта политика была определена Лениным. Мы теперь лишь лозунг меняем. Мы приступили к реализации ленинского тезиса.»
Высказывание Ленина, на которое ссылается Жданов, звучит так: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств».[62]
Начиная с сентября 1939 г. Советский Союз был готов начать реализовывать свою идеологически обусловленную экспансионисткую политику силой оружия, как об этом заявил Жданов в процитированном выше выступлении на совещании 4 июня 1941 г. : «Войны с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики»
Целью было «схватить капитализм за шиворот», как это сформулировал Маленков в приведенной выше цитате.
Однако, новое направление пропаганды уже не получилось воплотить в жизнь, потому что через три недели после вышеупомянутого обсуждения Германия напала на своего бывшего союзника. Катастрофическим образом выяснилось, что Советский Союз практически не в состоянии вести оборонительную войну на своей территории. Подготовка к ней выглядела в глазах Сталина, нацеленного на агрессивную войну, как пораженчество.
Возникает вопрос, когда Сталин собирался напасть на Германию, потому что весной 1941 г. речь могла идти только о государстве под управлением национал-социалистов. Но в 1941 г. не могла планироваться война против Германии, так как Красная Армия не была готова к военному конфликту с таким сильным противником как вермахт. Указание на возможную дату нападения можно найти в уже процитированном высказывании Жданова от 4 июня 1941 г., обосновывавшем смену прежней «пацифистской» пропаганды пропагандой наступательной войны: «Пропаганда должна иметь соответствующие темпы. Мы не можем сейчас планировать политучебу на 2 года и иметь политучебник, который будет изучаться 2 года.»
Это замечание можно истолковать как указание на то, что Сталин запланировал нападение на Германию в течение ближайших двух лет. Жданов был ближайшим доверенным лицом Сталина и занимался разработкой директивы по его поручению. Но его замечание может рассматриваться только как свидетельство в пользу этого, но не как доказательство даты запланированного нападения. Не исключено, что у Сталина не было запланированго точной даты нападения, он ждал удобной ситуации.[63]
Здесь необходимы дальнейшиее исследования.
Информированность Гитлера о советских военных приготовлениях и тезис о «превентивной войне»
Советские приготовления к агрессивной войне несмотря ни на что не являются доказательством так называемового тезиса о «превентивной войне», согласно которому Гитлер напал на Советский Союз, чтобы предупредить предстоящее советское нападение.[64]
Во-первых, летом 1941 г. Красная армия была не в состоянии вести наступательную войну. И во-вторых, немецкая сторона не имела представлений о состоянии советских вооруженных сил, не говоря уже об идущей на высоких оборотах подготовке к агрессивной войне.
Гитлер и его генералы недооценили не только военную мощь и потенциал Советского Союза, но и боеспособность Красной армии, что было не удивительно ввиду собственных ошеломляющих военных успехов и советских неудач в войне с Финляндией. Когда Гитлер решал напасть на Советский Союз, он исходил из того, что вермахт разобьет Красную Армию в течение нескольких недель.[65]
В первые недели «восточного похода» казалось, что ожидания быстрой победы сбудутся. Девятого июля 1941 г. Гитлер сказал Геббельсу, что «война на Востоке в основном выиграна. Нам еще предстоит ряд тяжелых боев, но вермахт не даст Красной армии оправиться от прежних поражений»[66] Но вскоре настроение в ставке фюрера резко изменилось. Первого августа Геббельс заносит в дневник: «Открыто признается, что в оценке советских боевых сил что-то было ошибочным. Большевики оказывают более сильное сопротивление, чем мы предполагали, и в первую очередь материальные возможности, которыми они располагают, оказались больше, чем мы думали».[67]
Несколькими днями позже, 10 августа 1941 г. Геббельс фиксирует: «Понадобятся еще более тяжелые и кровавые бои, прежде чем Советский Союз падет раздавленным».[68] В августе 1941 г. победная эйфория окончательно испарилась из ставки фюрера. Как пишет Геббельс, Гитлер так переживал военные события на Востоке, что перенес тяжелое расстройство желудка, которое Геббельс политически корректно именует «приступом дизентирии». Геббельс продолжает: «Понятно, что военные события последних недель на Востоке сделали его (Гитлера - БМ) таким раздраженным. (...) Военных трудностей такого объема мы не ожидали. Последние четыре недели были исключительно плохим временем».[69] Вскоре, 19 августа 1941 г. Геббельс заносит в дневник: «Стало очевидно, что мы полностью недооценили советскую ударную силу и, прежде всего, вооружение советских армий. Мы даже близко не имели представления о том, чем располагают большевики. Отсюда и ошибочные оценки. Например, фюрер оценивал число советских танков в 5000, в то время как у них их было 20 000. Мы думали что у них около 10 000 самолетов; в действительности у них было 20 000. (...). Возможно это хорошо, что у нас не было ясной картины потенциала большевиков. Возможно, мы бы тогда побоялись взяться за решение все равно ставшего когда-нибудь неотложным вопроса о Востоке и большевиках.(...) Фюрер внутренне очень раздражен на себя за то, что он дал ввести себя в заблуждение сообщениями из Советского Союза».[70]
В действительности советские вооруженные силы располагали в июне 1941 г. более чем 25 508 танками, 18 700 самолетами и 5 774 000 солдат.[71] Гитлер и его генералы не только не имели реального представления о военном потенциале Советского Союза, но и не знали о том, что советские военные приготовления осуществляются с такой большой скоростью. Они не видели общей картины и недооценили своего противника «полностью», как это формулирует Геббельс.
