Что нового в онкологии?
Мне часто задают вопросы: "Что у вас нового в онкологии?". "Что-то изменилось?". "Есть какие-то подвижки?"
Друзья, знакомые, коллеги других специальностей. Мама моя еще очень любит этот вопрос задавать. Как ни приду к ней в гости, обязательнос спросит, изменилось ли что-то в онкологии...
Надо сказать, что вопрос всегда меня приводит в некоторый ступор. Особенно, когда он касается некоего неопределенного промежутка времени. Потому как я не могу, например, охватить разумом сразу все то, что изменилось, например, за последние пять или десять лет. Онкология сейчас в сравнении с той онкологией, которая была 10-15 лет назад - это почти что две разные науки, и совсем две разные практики.
В общем, охватить большой промежуток времени в ответе на этот вопрос, я не возьмусь. Но давайте посмотрим, что изменилось за 2016-й год, чтобы просто иметь некое представление о динамике событий.
В феврале 2017 года ASCO опубликовала ежегодный отчет о достижениях в клинической онкологии за прошедший год, а RUSSCO любезно опубликовал у себя на сайте обзор этого отчета, автором которого является профессор Любовь Юрьевна Владимирова из Ростовского научно-исследовательского онкологического института, город Ростов-на-Дону.
Полный текст обзора можно почитать здесь: http://www.rosoncoweb.ru/news/oncology/2017/04/19/, но, полагаю, что это интересно специалистам, а я процитирую из этого отчета отдельные части, которые, как мне кажется, будут интересны всем, кто задает вопрос о том, что у нас нового.
Сначала немного цифр из обзора:
Обратили внимание, что 7 из 10 смертей происходят в регионых с ограниченным доступом к скринингу и лечению? Думаю, не надо делать из этого вывод, что количество смертей в регионах с хорошим доступом значительно сократилось именно за счет появления новых возможностей в диагностике ранних стадий, хирургического и других видов локального их лечения, а также терапии поздних стадий.
О ранних мы сегодня говорить не будем, а вернемся к достижениям в лечении подзних стадий рака.
Итак, что же происходило в этой области в 2016 году? (далее цитирование обзора, опубликованного на сайте RUSSCO)
Иммунотерапия
В этом году ASCO назвало иммунотерапию 2.0 достижением года. Это признание растущей волны прогресса в применении при лечении рака иммунотерапии, которая позволила продлить и улучшить жизнь пациентов, у многих из которых было мало иных эффективных вариантов лечения. Более 100 лет ученые пытались подтолкнуть иммунную систему к борьбе с раком. Было испробовано большое количество стратегий, но только одна из них - блокирование иммунных контрольных точек - оказалась эффективной при различных вариантах рака. Иммунные контрольные точки являются специальными белками, которые действуют на иммунную систему как тормоз, позволяя иммунитету работать, когда нужно и сколько нужно. Они не дают иммунной системе проявлять гиперактивность, которая может привести к избыточному воспалению или аутоиммунному заболеванию.
Лечение с использованием ингибиторов иммунных контрольных точек заставляет иммунную систему бороться с раком. С того момента, как в 2011 году ингибиторы иммунных контрольных точек показали удивительный эффект при распространенной меланоме, исследования в этой области стали развиваться необыкновенно быстро. За последний год FDA одобрило 5 новых показаний для использования ингибиторов иммунных контрольных точек: рак легкого, головы и шеи, мочевого пузыря, почки и лимфомы Ходжкина. Однако многие из больных этими опухолями совсем не отвечают на такую терапию, либо она дает лишь кратковременный эффект.
Следующим шагом является необходимость понять, почему на лечение отвечает меньше половины больных и почему улучшение, если оно происходит, может быть недолгим. В 2016 г. в нескольких докладах было показано, что некоторые характеристики пациента и опухоли (например, биомаркеры) могут предсказывать, каков будет результат иммунотерапии у конкретного больного. Например, оказалось, что некоторые опухоли с множеством генетических мутаций могут лучше отвечать на имеющиеся в настоящее время варианты иммунотерапии. Результаты новых исследований, опубликованных в 2016 году, способствуют выявлению пациентов, которым иммунотерапия даст наибольший эффект, и в то же время позволяют избавить других пациентов от высоких затрат на нее и побочных эффектов.
Кроме этого, проводятся исследования по комбинации иммунотерапии с другими видами лечения - лучевой и химиотерапией. Все это, характеризует новую фазу развития иммунотерапии - Иммунотерапия 2.0: расширение использования и отбор больных.
Прогресс в использовании ингибиторов иммунных контрольных точек
Иммунотерапия увеличивает отдаленные результаты выживаемости при распространенной меланоме. В 2016 г. были представлены данные об отдаленных результатах у 655 больных, включенных в исследование с пембролизумабом. Медиана выживаемости составила 23 месяца. Уменьшение опухоли отмечено у трети больных, с длительностью ответа более 1 года - у 44% больных. Аналогичные данные были продемонстрированы ранее в 2014 г. при лечении ниволумабом - двухлетняя выживаемость составила 43%. Для сравнения, ипилимумаб показал медиану выживаемости только 11,4 месяца. Продолжающиеся исследования комбинации различных ингибиторов иммунных контрольных точек показывают, что такой подход дает лучшие результаты, но при этом повышается их токсичность.
Кроме того, большое клиническое исследование по адъювантной иммунотерапии показало, что она увеличивает продолжительность жизни больных III стадии, которым возможно удалить первичную опухоль хирургическим путем. Большинство (≈60%) таких больных имеют рецидив меланомы в течение 4 лет после удаления. 5-летняя выживаемость составила 65% у больных, которым проведена адъювантная терапия ипилимумабом, и 54% - в группе плацебо. Без рецидива при сроке 5-летнего наблюдения прожили 41% больных против 30% в контроле, без метастазов - 48% против 39% соответственно. Однако доза ипилимумаба была примерно в 3 раза больше той, которая была одобрена FDA (10 мг/кг против 3 мг/кг). Выбор этой дозы был обусловлен тем, что в предыдущих исследованиях была показана ее большая эффективность, но была отмечена и более высокая токсичность. В этом исследовании 54% больных имели тяжелые побочные эффекты, 5 (1%) умерли из-за тяжелой токсичности, связанной с лечением. Результаты этого исследования заставляют тщательно взвешивать риск и пользу у каждого пациента при принятии решения по адъювантному лечению.
