1998 год.
Маша- troyachka дала мне этот год...
Зима. У меня коричневая шубка из искусственного меха, она продувается всеми ветрами и страшно неудобная, на ней громоздкий капюшон и расстегиваются крючки, юбка-обертка из толстого шоколадного драпа, бежевый свитер, итальянские сапоги на устойчивом квадратном каблуке и с пряжками на голенищах. Пряжки цепляют за подкладку юбки, она уже вся в затяжках, а я каждый раз чуть не падаю от этого...
Втягиваюсь в курево. По чуть-чуть, незаметно.
Я еще замужем, но с мужем отношения формальные. Два чужих человека в одном доме, в одной постели...
Работаем оба в амбулатории. Я - участковым врачом, он - гинекологом. Зарплату платят стабильно, но в больницах - нищета. Больные меня любят и стремятся попасть на прием. Рядом работает Таня Горпинченко - тоже после института. Краснодипломница и большая умничка. Многому учимся друг у друга.
Детеныши. Тотошке - 3 года, Сашульке - 7. Сашенька заканчивает 2-й класс, ходит заниматься английским. Мы начинаем собирать кактусы.
Возобновляю дружбу с одноклассницей - Оля, КМС по самбо и дзю-до. Крепенькая и резкая. Мы совсем непохожи. Это дружба по контрасту. Она приходит ко мне каждый день и мы пьем кофе в обеденный перерыв, вместе ходим гулять с детьми. Ее муж страшно ревнует ее ко всем. Я его боюсь и недолюбливаю.
Заканчиваю обучение на права. Вождение. Гололед. Инструктор орет на меня и дышит несвежим перегаром. Его сальные седые патлы слеплены, как клемм ПВА. Когда он орет, я съеживаюсь и вожу еще хуже. Чтоб не орал, таскаю ему бальзам "Вигор".
Потом была сдача экзамена, которую я прошла на "Ура".
В этот год я последний раз в жизни напилась в зюзю в честь сдачи. Мы начали праздновать еще в ГАИ, потом продолжили на квартире у подруги, с которой учились вместе. Муж в этот день дарит мне 10 гривень на ДР. Я на них покупаю в день сдачи мешок собачьего сухого корма для Ричика. Себе от него я ничего не хочу принимать.
Муж приходит меня забирать с празднества с собакой, набирается быстрей и сильней всех. Пьем "отвертку" со смородиновым соком. На обратном пути я потеряла кроссовок и шерстяной носок, но не с ноги - они в пакете лежали. Мужа стошнило прямо на супружеское ложе. Фу...
Наутро оказывается, что собаку обкормили кормом. Рич лежит и стонет, глаза закатываются, брюхо - как барабан. Клизмы, массажи, попытки очистить желудок - все напрасно. Пес явно хочет помереть от пережора. Я с больной башкой, в которой бродят остатки вчерашнего хмеля, выхожу на площадку перед домом, снимаю юбку и в колготках и свитере, накинув куртку, бегаю по кругу, заставляя собаку бежать рядом, чтоб завести перистальтику. Удивительно - ему помогло.
Пишу стихи:
Я задыхаюсь, задыхаюсь
от груза мелочей и склок,
и каюсь, каюсь, каюсь, каюсь,
упрямо глядя в потолок.
Но заглянув в мои бездонья,
поймет ли кто-то - быть беде,
и только камешек на шею,
и только брызги по воде...
Весна, на мне белорусский костюм - длинный клешеный пиджак из серой шерсти с черными лацканами и черная юбка. Я худая и с синяками под глазами от волнений.
Муж устраивается работать в санаторий на УЗИ. Однажды не приходит домой ночевать, пропадает на 3 дня. Загулял. После чего - я ему предлагаю подыскать себе жилье. Очки набраны.
Папа проворачивает очередную комбинацию - выдвигает меня от своей общественной организации в депутаты местного совета. Удивительно и странно, что меня избирают.
