ЛИТВА: О ПОЛЬЗЕ ПУТЕШЕСТВИЙ
Вот говорят нередко: чего куда-то тащиться - в интернете всё есть, открыл - и всё узнал. А вот не всегда! Ездить всё-таки полезно. Особенно полезно ездить по делам - турист видит неизмеримо меньше, чем деловой человек; я вообще, по правде сказать, не люблю туризм, хотя иногда, случается, как-то волею судеб в него втягиваюсь. Но я не о туризме - я о Литве.
Давно меня удивляло: с чего бы это литовские власти возобновили тягучую муру о советской оккупации, злополучном офицере «Альфы» и всём, что к этому относится. Всякий раз, когда я об этом слышала по телевизору, я мимолётно раздражалась: ну. сколько можно? Ведь двадцать лет минуло, всё уж быльём поросло. Неужто нельзя великодушно простить оккупантов и понемногу заняться своими делами. Тем более, что теперь, свободные и независимые, бывшие братские республики Советской Прибалтики просто обречены на процветание.
Двухдневный визит в Шауляй всё поставил на свои места. Антисоветская (теперь уж антироссийская) возня вполне понятна и объяснима. И объяснение лежит на поверхности.
Первое, что меня глубочайшим образом поразило, это готовность и стремление обычных литовцев говорить по-русски. При этом по-русски говорят не убогие пенсы и унылые совки, не сумевшие найти себе места в сияющем мире конкурентного капитализма. По-итальянски есть симпатичное слово «nostalgici» - ностальгирующие. То есть те, кого Пушкин определил как «в прошедшем веке запоздалый». Так вот в Литве по-русски говорят не такие. Вовсе не такие. Напротив, активные и предприимчивые. Повидавшие мир и умеющие принять его вызовы.
Я общалась с тридцатилетними менеджерами и совладельцами промышленного предприятия, перенесённого в Литву из Ирландии. Прежде все эти ребята работали в Ирландии в качестве эмигрантов (трудовые мигранты из Литвы почему-то едут в Британию и Ирландию). Я поначалу разлетелась к ним по-английски, но они дружно захотели по-русски. Говорят с акцентом, кое с какими ошибками, но бегло и живо, запас слов большой, знают и современные словечки, вроде «кинуть», «откат». Спросила: откуда? Оказывается, смотрят наше ТВ, говорят: интереснее, чем литовское. Это меня, по правде сказать, крепко озадачило: неужто бывает что-нибудь хуже российского ТВ? Вот, представьте себе… Мои собеседники имеют какую-то приставку, позволяющую смотреть шесть русских каналов. У меня самой, кажется, нет шести каналов. Ну и плюс интернет. Отсюда - современные словечки. Бухгалтерша, решительная женщина, говорила, что русский язык надо ввести как обязательный предмет и точка. По правде сказать, я таких разговоров не ожидала.
За обедом, вспомнили детский автобиографический роман Александры Бруштейн «Дорога уходит вдаль…» Я тоже его когда-то в детстве читала, и мне очень нравилось. Там про еврейскую девочку Сашеньку, которая живёт в Вильнюсе, поступает учиться, дружит с подругами - ну всё, как положено. Тогда это было, естественно, единое государство - Российская империя; там, в романе (и, надо полагать, в тогдашнем Вильнюсе) живут вместе и русские, и поляки, и евреи, и только между прочим - литовцы, но моих собеседников это не смущает. Я пообещала поискать в Москве этот роман, что было встречено моими новыми литовскими друзьями с большим энтузиазмом.
Ни про какую советскую оккупацию никто ни сном ни духом не вспоминает. Тем более, что перед глазами совершенно другие оккупанты. В шауляйской гостинице вместе со со мной жили военнослужащие НАТО. Такие, знаете, приличные, в отглаженном кумуфляже, с французским флажком на рукаве. Парни и девушки европеидной расы. Встречаясь на завтраке, девицы целуются, парни тоже приветствуют девиц поцелуем. Вояки… Мне рассказали, что тут базируются натовские истребители, патрулирующие границу с Россией. Потому, наверное, и вояки белой расы: сложная всё-таки техника, не всем доверишь. А гражданский аэродром, бывший в Шауляе при советской оккупации, закрыли.