Ингибиторы PD-L1 помогают увеличить выживаемость при распространенном раке легкого. В 2016 г. были представлены данные большого исследования пембролизумаба в сравнении с доцетакселом у предварительно леченных больных немелкоклеточным раком легкого (НМРЛ) с позитивным PD-L1 статусом. В общей популяции больных медиана выживаемости на пембролизумабе была 10,4 мес. против 8,5 мес. на доцетакселе. В группе PD-L1-позитивных (≥50%) больных медиана выживаемости была еще выше - 14,9 мес. против 8,2 мес. соответственно. Токсичность при лечении пембролизумабом была меньше по сравнению с химиотерапией доцетакселом (16% и 35% соответственно). Эти данные позволили одобрить пембролизумаб в качестве нового стандарта для лечения НМРЛ, а также побудили к обсуждению возможности тестирования на PD-L1 биомаркер в качестве предиктора ответа на ингибиторы иммунных контрольных точек.
Кроме того, исследование пембролизумаба у больных с метастатическим НМРЛ PD-L1-позитивным статусом в качестве первой линии терапии показало большую эффективность по сравнению с химиотерапией, в отличие от ниволумаба, который в аналогичном исследовании свою эффективность не показал. Это демонстрирует необходимость тестировать первичных больных на PD-L1 и при высоком уровне этого показателя отдавать предпочтение иммунотерапии. В октябре 2016 г. FDA одобрило пембролизумаб для использования в первой линии лечения больных с распространенным PD-L1-позитивным НМРЛ.
Другой ингибитор иммунных контрольных точек - атезолизумаб - был одобрен FDA в 2016 г. в качестве опции у больных метастатическим НМРЛ после предшествующего лечения. Одобрение было основано на результатах двух исследований, которые продемонстрировали, что больные после лечения пембролизумабом живут дольше (13,8 и 12,6 месяцев соответственно) по сравнению со стандартной терапией доцетакселом (9,6 и 9,7 месяцев соответственно).
Все эти исследования показывают смену стандартов в лечении распространенного НМРЛ как в первой, так и во второй линии.
Первый за последние 30 лет новый вариант лечения рака мочевого пузыря. На протяжении нескольких десятилетий в лечении распространенного рака мочевого пузыря не было никакого прогресса, пока в мае 2016 г. FDA не одобрила иммунотерапию атезолизумабом. В основе этого одобрения лежало исследование у больных метастатическим уротелиальным раком после платиносодержащей первой линии химиотерапии. Ответ на атезолизумабе составил 15% в общей группе и 27% в группе больных с PD-L1-позитивным статусом.
Кроме того, в 2016 г. ученые представили обнадеживающие первые результаты двух клинических исследований пембролизумаба у больных с распространенным раком мочевого пузыря. Предлеченные пациенты жили на иммунотерапии дольше, чем после химиотерапии. Другое клиническое исследование показало, что пембролизумаб может быть эффективным и в первой линии терапии у больных с распространенным раком мочевого пузыря, которым невозможно провести химиотерапию цисплатином. Во всей группе вошедших в исследование больных уменьшение опухоли отмечено у 24%, в группе с высоким PD-L1-статусом - у 37%, из которых у 13% отмечена полная регрессия.
Иммунотерапия продлевает жизнь больным с рецидивами рака головы и шеи. Для пациентов с плоскоклеточным раком головы и шеи с прогрессией в течение 6 месяцев после химиотерапии нет вариантов лечения, которые продлили бы им жизнь. Однако в клиническом исследовании ниволумаба у этих больных было показано, что 1-годичная выживаемость после лечения ниволумабом была в 2 раза выше по сравнению с химиотерапией (36% против 17% соответственно). Медиана выживаемости была 7,5 месяца в группе ниволумаба и 5,1 месяца - в группе химиотерапии. Также были показаны преимущества иммунотерапии ниволумабом по показателям токсичности и качества жизни. Это позволило FDA одобрить ниволумаб для лечения больных с рецидивами и метастазами плоскоклеточного рака головы и шеи в ноябре 2016 г.
Сейчас продолжается исследование по комбинации ниволумаба и ипилимумаба. Вместе с тем, пембролизумаб уже одобрен в лечении больных с рецидивами и метастазами рака головы и шеи.
Возможность замедлить прогрессирование рака яичников. Исследования, опубликованные в 2015 г. показали, что ниволумаб имеет эффективность у больных при рецидиве после платиносодержащей терапии. В исследовании, включавшем 20 женщин, трое (15%) имели уменьшение опухоли, шестеро (30%) - стабилизацию после лечения ниволумабом, у двух женщин отмечена полная регрессия, при этом одна из них имела резистентный к химиотерапии вариант светлоклеточной карциномы. Эти данные позволили продолжить исследования, которые помогут включить иммунотерапию в лечение рака яичников. Несколько идущих в настоящее время исследований изучают комбинацию ниволумаба с другой иммунотерапией у женщин с рецидивами рака яичников.