Первая сессия. Я не знаю, что мне делать, и что вообще нужно делать мне, как депутату. Сажусь почему-то прямо перед президиумом, в первый ряд. Мэр зачитывает какие-то бумаги, все время посматривая на меня и подмигивая левым глазом. При этом у него подергивается голова, будто он меня куда-то зовет. Мне странно и стыдно, мне кажется, что все видят, как он со мной пытается заигрывать. Потом понимаю - у человека тик. Смотрю на него и чувствую, что еще немного - и я сама задергаюсь.
Меня избирают каким-то председателем какой-то комиссии. Мы, как по команде, дружно поднимаем руки за какие-то решения, в которых я ни в зуб ногой.
Денег в посовете нет, мы раздаем все направо и налево, чтоб не тащить обузу в виде коммунальных руин и сшибаем топливо для школы и жилфонда с благотворителей.
Я начинаю подрабатывать в стройконторе врачом по выпуску водителей на рейс. Каждый день подъем в 5 утра. Выявляю, что половина водителей вообще не должны на ногах стоять, не то, что за руль садится! Поголовно - гипертония, чаще с похмела. Выбиваю у руководства средства на их лечение. Каждому по утру раздаю по таблетке. Мне дарят за хорошую работу электронный тонометр.
У подруги ДР 9 мая. Прихожу к ней незванно, с подарком - она печет торт и плачет. Даю ей время на сборы и утаскиваю на маевку в парк. Мы пьем пиво, гуляем, танцуем, знакомимся с какими-то парнями и потом сбегаем от них.
Лето. На мне коричневые широкие брючки-"гаучо" с высокой талией, полосатая жилетка в коричнево-серуо-белую полоску. Ношу ее то на голое тело, то на золотистую футболку. У меня комплект из яшмы и вырезанная из цельного прозрачно-маслянистого желтого сердолика, кошечка. А еще - шью себе шифоновый брючный костюм. Он цветной, зеленый и очень тонкий, пронизывается насквозь. У меня для него куча цацок - я их меняю каждый день.
Тотошка все время убегает со двора. Бабушка звонит мне, я срываюсь с работы и бегаю по поселку, ищу свое дитятко.
Однажды, нахожу ее сидящей на бортике маленького бетонного водоемчика на территории санатория. Решительно направляюсь к ней, а она мне показывает "Тсс! Смотри, мама, рыбки с ручками!" Водоем кишит головастиками... Выходит вахтер, и говорит, что она так 2 часа, затаившись, наблюдала за ними...
Юра не приходит к детям 3 месяца. Случайно встречаю его в автобусе, как раз в тот день, когда заболела Сашенька. Он выслушивает о болезни дочки, орет на меня, что я плохая мать и не слежу за ней, но навестить так и не зашел. Алиментов тоже не дает.
На День медика уехала к Юльке, с друзьями были на шашлыках. Наелась сырого мяса, отравилась. Потеряла сознание в туалете у Юльки, падая снесла лицом полочку для бумаги, а Юлька залезла на ванну и в окошко на меня подглядывала. В этот год я ела сырое мясо тоже последний раз в жизни.
Приезжают мои девчонки - сестра, сестра сестры и подруга сестры сестры. Последним двум - 16 и 17 лет. Бегаем на ночные дискотеки, на которых чувствую себя их дуэньей. Крадусь с дискотеки часа в 4 утра, а в 6 мама поднимает меня поливать огород. Потому, что огород - это святое.
Главный врач амбулатории совершенно устраняется от дел. Все вопросы в совете, связанные с жизнедеятельностью предприятия посылает в совет решать меня, как депутата. Премии (по 20 грн), неотложка, какие-то мелкие подачки. В амбулатории нет даже бумаги, чтоб писать карточки. Каждый раз тащу домой сумку карточек, чтобы заполнить их дома, вклеиваю листочки в клетку из старых Сашулькиных тетрадок.
Со знакомым москвичом едем в Севастополь в дельфинарий. Везем и моих детей. Парень мне нравится. Дети чувствуют безнаказанность и лояльность.
На подъезде к городу, девчонки теребят меня и выспрашивают, что за фонарики горят на улице. Мне стыдно за их деревенское любопытство. Эти фонарики - светофоры...
