ПРОЕКТ ЗАКРЫТИЯ РОССИИ
Эльвира Набиуллина сказала, что малые города будут сокращаться, что это-де мировой тренд - везде они сокращаются. Об этом много судили-рядили, отвлекшись только на выборы. И никто не вспомнил, что чуть больше года назад про это уже говорили.
В конце 2010 года прошла информация о проекте создания двадцати городских агломераций. Более того, эти самые агломерации тогда считались частью предвыборной программы Медведева. Потом Медведев на выборы не пошёл, ну и проект был как-то забыт. Не то, чтобы отменён, - так, обронили по дороге. И теперь идея возникает словно что-то новое.
Что было в том, полуторагодичной давности, проекте? Да, в сущности, то же самое и было, и даже чуть более детально.
Признано: развивать малые города у нас бесперспективно. При этом говорится, что 90% городов у нас - малые. С населением до 100 000 человек. Поскольку работы (читай - жизни) там нет - народ оттуда перетекает в большие города. Да, так оно и происходит, это я вижу на примере Тульской области: народ из сёл течёт в райцентры, а из райцентров - в Тулу, а из Тулы - в Москву.
Ну вот и надо - учат государственные мудрецы - признать и закрепить (по-научному, "институционализировать") то, что и так есть - утечку народа, оголение территории. Чего уж...
То есть что получается: 90% наших поселений - негодные, ненужные, достойные смерти. Когда-то были «неперспективные деревни», теперь - добрались до городов. И не просто до некоторых городов - практически до всех. Все оказались ненужными - девять из десяти.
Марина Удачина, директор института инноваций, инфраструктуры и инвестиций (какое изумительно инновационное учреждение!), тогда успокаивала: "Развитие агломераций - естественный процесс во всём мире". Не иначе, под это дело замыслили расширение Москвы до Калужской области.
Объяснение, почему малые города выжить не могут, - солидное, экономическое. Развивать малые города невыгодно. Их поддержка, пояснила г-жа Набиуллина, ежегодно съедает несколько процентов от развития. И все почтительно умолкают: развитие, вы слышали - развитие! Не можем же мы отказаться от развития ради этого нищебродского замкадья. Раз невыгодно, раз экономисты подсчитали - ну так это совсем другое дело. И нечего распускать гуманитарные нюни про малую родину. Главное - экономическая обоснованность.
На самом деле только людям, никогда не занимавшимся никакой предпринимательской практикой (к ним, вполне вероятно, принадлежит госпожа министр), мнится, будто «выгодно-невыгодно» - это какие-то объективные, почти физические, параметры. Конечно, кое-какие ориентиры есть, но больше половины успеха коренится в духе, в желании людей достичь результата, заработать, создать. Экономика рождается в духе, питается духом, болеет вместе с болезнью духа и умирает от духовной смерти своих создателей. На одной улице нашего посёлка два продовольственных магазина. Один процветает, другой загибается. Почему? Потому что одним людям очень хочется достичь успеха, а другие заранее смирились с поражением. Ровно так же происходит везде и во всём. Приволжский городок Мышкин на ровном месте развил индустрию туризма. Там нет никаких исторических достопримечательностей. А они взяли и придумали! А что такое достопримечательности как не материализованные придумки? Раскрутили само название городка. Теперь это туристический центр.
Когда говорят, что на малые города денег не хватит, молчаливо исходят из представления о государстве-собесе, который раздаёт пенсионерам нефтяные деньги. Этих денег больше стать не может, сами клиенты собеса ничего сделать не способны - таково молчаливое исходное предположение, на котором базируется наша государственная мысль. Для собеса действительно удобнее всех свезти в одно место. И чтоб их не очень много было, а то всем не достанется. Права, права была Маргарет Тэтчер: для обслуживания трубы нам и пятнадцати миллионов хватит. А уж пятидесяти - за глаза. Но если мы хотим увеличивать, а не только распределять богатство, если намерены создавать новые ценности - тогда нам нужны малые города, и деревни нужны, вообще мы должны осваивать и заселять территорию.
Мы живём в эпоху трагического упадка духа. В том числе и предпринимательского духа. Предприимчивости многим хватает только на то, чтобы добежать до Москвы или иного какого большого города. Люди бросают свою родину и страна оголяется. И всё это проявления слабости и упадка.
Силой духа, а не силой оружия или денег создаются империи - территориальные, деловые, разные. Они создаются вот этим молодым агрессивным духом, духом экспансии. Экспансия - это и значит "расширение".
