ХАПОК, КИДОК И ЦЕНЫ НА ПРОДУКТЫ
ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО СТАРУШКИ…
В последнее время у меня часто спрашивают: «Как ты думаешь: будут расти цены на продукты?». Предполагается, что я, как человек причастный сельскому хозяйству, знаю какую-нибудь «великую буржуинскую тайну», будут они расти или не будут. На самом деле, ничего специального, вытекающего из моего статуса сельхозпроизводителя, я не знаю. Но тем не менее я с полным убеждением отвечаю: будут. Обязательно будут расти. В этом можете не сомневаться, дорогие товарищи. И не поможет даже универсальный гений г-на Дворковича удержать цены от повышения.
Забавно вообще-то: тут прошла информация, что ладят какую-то новую контору по контролю над ценами. А что - здорово! Госслужба, жалованье, чины, пенсия. Не зря молодёжь радостно валит на специальность «государственное и муниципальное управление»: безработица там явно не грозит, если по каждому чиху - новая контора. Рассказывают, что Екатерина II когда-то приказала, чтобы полицмейстер ежедневно осведомлялся и доносил государыне о ценах всего на два ключевых товара: хлеб и дрова; остальное, считалось, неважно. Так что г-н Дворкович - в хорошей компании. Сегодня будут, полагаю, мониторить сотни товарных позиций. Однако ж мониторь-не мониторь, а повышаться цены - будут.
На всё. В том числе и на непищевые товары. Почему? Да потому, что у нас ЛЮБЫЕ колебания окружающий среды, не важно - благоприятные или нет, ведут к повышению цен. Любые, подчёркиваю, колебания: повышение зарплаты военным или задержка выплат учителям, расширение Москвы до Калужской области, хороший урожай зерновых на Кубани, плохой урожай апельсинов в Марокко, жара, холод, колебания на фондовом рынке, ожидание третьей мировой войны или конца света - всё прямёхонько ведёт к повышению цен.
Я часто бываю на нашем поселковом рынке. Там у меня уже образовались знакомства. Приветствую тех трёх торговок, что продают мои товары, перекидываюсь словцом с другими. Я люблю этих зрелых лет тётушек, которые продают всякие полезные для жизни и хозяйства вещи. Продают, надо признать, с душой, с любовью к клиенту, ассортимент подбирают с умом, чего не всегда встретишь в дорогих магазинах. Впрочем, и рынок наш далеко не дёшев.
Спрашиваю у знакомой старушки, что предлагает яркие цветастые фартуки из Иванова: «Что это у вас с прошлой неделе цены-то выросли?» - «А как же? - в простоте своей отвечает старушка. - Пенсию ведь обещали повысить». Таково простое рассуждение простой торговки: ожидается (только лишь ожидается!) увеличение располагаемых средств её целевой группы (фартук - товар самый что ни наесть старушечий) - значит, надо повысить цены. Не увеличить предложение товара - просто повысить цены. Ведь в принципе на рост количества денег можно реагировать двумя способами: увеличить предложение товара и повысить цены. Так вот первым способом не реагирует практически никто. Не наш это способ. Это что ж получится - нужно увеличивать количество труда? К тому же надо думать, что бы им ещё предложить на дополнительные деньги, а зачем? Гораздо проще поднять цены. Ровно так же поступают респектабельные владельцы розничных сетей, вообще все торговцы без различия размера и уровня, а вовсе не одни только старушки на поселковом рынке. Все мы немножко старушки…
Цены повышают ожидания катаклизмов - любых. Ужас! Ужас! Ужас! - вот он уже у порога. И цены растут. В 2008 году, когда случился кризис, народ начал по обычаю скупать «соль и спички» - крупы всякие и иные товары длительного хранения. К моей соседке в сарай её городские приятельницы, живущие в квартирах, свозили свои запасы на хранение. Цены на соседнем мелкооптовом рынке тут же повысились. И не потому, что товара не хватало - просто: можно. И повышали.