Лимфома Ходжкина частично чувствительна к лечению PD-L1 ингибиторами. В работах 2016 г. было показано, что генетические изменения, приводящие к избытку PD-L1 и PD-L2 молекул (полисомия, увеличение копий и амплификация), распространены у 97% первичных больных с лимфомой Ходжкина (ЛХ). Эти генетические изменения позволяют понять, почему классическая ЛХ имеет более высокую чувствительность к PD-L1 ингибиторам по сравнению с другими видами рака. FDA одобрил ниволумаб для лечения ЛХ, т.к. в исследовании была показана возможность выхода в ремиссию у 53 (66%) больных, с полной ремиссией у 7 больных из 80. В другом исследовании пембролизумаб был эффективен у больных с резистентными и рецидивными ЛХ: из 31 больного 20 вышли в ремиссию, 5 - в полную, длительность ответа была более 24 недель. Это позволило FDA одобрить пембролизумаб в апреле 2016 г. для лечения рецидивов ЛХ. Продолжаются исследования комбинации ниволумаба с брентуксимабом ведотином и ипилимумабом, а также пембролизумаба при лечении других гематологических заболеваний и множественной миеломы.
Критерии отбора больных для иммунотерапии
Высокая стоимость и побочные эффекты иммунотерапии обуславливают необходимость определения, кому из больных она принесет наибольшую пользу. Поиск биомаркеров пока только начался. Показано, что при наличии высокого уровня PD-L1 следует ожидать ответа на ингибиторы PD-L1. Однако при ряде опухолей, таких как рак яичников и меланома, связь между PD-L1 и ответом на PD-L1-ингибиторы не очень ясна. В отдельных исследованиях, включая некоторые варианты рака легкого, даже при низком уровне маркера PD-L1-ингибиторы были эффективны.
Большой проблемой является недостаточная стандартизация анализов на маркеры PD-1и PD-L1. Неясно, какой анализ и реагенты являются оптимальными и нужно ли исследовать клетки опухоли или кроме опухоли учитывать иммунные клетки в окружающей строме. Более того, даже при использовании анализа и реакции по одному и тому же методу имеются отличия в срезах опухоли.
Кроме того, ученые также занимаются изучением причин того, что ответившие на лечение опухоли вновь начинают прогрессировать. Пилотное исследование больных меланомой показало, что мутирование определенных генов, связанных с иммунной системой, может быть причиной развития резистентности к блокаторам PD-L.
Ингибиторы иммунных контрольных точек имеют выраженную эффективность при гипермутированных опухолях
Считается, что опухоли с большим количеством мутаций чувствительны к ингибиторам иммунных контрольных точек. Наиболее подходящим объяснением является то, что опухоли с большим количеством мутаций синтезируют множество патологических белков (антигенов), которые распознаются иммунной системой как чужеродные. Существуют различные тесты для оценки мутационной нагрузки. Опухоли с большим количеством мутаций, так называемые гипермутированные раки, главным образом появляются при курении (рак легкого, головы и шеи, мочевого пузыря) или при ультрафиолетовом воздействии (например, меланома или рак головы и шеи). Поэтому неудивительно, что именно эти опухоли в клинических исследованиях оказались чувствительными к иммунотерапевтическому воздействию. Также ученые показали, что иммунотерапия может быть эффективна при опухолях у больных с генетическими нарушениями (например, недостаточность репарации ошибочно спаренных оснований, mismatch repair (MMR) deficiency).
Колоректальный рак. Клиническое исследование показало, что 4 из 10 больных колоректальным раком с MMR-недостаточностью ответили на пембролизумаб, тогда как из 18 больных при отсутствии MMR-недостаточности никто не ответил на это лечение. У больных с MMR-недостаточностью отмечено в среднем 1782 мутации в опухоли по сравнению с опухолью с нормальной функцией MMR - 73 мутации на опухоль.
Опухоли мозга у детей. Другой опухолью с MMR-недостаточностью, которая с трудом поддается лечению, является мультиформная глиобластома у детей. В пилотном исследовании, включающем больных с рецидивом глиобластомы с биаллельной MMR-недостаточностью, было показано, что 2 сиблинга ответили на терапию ниволумабом с уменьшением опухоли в размерах и улучшением общего состояния. После 9 и 5 месяцев терапии сестра и брат стали вновь посещать школу и вернулись к своей повседневной активности. Это первое сообщение о длительном ответе глиобластомы на лечение. Большинство детей с рецидивами отмечают ухудшение в первые 1-2 месяца и погибают в сроки от 3 до 6 месяцев.
Карцинома Меркеля. Примерно 4 из 5 случаев карциномы Меркеля (КМ) связаны с инфицированием клеток Меркеля полиомавирусом (MCPyV). В пилотном исследовании у 56% больных с распространенной КМ был получен ответ на лечение пембролизумабом. Длительность ответа составила от 2,2 до 9,7 месяцев. В другом исследовании авелумаб показал свою эффективность у 32% больных с резистентной к химиотерапии КМ. КМ, связанная с полиомавирусом (MCPyV), имеет примерно в 100 раз меньше мутаций по сравнению с MCPyV-негативной КМ. Несмотря на небольшое количество мутаций, MCPyV-позитивные опухоли имели более высокую частоту ответа на пембролизумаб (62%) по сравнению с MCPyV-негативными опухолями (44%). Исследователи предполагают, что хороший ответ на иммунотерапию при MCPyV-позитивных опухолях может быть связан с тем, что вирусные белки (антигены) являются триггерами для иммунного ответа. Это может помочь в лечении других опухолей, развитие которых связано с вирусами.
Прогресс в лечении рака, связанный с другими методами лечения
Отбор для лечения больных с использованием персонализированного подхода позволяет терапии рака становиться более точной. Кроме растущего успеха иммунотерапии, 2016 год ознаменовала новая волна достижений в точной медицине, связанных с новыми молекулярными таргетами, новыми видами лечения и новыми вариантами комбинаций известных подходов. В 2016 году эта стратегия привела к тому, что новые варианты таргетной терапии стали использоваться при распространенном раке легкого, молочной железы, почки, а также при трудно поддающихся лечению формах рака крови.