Сегодня наша жизнь всё больше проникается духом слабости, старости и упадка. И физическая жизнь наша в согласии с жизнью духа вместо расширения - сужается, уменьшается, скукоживается, усыхает. Жизнь народа и государства сдувается, как воздушный шарик.
Политическое выражение этого упадка духа - проект о создании городских агломераций и эти вот разговоры об «объективном» характере оголения территории.
Как это будет происходить конкретно - никто не знает. Как получится - так и будет. Вообще, сегодняшний тренд - это не вести события, а подстраивается под их течение. Поэтому, когда журналисты называют высказывания Набиуллиной «урбанистическими инициативами», это не имеет ничего общего с действительностью: никаких инициатив, в смысле - начинаний, тут нет. Это просто признание факта с полным отказом от оценки и воздействия. Ну а уж если сказать, что так у всех - тут замолкают самые чёрные критики. Под этой маркой можно впарить всё. Недаром Л. Толстой много раз повторял, что под вывеской «все так делают» происходит масса глупостей, гадостей и подлостей.
Но всё-таки попробуем представить.
Провинции - не будет. Что будет? Да ничего. Пустыня. Правда, заросшая берёзками. В старину ведь "пустыней" назывался лес: монахи-пустынники удалялись в леса.
Мы будем жить в огромных городах, в бетонных многоэтажках? На сколько поколений нас хватит?
В многоэтажках народ не размножается. На асфальте не рождается творческих идей. Был такой немецкий антрополог Ганс Гюнтер - он прямо говорил: "Народы рождаются в деревне и умирают в городе".
И правильно говорил. Именно из деревни черпает силы любая развивающаяся цивилизация. Человек, проживший жизнь в бетонной многоэтажке, никогда ничего существенного не придумает. Его мышление плоско, как бетонная плита. Почему? Да потому что он должен видеть лес, реку, жучков-паучков. Ребёнком должен всё это видеть, чтобы вырасти не роботом. Наша великая литература 19-го века, главный предмет нашей национальной гордости, создана жителями поместий. А современное, с позволения сказать, искусство - жителями бетонных коробочек. Из жителей многоэтажек рекрутируются писатели и читатели твиттера.
Жители многоэтажек не размножаются. Почему? По-видимому, потому, что у человек подсознательно ощущает тесноту, ограниченность территории. Зоологи знают: если привезти кроликов на остров, они размножаются ровно до того, пока хватает корма. А дальше - помирают с голода? Да нет, они просто в какой-то момент прекращают размножаться. Включается механизм, который сигнализирует: места мало. Что-то сходное и с рыбами, сама наблюдала. Рыба в аквариуме вырастает до того размера, который соответствует размеру аквариума. Большой аквариум - и рыба большая, маленький - и рыба поменьше. Это не зависит от корма - только от размера "жилья".
Люди, конечно, не рыбы, но вот что я наблюдаю. Я живу в подмосковном посёлке. Рядом с городом, но люди тут живут в частных домах с садиками, с синицами и белками за окном, с грядками, яблонями и всем прочим. Так вот в классе, где учится моя дочка, несколько многодетных семей (по-настоящему многодетных: по 4-6 детей), а однодетных почти нет. Видимо, работает какой-то неосознанный механизм, сигнализирующий: место есть, размножаться можно. Если мы хотим остановить вырождение - делать надо аккурат противоположное: возвращать людей на землю!
Был такой в высшей степени неоднозначный персонаж, прибалтийский немец Альфред Розенберг. Воспитывался и учился в России в высшем техническом училище, потому, наверное, Гитлер впоследствии назначил его министром по делам восточных территорий. Впрочем, развернуться на этой ниве ему не удалось, не успел. Розенберг написал книжку "Миф двадцатого века". Среди философического мутномыслия встречаются истинные бриллианты немецкой управленческой мысли. Например такой.
Люди (вовсе не унтерменши с восточных территорий, а вполне расово чистые немцы) не должны жить в больших городах. Это нездорово и неестественно; большие города - уродство современной цивилизации. Более того, лучше всего им жить в деревне. Кто не понимает своего счастья - заставлять. Лучше насильно процветать в деревне, чем свободно вымирать на асфальте, - рассуждает автор.
Как только город разрастается свыше ста тысяч человек, его необходимо расселять. Любопытна аргументация. В числе прочего - большим городом невозможно эффективно управлять. Даже немцы это признают! Сто тысяч - это максимальная величина поселения, которое бургомистр может обойти пешком и увидеть своими глазами, как обстоят дела. Если больше - придётся пользоваться чужими сведениями, а это всегда управленческий риск.