Вообще доехать из Москвы до Шауляя - сегодня целое дело. Я летела до Риги, потом на машине пару часов до Шауляя. Рассказывали, что когда натовцы только появились, случалось много дебошей и драк в ночных клубах: камуфляжные парни по началу полагали, что с местными девицами можно не церемониться, а литовские ребята оказались неуступчивыми и кое-кому начистили рожу. Натовцев даже одно время сопровождали на отдыхе специально отряженные бригады полиции, но потом, слава Богу, всё устаканилось.
Общее впечатление - приличное. Дороги в сносном состоянии - говорят, ЕС выделяет деньги. Вообще, Прибалтика оставляет впечатление опрятности - это ещё в советское время было. В смысле чистоты и опрятности они - европейцы, а мы, русские, как ни крути, - азиаты. У нас убраться толком никто не умеет - ни на домашнем уровне, ни на общегородском. Прибалты не бросают мусор где попало - вот и весь секрет. А почему они не бросают, а мы бросаем - этот секрет «разгадке жизни равносилен».
Но при этом сильный привкус опрятной бедности: дома не чинены, тротуары, опрятно выметенные, давно пора заменить, т.к. ремонтировать там почасту нечего. Но при этом цветочки перед домами, всё какое-то бедновато-уютненькое. В Шауляе симпатично отсутствие высоких домов: всё-таки люди должны в норме жить в домах до пяти этажей - это максимум. А лучше 3-4, если уж не индивидуальные коттеджи.
Сельское хозяйство, которое славилось при советской оккупации, в запустении. Заметны брошенные поля - как у нас. Обращает внимание отсутствие скотины по сторонам дороги. Как-то даже петухов не слышно. Зато видела оленью ферму, прямо-таки пасутся олени. Говорят, их выращивают для охоты прямо там, на ферме. Ужасно жалко олешков. Почему-то домашних не жалко, а диких зверей жалко - в этом алогизм обыденного сознания: жить-то все хотят одинаково.
В деревнях, говорят, жизнь незавидная, народ спивается. Колхозов нет, а индивидуально - много не наработаешь, да и сбывать трудно: у них же, надо полагать, требования ЕС. На заводе, где я была, в сельской местности под Шауляем, работают такие вот неприкаянные селяне. Зарплата 300 евро, считается вполне завидной. Говорят, что есть какие-то большие сельхозпредприятия (видимо, бывшие колхозы-совхозы), в которые закачивает деньги ЕС - так вот там дела идут хорошо. Но я лично их не видела.
С работой неважно: советские заводы закрылись, например, когда-то известный завод в Шауляе, выпускавший телевизоры - у меня когда-то был такой, маленький, в ярко-жёлтом пластмассовом корпусе. А новых тоже не видать. Есть какая-то частная активность: за забором завода, куда я ездила, производят деревянные паллеты (поддоны) и продают в Европу. Ещё там производят дрова для Германии.
Я спросила, которая из трёх бывших советских республик наиболее успешна. Ожидала, по правде сказать, ответа в духе «там лучше, где нас нет». Но нет, мне ответили тотчас, дружно и без колебаний: лучше всего живётся Эстонии. Почему? А потому что они близки (по крови, по языку) к Финляндии, и Финляндия им ПОМОГАЕТ. Это слово - «помогать» - мелькнуло ещё несколько раз: ЕС не помогает, обещали помогать, а не помогают… В результате - говорят - стало гораздо хуже, чем было при СССР. При этом СССР мои собеседники не помнят, знают только по рассказам родителей и старших.