Таргетная терапия
Спустя 20 лет новое лечение больных острым миелоидным лейкозом (ОМЛ) является обнадеживающим. Начиная с 1990-х годов новых эффективных вариантов лечения для больных ОМЛ одобрено не было. Большое клиническое исследование с включением нелеченных больных показало, что больные, получившие лечение таргетным препаратом, направленным на мутацию в гене FLT3, - мидостаурином, в сочетании со стандартной химиотерапией, живут дольше по сравнению с теми, которые получали только химиотерапию (медиана выживаемости составила 75 месяцев против 26 месяцев соответственно). Медиана безрецидивной выживаемости также была в 2 раза выше (8,0 месяцев против 3,6 месяца).
Новое лечение, направленное на известные маркеры, улучшило результаты при рецидиве острого лимфобластного лейкоза (ОЛЛ). Инотузумаб озогамицин принадлежит к новому классу противоопухолевых препаратов, известных как конъюгат антитела с цитостатиком. Антитело направлено на молекулу CD22, которую имеют 90% больных В-клеточным ОЛЛ. В исследовании с включением пожилых больных была проведена рандомизация на лечение инотузумабом озогамицином или стандартную интенсивную химиотерапию. В основной группе отмечена полная регрессия более чем в 2 раза чаще (81% против 29%), также была увеличена медиана безрецидивной и общей выживаемости. Инотузумаб озогамицин вероятно станет новым стандартом в лечении пожилых больных с рецидивным или рефрактерным ОЛЛ.
Прогресс в лечении распространенного ALK-позитивного немелкоклеточного рака легкого. АLK-ингибитор нового поколения алектиниб показал обнадеживающие результаты у больных с резистентностью к кризотинибу, в том числе при метастазах в головной мозг. 48% больных ответили на алектиниб с медианой длительностью ответа 13,5 месяца. У больных с метастазами в головной мозг эффект отмечен в 75% случаев. В конце 2015 г. FDA одобрило препарат для лечения больных ALK-позитивным НМРЛ при непереносимости кризотиниба или прогрессировании на нем. У первичных больных ALK-позитивным НМРЛ алектиниб позволил уменьшить опухоль у 92% больных по сравнению с 79% на кризотинибе. Риск прогрессирования был на 66% меньше по сравнению с кризотинибом. Также отмечается хорошая переносимость препарата.
Новый режим приостанавливает прогрессию множественной миеломы. В клиническом исследовании у больных с рецидивом и резистентной множественной миеломой была представлена новая комбинация даратумумаба со стандартной терапией бортезомибом и дексаметазоном. Даратумумаб направлен на молекулу CD38 на плазматических клетках. Это один из первых препаратов с двунаправленным действием - способностью напрямую разрушать опухолевые клетки и стимулировать иммунную систему атаковать опухоль. В исследовании трехкомпонентная схема показала снижение риска прогрессирования на 70%, а также значительное увеличение ответа на лечение - 59% против 29% при двухкомпонентной схеме, а также увеличение полных ответов с 9% до 19%. Продолжаются другие исследования с даратумумабом.
Новый класс таргетных препаратов при распространенном раке молочной железы (РМЖ). В 2016 г. исследователи представили обновленные результаты лечения метастатического РМЖ с использованием нового таргетного препарата палбоциклиба - блокатора циклинзависимых киназ (CDK4/6). Исследование включало женщин с гормон-позитивным HER2-негативным РМЖ, спрогрессировавших на гормонотерапии. Больные были рандомизированы на 2 группы: палбоциклиб с фулвестрантом или плацебо плюс фулвестрант. В результате была увеличена медиана времени без прогрессирования (ВБП) с 4,6 до 9,5 месяца. Две трети женщин имели клинический ответ на режиме с палбоциклибом, а четвертая часть отметила уменьшение опухоли. Однако побочные эффекты отмечены у 73% больных по сравнению с 22% в контроле. Палбоциклиб также изучали в комбинации с гормонотерапией летрозолом у нелеченных больных с распространенным РМЖ. Палбоциклиб увеличил медиану ВБП с 14,0 до 25,0 месяцев.
Другое клиническое исследование комбинации летрозола с иным препаратом этого класса рибоциклибом показало аналогичные результаты с возможностью сдерживания прогрессирования заболевания и схожую токсичность. Еще нет результатов, позволяющих оценить влияние этих препаратов на общую выживаемость, а также нет биомаркеров - предикторов ответа на циклин-зависимые киназы. Однако эти результаты изменили стандарт помощи больным с гормон-позитивным метастатическим раком молочной железы. FDA одобрило комбинацию палбоциклиба с фулвестрантом у женщин с прогрессией на гормонотерапии в феврале 2016 г. Предварительно палбоциклиб был одобрен к использованию с летрозолом в качестве 1-й линии гормонотерапии у ER-позитивных HER2-негативных больных распространенным раком молочной железы.
Более эффективное лечение у больных с распространенным раком почки. В 2016 г. опубликованы данные большого клинического исследования у больных с рецидивом почечно-клеточного рака (ПКР), которые получали лечение кабозантинибом. Кабозантиниб - препарат для приема внутрь, который блокирует несколько мишеней в опухолевых клетках - тирозинкиназы MET, VEGFR2 и AXL. Медиана общей выживаемости была 21,4 мес. на кабозантинибе и 16,5 мес. на эверолимусе. Пациенты, получавшие кабозантиниб, имели более низкий риск прогрессирования - на 49% и значительно лучшую частоту регрессии опухоли (17% против 3%). На этом основании FDA одобрило кабозантиниб для лечения больных распространенным ПКР после прогрессирования на ингибиторах VEGFR.
Кроме того, были представлены два других больших клинических исследования у больных с распространенным неметастатическим ПКР с высоким риском рецидива после хирургического лечения. Несмотря на то, что до 40% больных с III стадией ПКР имеют рецидив и метастазы после хирургического лечения, в настоящее время стандартом для них является наблюдение.