«НРАВСТВЕННЫЕ ЧУВСТВА» И РОСТ ЦЕН
Повышение цен весьма часто происходит и будет происходить по причинам совершенно не экономическим, финансовым, природным или там ещё каким-нибудь, которыми объясняют рост цен велемудрые аналитики. Вообще, если брать пищевые товары, то их конечная цена настолько далека от исходной, что небольшие колебания цены на поле никак не отражаются на цене в супермаркете. Все эти урожаи-неурожаи - это лишь предлог, лишь пристойное объяснение. Вот это я могу сказать точно, как сельхозпроизводитель. Пример? Пожалуйста. Пару лет назад лук у нас забирали закупщики с поля по цене 3 руб. за кг. А на рынке рядом с моим подмосковным жильём цена была 30 руб. Три рубля стОит лук на поле или пять - в данном случае не имеет никакого значения. То есть для производителя лука - очень даже имеет, но на конечную цену это влияет микроскопическим образом.
Рост цен, как и бОльшая часть процессов в экономике, происходит по причинам духовного, не материального порядка. Можно сказать - морального.
Довольно непривычно, что низовой сельхозпроизводитель и одновременно «торговка вешалками» (как меня называют в интернете), рассуждает о морали. Но непривычное не означает неверное. Мы привыкли, что экономика - наука о хозяйстве - сегодня предстаёт в виде столбцов цифр, графиков и более-менее изощрённых математических моделей. Сегодня из экономической науки изъят человек, и именно поэтому она по сути дела весьма бесплодна. Об этом не принято говорить вслух, но экономическая теория в обозримом прошлом ни разу ничему не помогла, не предсказала кризис, не помогла его разрулить, не обогатила никакое государство. Объясняется это, на мой взгляд, тем, что человек, главнейший элемент производительных сил, с его побудительными причинами к деятельности, с его предрассудками, страхами и амбициями - в этой науке отсутствует. А ведь когда-то, пару веков назад, человек присутствовал в экономике. Мало того, он находился там в центре. Адам Смит, чьим именем клянутся экономисты-рыночники, считал экономику приложением этики. Не зря раньше он написал «Теорию нравственных чувств», а уж потом - «Исследование о природе и причинах богатства народов». Собственно, всякий непредвзятый человек, не обременённый никакой теорией, смекает, что люди занимаются хозяйственной деятельностью так, как они понимают жизнь, мироустройство, в соответствии со своими базовыми верованиями - религиозными и житейскими. Когда-то ценимый мною Бердяев сказал замечательную вещь: марксисты правы, когда говорят, что экономика и религия взаимозависимы, ошибаются они лишь в том, что думают, будто религия зависит от экономики, а на самом деле - наоборот. Религию тут надо понимать в максимально широком смысле: как базовые, коренные верования людей, лежащие в основе их поведения. Это, попросту говоря, некая укоренённая в мозгах модель мира и представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Так что мораль входит сюда составной частью.
Мы до сих пор находимся под очарованием школярского истмата с его учением о базисе и надстройке, а давно бы пора переставить их местами. Понятно, что религия может быть, так сказать, классической, а может быть и светской. Учение о построении коммунизма, во что советские люди массово верили, - это пример светской религии. Благодаря этой вере после военной разрухи за пятилетку восстановили хозяйство и пошли дальше, а наша теперешняя вера привела к тому, что народное хозяйство гниёт уже четыре пятилетки. Почувствуйте, как говорится, разницу! Истинным базисом хозяйственной деятельности человека является его религия (т.е. верования) и вытекающая отсюда мораль, т.е. необсуждаемые правила поведения. Эти правила подчас живут в неосознанном, подсознательном виде. Но именно они определяют хозяйственное поведение человека. Это своеобразная атмосфера в обществе, воздух, которым все дышат. Цены - это лишь внешняя, легко наблюдаемая, часть этой хозяйственной морали.
Сегодня появились сообщества, которые пытаются взглянуть на дело именно с этой точки зрения. Под этим углом зрения исследует экономику Русское экономическое общество во главе с профессором Катасоновым. На экономическом факультет МГУ есть сообщество, обсуждающее так называемую «философию хозяйства».