Пережидаем в кафе, пока начнется шоу. Мне неловко - кафе "крутое", вокруг мужики в парадных спортивных костюмах, и их девушки в коктейльных платьях. Я - в коричневых хулиганских брючатах и жилетке. Дети едят песочные пирожные. Вижу, как Сашенька, доев, пальчиком начинает собирать крошки с блюдца. Пресекаю взглядом. Тотошка доедает, и я пытаюсь осторожно отодвинуть у нее тарелочку. "Мама! Отдай мою тарелку, я ее еще не долизала!",- кричит она. Публика оборачивается, Мне страшно стыдно.
Парень покупает детям сладкую вату. Мои ее никогда не ели. Смотрят с подозрением, несут в руках, как флаг. Показываю, что это съедобно. Счастливо лопают и просят еще. Потом идут прыгать на батуте. Пыль прилипает к их сладким мордочкам. Вокруг рта - сплошная неорошенная почва.
Идем в платный туалет, где я начинаю отмывать Сашку, смачивая платок в воде. В это время Таня берет кусок хозяйственного мыла и мылит себе всю моську до ушей!
После представления в дельфинарии спрашиваю Тотошку, что ей больше всего понравилось. Отвечает: "В туалете лицо мылом мыть!".
Приезжаем домой, Танька истерикует, чтоб Славка не уходил. Не могу ее успокоиить. Он тоже мне нравится, но Славке улетать домой наутро. В 6 утра приношу ему коробочку инжира для мамы.
Решаю, что случайные мужчины для моих детей опасны. Больше к детям чужих дяденек не подпускаю.
Осень. Зеленый трикотажный приталенный костюм. Я в нем похожа на юркую тонкую ящеричку. Туфель под костюм у меня нет. Есть старенькие бежевые с тиснением. Они не подходят, но купить другие не за что.
Главный уходит в отпуск, оставляет меня исполнять обязанности, мне нужно уволить врача. Приказ издан главным наперед, я просто должна отследить исполнение.
Смотрю все документы - подстава. То есть, не врача - меня подставляют. Увольнение по статье оформлено черти как. Нет, вообще не оформлено. Меня вызывают в суд. Я трачу 10 гривень на юридическую консультацию. Понимаю, что выхода нет - надо откручивать это увольнение назад - иначе буду платить простой из своей зарплаты. Аннулирую приказ, восстанавливаю врача на работе.
Главный возвращается из санатория - его встречает Имярек, как есть -ноги на столе, под ногтями черная кайма, в бороде остатки вчерашнего борща. Продолжает лечить святой водой или излюбленной полипрагмазией (множество необоснованных противоречивых назначений). На нас вызывается большая комиссия, которая нацелена на то, чтоб убрать-таки этого специалиста. Специалист уходит сам, почитав протокол и выводы комиссии, устраивается на работу диаконом в наш приход.
Сашутка ходит в третий класс, радует меня. Тотошку отдаю в детский садик. Она начинает убегать и оттуда. Приходит в школу, заходит в класс, садится и начинает вести диалоги с педагогами.
Друзья делают попытку нас помирить с Юрой. Идем вместе в гости к однокурснице. Засиживаемся допоздна, приходится идти назад пешком километров 12. Доходим уже довольно поздно. Перед домом протягиваю Юре руку, чтоб попрощаться, а он хватает меня и пытается насильно целовать. Я вырываюсь, мне невыносимо противны эти касания. Прибегаю домой - нет одной серьги.
Беру фонарь, лажу в траве и гусином дерьме на полянке перед домом. Серьгу нашла.
С этой осени начинается период моего страха и шараханья от мужчин. И почти 2 года воздержания.
Празднования НГ не помню. Нет, вру, помню.
Я уезжаю к подуре в Саки. Мы идем на какую-то вечеринку в общагу с совсем незнакомыми людьми, там пьют самогон и едят венигрет.
Потом мужчина с длинными волосами провожает нас домой, падает коленями на снег, хватает меня за ноги и кричит :"Богиня, не уходи!" Эта экзальтация меня пугает, мужчина мне не нравится, я вырываюсь и убегаю. Юлька надо мной смеется. А я сплю у нее на диване с котом и крысой под одеялом.
