КАФТАН НА ЧУЖОЙ ГВОЗДЬ - продолжение
Первая часть поста имела вполне предсказуемый результат. Пришло множество откликов, где каждый второй пенял мне за то, что я критикую (ругаю, упрекаю) русский народ за то, что он не англосакс. Ничего более далёкого от моих истинных мыслей невозможно придумать. Это, кстати сказать, подтверждает мою давнюю идею, что современные люди склонны к элементарным и прямолинейным мыслям: русские хорошие - западники плохие; западники хорошие - русские плохие. (Кстати, для ясности следует напомнить: говоря об англосаксах, я говорю не о сегодняшних эмпирических англичанах или американцах, которые сегодня зажирели и обленились не хуже наших отечественных обломовых: речь о тех чертах англосаксонского характера, которые создали капитализм, промышленную революцию, колониальную империю и мастерскую мира).
Живость реакции означает, что тема задела за живое. А ощущение оскорблённости за русский народ означает, что в каких-то уголках сознания такая мысль гнездится у многих. Потому она и особенно обидна. Известно: самые оскорбительные оскорбления - это те, что содержат долю истины. Полный вымысел и ложь никого оскорбить не может.
На самом деле я менее всего склонна кого-то и что-то критиковать, ругать и упрекать. Это не моё отношение к жизни. Мой внутренний стиль - не обличительный. Я вообще не умею ругать; часто мне это мешает в работе, потому что люди привыкли, что за проступки - ругают, а раз не ругают - значит, не считают это проступком. Но это так, к слову.
Мой внутренний стиль - познавательный. Мне гораздо интереснее понять, как устроено и функционируют те предметы и явления, которые я повседневно наблюдаю. Меня всегда интересовали те явления социальной действительности, которые прошли перед моим взором за последние четверть века. Я пережила Перестройку, строительство капитализма и всё, что с этим связано, очень близко к сердцу, как факт собственной биографии, хотя, как я сейчас осознаю, ничего не поняла в происходившем тогда. Но так или иначе, эти наблюдения - это единственное, что меня по-настоящему интересовало. Быт, семейная жизнь - все эти материи, которыми, как принято считать, интересуются все женщины, меня как-то не захватывали. Кстати сказать, тут тоже проявляется некоторая отвлечённость от своих дел, о которой я пишу.
Почему мы так легко и радостно порушили советскую жизнь? Чего нам в ней не хватало? Ведь порушили мы её под восторженное улюлюканье толпы - это факт, о котором никто не любит вспоминать. Начали строить капитализм. Вот прошло двадцать лет - и что? Оказалось, что опять что-то не то, не так, не туда. А ведь мы получили свободу! Значит, не сумели ею воспользоваться или не нужна она была что ли? В «Войне и мире» есть такой персонаж второго плана - брат Левина, писатель и философ Кознышев. Он говорит о реформах 60-х годов: европейцы выковали бы из них свободу, а мы только разочаровываемся и брюзжим. Значит, ни тогда, ни сейчас не сумели воспользоваться открывшимися возможностями. Так что же помешало? Наш народный характер? Происки врагов (знаменитая «англичанка гадит»)? Вот об этом я и пишу.
Возвратимся, впрочем, к нашему предмету.
Уверена, очень многие наши беды - от невнимания к собственным делам. Мы как-то не участвуем в собственной жизни, отстранены от неё. Это проявляется буквально на всех уровнях - и личном, и семейном, и государственном.
Наши начальники, политики для нас всегда - ОНИ. Всякая власть нашим народом ощущается как нечто внешнее и чуждое, враждебное, инородное по отношению к НАМ. И лично я - не исключение, я тоже точно так чувствую. При этом МЫ - всегда белые и пушистые, но невезучие. И верно ведь, что невезучие, коли у нас такая власть.
Мы очень охотно ругаем власть, и она, надо сказать, бесперебойно снабжает нас фактами для самой непримиримой критики. Возник целый народный эпос, посвящённый, например, критике Путина или - в регионах - местных начальников. Воспринимается это обычно на ура и составляет предмет обиходного small talk’ a.