Понятно, автор не очень уважаемый, одиозный даже автор, но мысль - правильная, ценная, плодотворная мысль. Вообще, надо научиться отличать мысль от личных качеств того, кто её высказывает.
Вернёмся, впрочем, к нашей передовой и демократической политической мысли. К будущим городским агломерациям.
Что же будет происходить в этих агломерациях? Как это вообще будет выглядеть? Наверное, все жители будут сидеть за компьютерами и посылать друг другу мейлы. Ведь есть же закон Паркинсона, по которому организация, где более трёхсот человек, вообще не нуждается во внешнем мире и обходится своими внутренними разборками-переборками. Живут же так в Москве, где большинство - офисные сидельцы, занятые чем-то невнятно-эфемерным. Ну, везде так жить будем... Таков, надо понимать, проект.
В общем, опубликована программа закрытия России. Как бабульку из неперспективной деревни внуки забирают на дожитие в город, а там - и на кладбище. Говорить об этом вслух было бы бестактно, да и не нужно говорить - все и так понимают, как оно есть.
А ведь было, было... Исторически недавно пели: "Мы на край земли придём, мы построим новый дом и табличку прибьём на сосне..." Лет 50 всего назад это было. Экспансия была, натиск, освоение территории.
А теперь мы будем дремать потихоньку в хосписе и смотреть сны о бывшей жизни: "Снятся людям иногда их родные города..."
Неужто всё так плохо? Нет, вовсе не всё. Кое с чем нам страшно повезло. Например с климатом. В нашем климате невозможно жить в картонных хибарах, сделанных из ящиков и коробок, прикрытых полиэтиленом. И в этом большое наше везение. Не будь его, наши города, Москва в первую очередь, обросли бы во много слоёв такими вот картонными поселениями, как обросли города с более благоприятным климатом. Я видела такие картонные городки(там их зовут «фавелами») вокруг Лимы. Бороться с ними нельзя: снеси их - через пять минут они восстановятся опять. Обитателям коробок тоже удобнее жить в большом городе, чем в родных сёлах и маленьких городках: можно перехватить случайный заработок, поступить в прислуги, влиться в разветвлённую уличную преступность… В последнее время картонные поселения «институционализировали»: провели к ним какую-никакую дорогу, на которой красуется имя благодетеля - как мне объяснили, кандидата в какие-то депутаты. Обижать жителей картонок нельзя: они тоже избиратели. Вот в этом смысле нам повезло.
В конце 2010 года прошла информация о проекте создания двадцати городских агломераций. Более того, эти самые агломерации тогда считались частью предвыборной программы Медведева. Потом Медведев на выборы не пошёл, ну и проект был как-то забыт. Не то, чтобы отменён, - так, обронили по дороге. И теперь идея возникает словно что-то новое.
Что было в том, полуторагодичной давности, проекте? Да, в сущности, то же самое и было, и даже чуть более детально.
Признано: развивать малые города у нас бесперспективно. При этом говорится, что 90% городов у нас - малые. С населением до 100 000 человек. Поскольку работы (читай - жизни) там нет - народ оттуда перетекает в большие города. Да, так оно и происходит, это я вижу на примере Тульской области: народ из сёл течёт в райцентры, а из райцентров - в Тулу, а из Тулы - в Москву.
Ну вот и надо - учат государственные мудрецы - признать и закрепить (по-научному, "институционализировать") то, что и так есть - утечку народа, оголение территории. Чего уж...
То есть что получается: 90% наших поселений - негодные, ненужные, достойные смерти. Когда-то были «неперспективные деревни», теперь - добрались до городов. И не просто до некоторых городов - практически до всех. Все оказались ненужными - девять из десяти.
Марина Удачина, директор института инноваций, инфраструктуры и инвестиций (какое изумительно инновационное учреждение!), тогда успокаивала: "Развитие агломераций - естественный процесс во всём мире". Не иначе, под это дело замыслили расширение Москвы до Калужской области.
Объяснение, почему малые города выжить не могут, - солидное, экономическое. Развивать малые города невыгодно. Их поддержка, пояснила г-жа Набиуллина, ежегодно съедает несколько процентов от развития. И все почтительно умолкают: развитие, вы слышали - развитие! Не можем же мы отказаться от развития ради этого нищебродского замкадья. Раз невыгодно, раз экономисты подсчитали - ну так это совсем другое дело. И нечего распускать гуманитарные нюни про малую родину. Главное - экономическая обоснованность.
