(no subject)
Ещё один кусочек кланбука Ласомбра, теперь - из приложения, так как я устала от перечисления признаков настоящего Ласомбра и решила перейти к конкретным примерам :)
Про ошибки пишите в комментариях, ибо выкладывала сонная )
Некоторые особо примечательные Ласомбра
Монтано и Грациано
Подобно Каину и Авелю или Ромулу и Рему, это два брата, известные своим противостоянием. К сожалению, Монтано не последовал примеру Авеля или Ромула и не позволил себя убить. Вместо этого их вражда, борьба преданного потомка и того, кто совершил Амарант (прим. пер.: Амарант - средневековое название диаблери), продолжается.
Более подробная информация о Монтано и Грациано представлена в книге Children of Inquisition.
Дон Медина Сидония
Дон Сидония получил Становление скорее в качестве урока королю Испании Филиппу II, чем из-за его талантов. Адмирал, чьим заботам была вверена Армада, Сидония потерпел неудачу при жизни, что необычно для Ласомбра. В действительности же, Армада погибла из-за того, что Филипп настаивал на немедленном нападении, несмотря на то, что флот находился в ужасном состоянии. То, как Его Величество бездумно посылал испанцев на смерть - и в случае с Армадой, и в бесконечных войнах с Нидерландами - вызывало недовольство многих Ласомбра. При жизни Сидония из-за безумных планов Филиппа не преуспел, и старейшины клана решили, что в посмертии он покарает никчёмного короля.
Будучи Становлён и обучен доньей Беатрис, Ласомброй благородного происхождения из Арагона, Сидония был лишен пищи на неделю, а затем доставлен в покои короля. От того, чтобы разорвать королевское горло, обезумевшего неоната удерживали только изящные ручки доньи Беатрис. И, пока он бесновался, она хладнокровно проинструктировала перепуганного короля о его королевских обязанностях. Она беседовала с Филиппом шесть часов, и всё это время Сидония требовал крови.
Изначально целью доньи Беатрис и равных ей было избавится от Сидонии, после того как он сыграет предназначенную ему роль, но она почувствовала себя виноватой из-за того, что использовала благородного испанца таким образом. Воспользовавшись своим влиянием, она настояла на том, чтобы Сидония получил надлежащее обучение, принятое в клане и Шабаше. События, произошедшие с ним на Ла-Манше и после смерти, изменили этого кроткого человека. Остались его обширные познания в тактике, но любые проявления податливости и уступчивости исчезли. Спустя некоторое время остальные старейшины отдали должное проницательности доньи Беатрис, и дон Сидония вступил в ряды Les Amies Noir.
В наши дни дон Сидония - один из наиболее выдающихся тактиков Шабаша. Таланты, проявленные им в таких различных городах, как Нью-Йорк и Манила, ещё больше укрепили его статус. За личиной доброго дедушки скрывается острый ум.
Только две вещи могут поколебать легендарную невозмутимость Медины Сидония. То, что осада Англии была снята, мучит его даже больше, чем при жизни. Поскольку все его усилия в этом плане ни к чему не привели, его раздраженность неудачей приняла видимую форму. Сидония заявил, что он с радостью выйдет на солнце, если ему дадут это сделать из Букингемского дворца, и ни один из его компаньонов не усомнился в его искренности. Также Дон Сидония вот уже несколько столетий испытывает неприязнь к генералу Парме, который, как думает Сидония, предал его. Становлённый Вентру, Парма проводит годы, то препятствуя, то ускользая от Сидонии. И если слух о присутствии в каком-то городе генерала достигает ушей Сидонии, этот город сразу попадает в топ-лист будущих целей Шабаша.
Архиепископ Амбросио Луис Монкада Мадридский
Так и не ставший Папой (не потому, что недостаточно старался), архиепископ Монкада в посмертии носит тот же титул, что и при жизни. Тем не менее, в жизни и смерти он, возможно, имеет куда большее влияние, чем многие из занимавших папский престол. Когда-то управлявший большим аббатством в Мадриде, Монкада обладал вполне осязаемой властью среди аристократов города, и, более того, страны - так как их бастарды вступали в ордена его епархии. Использовав доступ к этим незаконнорожденным, шантажом и вымогательствами он получил влияние на их матерей и отцов, направляя политику непримиримых областей таким образом, чтобы в будущем они объединились в единую Испанию. Происходили дуэли, развязывались войны, и очень многие поместья отошли церкви - под управление Монкады.