Так какая же у нас сегодня хозяйственная мораль, или, что то же самое, духовная атмосфера, в которой разворачиваются хозяйственные процессы?
У нас уж четверть века царит ресурсная экономика. Ресурсная не только в том смысле, что основу её составляет торговля природными ресурсами - это только часть дела, верхняя часть айсберга. Ресурсная экономика - шире. Это экономика не созидания новых ценностей, не творчества, а дележа ресурса. Добычи. Разумеется, в реальности что-то производится, но духовным содержанием эпохи является не создание нового, а именно борьба за ресурс. За советское наследство, за лакомые куски земли, за ископаемые. За ценнейший административный ресурс: право производить землеотводы, менять назначение земель. Все участники этого процесса ощущают своё положение как шаткое, ненадёжное, случайное, по существу нелигитимное. (Нелегитимное - не значит «незаконное», это значит несправедливое, не принимаемое правосознанием). Разумеется, к реальному дележу ресурса допущены единицы, но именно он, делёж, определил экономические нравы, создал атмосферу в обществе последней четверти века. А это много, очень много. БОльшая часть работающего населения, думаю, вступила в трудовую жизнь в этой атмосфере. В отравленной атмосфере.
Наши украинские братья придумали выразительное словцо для эпохи дележа советского наследства - Дерибан. Прямо исторический термин образовался, так и говорят: «В эпоху Дерибана». По-русски тоже есть слово «раздербанить» - т.е.
разделить, разбить, расчленить, растерзать, раскромсать, разделать (так написано в словаре синонимов), так что Дерибан выразительно звучит и для нашего уха.
Ресурс ощущается ограниченным: на всех не хватит. Ну а какие в таких условиях нравы: схватил свою долю - и бежать. Успеть схватить, пока не схватил другой. Несущие конструкции этой экономики - ХАПОК И КИДОК. Недаром слово «кинуть» вошло в общий словарь в качестве одного из ключевых слов эпохи именно в пору капиталистической революции. Кинь первым, пока тебя не кинули. Схвати первым, пока есть, что хватать. Вот незатейливая мудрость, которой руководствуются «игроки рынка», как теперь принято выражаться.
Смешно и нелепо в таких условиях затевать что-то долгосрочное и серьёзное. Оно и не затевается. Именно поэтому не развивается промышленность: деньги есть, но они не вкладываются в долговременные проекты, а промышленные проекты всегда долговременные. Вообще, никто не вкладывает СОБСТВЕННЫХ денег ни в какой долговременный деловой проект. Помню, когда мы десять лет назад приобрели два бывших совхоза - все крутили пальцем у виска. Такова деловая атмосфера: только быстренько прокрутить, обкэшиться и увести.
Быстренько «срубить бабла» и слинять - вот ходовая линия поведения бизнесменов. Преобладают бизнесы, которые можно быстро свернуть. Когда бизнесмен затевает бизнес, план его такой: раскрутить и продать какому-нибудь инвестфонду, у которого немеряно халявных денег. И - отдыхать. Современный предприниматель не идентифицирует себя со своим делом; да и дела-то особо никакого нет. Деятельность в реальном секторе - очень, очень невелика. Процент розничной торговли в ВВП у нас несообразно высок. При этом деньги, повторюсь, - есть. Но деньги не вкладываются в реальный сектор. Доходы уводятся за рубеж, максимум - в недвижимость.
Вообще, для современного человека, бизнесмена, в частности, завтрашнего дня словно бы и нет. Его картина мира - плоская, вроде средневековой картинки, когда ещё не умели рисовать перспективу. Расхожая современная философия такую картину мира - поддерживает. Есть даже семинары, где учат «жить в отрезке сегодняшнего дня» - не печалясь о прошлом и не заморачиваясь будущим.