Исследование S-TRAC (Sunitinib Treatment of Renal Adjuvant Cancer) предполагало лечение сунитинибом или плацебо после хирургического удаления опухоли при III стадии ПКР. Время до прогрессирования на сунитинибе составило в среднем 6,8 лет, в группе плацебо - 5,6 лет. Однако необходимо продолжение наблюдения для доказательства увеличения выживаемости на сунитинибе.
Напротив, другое крупное исследование ASSURE (Adjuvant Sorafenib or Sunitinib for Unfavorable Renal Carcinoma; ECOG-ACRIN E2805) продемонстрировало отсутствие статистических различий в показателях безрецидивной выживаемости (БРВ) у больных, получающих плацебо (медиана 6,6 лет), сунитиниб (медиана 5,8 лет) или сорафениб (медиана 6,1 лет) после хирургического лечения. При этом отмечено 5 смертей, связанных с лечением. Авторы пришли к заключению, что ни один из этих препаратов не следует использовать для адъюванта у больных ПКР с высоким риском. Использование VEGFR-ингибиторов в адъюванте не следует проводить до получения дополнительных сведений, которые объяснят различия в результатах исследований S-TRAC и ASSURE.
Обнадеживающие результаты лечения рака яичников. Исследование первых фаз у больных фолат-рецептор-альфа-позитивным раком яичников, резистентным к терапии платиной, показало уменьшение опухоли у 4 из 10 больных, получающих терапию IMGN853 (мирветуксимаб соравтанзин). Наиболее частыми побочными эффектами были диарея, патология глаз, кашель, утомляемость и снижение аппетита. IMGN853 принадлежит к новому классу препаратов противоопухолевой терапии - конъюгатам антитела с цитостатиком. Он включает антитело, направленное на фолат-рецептор альфа (маркер, имеющийся у большинства больных раком яичников), и противоопухолевый препарат DM4, который блокирует деление и рост клеток. Продолжаются исследования этого препарата у больных раком яичников.
Расширение возможностей таргетной терапии для больных раком яичников. Было представлено исследование нового PARP-ингибитора нирапариба у платиночувствительных больных с BRCA мутациями. Использование препарата сравнивали с плацебо. В группе лечения нирапарибом медиана времени до прогрессирования составила 21 мес. против 5,5 мес. на плацебо, при наличии BRCA мутаций - 9,3 мес. против 3,9 мес. соответственно. В подгруппе больных с недостаточностью репарации гомологичной рекомбинации ДНК (Homologous Recombination Deficiency, HRD) - 12,9 мес. против 3,8 мес. соответственно. Токсичность была преимущественно гематологической. Это исследование значительно расширяет возможности PARP-ингибиторов в лечении рака яичников.
Источник цитирования: http://www.rosoncoweb.ru/news/oncology/2017/04/19/
Автор цитируемого текста: профессор Любовь Юрьевна Владимирова, Ростовский научно-исследовательский онкологический институт, Ростов-на-Дону.
Вот такие у нас скромные новости за один год. А за несколько лет я уже не возмусь в одном посте написать. И в одном разговоре. Поэтому далее всех с вопросом "что у нас нового" планирую отправлять сюда :)
Друзья, знакомые, коллеги других специальностей. Мама моя еще очень любит этот вопрос задавать. Как ни приду к ней в гости, обязательнос спросит, изменилось ли что-то в онкологии...
Надо сказать, что вопрос всегда меня приводит в некоторый ступор. Особенно, когда он касается некоего неопределенного промежутка времени. Потому как я не могу, например, охватить разумом сразу все то, что изменилось, например, за последние пять или десять лет. Онкология сейчас в сравнении с той онкологией, которая была 10-15 лет назад - это почти что две разные науки, и совсем две разные практики.
В общем, охватить большой промежуток времени в ответе на этот вопрос, я не возьмусь. Но давайте посмотрим, что изменилось за 2016-й год, чтобы просто иметь некое представление о динамике событий.
В феврале 2017 года ASCO опубликовала ежегодный отчет о достижениях в клинической онкологии за прошедший год, а RUSSCO любезно опубликовал у себя на сайте обзор этого отчета, автором которого является профессор Любовь Юрьевна Владимирова из Ростовского научно-исследовательского онкологического института, город Ростов-на-Дону.
Полный текст обзора можно почитать здесь: http://www.rosoncoweb.ru/news/oncology/2017/04/19/, но, полагаю, что это интересно специалистам, а я процитирую из этого отчета отдельные части, которые, как мне кажется, будут интересны всем, кто задает вопрос о том, что у нас нового.
Сначала немного цифр из обзора:
- По данным ВОЗ в последующие десятилетия будет диагностироваться до 22 млн. новых случаев рака в год, что выше по сравнению с 14 млн. в год в 2012 г. За это время количество смертей, связанных с раком, достигнет 70%. 7 из 10 смертей, связанных с раком, отмечаются в регионах с ограниченным доступом к скринингу и лечению рака - Африке, Азии, Центральной и Южной Америке.
- Подсчитано, что в США в 2016 г. рак диагностирован у 1,7 млн. человек. В связи с ростом населения старшего возраста и изменением демографии к 2030 г. ожидается увеличение случаев рака до 2,2 млн. в год.
- Сегодня 68% взрослых и 81% детей с диагнозом рак могут пережить 5-летний рубеж после диагноза. Это большое достижение по сравнению с 1970-ми годами, когда 5-летнюю выживаемость имели только 50% взрослых и 62% детей.
Обратили внимание, что 7 из 10 смертей происходят в регионых с ограниченным доступом к скринингу и лечению? Думаю, не надо делать из этого вывод, что количество смертей в регионах с хорошим доступом значительно сократилось именно за счет появления новых возможностей в диагностике ранних стадий, хирургического и других видов локального их лечения, а также терапии поздних стадий.
О ранних мы сегодня говорить не будем, а вернемся к достижениям в лечении подзних стадий рака.