Зима. У меня коричневая шубка из искусственного меха, она продувается всеми ветрами и страшно неудобная, на ней громоздкий капюшон и расстегиваются крючки, юбка-обертка из толстого шоколадного драпа, бежевый свитер, итальянские сапоги на устойчивом квадратном каблуке и с пряжками на голенищах. Пряжки цепляют за подкладку юбки, она уже вся в затяжках, а я каждый раз чуть не падаю от этого...
Втягиваюсь в курево. По чуть-чуть, незаметно.
Я еще замужем, но с мужем отношения формальные. Два чужих человека в одном доме, в одной постели...
Работаем оба в амбулатории. Я - участковым врачом, он - гинекологом. Зарплату платят стабильно, но в больницах - нищета. Больные меня любят и стремятся попасть на прием. Рядом работает Таня Горпинченко - тоже после института. Краснодипломница и большая умничка. Многому учимся друг у друга.
Детеныши. Тотошке - 3 года, Сашульке - 7. Сашенька заканчивает 2-й класс, ходит заниматься английским. Мы начинаем собирать кактусы.
Возобновляю дружбу с одноклассницей - Оля, КМС по самбо и дзю-до. Крепенькая и резкая. Мы совсем непохожи. Это дружба по контрасту. Она приходит ко мне каждый день и мы пьем кофе в обеденный перерыв, вместе ходим гулять с детьми. Ее муж страшно ревнует ее ко всем. Я его боюсь и недолюбливаю.
Заканчиваю обучение на права. Вождение. Гололед. Инструктор орет на меня и дышит несвежим перегаром. Его сальные седые патлы слеплены, как клемм ПВА. Когда он орет, я съеживаюсь и вожу еще хуже. Чтоб не орал, таскаю ему бальзам "Вигор".
Потом была сдача экзамена, которую я прошла на "Ура".
В этот год я последний раз в жизни напилась в зюзю в честь сдачи. Мы начали праздновать еще в ГАИ, потом продолжили на квартире у подруги, с которой учились вместе. Муж в этот день дарит мне 10 гривень на ДР. Я на них покупаю в день сдачи мешок собачьего сухого корма для Ричика. Себе от него я ничего не хочу принимать.
Муж приходит меня забирать с празднества с собакой, набирается быстрей и сильней всех. Пьем "отвертку" со смородиновым соком. На обратном пути я потеряла кроссовок и шерстяной носок, но не с ноги - они в пакете лежали. Мужа стошнило прямо на супружеское ложе. Фу...
Наутро оказывается, что собаку обкормили кормом. Рич лежит и стонет, глаза закатываются, брюхо - как барабан. Клизмы, массажи, попытки очистить желудок - все напрасно. Пес явно хочет помереть от пережора. Я с больной башкой, в которой бродят остатки вчерашнего хмеля, выхожу на площадку перед домом, снимаю юбку и в колготках и свитере, накинув куртку, бегаю по кругу, заставляя собаку бежать рядом, чтоб завести перистальтику. Удивительно - ему помогло.
Пишу стихи:
Я задыхаюсь, задыхаюсь
от груза мелочей и склок,
и каюсь, каюсь, каюсь, каюсь,
упрямо глядя в потолок.
Но заглянув в мои бездонья,
поймет ли кто-то - быть беде,
и только камешек на шею,
и только брызги по воде...
Весна, на мне белорусский костюм - длинный клешеный пиджак из серой шерсти с черными лацканами и черная юбка. Я худая и с синяками под глазами от волнений.
Муж устраивается работать в санаторий на УЗИ. Однажды не приходит домой ночевать, пропадает на 3 дня. Загулял. После чего - я ему предлагаю подыскать себе жилье. Очки набраны.
Папа проворачивает очередную комбинацию - выдвигает меня от своей общественной организации в депутаты местного совета. Удивительно и странно, что меня избирают.