И никому невдомёк, что гадкие ОНИ - это те же самые МЫ. Только побойчее и поэнергичнее. Если раньше, до революции (17-го года, имеется в виду), высшие и народ - это были разные миры: они по-другому одевались, жили, думали, говорили, наконец, на разных языках, то теперешнее начальство и подведомственный народ - это одно. ОНИ - это те же МЫ. МЫ с НИМИ ходили в один и тот же детский сад, ездили в одни и тот же пионерский лагерь, вместе бегали «на музыку», нас вместе принимали в пионеры и в комсомол. А потом кто-то протырился наверх, а кто-то остался где был. То, что ОНИ всячески стараются отгородиться от народа, воздвигая трёхметровые стены вокруг своих имений, отправляя детей учиться куда-то в непростые школы и вузы - всё это как раз и доказывает, что ОНИ - это МЫ. Они стараются возвести хотя бы физическую стену между собой и простыми, потому что никакой истинной разницы на самом деле вовсе и нет.
Эти люди оказались наиболее бойкими, энергичными, витальными, им было не лень суетиться и не в лом пробиваться - вот они и оказались наверху.
Вообще, политический класс общества, так называемый эстеблишмент, - это всегда эманация народа, которым он правит. Так происходит всегда, даже в том случае, когда народ ИХ не избирает голосованием. Какова бы ни была процедура, в силу которой ОНИ оказались во власти, ОНИ всегда ДЕЛЕГАТЫ народа - в исходном, этимологическом смысле слова - «посыльные». Именно в этом смысле следует понимать старинное изречение, что каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает. Политический класс - это своего рода квинтэссенция народа. Протырились ОНИ туда с молчаливого попустительства НАС. МЫ всегда относились к происходящему отстранённо, часто юмористически или зрительски, как к спектаклю. Даже та половина народа, которая исправно ходит на выборы, ходит туда с убеждением, что «от нас ничего не зависит». Ну, ладно уж, коли так положено, схожу и проголосую. А вообще всё равно выберут Путина, чего уж… Всплеск активности в Москве после выборов мало что меняет в существе дела. Это маленькая московская тусовка, не более того.
Собственно, и СССР-то развалился как-то так, по глупости, от невнимания и небрежения. От железобетонной, молчаливой и необсуждаемой убеждённости, что от нас ничего не зависит. А ведь ведь ходили, ходили на какие-то митинги, чем-то там размахивали… Но ходили как-то так, как в театр или в драмкружок. Что-то подобное писал Василий Розанов в «Апокалипсисе нашего времени» непосредственно после революции: мы сами расшатывали наше государство, убеждённые, что от нас ничего не зависит, а потому и произойти ничего серьёзного не сможет.
У нас в посёлке я много лет наблюдала маленькую модель нашей большой демократии. Посёлок наш искони был кооперативом, созданным ещё в середине 30-х годов. И земли, и дома - всё принадлежало кооперативу, а у жителей были какие-то «паи». Высшая власть принадлежала общему собранию, которое созывалось дважды в год и выбирало Правление, которое реально и правило. В Правление выбирались люди на основании вполне демократической процедуры. Так вот попадали туда строго жулики и воры. Они постоянно тырили деньги, стройматериалы, продавали в свой карман куски земли, сильно, помнится, нагрели руки на газификации… Все честные люди нашего посёлка находились в непроходящем гражданском негодовании: доколе? Но вот являлась в народе мимолётная мысль: сместить жуликов и посадить честных людей. А кого? Вас? Меня? Что вы - что вы - что вы! Только не меня! Я в этом деле ничего не понимаю, не умею общаться с работягами, и вообще у меня был в позапрошлом году микроинсульт - так что увольте. И то сказать - вникать во все эти нудные мелочи, собачиться с сантехниками - кому охота? А жуликам - охота. И они сидели во главе нашего кооператива годами. И длилась эта музыка лет семьдесят. Возможно, сидят кооперативные начальники и сегодня, только вот круг их полномочий сильно сузился ввиду приватизации участков. Я же под сурдинку вышла из этого кооператива и живу себе единоличницей.
Это микроскопическая модель нашего отношения к власти и с властью.