ОТ ДЕРИБАНА К РАБОТЕ
Какое это имеет отношение к росту цен на продукты? Да самое прямое! Там, где правят бал хапок и кидок, а завтрашнего дня - нет, там никто не будет расширять деятельность, чтобы ПОТОМ заработать больше. Какой ещё «потом»? Схвати сейчас! Подними цену сегодня, пока это не сделали все и ты не оказался лохом. Такой образ мысли, а правильнее сказать - чувствования, всегда будет приводить к росту цен. И не только. Ещё к тому, что инвестиции разворовываются, верить никому нельзя, а что-нибудь соорудить у нас оказывается дороже, чем в любых самых дорогих столицах. И это понятно: и бабулин фартук, и многомиллиардная дорога - всё это коренится в единых экономических нравах. Это были и остаются нравы Дерибана, и пока я не вижу признаков их изменения.
Многие любят противопоставлять государство и бизнес. Вороватые, коррумпированные чиновники не дают развиваться бизнесу, а бизнесмены прямо мечтают о развитии, а чиновники не пускают. Того гляди придут и отнимут. Взгляд этот распространён, но неоснователен. Нравы государевых людей и бизнесменов - едины. Это хапок и кидок. Люди-то одни! Собственно, большой бизнес, так называемые олигархи, получившие собственность в процессе приватизации, - это и есть креатура государства. И нравы, повторюсь, везде едины. Государство и бизнес вообще живут в симбиозе взаимного кидания, и удивляться этому может только утопист-романтик.
Могут ли эти нравы измениться? Могут. Нравы вообще способны меняться, и довольно быстро. Приходят новые люди, меняются поколения… Нравы, вся жизненная философия непременно изменятся, когда произойдёт переход от ресурсной экономики к созидательной, трудовой.
Кто может быть инициатором этого перехода? Уверена: только государство в лице своих руководителей. Никакой иной созидательной силы у нас нет. И не надо шугаться от этой мысли, словно сельская кляча от трамвая. Давно пора выкинуть на свалку старую марксистскую жвачку об «отмирании государства», которая в нынешних интеллигентских мозгах трансформировалась в противопоставление государства и «гражданского общества». Государство, по мысли Гегеля, это есть высшее проявление народного духа. И пора ему, по правде сказать, собраться с этим самым духом и всё-таки положить начало этому переходу. От Дерибана - к творчеству. Народ, конечно, обленился, развратился, разучился, но в глубине своей - истосковался по созидательной работе и осмысленной жизни. И всё поймёт правильно. И поддержит.
Но переход этот не возможен без того, чтобы объясниться с народом по поводу приватизации. С этим «скелетом в шкафу» двигаться дальше, на мой взгляд, нельзя. Раздача в частные руки, увод за границу народного достояния - это настолько вопиющая несправедливость, которую наш народ ни за что не примет. Заболтать это дело невозможно. С этим грузом идти дальше будет очень трудно, вплоть до невозможности.
Если вопрос этот будет решён, дальше - довольно понятно. Закрыть границу для денег. Даже ворованные деньги, останься они в России, работали бы на народное хозяйство. Надеюсь это никто не поймёт в том смысле, что я оправдываю воровство. Воровство надо пресекать, но результаты даже не пресечённого воровства можно уменьшить, если нельзя увести деньги за границу.
За эту меру бизнесмены ещё и спасибо скажут. Очень похоже, что в ближайшее время гораздо надёжнее швейцарского банка может оказаться сахарный завод или молочное хозяйство.
Ну и рука об руку с валютной монополией должна идти монополия внешней торговли. Чтобы создавать свою промышленность, в том числе и пищевую, а также ту, что обслуживает сельское хозяйство, государство должно иметь возможность проводить промышленную политику. Без монополии внешней торговли оно её проводить не сможет.
Вот тогда цены, вполне вероятно, повышаться не будут. И реально возникнет отечественное продовольствие.
Пока же мы живём в условиях Дерибана. Можно сколько угодно размахивать флагами и выкрикивать патриотические слоганы - хапок и кидок, как несущие конструкции Дерибана, - остаются. Но что-то мне подсказывает, что изменения - на подходе.