Первая сессия. Я не знаю, что мне делать, и что вообще нужно делать мне, как депутату. Сажусь почему-то прямо перед президиумом, в первый ряд. Мэр зачитывает какие-то бумаги, все время посматривая на меня и подмигивая левым глазом. При этом у него подергивается голова, будто он меня куда-то зовет. Мне странно и стыдно, мне кажется, что все видят, как он со мной пытается заигрывать. Потом понимаю - у человека тик. Смотрю на него и чувствую, что еще немного - и я сама задергаюсь.
Меня избирают каким-то председателем какой-то комиссии. Мы, как по команде, дружно поднимаем руки за какие-то решения, в которых я ни в зуб ногой.
Денег в посовете нет, мы раздаем все направо и налево, чтоб не тащить обузу в виде коммунальных руин и сшибаем топливо для школы и жилфонда с благотворителей.
Я начинаю подрабатывать в стройконторе врачом по выпуску водителей на рейс. Каждый день подъем в 5 утра. Выявляю, что половина водителей вообще не должны на ногах стоять, не то, что за руль садится! Поголовно - гипертония, чаще с похмела. Выбиваю у руководства средства на их лечение. Каждому по утру раздаю по таблетке. Мне дарят за хорошую работу электронный тонометр.
У подруги ДР 9 мая. Прихожу к ней незванно, с подарком - она печет торт и плачет. Даю ей время на сборы и утаскиваю на маевку в парк. Мы пьем пиво, гуляем, танцуем, знакомимся с какими-то парнями и потом сбегаем от них.
Лето. На мне коричневые широкие брючки-"гаучо" с высокой талией, полосатая жилетка в коричнево-серуо-белую полоску. Ношу ее то на голое тело, то на золотистую футболку. У меня комплект из яшмы и вырезанная из цельного прозрачно-маслянистого желтого сердолика, кошечка. А еще - шью себе шифоновый брючный костюм. Он цветной, зеленый и очень тонкий, пронизывается насквозь. У меня для него куча цацок - я их меняю каждый день.
Тотошка все время убегает со двора. Бабушка звонит мне, я срываюсь с работы и бегаю по поселку, ищу свое дитятко.
Однажды, нахожу ее сидящей на бортике маленького бетонного водоемчика на территории санатория. Решительно направляюсь к ней, а она мне показывает "Тсс! Смотри, мама, рыбки с ручками!" Водоем кишит головастиками... Выходит вахтер, и говорит, что она так 2 часа, затаившись, наблюдала за ними...
Юра не приходит к детям 3 месяца. Случайно встречаю его в автобусе, как раз в тот день, когда заболела Сашенька. Он выслушивает о болезни дочки, орет на меня, что я плохая мать и не слежу за ней, но навестить так и не зашел. Алиментов тоже не дает.
На День медика уехала к Юльке, с друзьями были на шашлыках. Наелась сырого мяса, отравилась. Потеряла сознание в туалете у Юльки, падая снесла лицом полочку для бумаги, а Юлька залезла на ванну и в окошко на меня подглядывала. В этот год я ела сырое мясо тоже последний раз в жизни.
Приезжают мои девчонки - сестра, сестра сестры и подруга сестры сестры. Последним двум - 16 и 17 лет. Бегаем на ночные дискотеки, на которых чувствую себя их дуэньей. Крадусь с дискотеки часа в 4 утра, а в 6 мама поднимает меня поливать огород. Потому, что огород - это святое.
Главный врач амбулатории совершенно устраняется от дел. Все вопросы в совете, связанные с жизнедеятельностью предприятия посылает в совет решать меня, как депутата. Премии (по 20 грн), неотложка, какие-то мелкие подачки. В амбулатории нет даже бумаги, чтоб писать карточки. Каждый раз тащу домой сумку карточек, чтобы заполнить их дома, вклеиваю листочки в клетку из старых Сашулькиных тетрадок.
Со знакомым москвичом едем в Севастополь в дельфинарий. Везем и моих детей. Парень мне нравится. Дети чувствуют безнаказанность и лояльность.
На подъезде к городу, девчонки теребят меня и выспрашивают, что за фонарики горят на улице. Мне стыдно за их деревенское любопытство. Эти фонарики - светофоры...