Немецкое нападение на Советский Союз, и в этом нет никакого сомнения, было заранее подготовлено, и обусловлено не военно-стратегически, а идеологически. Гитлер был всю жизнь одержим идеей того, что история означает борьбу за «жизненное пространство» по законам «расового» детерминизма. Уже в двадцатые годы он критиковал проводившуюся до того немецкую политику, которую он именовал «политикой границ», за близорукость и несоответствие времени. Он сам высказывался за «политику пространства», под которой понимал завоевание «жизненного пространства» для немецкого народа в Восточной Европе.[72]
После прихода к власти в 1933 г. Гитлер сделал идею «жизненного пространства» государственной идеологией новой Германии. Третьего февраля 1933 г. он таким образом объяснил немецким генералам цель вновь создаваемого вермахта: «Захват жизненного пространства на Востоке и его безоглядное германизирование».[73] Уже десятью годами раньше, в 1923 г. году Гитлер писал: « Мы, национал-социалисты, должны без оглядки отстаивать свои внешнеполитические цели, а именно - обеспечить немецкому народу предназначенную ему от рождения землю на этой планете. И эта цель - единственное что перед Богом и нашим немецким будущим оправдывает пролитие крови. (...) когда мы сегодня говорим о новых территориях в Европе, то можем иметь в виду только Россию и подвластные ей страны».[74]
Во время беседы со своими ближайшими сотрудниками 16 июля 1941 г. Гитлер указал, что война с Советским Союзом служит исполнению окончательной задачи: «Приниципиально (...) речь идет о том, чтобы удобным образом разрезать гигантский пирог, так чтобы им во-первых овладеть, во-вторых, управлять, а в третьих - его использовать. (...) Из завоеванных восточных районов мы должны сделать райский сад; они для нас жизненно важны».[75]
На европейскую историю ХХ века повлияли две тоталитарные и преступные системы - советский коммунизм и немецкий национал-социализм. Хотя они были в основе разными, обе отмечены массовыми преступлениями, жертвами, которых пали миллионы человек, и идеологически обусловленными экспансиями, проводившимися силой оружия. Оба государства вместе начали в сентябре 1939 г. Вторую мировую войну; двадцатью двумя месяцами позже Германия напала на СССР.
Германо-советская война была запрограммирована идеологиями обеих сторон. Гитлер видел в советских территориях будущее «жизненное пространство» для немецкого народа, предпосылки для германского мирового владычества. Сталин в свою очеред рассматривал Германию как ключ к владычеству над Европой и миром. Советский Союз рассчитывал захватить и советизировать Европу с помощью германского экономического и человеческого потенциала. Германо-советская война принесла Гитлеру тотальное поражение, а Советскому Союзу возможность распространить свою власть и коммунистическую систему до Эльбы - и нимб освободителя от фашистской диктатуры.
Перевод с немецкого Дмитрия Хмельницкого
[*] Богдан Мусиаль (Bogdan Musial), Dr.-Hab., историк, область исследований: история ХХ века, история коммунизма и национал-социализма. Живет в Германии.
[1] Записка Семена Буденного Клименту Ворошилову, без даты, предположительно 1933 г.: Российский государственный архив социально-политической истории (в будущем: РГАСПИ), ф. 74, оп. 2, д. 97, л. 145.
[2] См.. Norman Davies, White Eagle, Red Star: The Polish-Soviet War 1919-20 and „The Miracle on the Vistula", London 2003.