В последнее время у меня часто спрашивают: «Как ты думаешь: будут расти цены на продукты?». Предполагается, что я, как человек причастный сельскому хозяйству, знаю какую-нибудь «великую буржуинскую тайну», будут они расти или не будут. На самом деле, ничего специального, вытекающего из моего статуса сельхозпроизводителя, я не знаю. Но тем не менее я с полным убеждением отвечаю: будут. Обязательно будут расти. В этом можете не сомневаться, дорогие товарищи. И не поможет даже универсальный гений г-на Дворковича удержать цены от повышения.
Забавно вообще-то: тут прошла информация, что ладят какую-то новую контору по контролю над ценами. А что - здорово! Госслужба, жалованье, чины, пенсия. Не зря молодёжь радостно валит на специальность «государственное и муниципальное управление»: безработица там явно не грозит, если по каждому чиху - новая контора. Рассказывают, что Екатерина II когда-то приказала, чтобы полицмейстер ежедневно осведомлялся и доносил государыне о ценах всего на два ключевых товара: хлеб и дрова; остальное, считалось, неважно. Так что г-н Дворкович - в хорошей компании. Сегодня будут, полагаю, мониторить сотни товарных позиций. Однако ж мониторь-не мониторь, а повышаться цены - будут.
На всё. В том числе и на непищевые товары. Почему? Да потому, что у нас ЛЮБЫЕ колебания окружающий среды, не важно - благоприятные или нет, ведут к повышению цен. Любые, подчёркиваю, колебания: повышение зарплаты военным или задержка выплат учителям, расширение Москвы до Калужской области, хороший урожай зерновых на Кубани, плохой урожай апельсинов в Марокко, жара, холод, колебания на фондовом рынке, ожидание третьей мировой войны или конца света - всё прямёхонько ведёт к повышению цен.
Я часто бываю на нашем поселковом рынке. Там у меня уже образовались знакомства. Приветствую тех трёх торговок, что продают мои товары, перекидываюсь словцом с другими. Я люблю этих зрелых лет тётушек, которые продают всякие полезные для жизни и хозяйства вещи. Продают, надо признать, с душой, с любовью к клиенту, ассортимент подбирают с умом, чего не всегда встретишь в дорогих магазинах. Впрочем, и рынок наш далеко не дёшев.
Спрашиваю у знакомой старушки, что предлагает яркие цветастые фартуки из Иванова: «Что это у вас с прошлой неделе цены-то выросли?» - «А как же? - в простоте своей отвечает старушка. - Пенсию ведь обещали повысить». Таково простое рассуждение простой торговки: ожидается (только лишь ожидается!) увеличение располагаемых средств её целевой группы (фартук - товар самый что ни наесть старушечий) - значит, надо повысить цены. Не увеличить предложение товара - просто повысить цены. Ведь в принципе на рост количества денег можно реагировать двумя способами: увеличить предложение товара и повысить цены. Так вот первым способом не реагирует практически никто. Не наш это способ. Это что ж получится - нужно увеличивать количество труда? К тому же надо думать, что бы им ещё предложить на дополнительные деньги, а зачем? Гораздо проще поднять цены. Ровно так же поступают респектабельные владельцы розничных сетей, вообще все торговцы без различия размера и уровня, а вовсе не одни только старушки на поселковом рынке. Все мы немножко старушки…
Цены повышают ожидания катаклизмов - любых. Ужас! Ужас! Ужас! - вот он уже у порога. И цены растут. В 2008 году, когда случился кризис, народ начал по обычаю скупать «соль и спички» - крупы всякие и иные товары длительного хранения. К моей соседке в сарай её городские приятельницы, живущие в квартирах, свозили свои запасы на хранение. Цены на соседнем мелкооптовом рынке тут же повысились. И не потому, что товара не хватало - просто: можно. И повышали.