Дерзость и талант смертного вмешиваться в столь важные дела не ускользнули от внимания некоторых Ласомбра. Почувствовав в нём большой потенциал, они предприняли попытку Становить его. Но, находясь за монастырскими стенами и окружённый щитом веры, Монкада избегал Поцелуя почти десять лет. И по сей день никто из избранных не избегал Становления так долго.
Это стало большой победой для Ласомбра, когда они наконец получили его. У Монкады были сторонники и протеже в каждом монастыре Пиренейского полуострова. Когда он был Становлён, дома Господа стали пристанищами Сторожей (прим. пер.: Сторожа - прозвище Ласомбра; от выражения «разве я сторож брату моему?»). В мгновение ока Ласомбра заполонили аббатства и монастыри, и все праведники теперь преданно служили Шабашу и архиепископу Монкаде. Защищённые верой будто стеной, которую другие вампиры не могли разрушить, Монкада и его потомки определяли курс развития западной Европы.
Это Монкада через королевского духовника подсказал португальскому Генриху Мореплавателю, что новые земли ждут его владычества. Монкада через португальских Ласомбра спонсировал Васко де Гама, что привело к началу освоения Нового Света. Писарро, Кортес, де Леон, Бальбоа - все они были инструментами его воли. Решение папы разделить новые земли между Испанией и Португалией было организовано Монкадой; не стоило его детям в Испании и Португалии ссориться из-за пустяков, раз уж Господь послал им такую богатую добычу. На самом деле, те, кто говорит, что структура Шабаша построена по принципу Церкви, отдают должное архиепископу Монкаде, хоть он и отрицает свою к этому причастность. Тот факт, что он был первым и, несомненно, из всех детей Каина наиболее эффективно использовавшим Инквизицию, чтобы избавиться от своих политических оппонентов, говорит сам за себя.
Всё хорошее когда-нибудь кончается, и могущество Испании тоже пошло на убыль. Власть монастырей уменьшалась, и однажды Монкада обнаружил, что нити, которые он держит в руках, уже не управляют никакими марионетками. Тогда он обратил своё внимание на Джихад всерьёз, и убедил других старейшин Шабаша укрепить свою власть на территориях, ожидающих их по другую сторону океана.
Сам Монкада не пересекал моря, будучи слишком привязан к своему привычному окружению. Из уважения к его нежеланию покидать его любимый Мадрид, Les Amies Noir возвращаются к нему раз в десять лет.
Сейчас Монкада обитает в Мадриде, словно паук в центре паутины. Его дети и дети его детей повсюду в клане, и его слово имеет больший вес в нынешние ночи, чем когда бы то ни было. Однако в последнее время его преследует мысль, что Господь неизбежно покарает его за его прегрешения, и поэтому он стал привечать странных гостей. Кое-кто шепчется, что в монашеском жилище видели Салюбри, другие утверждают, что видели ангелов со стальными крыльями. Архиепископ отказывается это комментировать, но мягко поощряет распространяющих такие слухи, чтобы вдохновлять боевые отряды, предпочтительно по ту сторону Атлантики.
Лизетт Вискель
Потомок богатой кубинской семьи, в период правления Кастро отправившейся в изгнание, Лизетт выросла на рассказах о благородном происхождении её семьи и проклятьях в адрес человека, действия которого привели к их нынешнему положению. Несмотря на то, что Вискелей вряд ли можно было назвать нуждающимися, они расценивали свою резиденцию в Майями как место ссылки, а не как дом.
Юная Лизетт почтительно внимала всему этому, как и превосходной трудовой этике её родителей, и превосходила всех и в учёбе, и в спортивной подготовке. Получив именную стипендию для обучения в Стэнфорде, она была включена в состав символической сборной США сразу в двух видах спорта, одновременно с этим демонстрируя непревзойдённые успехи в обучении. Казалось, что ничто не может помешать ее головокружительной карьере.
Так и было бы, если бы не автокатастрофа. Авария была настолько ужасной, что её обожженные останки смогли идентифицировать только по слепку зубов. Родители Лизетт стоически перенесли эту потерю; она видела, как мужественно они держались, потому что была на собственных похоронах.