[3] «Правда», Nr. 56, 15 марта 1923, опубликовано в: И. Сталин. Сочинения. Том 5 1921-1923, Москва 1947, с. 160-180, с. 167. (выделено автором).
[4] „Грядущая германская революция и задачи РКП". Тезисы доклада товарища Зиновьева на Пленуме ЦК РКП 22 сентября 1923: РГАСПИ, ф.. 558, oп. 11, д. 139, л.. 22-30, обратная сторона (выделено автором).
[5] Там же. Выделено в оригинале.
[6] Ответ Сталина на письмо Августа Тальхаймера 20. 9.1923: РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 139, л. 18.
[7] Записка Гусева Зиновьеву 1923 г. (без точной даты): РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 139, л.32.
[8] Запись Г. Лаутера о разговорах с Феликсом Дзержинским в последние три месяца перед смеритью Дзержинского в июлеi 1926: РГАСПИ, ф. 76, оп. 3, д. 403, л. 11-14. После 1927 г., когда Польша все-таки не напала на СССР, советские вожди заявляли, что Польша наверняка нападет в 1930 г. В конце 1930 г. они «переложили» польское нападение на 1932 г. См. Письмо Сталина Менжинскому конца 1930, опубликовано в: Stalin, Briefe an Molotow, 1925-1936, hrsg. von Lars T. Lih/Oleg Naumow/Oleg Chlewnjuk, Berlin 1996, S. 212 f. Предположение, что Польша в 1926, 1927, 1930 или 1932 гг. готовила войну против СССР, лишено всяких оснований. Если бы доказательства этому существовали, то они бы были наверняка опубликованы советскими историками и коммунистическими историками в Польше чтобы дискредетировать польское предвоенное правительство. Польша со времен Рижского мира 1921 г. не предъявляла СССР никаких территориальных претензий.
[9] Stalin an Molotov, 1. 9.1930, опубликова в: Там же, с. 226, (Выделено в оригинале)
[10] Там же.
[11] Решение Политбюро от 15 сентября 1930 г. Там же, с. 227, РГАСПИ, ф. 17, 0п. 162, д. 9, л. 31
[12] См. Михаил Мельтюхов, Упущенный шанс Сталина. Советский союз и борьба за Европу: 1939-1941, Москва 2000, С. 358, Таблица 30.
[13] Там же, с. 600, см. также с. 349 (Taблицы 27 и 28).
[14] Там же, с. 601; Richard Overy, Russlands Krieg 1941-1945, Reinbek bei Hamburg 2003, S. 45.
[15] Михаил Мельтюхов, Упущенный шанс Сталина, с. 359 (таблица 31), с. 600.
[16] Подробнее см: Roger R. Reese, Stalin's reluctant soldiers. A social history of the Red Army, 1925-1941, Kansas 1996.
[17] Вадим Абрамов, Смерш. Советская военная контрразведка против разведки Третьего Рейха, Москва 2005, с. 45-58..
[18] Подробнее см: Paweł Wieczorkiewicz, Łańcuch Śmierci. Czystka w Armii Czerwonej 1937-1939, Warszawa 2001, S. 31-91.
[19] Там же.с. 892 .
[20] Там же, с. 908 . К дискуссии о количестве жертв сталинисткого террора в Вооруженных силах см.: Там же, с. 897-921.
[21] Overy, Russlands Krieg, S. 6i.
[22] Wieczorkiewicz, , Łańcuch Śmierci, S. 1078 f.
[23] Overy, Russlands Krieg, S. 61.
[24] Wieczorkiewicz, , Łańcuch Śmierci, S. 1077-1092.
[25] Там же, с. 1070 f.; см. также: Sally W. Stocker, Tönerner Koloß ohne Kopf: Stalinismus und Rote Ar-mee, in: Bianka Pietrov-Enker (Hrsg.), Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion, Frankfurt a. M. 2000, S. 148-169.
[26] Приказ НКО СССР «Об авариях в военно-воздушных силах Красной армии» от 20 апреля 1938 г.: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 490, с. 41-50.
[27] Протокол заседания Главного военного совета Красной Армии 16.-17. Mai 1941, Там же, с. 202-237, здесь: с. 202.
[28] Приказ НКО СССР «Об авариях в военно-воздушных силах Красной армии» от 4 июня 1939 г., «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 237-249.
[29] Например, в РГАСПИ хранятся многочисленные записки Семена Буденного, в которых он жалуется Ворошилову на недостаточное вооружение, а также на плохое, иногда катастрофическое обеспечение лошадей и солдат своих кавалерийских частей. (РГАСПИ, ф. 74, oп. 2, д. 97). В апреле 1938 г. военные требовали поставлять лучшие гусеницы для танков, поскольку существующие надо было менять уже через 1000-1500 км. См. протокол заседания Главного военного совета Красной Армии от 20. April 1938: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 490, с. 36-41.