На самом деле только людям, никогда не занимавшимся никакой предпринимательской практикой (к ним, вполне вероятно, принадлежит госпожа министр), мнится, будто «выгодно-невыгодно» - это какие-то объективные, почти физические, параметры. Конечно, кое-какие ориентиры есть, но больше половины успеха коренится в духе, в желании людей достичь результата, заработать, создать. Экономика рождается в духе, питается духом, болеет вместе с болезнью духа и умирает от духовной смерти своих создателей. На одной улице нашего посёлка два продовольственных магазина. Один процветает, другой загибается. Почему? Потому что одним людям очень хочется достичь успеха, а другие заранее смирились с поражением. Ровно так же происходит везде и во всём. Приволжский городок Мышкин на ровном месте развил индустрию туризма. Там нет никаких исторических достопримечательностей. А они взяли и придумали! А что такое достопримечательности как не материализованные придумки? Раскрутили само название городка. Теперь это туристический центр.
Когда говорят, что на малые города денег не хватит, молчаливо исходят из представления о государстве-собесе, который раздаёт пенсионерам нефтяные деньги. Этих денег больше стать не может, сами клиенты собеса ничего сделать не способны - таково молчаливое исходное предположение, на котором базируется наша государственная мысль. Для собеса действительно удобнее всех свезти в одно место. И чтоб их не очень много было, а то всем не достанется. Права, права была Маргарет Тэтчер: для обслуживания трубы нам и пятнадцати миллионов хватит. А уж пятидесяти - за глаза. Но если мы хотим увеличивать, а не только распределять богатство, если намерены создавать новые ценности - тогда нам нужны малые города, и деревни нужны, вообще мы должны осваивать и заселять территорию.
Мы живём в эпоху трагического упадка духа. В том числе и предпринимательского духа. Предприимчивости многим хватает только на то, чтобы добежать до Москвы или иного какого большого города. Люди бросают свою родину и страна оголяется. И всё это проявления слабости и упадка.
Силой духа, а не силой оружия или денег создаются империи - территориальные, деловые, разные. Они создаются вот этим молодым агрессивным духом, духом экспансии. Экспансия - это и значит "расширение".
Сегодня наша жизнь всё больше проникается духом слабости, старости и упадка. И физическая жизнь наша в согласии с жизнью духа вместо расширения - сужается, уменьшается, скукоживается, усыхает. Жизнь народа и государства сдувается, как воздушный шарик.
Политическое выражение этого упадка духа - проект о создании городских агломераций и эти вот разговоры об «объективном» характере оголения территории.
Как это будет происходить конкретно - никто не знает. Как получится - так и будет. Вообще, сегодняшний тренд - это не вести события, а подстраивается под их течение. Поэтому, когда журналисты называют высказывания Набиуллиной «урбанистическими инициативами», это не имеет ничего общего с действительностью: никаких инициатив, в смысле - начинаний, тут нет. Это просто признание факта с полным отказом от оценки и воздействия. Ну а уж если сказать, что так у всех - тут замолкают самые чёрные критики. Под этой маркой можно впарить всё. Недаром Л. Толстой много раз повторял, что под вывеской «все так делают» происходит масса глупостей, гадостей и подлостей.
Но всё-таки попробуем представить.
Провинции - не будет. Что будет? Да ничего. Пустыня. Правда, заросшая берёзками. В старину ведь "пустыней" назывался лес: монахи-пустынники удалялись в леса.
Мы будем жить в огромных городах, в бетонных многоэтажках? На сколько поколений нас хватит?
В многоэтажках народ не размножается. На асфальте не рождается творческих идей. Был такой немецкий антрополог Ганс Гюнтер - он прямо говорил: "Народы рождаются в деревне и умирают в городе".
И правильно говорил. Именно из деревни черпает силы любая развивающаяся цивилизация. Человек, проживший жизнь в бетонной многоэтажке, никогда ничего существенного не придумает. Его мышление плоско, как бетонная плита. Почему? Да потому что он должен видеть лес, реку, жучков-паучков. Ребёнком должен всё это видеть, чтобы вырасти не роботом. Наша великая литература 19-го века, главный предмет нашей национальной гордости, создана жителями поместий. А современное, с позволения сказать, искусство - жителями бетонных коробочек. Из жителей многоэтажек рекрутируются писатели и читатели твиттера.
Жители многоэтажек не размножаются. Почему? По-видимому, потому, что у человек подсознательно ощущает тесноту, ограниченность территории. Зоологи знают: если привезти кроликов на остров, они размножаются ровно до того, пока хватает корма. А дальше - помирают с голода? Да нет, они просто в какой-то момент прекращают размножаться. Включается механизм, который сигнализирует: места мало. Что-то сходное и с рыбами, сама наблюдала. Рыба в аквариуме вырастает до того размера, который соответствует размеру аквариума. Большой аквариум - и рыба большая, маленький - и рыба поменьше. Это не зависит от корма - только от размера "жилья".