Авария, разумеется, была подстроена. Некоторые Ласомбра с Кубы, семьи которых также были отправлены в ссылку во время восхождения Кастро к власти, пристально наблюдали за Лизетт более десяти лет. Этот инцидент был выбран ими, чтобы получить её. Никого ещё не принимали в ряды Les Amies так быстро; сейчас Лизетт возглавляет боевые отряды в Майами и Флорида-Кис. Она с ликованием наблюдает за тем, как рушится режим Кастро, и мечтает о ночи, когда она сможет ступить на землю, зовущую её. И те, кто её знают, могут с уверенностью утверждать, что именно Лизетт будет той, у кого будет настоящая власть над Кубой, когда Кастро и его спонсоры сдадутся окончательно.
Альфонсо Лопес
Вопреки версии, которой придерживаются лидеры клана, не все Ласомбра-антитрибу были уничтожены в пятнадцатом столетии. Некоторые сбежали на север, в Скандинавию. Многие нашли убежище среди мавров, гранадских мусульман, угнетаемых католическим правительством, возглавляемым его святейшеством архиепископом Монкадой. Позже Филипп II изгнал мавров из Испании, и они занялись пиратством. Одним из таких и был Альфонсо, бесстрашный и жестокий человек, чья преданность Пророку была сомнительной, но который управлял кораблём так искусно, как не управлял никто. Его набеги достигли небывалого размаха и даже начали серьезно угрожать движению сокровищ из Нового Света.
На этом старейшины клана Ласомбра решили, что хорошего понемножку. Их пешки приложили все усилия, чтобы захватить его, но только ещё больше испанских кораблей пошли ко дну. Когда они собирали флот в портах, он хохотал и отправлял свой корабль через Атлантику в Порт-о-Пренс. Так ни разу и не оказавшийся даже под угрозой поимки, Лопес стал пугалом для Ласомбра, которые устрашали им своих детей. Весьма сомнительно, что есть другие, настолько же грозные антитрибу, так же искусно управляющиеся с саблей и пистолетом, как Лопес; тем не менее, этот смеющийся пират во главе группы столь же искусных отступников обошелся многим старейшинам Ласомбра дороже, чем им хотелось бы признавать.
Лопеса никто не видел более тридцати лет. В последний раз он был замечен в окрестностях Димоны, в Израиле; он, кажется, или затаился или начал приготовления к новому нападению на его бывший клан в ранее невиданном масштабе.
Про ошибки пишите в комментариях, ибо выкладывала сонная )
Некоторые особо примечательные Ласомбра
Монтано и Грациано
Подобно Каину и Авелю или Ромулу и Рему, это два брата, известные своим противостоянием. К сожалению, Монтано не последовал примеру Авеля или Ромула и не позволил себя убить. Вместо этого их вражда, борьба преданного потомка и того, кто совершил Амарант (прим. пер.: Амарант - средневековое название диаблери), продолжается.
Более подробная информация о Монтано и Грациано представлена в книге Children of Inquisition.
Дон Медина Сидония
Дон Сидония получил Становление скорее в качестве урока королю Испании Филиппу II, чем из-за его талантов. Адмирал, чьим заботам была вверена Армада, Сидония потерпел неудачу при жизни, что необычно для Ласомбра. В действительности же, Армада погибла из-за того, что Филипп настаивал на немедленном нападении, несмотря на то, что флот находился в ужасном состоянии. То, как Его Величество бездумно посылал испанцев на смерть - и в случае с Армадой, и в бесконечных войнах с Нидерландами - вызывало недовольство многих Ласомбра. При жизни Сидония из-за безумных планов Филиппа не преуспел, и старейшины клана решили, что в посмертии он покарает никчёмного короля.
Будучи Становлён и обучен доньей Беатрис, Ласомброй благородного происхождения из Арагона, Сидония был лишен пищи на неделю, а затем доставлен в покои короля. От того, чтобы разорвать королевское горло, обезумевшего неоната удерживали только изящные ручки доньи Беатрис. И, пока он бесновался, она хладнокровно проинструктировала перепуганного короля о его королевских обязанностях. Она беседовала с Филиппом шесть часов, и всё это время Сидония требовал крови.
