Немного детского
Когда заглядываешь в комнаты дочерей, возникает навязчивое подозрение, что они договорились с вселенской энтропией о дружбе и сотрудничестве. И тот призрак упорядоченности, что возникает после затеянной совместно с родителями уборки, успевает героически продержаться ровно полчаса, после чего спасается бегством.
Младшая позавчера принесла из школы аж две грамоты. И если происхождение первой, за успехи в математике, ещё как-то можно объяснить, то вторая уронила нас с Оксаной под стол. Это была грамота за КАЛЛИГРАФИЮ. За каллиграфию. Нашей дочери.
Мы попытались выяснить, не применялись ли ею к школьной учительнице пытки или хотя бы методы психологического давления. Ребёнок делал большие невинные глаза, хлопал ресничищами и клялся-божился, что всё было добровольно. Ага. Так мы и поверили. Как, в таком случае, должны писать те, кто не удостоился грамоты?
В отношении математики - тут да, тут Инга сечёт для своего возраста получше, чем когда-то её старшая сестра. Зато у Яны с детства был хорошо подвешен язык. Она уже в пятилетнем возрасте могла изящно отболтаться от тарелки супа: «Мама, для этого прекрасного и вкусного супочки (супом или супчиком она его категорически отказывалась называть) я не слишком голодна!»
А в трёхлетнем возрасте её очень впечатлила сказка про теремок. Помните - «Кто-кто в теремочке живёт?» Правда, лягушку-квакушку она упорно называла игучкой-какучкой, но это ещё цветочки. Самого запоминающегося прозвища удостоился медведь. Тот, который косолапый. Выяснилось это на зимней прогулке. Дочь, упакованная в скафандроподобный комбинезон, гордо возлежала на санках и дразнила мелких собак: «Собачкаа! Ав! Ав! Повтоли! Не умеес? А Яночка умеет!» И тут нам повстречался сенбернар. Дочь притихла и молчала до тех пор, пока псина не удалилась на приличное расстояние. После чего сзади с санок донеслось приглушенно-уважительное: «ПЕЗЕДЬ. ЛЯЛЯПЫЙ. Меемок икать посол»
Младшая позавчера принесла из школы аж две грамоты. И если происхождение первой, за успехи в математике, ещё как-то можно объяснить, то вторая уронила нас с Оксаной под стол. Это была грамота за КАЛЛИГРАФИЮ. За каллиграфию. Нашей дочери.
Мы попытались выяснить, не применялись ли ею к школьной учительнице пытки или хотя бы методы психологического давления. Ребёнок делал большие невинные глаза, хлопал ресничищами и клялся-божился, что всё было добровольно. Ага. Так мы и поверили. Как, в таком случае, должны писать те, кто не удостоился грамоты?
В отношении математики - тут да, тут Инга сечёт для своего возраста получше, чем когда-то её старшая сестра. Зато у Яны с детства был хорошо подвешен язык. Она уже в пятилетнем возрасте могла изящно отболтаться от тарелки супа: «Мама, для этого прекрасного и вкусного супочки (супом или супчиком она его категорически отказывалась называть) я не слишком голодна!»
А в трёхлетнем возрасте её очень впечатлила сказка про теремок. Помните - «Кто-кто в теремочке живёт?» Правда, лягушку-квакушку она упорно называла игучкой-какучкой, но это ещё цветочки. Самого запоминающегося прозвища удостоился медведь. Тот, который косолапый. Выяснилось это на зимней прогулке. Дочь, упакованная в скафандроподобный комбинезон, гордо возлежала на санках и дразнила мелких собак: «Собачкаа! Ав! Ав! Повтоли! Не умеес? А Яночка умеет!» И тут нам повстречался сенбернар. Дочь притихла и молчала до тех пор, пока псина не удалилась на приличное расстояние. После чего сзади с санок донеслось приглушенно-уважительное: «ПЕЗЕДЬ. ЛЯЛЯПЫЙ. Меемок икать посол»