50 оттенков говна
Если в лондонском метро или пригородной электричке видишь человека, читающего книгу, то ошибиться невозможно, потому что книгу тут читают ровно одну.
Она называется Fifty Shades of Grey, и является, возможно, самым наглядным свидетельством деградации читательских вкусов в цифровую эпоху. В основе трилогии про роковую BDSM-связь между студенткой и миллиардером - фанфик к известной саге «Сумерки», которая уже сама по себе говнище. Но фанатка сумерек далеко превзошла свою учительницу - и по пошлятине, и по тиражам. На биллбордах, которыми увешаны железнодорожные платформы в спальных районах Лондона, сообщается, что продано уже 30 миллионов экземпляров. Причём, судя по количеству тех самых экземпляров на руках у пассажиров, верится в это легко.
Было бы странно, если б всеядная российская издательская индустрия прошла мимо заморской клубнички. Она и не прошла. К осени российские домохозяйки обоего пола смогут зачитываться переводной версией шедевра, по сравнению с которым Дарья Донцова - тонкий образец интеллектуальной прозы. Не говоря уже об Оксане Робски, чей сюжет из романа «Про Любoff/on» служит британскому трэшу завязкой на первые 500 страниц.
Она называется Fifty Shades of Grey, и является, возможно, самым наглядным свидетельством деградации читательских вкусов в цифровую эпоху. В основе трилогии про роковую BDSM-связь между студенткой и миллиардером - фанфик к известной саге «Сумерки», которая уже сама по себе говнище. Но фанатка сумерек далеко превзошла свою учительницу - и по пошлятине, и по тиражам. На биллбордах, которыми увешаны железнодорожные платформы в спальных районах Лондона, сообщается, что продано уже 30 миллионов экземпляров. Причём, судя по количеству тех самых экземпляров на руках у пассажиров, верится в это легко.
Было бы странно, если б всеядная российская издательская индустрия прошла мимо заморской клубнички. Она и не прошла. К осени российские домохозяйки обоего пола смогут зачитываться переводной версией шедевра, по сравнению с которым Дарья Донцова - тонкий образец интеллектуальной прозы. Не говоря уже об Оксане Робски, чей сюжет из романа «Про Любoff/on» служит британскому трэшу завязкой на первые 500 страниц.