Наша сегодняшняя проблема - воспитание ответственной, самостоятельной, инициативной личности. На такой личности базируется и рыночный капитализм, и западная демократия. Нет её - и всё разваливается, ничего не получается. Можно сказать: не нужна нам ваша западная демократия, и вообще отстаньте от нас, мы - русские и хотим жить по-своему. Готова с этим согласиться: мы совершенно не обязаны жить по канонам западной демократии и рыночного капитализма. В конце концов, и рынок, и демократия - не цель, а лишь средство организации жизни народа. Цель - это творчество культуры, духовной и материальной.
Но при всём при том надо твёрдо усвоить: для успеха демократии и рыночного капитализма - нужна личность определённого типа. Если она нам не подходит, не годится, не отвечает нашему духовному складу - надо нам поискать другой способ организации нашей жизни. Хотим капитализм - надо работать над собой и меняться. Не хотим меняться - надо искать другие формы жизни. А вот так, чтобы мы остались прежние, а жизнь у нас потекла на западный образец - вот такого не получится точно. Вернее, будет только то, что есть, и ещё и похуже.
Мне-то лично кажется, что советский социализм во многих своих чертах был для нашего народа оптимальным общественным строем. Надо было только дополнить его некоторым ограниченным рынком в сфере розничной торговли, услуг, быта. Чтоб решить наконец те пустяковые в масштабе громадной экономики проблемы, которые вызывали яростное раздражение публики, которое в конце концов и сгубило нашу страну. То есть всего и нужно-то было - ввести новую версию нэпа. Говорят, между прочим, будто Берия с Маленковым что-то такое готовили после смерти Сталина. Впрочем, возможно, что это просто исторический миф.
Продвинулись ли мы за последние 20 лет в воспитании инициативной, самостоятельной ответственной личности? Мне кажется, нет. Напротив, освободившись от совковых ограничений личность пошла вразнос.
Индивидуализм мы восприняли в его худших проявлениях. В смысле «всё дозволено». Да, в своём предельном развитии индивидуализм приходит к этому, но по дороге он воспитывает человека инициативного, ответственного, готового ставить перед собой задачи и решать их, опираясь на собственные силы и свободно кооперируясь с такими же людьми. Вообще, никакой строй жизни, никакая направленность личности - не идеальна. Все имеют сильные и прекрасные стороны и стороны - теневые. Это понимал ещё Аристотель, который обстоятельно показал хорошие и плохие стороны разных, как выражались в старину, «образов правления». Точно так и предельный индивидуализм приводит к тому, что в других людях видят лишь ресурс для достижения своих целей. А предельный коллективизм приводит к тому, что человек ждёт от начальства смены лампочки в подъезде.
Когда на рубеже 80-х и 90-х годов было прекращено «коммунистическое воспитание трудящихся» и начали с изяществом слона в посудной лавке (чем всегда славился наш агитпроп) внедрять индивидуалистические ценности, народ наш воспринял индивидуализм как позволение тащить всё, что плохо лежит, пиная слабого и зазевавшегося. Помню один разговор с нашими итальянскими поставщиками. Один из них напрямки сказал, что ни за что не хотел бы жить в России. Нет-нет, вовсе не из-за климата, а потому что люди злые. Я спросила, кто его обидел.
Оказалось, никто не обидел. Просто на него произвёл большое впечатление эпизод, увиденный им в Минске, в подземном переходе. (Иностранцы до сих пор не делают разницы между Россией и Белоруссией - для них это всё Россия). Так вот там приключилось вот что. Старик торговал сигаретами на перевёрнутом ящике (как это было когда-то и у нас). Вдруг ему стало плохо, и он потерял сознание. И вот прохожие, вместо того, чтобы вызвать неотложку, как-то ему помочь, начали растаскивать его скудный товар. «У нас бы ни за что так не сделали!» - возмущались представители первой в мире капиталистической нации (по мысли Маркса). По правде сказать, мне было неловко слушать эдакое про наших людей. Попробуй разъясни ему, что люди-то у нас хорошие, добрые, душевные люди. Просто им сказали, что нужно быть индивидуалистами и заботиться о себе самим. Вот они, бедолаги, и действуют, как поняли…
Что из всего этого следует? Следует, что нашими людьми надо руководить, нельзя их бросать на произвол судьбы. Они легко отвлекаются и опускаются - таков наш национальный характер. Ну и что? Надо просто это учитывать, как учитывает характер своего подопечного умный педагог. И вместе с тем надо постепенно и настойчиво приучать людей принимать ответственность за собственную жизнь. Так родители приучают детей обходиться без них, родителей. Но сказать нашему народу: «Делайте, что хотите», как это случилось в 1991 г. - это всё рано, что выгнать ребёнка на улицу. Кто-то в этой ситуации процветёт, но это будет исключением из исключений. А ориентироваться всё-таки надо на средний, типичный случай.