Изначально целью доньи Беатрис и равных ей было избавится от Сидонии, после того как он сыграет предназначенную ему роль, но она почувствовала себя виноватой из-за того, что использовала благородного испанца таким образом. Воспользовавшись своим влиянием, она настояла на том, чтобы Сидония получил надлежащее обучение, принятое в клане и Шабаше. События, произошедшие с ним на Ла-Манше и после смерти, изменили этого кроткого человека. Остались его обширные познания в тактике, но любые проявления податливости и уступчивости исчезли. Спустя некоторое время остальные старейшины отдали должное проницательности доньи Беатрис, и дон Сидония вступил в ряды Les Amies Noir.
В наши дни дон Сидония - один из наиболее выдающихся тактиков Шабаша. Таланты, проявленные им в таких различных городах, как Нью-Йорк и Манила, ещё больше укрепили его статус. За личиной доброго дедушки скрывается острый ум.
Только две вещи могут поколебать легендарную невозмутимость Медины Сидония. То, что осада Англии была снята, мучит его даже больше, чем при жизни. Поскольку все его усилия в этом плане ни к чему не привели, его раздраженность неудачей приняла видимую форму. Сидония заявил, что он с радостью выйдет на солнце, если ему дадут это сделать из Букингемского дворца, и ни один из его компаньонов не усомнился в его искренности. Также Дон Сидония вот уже несколько столетий испытывает неприязнь к генералу Парме, который, как думает Сидония, предал его. Становлённый Вентру, Парма проводит годы, то препятствуя, то ускользая от Сидонии. И если слух о присутствии в каком-то городе генерала достигает ушей Сидонии, этот город сразу попадает в топ-лист будущих целей Шабаша.
Архиепископ Амбросио Луис Монкада Мадридский
Так и не ставший Папой (не потому, что недостаточно старался), архиепископ Монкада в посмертии носит тот же титул, что и при жизни. Тем не менее, в жизни и смерти он, возможно, имеет куда большее влияние, чем многие из занимавших папский престол. Когда-то управлявший большим аббатством в Мадриде, Монкада обладал вполне осязаемой властью среди аристократов города, и, более того, страны - так как их бастарды вступали в ордена его епархии. Использовав доступ к этим незаконнорожденным, шантажом и вымогательствами он получил влияние на их матерей и отцов, направляя политику непримиримых областей таким образом, чтобы в будущем они объединились в единую Испанию. Происходили дуэли, развязывались войны, и очень многие поместья отошли церкви - под управление Монкады.
Дерзость и талант смертного вмешиваться в столь важные дела не ускользнули от внимания некоторых Ласомбра. Почувствовав в нём большой потенциал, они предприняли попытку Становить его. Но, находясь за монастырскими стенами и окружённый щитом веры, Монкада избегал Поцелуя почти десять лет. И по сей день никто из избранных не избегал Становления так долго.
Это стало большой победой для Ласомбра, когда они наконец получили его. У Монкады были сторонники и протеже в каждом монастыре Пиренейского полуострова. Когда он был Становлён, дома Господа стали пристанищами Сторожей (прим. пер.: Сторожа - прозвище Ласомбра; от выражения «разве я сторож брату моему?»). В мгновение ока Ласомбра заполонили аббатства и монастыри, и все праведники теперь преданно служили Шабашу и архиепископу Монкаде. Защищённые верой будто стеной, которую другие вампиры не могли разрушить, Монкада и его потомки определяли курс развития западной Европы.
Это Монкада через королевского духовника подсказал португальскому Генриху Мореплавателю, что новые земли ждут его владычества. Монкада через португальских Ласомбра спонсировал Васко де Гама, что привело к началу освоения Нового Света. Писарро, Кортес, де Леон, Бальбоа - все они были инструментами его воли. Решение папы разделить новые земли между Испанией и Португалией было организовано Монкадой; не стоило его детям в Испании и Португалии ссориться из-за пустяков, раз уж Господь послал им такую богатую добычу. На самом деле, те, кто говорит, что структура Шабаша построена по принципу Церкви, отдают должное архиепископу Монкаде, хоть он и отрицает свою к этому причастность. Тот факт, что он был первым и, несомненно, из всех детей Каина наиболее эффективно использовавшим Инквизицию, чтобы избавиться от своих политических оппонентов, говорит сам за себя.
Всё хорошее когда-нибудь кончается, и могущество Испании тоже пошло на убыль. Власть монастырей уменьшалась, и однажды Монкада обнаружил, что нити, которые он держит в руках, уже не управляют никакими марионетками. Тогда он обратил своё внимание на Джихад всерьёз, и убедил других старейшин Шабаша укрепить свою власть на территориях, ожидающих их по другую сторону океана.