«НРАВСТВЕННЫЕ ЧУВСТВА» И РОСТ ЦЕН
Повышение цен весьма часто происходит и будет происходить по причинам совершенно не экономическим, финансовым, природным или там ещё каким-нибудь, которыми объясняют рост цен велемудрые аналитики. Вообще, если брать пищевые товары, то их конечная цена настолько далека от исходной, что небольшие колебания цены на поле никак не отражаются на цене в супермаркете. Все эти урожаи-неурожаи - это лишь предлог, лишь пристойное объяснение. Вот это я могу сказать точно, как сельхозпроизводитель. Пример? Пожалуйста. Пару лет назад лук у нас забирали закупщики с поля по цене 3 руб. за кг. А на рынке рядом с моим подмосковным жильём цена была 30 руб. Три рубля стОит лук на поле или пять - в данном случае не имеет никакого значения. То есть для производителя лука - очень даже имеет, но на конечную цену это влияет микроскопическим образом.
Рост цен, как и бОльшая часть процессов в экономике, происходит по причинам духовного, не материального порядка. Можно сказать - морального.
Довольно непривычно, что низовой сельхозпроизводитель и одновременно «торговка вешалками» (как меня называют в интернете), рассуждает о морали. Но непривычное не означает неверное. Мы привыкли, что экономика - наука о хозяйстве - сегодня предстаёт в виде столбцов цифр, графиков и более-менее изощрённых математических моделей. Сегодня из экономической науки изъят человек, и именно поэтому она по сути дела весьма бесплодна. Об этом не принято говорить вслух, но экономическая теория в обозримом прошлом ни разу ничему не помогла, не предсказала кризис, не помогла его разрулить, не обогатила никакое государство. Объясняется это, на мой взгляд, тем, что человек, главнейший элемент производительных сил, с его побудительными причинами к деятельности, с его предрассудками, страхами и амбициями - в этой науке отсутствует. А ведь когда-то, пару веков назад, человек присутствовал в экономике. Мало того, он находился там в центре. Адам Смит, чьим именем клянутся экономисты-рыночники, считал экономику приложением этики. Не зря раньше он написал «Теорию нравственных чувств», а уж потом - «Исследование о природе и причинах богатства народов». Собственно, всякий непредвзятый человек, не обременённый никакой теорией, смекает, что люди занимаются хозяйственной деятельностью так, как они понимают жизнь, мироустройство, в соответствии со своими базовыми верованиями - религиозными и житейскими. Когда-то ценимый мною Бердяев сказал замечательную вещь: марксисты правы, когда говорят, что экономика и религия взаимозависимы, ошибаются они лишь в том, что думают, будто религия зависит от экономики, а на самом деле - наоборот. Религию тут надо понимать в максимально широком смысле: как базовые, коренные верования людей, лежащие в основе их поведения. Это, попросту говоря, некая укоренённая в мозгах модель мира и представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Так что мораль входит сюда составной частью.
Мы до сих пор находимся под очарованием школярского истмата с его учением о базисе и надстройке, а давно бы пора переставить их местами. Понятно, что религия может быть, так сказать, классической, а может быть и светской. Учение о построении коммунизма, во что советские люди массово верили, - это пример светской религии. Благодаря этой вере после военной разрухи за пятилетку восстановили хозяйство и пошли дальше, а наша теперешняя вера привела к тому, что народное хозяйство гниёт уже четыре пятилетки. Почувствуйте, как говорится, разницу! Истинным базисом хозяйственной деятельности человека является его религия (т.е. верования) и вытекающая отсюда мораль, т.е. необсуждаемые правила поведения. Эти правила подчас живут в неосознанном, подсознательном виде. Но именно они определяют хозяйственное поведение человека. Это своеобразная атмосфера в обществе, воздух, которым все дышат. Цены - это лишь внешняя, легко наблюдаемая, часть этой хозяйственной морали.
Сегодня появились сообщества, которые пытаются взглянуть на дело именно с этой точки зрения. Под этим углом зрения исследует экономику Русское экономическое общество во главе с профессором Катасоновым. На экономическом факультет МГУ есть сообщество, обсуждающее так называемую «философию хозяйства».
