* * *
Оригинал взят у dohlik_nemruchi в * * *
Чудовищное, осознанное злодеяние произошло в доме №17 по Мичуринскому проспекту - я отказываюсь называть это место судом.
Заседание началось с того, что адвокат Макаров и общественный защитник Мохнаткин подали ходатайство о медицинском освидетельствовании Кривова, который голодает уже 60 дней. Никишина отказала, сославшись на справку врача из СИЗО, в которой говорилось что состояние Кривова, мол, удовлетворительное и он может принимать участие в судебных заседаниях. Тогда Макаров ходатайствовал, чтобы Кривову вызвали скорую. Ходатайство поддержали все адвокаты и подсудимые, а Барабанов и Баронова просили Кривова окончить уже эту голодовку. Никишина на основании той же справки отказала и прибавила, что голодовка - это добровольный способ протеста, мол, никто его не заставляет.
Начали заседание. Вызвали потерпевшего. Как этот человек, бывший 6-го мая среди демонстрантов, оказался "потерпевшим" - это отдельный вопрос, на который нет ответа.
Во время допроса адвокат Макаров вышел из зала и вызвал "Скорую", не спрашивая разрешения у Никишиной. Скорая приехала, но приставы просто не пустили врачей в зал. Они некоторое время побыли рядом, посигналили, даже включили сирену, но поняв, что дело закончится ничем, уехали.
Допрос продолжался. Вопросы снимались один за другим, так что "разрешенные" приходилось отдельно отмечать: вопрос не снимается.
Когда Никишина в очередной раз спросила, есть ли у защиты еще вопросы к потерпевшему, Мохнаткин попросил разрешения подойти к Кривову. Кривов был уже без сознания. Все - и адвокаты, и подсудимые, и родственники, и публика - стали требовать, чтобы сделали перерыв и пустили-таки к Кривову врачей: "Фашисты. Прекратите это гестапо. Вы хотите, чтобы был второй Магницкий?" В ответ Никишина распорядилась, чтобы все кроме родственников покинули зал. Тех, кто пытался остаться, приставы просто выносили из зала на руках.
Люди бросились звонить в прокуратуру, на Эхо, на Свободу, в РИА-Новости, всем доступным журналистам и правозащитникам.
В прокуратуре сказали, что нужно письменное заявление.
Журналисты и правозащитники устроили широкую огласку.
У здания суда я провела, наверное, час (после того как нас вывели).
За это время Скорая не приехала.
Чудовищное, осознанное злодеяние произошло в доме №17 по Мичуринскому проспекту - я отказываюсь называть это место судом.
Заседание началось с того, что адвокат Макаров и общественный защитник Мохнаткин подали ходатайство о медицинском освидетельствовании Кривова, который голодает уже 60 дней. Никишина отказала, сославшись на справку врача из СИЗО, в которой говорилось что состояние Кривова, мол, удовлетворительное и он может принимать участие в судебных заседаниях. Тогда Макаров ходатайствовал, чтобы Кривову вызвали скорую. Ходатайство поддержали все адвокаты и подсудимые, а Барабанов и Баронова просили Кривова окончить уже эту голодовку. Никишина на основании той же справки отказала и прибавила, что голодовка - это добровольный способ протеста, мол, никто его не заставляет.
Начали заседание. Вызвали потерпевшего. Как этот человек, бывший 6-го мая среди демонстрантов, оказался "потерпевшим" - это отдельный вопрос, на который нет ответа.
Во время допроса адвокат Макаров вышел из зала и вызвал "Скорую", не спрашивая разрешения у Никишиной. Скорая приехала, но приставы просто не пустили врачей в зал. Они некоторое время побыли рядом, посигналили, даже включили сирену, но поняв, что дело закончится ничем, уехали.
Допрос продолжался. Вопросы снимались один за другим, так что "разрешенные" приходилось отдельно отмечать: вопрос не снимается.
Когда Никишина в очередной раз спросила, есть ли у защиты еще вопросы к потерпевшему, Мохнаткин попросил разрешения подойти к Кривову. Кривов был уже без сознания. Все - и адвокаты, и подсудимые, и родственники, и публика - стали требовать, чтобы сделали перерыв и пустили-таки к Кривову врачей: "Фашисты. Прекратите это гестапо. Вы хотите, чтобы был второй Магницкий?" В ответ Никишина распорядилась, чтобы все кроме родственников покинули зал. Тех, кто пытался остаться, приставы просто выносили из зала на руках.
Люди бросились звонить в прокуратуру, на Эхо, на Свободу, в РИА-Новости, всем доступным журналистам и правозащитникам.
В прокуратуре сказали, что нужно письменное заявление.
Журналисты и правозащитники устроили широкую огласку.
У здания суда я провела, наверное, час (после того как нас вывели).
За это время Скорая не приехала.