Живость реакции означает, что тема задела за живое. А ощущение оскорблённости за русский народ означает, что в каких-то уголках сознания такая мысль гнездится у многих. Потому она и особенно обидна. Известно: самые оскорбительные оскорбления - это те, что содержат долю истины. Полный вымысел и ложь никого оскорбить не может.
На самом деле я менее всего склонна кого-то и что-то критиковать, ругать и упрекать. Это не моё отношение к жизни. Мой внутренний стиль - не обличительный. Я вообще не умею ругать; часто мне это мешает в работе, потому что люди привыкли, что за проступки - ругают, а раз не ругают - значит, не считают это проступком. Но это так, к слову.
Мой внутренний стиль - познавательный. Мне гораздо интереснее понять, как устроено и функционируют те предметы и явления, которые я повседневно наблюдаю. Меня всегда интересовали те явления социальной действительности, которые прошли перед моим взором за последние четверть века. Я пережила Перестройку, строительство капитализма и всё, что с этим связано, очень близко к сердцу, как факт собственной биографии, хотя, как я сейчас осознаю, ничего не поняла в происходившем тогда. Но так или иначе, эти наблюдения - это единственное, что меня по-настоящему интересовало. Быт, семейная жизнь - все эти материи, которыми, как принято считать, интересуются все женщины, меня как-то не захватывали. Кстати сказать, тут тоже проявляется некоторая отвлечённость от своих дел, о которой я пишу.
Почему мы так легко и радостно порушили советскую жизнь? Чего нам в ней не хватало? Ведь порушили мы её под восторженное улюлюканье толпы - это факт, о котором никто не любит вспоминать. Начали строить капитализм. Вот прошло двадцать лет - и что? Оказалось, что опять что-то не то, не так, не туда. А ведь мы получили свободу! Значит, не сумели ею воспользоваться или не нужна она была что ли? В «Войне и мире» есть такой персонаж второго плана - брат Левина, писатель и философ Кознышев. Он говорит о реформах 60-х годов: европейцы выковали бы из них свободу, а мы только разочаровываемся и брюзжим. Значит, ни тогда, ни сейчас не сумели воспользоваться открывшимися возможностями. Так что же помешало? Наш народный характер? Происки врагов (знаменитая «англичанка гадит»)? Вот об этом я и пишу.
Возвратимся, впрочем, к нашему предмету.
Уверена, очень многие наши беды - от невнимания к собственным делам. Мы как-то не участвуем в собственной жизни, отстранены от неё. Это проявляется буквально на всех уровнях - и личном, и семейном, и государственном.
Наши начальники, политики для нас всегда - ОНИ. Всякая власть нашим народом ощущается как нечто внешнее и чуждое, враждебное, инородное по отношению к НАМ. И лично я - не исключение, я тоже точно так чувствую. При этом МЫ - всегда белые и пушистые, но невезучие. И верно ведь, что невезучие, коли у нас такая власть.
Мы очень охотно ругаем власть, и она, надо сказать, бесперебойно снабжает нас фактами для самой непримиримой критики. Возник целый народный эпос, посвящённый, например, критике Путина или - в регионах - местных начальников. Воспринимается это обычно на ура и составляет предмет обиходного small talk’ a.
И никому невдомёк, что гадкие ОНИ - это те же самые МЫ. Только побойчее и поэнергичнее. Если раньше, до революции (17-го года, имеется в виду), высшие и народ - это были разные миры: они по-другому одевались, жили, думали, говорили, наконец, на разных языках, то теперешнее начальство и подведомственный народ - это одно. ОНИ - это те же МЫ. МЫ с НИМИ ходили в один и тот же детский сад, ездили в одни и тот же пионерский лагерь, вместе бегали «на музыку», нас вместе принимали в пионеры и в комсомол. А потом кто-то протырился наверх, а кто-то остался где был. То, что ОНИ всячески стараются отгородиться от народа, воздвигая трёхметровые стены вокруг своих имений, отправляя детей учиться куда-то в непростые школы и вузы - всё это как раз и доказывает, что ОНИ - это МЫ. Они стараются возвести хотя бы физическую стену между собой и простыми, потому что никакой истинной разницы на самом деле вовсе и нет.