Итак, что же происходило в этой области в 2016 году? (далее цитирование обзора, опубликованного на сайте RUSSCO)
Иммунотерапия
В этом году ASCO назвало иммунотерапию 2.0 достижением года. Это признание растущей волны прогресса в применении при лечении рака иммунотерапии, которая позволила продлить и улучшить жизнь пациентов, у многих из которых было мало иных эффективных вариантов лечения. Более 100 лет ученые пытались подтолкнуть иммунную систему к борьбе с раком. Было испробовано большое количество стратегий, но только одна из них - блокирование иммунных контрольных точек - оказалась эффективной при различных вариантах рака. Иммунные контрольные точки являются специальными белками, которые действуют на иммунную систему как тормоз, позволяя иммунитету работать, когда нужно и сколько нужно. Они не дают иммунной системе проявлять гиперактивность, которая может привести к избыточному воспалению или аутоиммунному заболеванию.
Лечение с использованием ингибиторов иммунных контрольных точек заставляет иммунную систему бороться с раком. С того момента, как в 2011 году ингибиторы иммунных контрольных точек показали удивительный эффект при распространенной меланоме, исследования в этой области стали развиваться необыкновенно быстро. За последний год FDA одобрило 5 новых показаний для использования ингибиторов иммунных контрольных точек: рак легкого, головы и шеи, мочевого пузыря, почки и лимфомы Ходжкина. Однако многие из больных этими опухолями совсем не отвечают на такую терапию, либо она дает лишь кратковременный эффект.
Следующим шагом является необходимость понять, почему на лечение отвечает меньше половины больных и почему улучшение, если оно происходит, может быть недолгим. В 2016 г. в нескольких докладах было показано, что некоторые характеристики пациента и опухоли (например, биомаркеры) могут предсказывать, каков будет результат иммунотерапии у конкретного больного. Например, оказалось, что некоторые опухоли с множеством генетических мутаций могут лучше отвечать на имеющиеся в настоящее время варианты иммунотерапии. Результаты новых исследований, опубликованных в 2016 году, способствуют выявлению пациентов, которым иммунотерапия даст наибольший эффект, и в то же время позволяют избавить других пациентов от высоких затрат на нее и побочных эффектов.
Кроме этого, проводятся исследования по комбинации иммунотерапии с другими видами лечения - лучевой и химиотерапией. Все это, характеризует новую фазу развития иммунотерапии - Иммунотерапия 2.0: расширение использования и отбор больных.
Прогресс в использовании ингибиторов иммунных контрольных точек
Иммунотерапия увеличивает отдаленные результаты выживаемости при распространенной меланоме. В 2016 г. были представлены данные об отдаленных результатах у 655 больных, включенных в исследование с пембролизумабом. Медиана выживаемости составила 23 месяца. Уменьшение опухоли отмечено у трети больных, с длительностью ответа более 1 года - у 44% больных. Аналогичные данные были продемонстрированы ранее в 2014 г. при лечении ниволумабом - двухлетняя выживаемость составила 43%. Для сравнения, ипилимумаб показал медиану выживаемости только 11,4 месяца. Продолжающиеся исследования комбинации различных ингибиторов иммунных контрольных точек показывают, что такой подход дает лучшие результаты, но при этом повышается их токсичность.
Кроме того, большое клиническое исследование по адъювантной иммунотерапии показало, что она увеличивает продолжительность жизни больных III стадии, которым возможно удалить первичную опухоль хирургическим путем. Большинство (≈60%) таких больных имеют рецидив меланомы в течение 4 лет после удаления. 5-летняя выживаемость составила 65% у больных, которым проведена адъювантная терапия ипилимумабом, и 54% - в группе плацебо. Без рецидива при сроке 5-летнего наблюдения прожили 41% больных против 30% в контроле, без метастазов - 48% против 39% соответственно. Однако доза ипилимумаба была примерно в 3 раза больше той, которая была одобрена FDA (10 мг/кг против 3 мг/кг). Выбор этой дозы был обусловлен тем, что в предыдущих исследованиях была показана ее большая эффективность, но была отмечена и более высокая токсичность. В этом исследовании 54% больных имели тяжелые побочные эффекты, 5 (1%) умерли из-за тяжелой токсичности, связанной с лечением. Результаты этого исследования заставляют тщательно взвешивать риск и пользу у каждого пациента при принятии решения по адъювантному лечению.
Ингибиторы PD-L1 помогают увеличить выживаемость при распространенном раке легкого. В 2016 г. были представлены данные большого исследования пембролизумаба в сравнении с доцетакселом у предварительно леченных больных немелкоклеточным раком легкого (НМРЛ) с позитивным PD-L1 статусом. В общей популяции больных медиана выживаемости на пембролизумабе была 10,4 мес. против 8,5 мес. на доцетакселе. В группе PD-L1-позитивных (≥50%) больных медиана выживаемости была еще выше - 14,9 мес. против 8,2 мес. соответственно. Токсичность при лечении пембролизумабом была меньше по сравнению с химиотерапией доцетакселом (16% и 35% соответственно). Эти данные позволили одобрить пембролизумаб в качестве нового стандарта для лечения НМРЛ, а также побудили к обсуждению возможности тестирования на PD-L1 биомаркер в качестве предиктора ответа на ингибиторы иммунных контрольных точек.
Кроме того, исследование пембролизумаба у больных с метастатическим НМРЛ PD-L1-позитивным статусом в качестве первой линии терапии показало большую эффективность по сравнению с химиотерапией, в отличие от ниволумаба, который в аналогичном исследовании свою эффективность не показал. Это демонстрирует необходимость тестировать первичных больных на PD-L1 и при высоком уровне этого показателя отдавать предпочтение иммунотерапии. В октябре 2016 г. FDA одобрило пембролизумаб для использования в первой линии лечения больных с распространенным PD-L1-позитивным НМРЛ.