Люди, конечно, не рыбы, но вот что я наблюдаю. Я живу в подмосковном посёлке. Рядом с городом, но люди тут живут в частных домах с садиками, с синицами и белками за окном, с грядками, яблонями и всем прочим. Так вот в классе, где учится моя дочка, несколько многодетных семей (по-настоящему многодетных: по 4-6 детей), а однодетных почти нет. Видимо, работает какой-то неосознанный механизм, сигнализирующий: место есть, размножаться можно. Если мы хотим остановить вырождение - делать надо аккурат противоположное: возвращать людей на землю!
Был такой в высшей степени неоднозначный персонаж, прибалтийский немец Альфред Розенберг. Воспитывался и учился в России в высшем техническом училище, потому, наверное, Гитлер впоследствии назначил его министром по делам восточных территорий. Впрочем, развернуться на этой ниве ему не удалось, не успел. Розенберг написал книжку "Миф двадцатого века". Среди философического мутномыслия встречаются истинные бриллианты немецкой управленческой мысли. Например такой.
Люди (вовсе не унтерменши с восточных территорий, а вполне расово чистые немцы) не должны жить в больших городах. Это нездорово и неестественно; большие города - уродство современной цивилизации. Более того, лучше всего им жить в деревне. Кто не понимает своего счастья - заставлять. Лучше насильно процветать в деревне, чем свободно вымирать на асфальте, - рассуждает автор.
Как только город разрастается свыше ста тысяч человек, его необходимо расселять. Любопытна аргументация. В числе прочего - большим городом невозможно эффективно управлять. Даже немцы это признают! Сто тысяч - это максимальная величина поселения, которое бургомистр может обойти пешком и увидеть своими глазами, как обстоят дела. Если больше - придётся пользоваться чужими сведениями, а это всегда управленческий риск.
Понятно, автор не очень уважаемый, одиозный даже автор, но мысль - правильная, ценная, плодотворная мысль. Вообще, надо научиться отличать мысль от личных качеств того, кто её высказывает.
Вернёмся, впрочем, к нашей передовой и демократической политической мысли. К будущим городским агломерациям.
Что же будет происходить в этих агломерациях? Как это вообще будет выглядеть? Наверное, все жители будут сидеть за компьютерами и посылать друг другу мейлы. Ведь есть же закон Паркинсона, по которому организация, где более трёхсот человек, вообще не нуждается во внешнем мире и обходится своими внутренними разборками-переборками. Живут же так в Москве, где большинство - офисные сидельцы, занятые чем-то невнятно-эфемерным. Ну, везде так жить будем... Таков, надо понимать, проект.
В общем, опубликована программа закрытия России. Как бабульку из неперспективной деревни внуки забирают на дожитие в город, а там - и на кладбище. Говорить об этом вслух было бы бестактно, да и не нужно говорить - все и так понимают, как оно есть.
А ведь было, было... Исторически недавно пели: "Мы на край земли придём, мы построим новый дом и табличку прибьём на сосне..." Лет 50 всего назад это было. Экспансия была, натиск, освоение территории.
А теперь мы будем дремать потихоньку в хосписе и смотреть сны о бывшей жизни: "Снятся людям иногда их родные города..."
Неужто всё так плохо? Нет, вовсе не всё. Кое с чем нам страшно повезло. Например с климатом. В нашем климате невозможно жить в картонных хибарах, сделанных из ящиков и коробок, прикрытых полиэтиленом. И в этом большое наше везение. Не будь его, наши города, Москва в первую очередь, обросли бы во много слоёв такими вот картонными поселениями, как обросли города с более благоприятным климатом. Я видела такие картонные городки(там их зовут «фавелами») вокруг Лимы. Бороться с ними нельзя: снеси их - через пять минут они восстановятся опять. Обитателям коробок тоже удобнее жить в большом городе, чем в родных сёлах и маленьких городках: можно перехватить случайный заработок, поступить в прислуги, влиться в разветвлённую уличную преступность… В последнее время картонные поселения «институционализировали»: провели к ним какую-никакую дорогу, на которой красуется имя благодетеля - как мне объяснили, кандидата в какие-то депутаты. Обижать жителей картонок нельзя: они тоже избиратели. Вот в этом смысле нам повезло.