И мне показалось, что в этом слове «помогать» - вся разгадка. Разгадка, в том числе и антироссийского лая, который уже двадцать лет несётся из Прибалтики. Эти народы не могут жить самостоятельно. Это не в укор - просто факт такой. Далеко не все народы могут организовать собственное государство и жить своей независимой жизнью, не клонясь и не прислоняясь к сильному соседу. Собственно, и люди устроены точно так же: кто-то способен быть предпринимателем и работодателем, самостоятельной экономической единицей, кто-то способен быть фрилансером - работать на себя, а кому-то необходим работодатель, кто его приставит к делу и снабдит работой. Всё это совершенно не означает, что кто-то лучше, а кто-то хуже, просто люди от природы разные, и народы тоже разные. И как отдельному человеку нужно в первую очередь понять себя, свои способности и ограничения и действовать в соответствии со своими реальными возможностями, а не против них, - точно так и народам хорошо бы не заморачиваться яркими химерами и несбыточными фантазиями, а познать себя - реальных. И тогда их ждёт успех. И, соответственно, наоборот.
Я не думаю, что бывшие братские народы СССР, как циничная содержанка, с холодной головой искали себе более выгодного и богатого «папика». Возможно, политики так думали, но это чувство не было массовым. А независимость ведь поддерживали массово, народ её хотел и к ней стремился. Мне кажется, на рубеже 80-х и 90-х на всех жителей бывшего СССР напал морок (если воспользоваться выражением одного моего интернет-френда) - химера какой-то дивной, невиданной жизни, которая вот-вот начнётся, стоит только сковырнуть ненавистный совок и завести капитализм. Такое бывает и в отдельной человеческой жизни, и в жизни целых народов тоже бывает.
Сегодня прибалты - несчастны.
С чего я это взяла и как смею так категорически утверждать?
А вот с чего. Многие мои друзья - развелись (иные и не по разу). Так вот их отношение к бывшим супругам напрямую зависит от их теперешнего положения. На 100% зависит. Если сегодня ты благополучен - богат, успешен, удовлетворён личной жизнью и детьми - ты и к «бывшему» («бывшей») относишься дружелюбно и положительно. А если в сегодняшней жизни хорошего ничего нет - хочется (слаб человек!) поискать виноватых в прошлом: это она мне жизнь испортила, это ему я молодость отдала, это он, урод, не воспитывал сына, вот и стал сынок алкоголиком-тунеядцем-наркоманом. Один мой знакомый в любой момент и пол-оборота втягивается в бесконечный разговор о страшных злодеяниях своей бывшей супруги, с которой он уж лет десять в разводе, ежели не больше. Жизнь его идёт через пень колода - вот ему и нужен виновный. Сам он, скорее всего, этого не осознаёт, но дело обстоит именно так.
Точно так ведут себя прибалты. Вернее, не люди, а их правительства и пропагандистский аппарат - простые люди оказались инстинктивно мудрее. Им плохо, неуютно, они чувствуют себя обманутыми и угнетёнными. И то сказать - новые хозяева мира с мелюзгой не церемонятся, это не русский Иван, который сам не доест, а национальные окраины накормит.
Осознавать всё это - трудно и противно, как тяжко осознавать большую жизненную ошибку. Ну, осознал, а фер-то ке, как говорил генерал в рассказе Тэффи. Делать-то что? Назад-то не вернёшься. Именно поэтому и люди, и народы продолжают настаивать на совершённой нелепости. И чем нелепее нелепость, чем грандиознее разочарование - тем с большим остервенением настаивают. Вплоть до сокрушения «бронзового солдата», до посадки в тюрягу ветхого старика, истребования компенсации за оккупацию…
Бедные, разочарованные люди… Нет, я не испытываю никакого злорадства: вот-де не нравилось вам в совке - сидите теперь под натовским башмаком и не вякайте. Нет, такого чувства у меня нет. Более того. Я, как русская, ощущаю смутную вину. Мы, историческая Россия, бросили эти народы, ответственность за которые взяли на себя когда-то.
Они сами хотели уйти? Тринадцатилетний подросток тоже хочет уйти из дома, где всё не так и все его угнетают. Так что ж - отпустить его? Куда он пойдёт и кем станет? Потому-то и долг родителей - удержать его. Для его же блага.
Не удержали…
У России, у русских был некий исторический долг. Какой-то аналог киплингского «бремени белых». Мы его не исполнили. Мы отпустили «братские народы» - куда? Среднеазиатские - в дикость, молдаван, пожалуй, в варварство, украинцев, прибалтов - в безнадёжную затрапезность и второсортность под эгидой дяди Сэма и его приспешников. И всем стало хуже - без исключения. Такова цена химер и неисполненного долга. Такие вот смутные мысли одолевали меня по дороге домой - благо, лёту от Риги до Москвы всего часа полтора.