[30] См. Архив Комитета обороны при Совете Народных комиссаров СССР 1927: ГАРФ, ф. P-8418, oп. 1.. Комитет обороны занимался вопросами подготовки к войне.
[31] Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД 1937-1938, под ред. В. Н. Хаустов/В П. Наумов/Н. С. Плотников, Москва 2004, с. 352-359.
[32] Там же, с. 373, 500-505. Всего в рамках «польской операции» было арестовано более 150 000 человек, половина из них в итоге была расстреляна. См. Nikita Pietrow, Polska operacja NKWD, in: Karta 1993 (u), S. 24-44; Aleksander Gurjanov, Sowiecke represje wobec Polaków i obywateli polskich w latach 1936-1956 w świetle danych sowieckich, in: Europa Niepro-wincjonalna. Przemiany na ziemiach wschodnich dawnej Rzeczpospolitej (Białourś, Litwa, Łotwa, Ukraina, wschodnie pogranicze III Rzeczpospolitej Polskiej w latach 1772-1999), hrsg. von Krzysztof Jasiewicz, Warszawa/London 1999, S. 972-982.
[33] Sławomir Dębski, Między Berlinem a Moskwą. Stosunki niemiecko-sowieckie 1939-1941, Warszawa 2003, S. 55-88..
[34] Цит. По: «Зимняя война":работанад ошибками, апрель-май 1940г. Материалы комиссий Главного военного совета Красной Армии по обобщению опыта финской кампании, Москва 2004, с. 3.
[35] См.: Sławomir Dębski, Między Berlinem a Moskwą, S. 89-124.
[36] Запись от 7. 9.1939 См: Georgi Dimitroff. Tagebücher 1933-1943, hrsg. von Bernhard H. Bayerlein, Berlin 2000, S. 273 (Выделено в оригинале).
[37] См. «Зимняя война».
[38] Запись от 27. 3.1940, см.: Bayerlein (Hrsg.), Dimitroff, S. 295 f.
[39] Запись от 28. 3.1940, см.: Там же, с. 296. (Выделено в оригинале).
[40] Перевод с немецкого издания. Запись от 7.11.1940, in: Там же, с. 315. (выделено в оригинале).
[41] Протокол заседания № 3 Главного военного совета Красной Армии от 8 мая 1941 г. См.: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 303-307, здесь с. 304. Приказ НКО №30 о военно-политической подготовке армии к 1941 г. был издан 21 января 1941 г.
[42] Протокол заседания № 1 Главного военного совета Красной Армии от 15 апреля 1941 г. Там же, с. 296.
[43] Протокол заседания № 1 Главного военного совета Красной Армии от 15 апреля 1941 г. Там же, с. 298.
[44] Meльтюхов, Упущенный шанс Сталина, с. 348,
[45] сообщение секретаря Брестского областного комитета партии Т. Новиковой ЦК ВКП(б) от 19.7.1941: РГАСПИ, ф. 17, оп. 88, д. 480, л. 27-33.
[46] Протокол допроса полковника Ниципировича, бывшего командира 208 моторизованной дивизии. От 15 сентября 1942 г. Национальный архив республики Беларусь (НАРБ), ф. 3500, oп. 4, д. 89,11.3-16; Ниципирович был в 1943 г. арестован и расстрелян. Р. С. Иринархов, Западный особый ..., Минск 2002, сс. 48, 55, 683, 694. .
[47] См. напр.: B. Stocker, Tönerner Koloß, S. 166; Иринархов, Западный особый, с. 62., 69-79.
[48] Paweł Wieczorkiewicz, Sojusznicy i rywale. Uwagi o stosunkach sowiecko-niemieckich w latach 1939-1941, in: Europa a Rosja. Przeszłość, teraźniejszość, przyszłość, hrsg. von Jan Gancewski/Jan Sobczak, Elbląg 2005, S. 499-510, hier S. 509.
[49] Доклад наркома обороны СССР С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Красной армии Г. К. Жукова Сталину от 10 июня 1941 г., см: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 491.
[50] Подробнее о планах и дискуссиях об этом см.: Мельтюхов, упущенный шанс Сталина, с. 370-414.
[51] Ср. напр. Catherine Merridale, Ivan's war. The Red Army 1939-45, London 2005, S. 72-93
[52] Запись от 28, 3.1940, см.: Bayerlein (Hrsg.), Dimitroff, S. 296 f.