Пережидаем в кафе, пока начнется шоу. Мне неловко - кафе "крутое", вокруг мужики в парадных спортивных костюмах, и их девушки в коктейльных платьях. Я - в коричневых хулиганских брючатах и жилетке. Дети едят песочные пирожные. Вижу, как Сашенька, доев, пальчиком начинает собирать крошки с блюдца. Пресекаю взглядом. Тотошка доедает, и я пытаюсь осторожно отодвинуть у нее тарелочку. "Мама! Отдай мою тарелку, я ее еще не долизала!",- кричит она. Публика оборачивается, Мне страшно стыдно.
Парень покупает детям сладкую вату. Мои ее никогда не ели. Смотрят с подозрением, несут в руках, как флаг. Показываю, что это съедобно. Счастливо лопают и просят еще. Потом идут прыгать на батуте. Пыль прилипает к их сладким мордочкам. Вокруг рта - сплошная неорошенная почва.
Идем в платный туалет, где я начинаю отмывать Сашку, смачивая платок в воде. В это время Таня берет кусок хозяйственного мыла и мылит себе всю моську до ушей!
После представления в дельфинарии спрашиваю Тотошку, что ей больше всего понравилось. Отвечает: "В туалете лицо мылом мыть!".
Приезжаем домой, Танька истерикует, чтоб Славка не уходил. Не могу ее успокоиить. Он тоже мне нравится, но Славке улетать домой наутро. В 6 утра приношу ему коробочку инжира для мамы.
Решаю, что случайные мужчины для моих детей опасны. Больше к детям чужих дяденек не подпускаю.
Осень. Зеленый трикотажный приталенный костюм. Я в нем похожа на юркую тонкую ящеричку. Туфель под костюм у меня нет. Есть старенькие бежевые с тиснением. Они не подходят, но купить другие не за что.
Главный уходит в отпуск, оставляет меня исполнять обязанности, мне нужно уволить врача. Приказ издан главным наперед, я просто должна отследить исполнение.
Смотрю все документы - подстава. То есть, не врача - меня подставляют. Увольнение по статье оформлено черти как. Нет, вообще не оформлено. Меня вызывают в суд. Я трачу 10 гривень на юридическую консультацию. Понимаю, что выхода нет - надо откручивать это увольнение назад - иначе буду платить простой из своей зарплаты. Аннулирую приказ, восстанавливаю врача на работе.
Главный возвращается из санатория - его встречает Имярек, как есть -ноги на столе, под ногтями черная кайма, в бороде остатки вчерашнего борща. Продолжает лечить святой водой или излюбленной полипрагмазией (множество необоснованных противоречивых назначений). На нас вызывается большая комиссия, которая нацелена на то, чтоб убрать-таки этого специалиста. Специалист уходит сам, почитав протокол и выводы комиссии, устраивается на работу диаконом в наш приход.
Сашутка ходит в третий класс, радует меня. Тотошку отдаю в детский садик. Она начинает убегать и оттуда. Приходит в школу, заходит в класс, садится и начинает вести диалоги с педагогами.
Друзья делают попытку нас помирить с Юрой. Идем вместе в гости к однокурснице. Засиживаемся допоздна, приходится идти назад пешком километров 12. Доходим уже довольно поздно. Перед домом протягиваю Юре руку, чтоб попрощаться, а он хватает меня и пытается насильно целовать. Я вырываюсь, мне невыносимо противны эти касания. Прибегаю домой - нет одной серьги.
Беру фонарь, лажу в траве и гусином дерьме на полянке перед домом. Серьгу нашла.
С этой осени начинается период моего страха и шараханья от мужчин. И почти 2 года воздержания.
Празднования НГ не помню. Нет, вру, помню.
Я уезжаю к подуре в Саки. Мы идем на какую-то вечеринку в общагу с совсем незнакомыми людьми, там пьют самогон и едят венигрет.
Потом мужчина с длинными волосами провожает нас домой, падает коленями на снег, хватает меня за ноги и кричит :"Богиня, не уходи!" Эта экзальтация меня пугает, мужчина мне не нравится, я вырываюсь и убегаю. Юлька надо мной смеется. А я сплю у нее на диване с котом и крысой под одеялом.