Сам Монкада не пересекал моря, будучи слишком привязан к своему привычному окружению. Из уважения к его нежеланию покидать его любимый Мадрид, Les Amies Noir возвращаются к нему раз в десять лет.
Сейчас Монкада обитает в Мадриде, словно паук в центре паутины. Его дети и дети его детей повсюду в клане, и его слово имеет больший вес в нынешние ночи, чем когда бы то ни было. Однако в последнее время его преследует мысль, что Господь неизбежно покарает его за его прегрешения, и поэтому он стал привечать странных гостей. Кое-кто шепчется, что в монашеском жилище видели Салюбри, другие утверждают, что видели ангелов со стальными крыльями. Архиепископ отказывается это комментировать, но мягко поощряет распространяющих такие слухи, чтобы вдохновлять боевые отряды, предпочтительно по ту сторону Атлантики.
Лизетт Вискель
Потомок богатой кубинской семьи, в период правления Кастро отправившейся в изгнание, Лизетт выросла на рассказах о благородном происхождении её семьи и проклятьях в адрес человека, действия которого привели к их нынешнему положению. Несмотря на то, что Вискелей вряд ли можно было назвать нуждающимися, они расценивали свою резиденцию в Майями как место ссылки, а не как дом.
Юная Лизетт почтительно внимала всему этому, как и превосходной трудовой этике её родителей, и превосходила всех и в учёбе, и в спортивной подготовке. Получив именную стипендию для обучения в Стэнфорде, она была включена в состав символической сборной США сразу в двух видах спорта, одновременно с этим демонстрируя непревзойдённые успехи в обучении. Казалось, что ничто не может помешать ее головокружительной карьере.
Так и было бы, если бы не автокатастрофа. Авария была настолько ужасной, что её обожженные останки смогли идентифицировать только по слепку зубов. Родители Лизетт стоически перенесли эту потерю; она видела, как мужественно они держались, потому что была на собственных похоронах.
Авария, разумеется, была подстроена. Некоторые Ласомбра с Кубы, семьи которых также были отправлены в ссылку во время восхождения Кастро к власти, пристально наблюдали за Лизетт более десяти лет. Этот инцидент был выбран ими, чтобы получить её. Никого ещё не принимали в ряды Les Amies так быстро; сейчас Лизетт возглавляет боевые отряды в Майами и Флорида-Кис. Она с ликованием наблюдает за тем, как рушится режим Кастро, и мечтает о ночи, когда она сможет ступить на землю, зовущую её. И те, кто её знают, могут с уверенностью утверждать, что именно Лизетт будет той, у кого будет настоящая власть над Кубой, когда Кастро и его спонсоры сдадутся окончательно.
Альфонсо Лопес
Вопреки версии, которой придерживаются лидеры клана, не все Ласомбра-антитрибу были уничтожены в пятнадцатом столетии. Некоторые сбежали на север, в Скандинавию. Многие нашли убежище среди мавров, гранадских мусульман, угнетаемых католическим правительством, возглавляемым его святейшеством архиепископом Монкадой. Позже Филипп II изгнал мавров из Испании, и они занялись пиратством. Одним из таких и был Альфонсо, бесстрашный и жестокий человек, чья преданность Пророку была сомнительной, но который управлял кораблём так искусно, как не управлял никто. Его набеги достигли небывалого размаха и даже начали серьезно угрожать движению сокровищ из Нового Света.
На этом старейшины клана Ласомбра решили, что хорошего понемножку. Их пешки приложили все усилия, чтобы захватить его, но только ещё больше испанских кораблей пошли ко дну. Когда они собирали флот в портах, он хохотал и отправлял свой корабль через Атлантику в Порт-о-Пренс. Так ни разу и не оказавшийся даже под угрозой поимки, Лопес стал пугалом для Ласомбра, которые устрашали им своих детей. Весьма сомнительно, что есть другие, настолько же грозные антитрибу, так же искусно управляющиеся с саблей и пистолетом, как Лопес; тем не менее, этот смеющийся пират во главе группы столь же искусных отступников обошелся многим старейшинам Ласомбра дороже, чем им хотелось бы признавать.
Лопеса никто не видел более тридцати лет. В последний раз он был замечен в окрестностях Димоны, в Израиле; он, кажется, или затаился или начал приготовления к новому нападению на его бывший клан в ранее невиданном масштабе.