Давно меня удивляло: с чего бы это литовские власти возобновили тягучую муру о советской оккупации, злополучном офицере «Альфы» и всём, что к этому относится. Всякий раз, когда я об этом слышала по телевизору, я мимолётно раздражалась: ну. сколько можно? Ведь двадцать лет минуло, всё уж быльём поросло. Неужто нельзя великодушно простить оккупантов и понемногу заняться своими делами. Тем более, что теперь, свободные и независимые, бывшие братские республики Советской Прибалтики просто обречены на процветание.
Двухдневный визит в Шауляй всё поставил на свои места. Антисоветская (теперь уж антироссийская) возня вполне понятна и объяснима. И объяснение лежит на поверхности.
Первое, что меня глубочайшим образом поразило, это готовность и стремление обычных литовцев говорить по-русски. При этом по-русски говорят не убогие пенсы и унылые совки, не сумевшие найти себе места в сияющем мире конкурентного капитализма. По-итальянски есть симпатичное слово «nostalgici» - ностальгирующие. То есть те, кого Пушкин определил как «в прошедшем веке запоздалый». Так вот в Литве по-русски говорят не такие. Вовсе не такие. Напротив, активные и предприимчивые. Повидавшие мир и умеющие принять его вызовы.
Я общалась с тридцатилетними менеджерами и совладельцами промышленного предприятия, перенесённого в Литву из Ирландии. Прежде все эти ребята работали в Ирландии в качестве эмигрантов (трудовые мигранты из Литвы почему-то едут в Британию и Ирландию). Я поначалу разлетелась к ним по-английски, но они дружно захотели по-русски. Говорят с акцентом, кое с какими ошибками, но бегло и живо, запас слов большой, знают и современные словечки, вроде «кинуть», «откат». Спросила: откуда? Оказывается, смотрят наше ТВ, говорят: интереснее, чем литовское. Это меня, по правде сказать, крепко озадачило: неужто бывает что-нибудь хуже российского ТВ? Вот, представьте себе… Мои собеседники имеют какую-то приставку, позволяющую смотреть шесть русских каналов. У меня самой, кажется, нет шести каналов. Ну и плюс интернет. Отсюда - современные словечки. Бухгалтерша, решительная женщина, говорила, что русский язык надо ввести как обязательный предмет и точка. По правде сказать, я таких разговоров не ожидала.
За обедом, вспомнили детский автобиографический роман Александры Бруштейн «Дорога уходит вдаль…» Я тоже его когда-то в детстве читала, и мне очень нравилось. Там про еврейскую девочку Сашеньку, которая живёт в Вильнюсе, поступает учиться, дружит с подругами - ну всё, как положено. Тогда это было, естественно, единое государство - Российская империя; там, в романе (и, надо полагать, в тогдашнем Вильнюсе) живут вместе и русские, и поляки, и евреи, и только между прочим - литовцы, но моих собеседников это не смущает. Я пообещала поискать в Москве этот роман, что было встречено моими новыми литовскими друзьями с большим энтузиазмом.
Ни про какую советскую оккупацию никто ни сном ни духом не вспоминает. Тем более, что перед глазами совершенно другие оккупанты. В шауляйской гостинице вместе со со мной жили военнослужащие НАТО. Такие, знаете, приличные, в отглаженном кумуфляже, с французским флажком на рукаве. Парни и девушки европеидной расы. Встречаясь на завтраке, девицы целуются, парни тоже приветствуют девиц поцелуем. Вояки… Мне рассказали, что тут базируются натовские истребители, патрулирующие границу с Россией. Потому, наверное, и вояки белой расы: сложная всё-таки техника, не всем доверишь. А гражданский аэродром, бывший в Шауляе при советской оккупации, закрыли.