Эти люди оказались наиболее бойкими, энергичными, витальными, им было не лень суетиться и не в лом пробиваться - вот они и оказались наверху.
Вообще, политический класс общества, так называемый эстеблишмент, - это всегда эманация народа, которым он правит. Так происходит всегда, даже в том случае, когда народ ИХ не избирает голосованием. Какова бы ни была процедура, в силу которой ОНИ оказались во власти, ОНИ всегда ДЕЛЕГАТЫ народа - в исходном, этимологическом смысле слова - «посыльные». Именно в этом смысле следует понимать старинное изречение, что каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает. Политический класс - это своего рода квинтэссенция народа. Протырились ОНИ туда с молчаливого попустительства НАС. МЫ всегда относились к происходящему отстранённо, часто юмористически или зрительски, как к спектаклю. Даже та половина народа, которая исправно ходит на выборы, ходит туда с убеждением, что «от нас ничего не зависит». Ну, ладно уж, коли так положено, схожу и проголосую. А вообще всё равно выберут Путина, чего уж… Всплеск активности в Москве после выборов мало что меняет в существе дела. Это маленькая московская тусовка, не более того.
Собственно, и СССР-то развалился как-то так, по глупости, от невнимания и небрежения. От железобетонной, молчаливой и необсуждаемой убеждённости, что от нас ничего не зависит. А ведь ведь ходили, ходили на какие-то митинги, чем-то там размахивали… Но ходили как-то так, как в театр или в драмкружок. Что-то подобное писал Василий Розанов в «Апокалипсисе нашего времени» непосредственно после революции: мы сами расшатывали наше государство, убеждённые, что от нас ничего не зависит, а потому и произойти ничего серьёзного не сможет.
У нас в посёлке я много лет наблюдала маленькую модель нашей большой демократии. Посёлок наш искони был кооперативом, созданным ещё в середине 30-х годов. И земли, и дома - всё принадлежало кооперативу, а у жителей были какие-то «паи». Высшая власть принадлежала общему собранию, которое созывалось дважды в год и выбирало Правление, которое реально и правило. В Правление выбирались люди на основании вполне демократической процедуры. Так вот попадали туда строго жулики и воры. Они постоянно тырили деньги, стройматериалы, продавали в свой карман куски земли, сильно, помнится, нагрели руки на газификации… Все честные люди нашего посёлка находились в непроходящем гражданском негодовании: доколе? Но вот являлась в народе мимолётная мысль: сместить жуликов и посадить честных людей. А кого? Вас? Меня? Что вы - что вы - что вы! Только не меня! Я в этом деле ничего не понимаю, не умею общаться с работягами, и вообще у меня был в позапрошлом году микроинсульт - так что увольте. И то сказать - вникать во все эти нудные мелочи, собачиться с сантехниками - кому охота? А жуликам - охота. И они сидели во главе нашего кооператива годами. И длилась эта музыка лет семьдесят. Возможно, сидят кооперативные начальники и сегодня, только вот круг их полномочий сильно сузился ввиду приватизации участков. Я же под сурдинку вышла из этого кооператива и живу себе единоличницей.
Это микроскопическая модель нашего отношения к власти и с властью.
Наша сегодняшняя проблема - воспитание ответственной, самостоятельной, инициативной личности. На такой личности базируется и рыночный капитализм, и западная демократия. Нет её - и всё разваливается, ничего не получается. Можно сказать: не нужна нам ваша западная демократия, и вообще отстаньте от нас, мы - русские и хотим жить по-своему. Готова с этим согласиться: мы совершенно не обязаны жить по канонам западной демократии и рыночного капитализма. В конце концов, и рынок, и демократия - не цель, а лишь средство организации жизни народа. Цель - это творчество культуры, духовной и материальной.