Так какая же у нас сегодня хозяйственная мораль, или, что то же самое, духовная атмосфера, в которой разворачиваются хозяйственные процессы?
У нас уж четверть века царит ресурсная экономика. Ресурсная не только в том смысле, что основу её составляет торговля природными ресурсами - это только часть дела, верхняя часть айсберга. Ресурсная экономика - шире. Это экономика не созидания новых ценностей, не творчества, а дележа ресурса. Добычи. Разумеется, в реальности что-то производится, но духовным содержанием эпохи является не создание нового, а именно борьба за ресурс. За советское наследство, за лакомые куски земли, за ископаемые. За ценнейший административный ресурс: право производить землеотводы, менять назначение земель. Все участники этого процесса ощущают своё положение как шаткое, ненадёжное, случайное, по существу нелигитимное. (Нелегитимное - не значит «незаконное», это значит несправедливое, не принимаемое правосознанием). Разумеется, к реальному дележу ресурса допущены единицы, но именно он, делёж, определил экономические нравы, создал атмосферу в обществе последней четверти века. А это много, очень много. БОльшая часть работающего населения, думаю, вступила в трудовую жизнь в этой атмосфере. В отравленной атмосфере.
Наши украинские братья придумали выразительное словцо для эпохи дележа советского наследства - Дерибан. Прямо исторический термин образовался, так и говорят: «В эпоху Дерибана». По-русски тоже есть слово «раздербанить» - т.е.
разделить, разбить, расчленить, растерзать, раскромсать, разделать (так написано в словаре синонимов), так что Дерибан выразительно звучит и для нашего уха.
Ресурс ощущается ограниченным: на всех не хватит. Ну а какие в таких условиях нравы: схватил свою долю - и бежать. Успеть схватить, пока не схватил другой. Несущие конструкции этой экономики - ХАПОК И КИДОК. Недаром слово «кинуть» вошло в общий словарь в качестве одного из ключевых слов эпохи именно в пору капиталистической революции. Кинь первым, пока тебя не кинули. Схвати первым, пока есть, что хватать. Вот незатейливая мудрость, которой руководствуются «игроки рынка», как теперь принято выражаться.
Смешно и нелепо в таких условиях затевать что-то долгосрочное и серьёзное. Оно и не затевается. Именно поэтому не развивается промышленность: деньги есть, но они не вкладываются в долговременные проекты, а промышленные проекты всегда долговременные. Вообще, никто не вкладывает СОБСТВЕННЫХ денег ни в какой долговременный деловой проект. Помню, когда мы десять лет назад приобрели два бывших совхоза - все крутили пальцем у виска. Такова деловая атмосфера: только быстренько прокрутить, обкэшиться и увести.
Быстренько «срубить бабла» и слинять - вот ходовая линия поведения бизнесменов. Преобладают бизнесы, которые можно быстро свернуть. Когда бизнесмен затевает бизнес, план его такой: раскрутить и продать какому-нибудь инвестфонду, у которого немеряно халявных денег. И - отдыхать. Современный предприниматель не идентифицирует себя со своим делом; да и дела-то особо никакого нет. Деятельность в реальном секторе - очень, очень невелика. Процент розничной торговли в ВВП у нас несообразно высок. При этом деньги, повторюсь, - есть. Но деньги не вкладываются в реальный сектор. Доходы уводятся за рубеж, максимум - в недвижимость.
Вообще, для современного человека, бизнесмена, в частности, завтрашнего дня словно бы и нет. Его картина мира - плоская, вроде средневековой картинки, когда ещё не умели рисовать перспективу. Расхожая современная философия такую картину мира - поддерживает. Есть даже семинары, где учат «жить в отрезке сегодняшнего дня» - не печалясь о прошлом и не заморачиваясь будущим.