Вообще доехать из Москвы до Шауляя - сегодня целое дело. Я летела до Риги, потом на машине пару часов до Шауляя. Рассказывали, что когда натовцы только появились, случалось много дебошей и драк в ночных клубах: камуфляжные парни по началу полагали, что с местными девицами можно не церемониться, а литовские ребята оказались неуступчивыми и кое-кому начистили рожу. Натовцев даже одно время сопровождали на отдыхе специально отряженные бригады полиции, но потом, слава Богу, всё устаканилось.
Общее впечатление - приличное. Дороги в сносном состоянии - говорят, ЕС выделяет деньги. Вообще, Прибалтика оставляет впечатление опрятности - это ещё в советское время было. В смысле чистоты и опрятности они - европейцы, а мы, русские, как ни крути, - азиаты. У нас убраться толком никто не умеет - ни на домашнем уровне, ни на общегородском. Прибалты не бросают мусор где попало - вот и весь секрет. А почему они не бросают, а мы бросаем - этот секрет «разгадке жизни равносилен».
Но при этом сильный привкус опрятной бедности: дома не чинены, тротуары, опрятно выметенные, давно пора заменить, т.к. ремонтировать там почасту нечего. Но при этом цветочки перед домами, всё какое-то бедновато-уютненькое. В Шауляе симпатично отсутствие высоких домов: всё-таки люди должны в норме жить в домах до пяти этажей - это максимум. А лучше 3-4, если уж не индивидуальные коттеджи.
Сельское хозяйство, которое славилось при советской оккупации, в запустении. Заметны брошенные поля - как у нас. Обращает внимание отсутствие скотины по сторонам дороги. Как-то даже петухов не слышно. Зато видела оленью ферму, прямо-таки пасутся олени. Говорят, их выращивают для охоты прямо там, на ферме. Ужасно жалко олешков. Почему-то домашних не жалко, а диких зверей жалко - в этом алогизм обыденного сознания: жить-то все хотят одинаково.
В деревнях, говорят, жизнь незавидная, народ спивается. Колхозов нет, а индивидуально - много не наработаешь, да и сбывать трудно: у них же, надо полагать, требования ЕС. На заводе, где я была, в сельской местности под Шауляем, работают такие вот неприкаянные селяне. Зарплата 300 евро, считается вполне завидной. Говорят, что есть какие-то большие сельхозпредприятия (видимо, бывшие колхозы-совхозы), в которые закачивает деньги ЕС - так вот там дела идут хорошо. Но я лично их не видела.
С работой неважно: советские заводы закрылись, например, когда-то известный завод в Шауляе, выпускавший телевизоры - у меня когда-то был такой, маленький, в ярко-жёлтом пластмассовом корпусе. А новых тоже не видать. Есть какая-то частная активность: за забором завода, куда я ездила, производят деревянные паллеты (поддоны) и продают в Европу. Ещё там производят дрова для Германии.
Я спросила, которая из трёх бывших советских республик наиболее успешна. Ожидала, по правде сказать, ответа в духе «там лучше, где нас нет». Но нет, мне ответили тотчас, дружно и без колебаний: лучше всего живётся Эстонии. Почему? А потому что они близки (по крови, по языку) к Финляндии, и Финляндия им ПОМОГАЕТ. Это слово - «помогать» - мелькнуло ещё несколько раз: ЕС не помогает, обещали помогать, а не помогают… В результате - говорят - стало гораздо хуже, чем было при СССР. При этом СССР мои собеседники не помнят, знают только по рассказам родителей и старших.
И мне показалось, что в этом слове «помогать» - вся разгадка. Разгадка, в том числе и антироссийского лая, который уже двадцать лет несётся из Прибалтики. Эти народы не могут жить самостоятельно. Это не в укор - просто факт такой. Далеко не все народы могут организовать собственное государство и жить своей независимой жизнью, не клонясь и не прислоняясь к сильному соседу. Собственно, и люди устроены точно так же: кто-то способен быть предпринимателем и работодателем, самостоятельной экономической единицей, кто-то способен быть фрилансером - работать на себя, а кому-то необходим работодатель, кто его приставит к делу и снабдит работой. Всё это совершенно не означает, что кто-то лучше, а кто-то хуже, просто люди от природы разные, и народы тоже разные. И как отдельному человеку нужно в первую очередь понять себя, свои способности и ограничения и действовать в соответствии со своими реальными возможностями, а не против них, - точно так и народам хорошо бы не заморачиваться яркими химерами и несбыточными фантазиями, а познать себя - реальных. И тогда их ждёт успех. И, соответственно, наоборот.