Другой ингибитор иммунных контрольных точек - атезолизумаб - был одобрен FDA в 2016 г. в качестве опции у больных метастатическим НМРЛ после предшествующего лечения. Одобрение было основано на результатах двух исследований, которые продемонстрировали, что больные после лечения пембролизумабом живут дольше (13,8 и 12,6 месяцев соответственно) по сравнению со стандартной терапией доцетакселом (9,6 и 9,7 месяцев соответственно).
Все эти исследования показывают смену стандартов в лечении распространенного НМРЛ как в первой, так и во второй линии.
Первый за последние 30 лет новый вариант лечения рака мочевого пузыря. На протяжении нескольких десятилетий в лечении распространенного рака мочевого пузыря не было никакого прогресса, пока в мае 2016 г. FDA не одобрила иммунотерапию атезолизумабом. В основе этого одобрения лежало исследование у больных метастатическим уротелиальным раком после платиносодержащей первой линии химиотерапии. Ответ на атезолизумабе составил 15% в общей группе и 27% в группе больных с PD-L1-позитивным статусом.
Кроме того, в 2016 г. ученые представили обнадеживающие первые результаты двух клинических исследований пембролизумаба у больных с распространенным раком мочевого пузыря. Предлеченные пациенты жили на иммунотерапии дольше, чем после химиотерапии. Другое клиническое исследование показало, что пембролизумаб может быть эффективным и в первой линии терапии у больных с распространенным раком мочевого пузыря, которым невозможно провести химиотерапию цисплатином. Во всей группе вошедших в исследование больных уменьшение опухоли отмечено у 24%, в группе с высоким PD-L1-статусом - у 37%, из которых у 13% отмечена полная регрессия.
Иммунотерапия продлевает жизнь больным с рецидивами рака головы и шеи. Для пациентов с плоскоклеточным раком головы и шеи с прогрессией в течение 6 месяцев после химиотерапии нет вариантов лечения, которые продлили бы им жизнь. Однако в клиническом исследовании ниволумаба у этих больных было показано, что 1-годичная выживаемость после лечения ниволумабом была в 2 раза выше по сравнению с химиотерапией (36% против 17% соответственно). Медиана выживаемости была 7,5 месяца в группе ниволумаба и 5,1 месяца - в группе химиотерапии. Также были показаны преимущества иммунотерапии ниволумабом по показателям токсичности и качества жизни. Это позволило FDA одобрить ниволумаб для лечения больных с рецидивами и метастазами плоскоклеточного рака головы и шеи в ноябре 2016 г.
Сейчас продолжается исследование по комбинации ниволумаба и ипилимумаба. Вместе с тем, пембролизумаб уже одобрен в лечении больных с рецидивами и метастазами рака головы и шеи.
Возможность замедлить прогрессирование рака яичников. Исследования, опубликованные в 2015 г. показали, что ниволумаб имеет эффективность у больных при рецидиве после платиносодержащей терапии. В исследовании, включавшем 20 женщин, трое (15%) имели уменьшение опухоли, шестеро (30%) - стабилизацию после лечения ниволумабом, у двух женщин отмечена полная регрессия, при этом одна из них имела резистентный к химиотерапии вариант светлоклеточной карциномы. Эти данные позволили продолжить исследования, которые помогут включить иммунотерапию в лечение рака яичников. Несколько идущих в настоящее время исследований изучают комбинацию ниволумаба с другой иммунотерапией у женщин с рецидивами рака яичников.
Лимфома Ходжкина частично чувствительна к лечению PD-L1 ингибиторами. В работах 2016 г. было показано, что генетические изменения, приводящие к избытку PD-L1 и PD-L2 молекул (полисомия, увеличение копий и амплификация), распространены у 97% первичных больных с лимфомой Ходжкина (ЛХ). Эти генетические изменения позволяют понять, почему классическая ЛХ имеет более высокую чувствительность к PD-L1 ингибиторам по сравнению с другими видами рака. FDA одобрил ниволумаб для лечения ЛХ, т.к. в исследовании была показана возможность выхода в ремиссию у 53 (66%) больных, с полной ремиссией у 7 больных из 80. В другом исследовании пембролизумаб был эффективен у больных с резистентными и рецидивными ЛХ: из 31 больного 20 вышли в ремиссию, 5 - в полную, длительность ответа была более 24 недель. Это позволило FDA одобрить пембролизумаб в апреле 2016 г. для лечения рецидивов ЛХ. Продолжаются исследования комбинации ниволумаба с брентуксимабом ведотином и ипилимумабом, а также пембролизумаба при лечении других гематологических заболеваний и множественной миеломы.
Критерии отбора больных для иммунотерапии
Высокая стоимость и побочные эффекты иммунотерапии обуславливают необходимость определения, кому из больных она принесет наибольшую пользу. Поиск биомаркеров пока только начался. Показано, что при наличии высокого уровня PD-L1 следует ожидать ответа на ингибиторы PD-L1. Однако при ряде опухолей, таких как рак яичников и меланома, связь между PD-L1 и ответом на PD-L1-ингибиторы не очень ясна. В отдельных исследованиях, включая некоторые варианты рака легкого, даже при низком уровне маркера PD-L1-ингибиторы были эффективны.
Большой проблемой является недостаточная стандартизация анализов на маркеры PD-1и PD-L1. Неясно, какой анализ и реагенты являются оптимальными и нужно ли исследовать клетки опухоли или кроме опухоли учитывать иммунные клетки в окружающей строме. Более того, даже при использовании анализа и реакции по одному и тому же методу имеются отличия в срезах опухоли.
Кроме того, ученые также занимаются изучением причин того, что ответившие на лечение опухоли вновь начинают прогрессировать. Пилотное исследование больных меланомой показало, что мутирование определенных генов, связанных с иммунной системой, может быть причиной развития резистентности к блокаторам PD-L.