ОТ ДЕРИБАНА К РАБОТЕ
Какое это имеет отношение к росту цен на продукты? Да самое прямое! Там, где правят бал хапок и кидок, а завтрашнего дня - нет, там никто не будет расширять деятельность, чтобы ПОТОМ заработать больше. Какой ещё «потом»? Схвати сейчас! Подними цену сегодня, пока это не сделали все и ты не оказался лохом. Такой образ мысли, а правильнее сказать - чувствования, всегда будет приводить к росту цен. И не только. Ещё к тому, что инвестиции разворовываются, верить никому нельзя, а что-нибудь соорудить у нас оказывается дороже, чем в любых самых дорогих столицах. И это понятно: и бабулин фартук, и многомиллиардная дорога - всё это коренится в единых экономических нравах. Это были и остаются нравы Дерибана, и пока я не вижу признаков их изменения.
Многие любят противопоставлять государство и бизнес. Вороватые, коррумпированные чиновники не дают развиваться бизнесу, а бизнесмены прямо мечтают о развитии, а чиновники не пускают. Того гляди придут и отнимут. Взгляд этот распространён, но неоснователен. Нравы государевых людей и бизнесменов - едины. Это хапок и кидок. Люди-то одни! Собственно, большой бизнес, так называемые олигархи, получившие собственность в процессе приватизации, - это и есть креатура государства. И нравы, повторюсь, везде едины. Государство и бизнес вообще живут в симбиозе взаимного кидания, и удивляться этому может только утопист-романтик.
Могут ли эти нравы измениться? Могут. Нравы вообще способны меняться, и довольно быстро. Приходят новые люди, меняются поколения… Нравы, вся жизненная философия непременно изменятся, когда произойдёт переход от ресурсной экономики к созидательной, трудовой.
Кто может быть инициатором этого перехода? Уверена: только государство в лице своих руководителей. Никакой иной созидательной силы у нас нет. И не надо шугаться от этой мысли, словно сельская кляча от трамвая. Давно пора выкинуть на свалку старую марксистскую жвачку об «отмирании государства», которая в нынешних интеллигентских мозгах трансформировалась в противопоставление государства и «гражданского общества». Государство, по мысли Гегеля, это есть высшее проявление народного духа. И пора ему, по правде сказать, собраться с этим самым духом и всё-таки положить начало этому переходу. От Дерибана - к творчеству. Народ, конечно, обленился, развратился, разучился, но в глубине своей - истосковался по созидательной работе и осмысленной жизни. И всё поймёт правильно. И поддержит.
Но переход этот не возможен без того, чтобы объясниться с народом по поводу приватизации. С этим «скелетом в шкафу» двигаться дальше, на мой взгляд, нельзя. Раздача в частные руки, увод за границу народного достояния - это настолько вопиющая несправедливость, которую наш народ ни за что не примет. Заболтать это дело невозможно. С этим грузом идти дальше будет очень трудно, вплоть до невозможности.
Если вопрос этот будет решён, дальше - довольно понятно. Закрыть границу для денег. Даже ворованные деньги, останься они в России, работали бы на народное хозяйство. Надеюсь это никто не поймёт в том смысле, что я оправдываю воровство. Воровство надо пресекать, но результаты даже не пресечённого воровства можно уменьшить, если нельзя увести деньги за границу.
За эту меру бизнесмены ещё и спасибо скажут. Очень похоже, что в ближайшее время гораздо надёжнее швейцарского банка может оказаться сахарный завод или молочное хозяйство.
Ну и рука об руку с валютной монополией должна идти монополия внешней торговли. Чтобы создавать свою промышленность, в том числе и пищевую, а также ту, что обслуживает сельское хозяйство, государство должно иметь возможность проводить промышленную политику. Без монополии внешней торговли оно её проводить не сможет.
Вот тогда цены, вполне вероятно, повышаться не будут. И реально возникнет отечественное продовольствие.
Пока же мы живём в условиях Дерибана. Можно сколько угодно размахивать флагами и выкрикивать патриотические слоганы - хапок и кидок, как несущие конструкции Дерибана, - остаются. Но что-то мне подсказывает, что изменения - на подходе.