Я не думаю, что бывшие братские народы СССР, как циничная содержанка, с холодной головой искали себе более выгодного и богатого «папика». Возможно, политики так думали, но это чувство не было массовым. А независимость ведь поддерживали массово, народ её хотел и к ней стремился. Мне кажется, на рубеже 80-х и 90-х на всех жителей бывшего СССР напал морок (если воспользоваться выражением одного моего интернет-френда) - химера какой-то дивной, невиданной жизни, которая вот-вот начнётся, стоит только сковырнуть ненавистный совок и завести капитализм. Такое бывает и в отдельной человеческой жизни, и в жизни целых народов тоже бывает.
Сегодня прибалты - несчастны.
С чего я это взяла и как смею так категорически утверждать?
А вот с чего. Многие мои друзья - развелись (иные и не по разу). Так вот их отношение к бывшим супругам напрямую зависит от их теперешнего положения. На 100% зависит. Если сегодня ты благополучен - богат, успешен, удовлетворён личной жизнью и детьми - ты и к «бывшему» («бывшей») относишься дружелюбно и положительно. А если в сегодняшней жизни хорошего ничего нет - хочется (слаб человек!) поискать виноватых в прошлом: это она мне жизнь испортила, это ему я молодость отдала, это он, урод, не воспитывал сына, вот и стал сынок алкоголиком-тунеядцем-наркоманом. Один мой знакомый в любой момент и пол-оборота втягивается в бесконечный разговор о страшных злодеяниях своей бывшей супруги, с которой он уж лет десять в разводе, ежели не больше. Жизнь его идёт через пень колода - вот ему и нужен виновный. Сам он, скорее всего, этого не осознаёт, но дело обстоит именно так.
Точно так ведут себя прибалты. Вернее, не люди, а их правительства и пропагандистский аппарат - простые люди оказались инстинктивно мудрее. Им плохо, неуютно, они чувствуют себя обманутыми и угнетёнными. И то сказать - новые хозяева мира с мелюзгой не церемонятся, это не русский Иван, который сам не доест, а национальные окраины накормит.
Осознавать всё это - трудно и противно, как тяжко осознавать большую жизненную ошибку. Ну, осознал, а фер-то ке, как говорил генерал в рассказе Тэффи. Делать-то что? Назад-то не вернёшься. Именно поэтому и люди, и народы продолжают настаивать на совершённой нелепости. И чем нелепее нелепость, чем грандиознее разочарование - тем с большим остервенением настаивают. Вплоть до сокрушения «бронзового солдата», до посадки в тюрягу ветхого старика, истребования компенсации за оккупацию…
Бедные, разочарованные люди… Нет, я не испытываю никакого злорадства: вот-де не нравилось вам в совке - сидите теперь под натовским башмаком и не вякайте. Нет, такого чувства у меня нет. Более того. Я, как русская, ощущаю смутную вину. Мы, историческая Россия, бросили эти народы, ответственность за которые взяли на себя когда-то.
Они сами хотели уйти? Тринадцатилетний подросток тоже хочет уйти из дома, где всё не так и все его угнетают. Так что ж - отпустить его? Куда он пойдёт и кем станет? Потому-то и долг родителей - удержать его. Для его же блага.
Не удержали…
У России, у русских был некий исторический долг. Какой-то аналог киплингского «бремени белых». Мы его не исполнили. Мы отпустили «братские народы» - куда? Среднеазиатские - в дикость, молдаван, пожалуй, в варварство, украинцев, прибалтов - в безнадёжную затрапезность и второсортность под эгидой дяди Сэма и его приспешников. И всем стало хуже - без исключения. Такова цена химер и неисполненного долга. Такие вот смутные мысли одолевали меня по дороге домой - благо, лёту от Риги до Москвы всего часа полтора.