Но при всём при том надо твёрдо усвоить: для успеха демократии и рыночного капитализма - нужна личность определённого типа. Если она нам не подходит, не годится, не отвечает нашему духовному складу - надо нам поискать другой способ организации нашей жизни. Хотим капитализм - надо работать над собой и меняться. Не хотим меняться - надо искать другие формы жизни. А вот так, чтобы мы остались прежние, а жизнь у нас потекла на западный образец - вот такого не получится точно. Вернее, будет только то, что есть, и ещё и похуже.
Мне-то лично кажется, что советский социализм во многих своих чертах был для нашего народа оптимальным общественным строем. Надо было только дополнить его некоторым ограниченным рынком в сфере розничной торговли, услуг, быта. Чтоб решить наконец те пустяковые в масштабе громадной экономики проблемы, которые вызывали яростное раздражение публики, которое в конце концов и сгубило нашу страну. То есть всего и нужно-то было - ввести новую версию нэпа. Говорят, между прочим, будто Берия с Маленковым что-то такое готовили после смерти Сталина. Впрочем, возможно, что это просто исторический миф.
Продвинулись ли мы за последние 20 лет в воспитании инициативной, самостоятельной ответственной личности? Мне кажется, нет. Напротив, освободившись от совковых ограничений личность пошла вразнос.
Индивидуализм мы восприняли в его худших проявлениях. В смысле «всё дозволено». Да, в своём предельном развитии индивидуализм приходит к этому, но по дороге он воспитывает человека инициативного, ответственного, готового ставить перед собой задачи и решать их, опираясь на собственные силы и свободно кооперируясь с такими же людьми. Вообще, никакой строй жизни, никакая направленность личности - не идеальна. Все имеют сильные и прекрасные стороны и стороны - теневые. Это понимал ещё Аристотель, который обстоятельно показал хорошие и плохие стороны разных, как выражались в старину, «образов правления». Точно так и предельный индивидуализм приводит к тому, что в других людях видят лишь ресурс для достижения своих целей. А предельный коллективизм приводит к тому, что человек ждёт от начальства смены лампочки в подъезде.
Когда на рубеже 80-х и 90-х годов было прекращено «коммунистическое воспитание трудящихся» и начали с изяществом слона в посудной лавке (чем всегда славился наш агитпроп) внедрять индивидуалистические ценности, народ наш воспринял индивидуализм как позволение тащить всё, что плохо лежит, пиная слабого и зазевавшегося. Помню один разговор с нашими итальянскими поставщиками. Один из них напрямки сказал, что ни за что не хотел бы жить в России. Нет-нет, вовсе не из-за климата, а потому что люди злые. Я спросила, кто его обидел.
Оказалось, никто не обидел. Просто на него произвёл большое впечатление эпизод, увиденный им в Минске, в подземном переходе. (Иностранцы до сих пор не делают разницы между Россией и Белоруссией - для них это всё Россия). Так вот там приключилось вот что. Старик торговал сигаретами на перевёрнутом ящике (как это было когда-то и у нас). Вдруг ему стало плохо, и он потерял сознание. И вот прохожие, вместо того, чтобы вызвать неотложку, как-то ему помочь, начали растаскивать его скудный товар. «У нас бы ни за что так не сделали!» - возмущались представители первой в мире капиталистической нации (по мысли Маркса). По правде сказать, мне было неловко слушать эдакое про наших людей. Попробуй разъясни ему, что люди-то у нас хорошие, добрые, душевные люди. Просто им сказали, что нужно быть индивидуалистами и заботиться о себе самим. Вот они, бедолаги, и действуют, как поняли…
Что из всего этого следует? Следует, что нашими людьми надо руководить, нельзя их бросать на произвол судьбы. Они легко отвлекаются и опускаются - таков наш национальный характер. Ну и что? Надо просто это учитывать, как учитывает характер своего подопечного умный педагог. И вместе с тем надо постепенно и настойчиво приучать людей принимать ответственность за собственную жизнь. Так родители приучают детей обходиться без них, родителей. Но сказать нашему народу: «Делайте, что хотите», как это случилось в 1991 г. - это всё рано, что выгнать ребёнка на улицу. Кто-то в этой ситуации процветёт, но это будет исключением из исключений. А ориентироваться всё-таки надо на средний, типичный случай.