[53] Запись от 5. 5.1941, см.: Там же, с. 379-382, здесь с. 381.
[54] Запись от 5.5.1941, см.: Там же, с. 379-382, здесь с. 382 (выделено в оригинале).
[55] Комментарий Сталина на предложение Сергея Гусева (см. выше) в случае революции в Германии атаковать Польшу в районе нынешней Зап. Украины и оттуда пробиваться в направлении Чехословакии. (1923): РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 139, л. 32. Замечание Сталина было отпечатано в количестве пяти экземпляров.
[56] Запись от 5.5.1941, см: Bayerlein (Hrsg.), Dimitroff, S. 279-382, hier S. 382 (выделено в оргигинале).
[57] См.: «Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г. Документы и материалы», Москва 2004, с. 490.
[58] Семён Тимошенко (1895-1970), маршал СССР (1940), май 1940 - июль 1941 нарком обороны СССР.
[59] Андрей Жданов (1896-1948), член Главного военного соваета Красной Армии (23. 7.1940 - 23. 6.1941), высший партийный функционер, в 1934-1948 гг. секретарь ЦК ВКП(б), 1938-1941 - руководитель отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б).
[60] Семен Буденный (1983-1973), маршал СССР (1935), 1924 - инспектор кавалерии, 1937 - командующий московским военным округом, член Главного военного совета, 1939-1941 - заместитель наркома обороны СССР (с марта 1940 г. - первый заместитель).
[61] Георгий Маленков (1902-1988), член Главного военного совета (24. 7.1940-23. 6.1941), высший партийный функционер, 1939-1953 секретарь ЦК ВКП(б).
[62] «О лозунге «Соединенных штатов Европы», см: Lenin, Werke, Band 21, S. 342-346. Статья появилась 23 августа 1915 г. газете «Социал-демократ», № 44.
[63] Wieczorkiewicz, Sojusznicy i rywale.
[64] В связи с дискуссие по поводу т. н. «превентивной войны» было опубликовано много работ, см. напр.: Gerd R. Ueberschär/Lev A. Bezymenskij (Hrsg.), Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941. Die Kontroverse um die Präventivkriegsthese, Darmstadt 1998; Bian-ka Pietrov-Enker (Hrsg.), Präventivkrieg? Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion, Frankfurt a. M. 2000; Bernd Wegner, Präventivkrieg 1941? Zur Kontroverse um ein militärhistorisches Scheinproblem, in: Jürgen Elvert/Susanne Krauß (Hrsg.), Historische Debatten und Kontroversen im 19. und 20. Jahrhundert, Wiesbaden 2003, S. 206-219; Rainer F. Schmidt, „Appeasement oder Angriff." Eine kritische Bestandsaufnahme der sog. „Präventivkriegsdebatte" über den 22. Juni 1941, in: Там же, с. 220-233.
[65] Подробно об этом см.: Klaus Jochen Arnold, Die Wehrmacht und die Besatzungspolitik in den besetzten Gebieten der Sowjetunion. Kriegführung und Radikalisierung im „Unternehmen Barbarossa", Berlin 2005, S. 62-74.
[66] Die Tagebücher von Joseph Goebbels, hrsg. von Elke Fröhlich, Teil II, Diktate 1941-1945, Bd. I, München u. a. 1995, S. 35.
[67] Там же, с. 161.
[68] Там же, с. 208..
[69] Запись от 19 августа 1941, там же, с. 258.
[70] Запись от 19. августа1941, там же, с. 259 ff.
[71] Мельтюхов, Упушенный шанс Сталина, с. 446,601.
[72] См.: Adolf Hitler, Mein Kampf, München 1940, u. a. S. 741-743; Hitlers zweites Buch. Ein Dokument aus dem Jahre 1928. Eingeleitet und kommentiert von Gerhard L. Weinberg, Stuttgart 1961, u. a. S. 78 f., 163.
[73] Aufzeichnungen von Gen. D. Inf. a. D. Liebemann, in: Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte 2 (1954), S. 435.
[74] Adolf Hitler, Mein Kampf, 661-665. Aufl. .München 1942, S. 739,742.
[75] Aufzeichnungen Bormanns über ein Gespräch Hitlers mit seinen Mitarbeitern über die Ziele im Krieg gegen die UdSSR, 16. Juli 1941, in: IMT, Bd. 38, S. 88; Vom Generalplan Ost zum Generalsiedlungsplan, hrsg. von Czesiaw Madajczyk, München u. a. 1994, S. 61-64.