Ингибиторы иммунных контрольных точек имеют выраженную эффективность при гипермутированных опухолях
Считается, что опухоли с большим количеством мутаций чувствительны к ингибиторам иммунных контрольных точек. Наиболее подходящим объяснением является то, что опухоли с большим количеством мутаций синтезируют множество патологических белков (антигенов), которые распознаются иммунной системой как чужеродные. Существуют различные тесты для оценки мутационной нагрузки. Опухоли с большим количеством мутаций, так называемые гипермутированные раки, главным образом появляются при курении (рак легкого, головы и шеи, мочевого пузыря) или при ультрафиолетовом воздействии (например, меланома или рак головы и шеи). Поэтому неудивительно, что именно эти опухоли в клинических исследованиях оказались чувствительными к иммунотерапевтическому воздействию. Также ученые показали, что иммунотерапия может быть эффективна при опухолях у больных с генетическими нарушениями (например, недостаточность репарации ошибочно спаренных оснований, mismatch repair (MMR) deficiency).
Колоректальный рак. Клиническое исследование показало, что 4 из 10 больных колоректальным раком с MMR-недостаточностью ответили на пембролизумаб, тогда как из 18 больных при отсутствии MMR-недостаточности никто не ответил на это лечение. У больных с MMR-недостаточностью отмечено в среднем 1782 мутации в опухоли по сравнению с опухолью с нормальной функцией MMR - 73 мутации на опухоль.
Опухоли мозга у детей. Другой опухолью с MMR-недостаточностью, которая с трудом поддается лечению, является мультиформная глиобластома у детей. В пилотном исследовании, включающем больных с рецидивом глиобластомы с биаллельной MMR-недостаточностью, было показано, что 2 сиблинга ответили на терапию ниволумабом с уменьшением опухоли в размерах и улучшением общего состояния. После 9 и 5 месяцев терапии сестра и брат стали вновь посещать школу и вернулись к своей повседневной активности. Это первое сообщение о длительном ответе глиобластомы на лечение. Большинство детей с рецидивами отмечают ухудшение в первые 1-2 месяца и погибают в сроки от 3 до 6 месяцев.
Карцинома Меркеля. Примерно 4 из 5 случаев карциномы Меркеля (КМ) связаны с инфицированием клеток Меркеля полиомавирусом (MCPyV). В пилотном исследовании у 56% больных с распространенной КМ был получен ответ на лечение пембролизумабом. Длительность ответа составила от 2,2 до 9,7 месяцев. В другом исследовании авелумаб показал свою эффективность у 32% больных с резистентной к химиотерапии КМ. КМ, связанная с полиомавирусом (MCPyV), имеет примерно в 100 раз меньше мутаций по сравнению с MCPyV-негативной КМ. Несмотря на небольшое количество мутаций, MCPyV-позитивные опухоли имели более высокую частоту ответа на пембролизумаб (62%) по сравнению с MCPyV-негативными опухолями (44%). Исследователи предполагают, что хороший ответ на иммунотерапию при MCPyV-позитивных опухолях может быть связан с тем, что вирусные белки (антигены) являются триггерами для иммунного ответа. Это может помочь в лечении других опухолей, развитие которых связано с вирусами.
Прогресс в лечении рака, связанный с другими методами лечения
Отбор для лечения больных с использованием персонализированного подхода позволяет терапии рака становиться более точной. Кроме растущего успеха иммунотерапии, 2016 год ознаменовала новая волна достижений в точной медицине, связанных с новыми молекулярными таргетами, новыми видами лечения и новыми вариантами комбинаций известных подходов. В 2016 году эта стратегия привела к тому, что новые варианты таргетной терапии стали использоваться при распространенном раке легкого, молочной железы, почки, а также при трудно поддающихся лечению формах рака крови.
Таргетная терапия
Спустя 20 лет новое лечение больных острым миелоидным лейкозом (ОМЛ) является обнадеживающим. Начиная с 1990-х годов новых эффективных вариантов лечения для больных ОМЛ одобрено не было. Большое клиническое исследование с включением нелеченных больных показало, что больные, получившие лечение таргетным препаратом, направленным на мутацию в гене FLT3, - мидостаурином, в сочетании со стандартной химиотерапией, живут дольше по сравнению с теми, которые получали только химиотерапию (медиана выживаемости составила 75 месяцев против 26 месяцев соответственно). Медиана безрецидивной выживаемости также была в 2 раза выше (8,0 месяцев против 3,6 месяца).
Новое лечение, направленное на известные маркеры, улучшило результаты при рецидиве острого лимфобластного лейкоза (ОЛЛ). Инотузумаб озогамицин принадлежит к новому классу противоопухолевых препаратов, известных как конъюгат антитела с цитостатиком. Антитело направлено на молекулу CD22, которую имеют 90% больных В-клеточным ОЛЛ. В исследовании с включением пожилых больных была проведена рандомизация на лечение инотузумабом озогамицином или стандартную интенсивную химиотерапию. В основной группе отмечена полная регрессия более чем в 2 раза чаще (81% против 29%), также была увеличена медиана безрецидивной и общей выживаемости. Инотузумаб озогамицин вероятно станет новым стандартом в лечении пожилых больных с рецидивным или рефрактерным ОЛЛ.
Прогресс в лечении распространенного ALK-позитивного немелкоклеточного рака легкого. АLK-ингибитор нового поколения алектиниб показал обнадеживающие результаты у больных с резистентностью к кризотинибу, в том числе при метастазах в головной мозг. 48% больных ответили на алектиниб с медианой длительностью ответа 13,5 месяца. У больных с метастазами в головной мозг эффект отмечен в 75% случаев. В конце 2015 г. FDA одобрило препарат для лечения больных ALK-позитивным НМРЛ при непереносимости кризотиниба или прогрессировании на нем. У первичных больных ALK-позитивным НМРЛ алектиниб позволил уменьшить опухоль у 92% больных по сравнению с 79% на кризотинибе. Риск прогрессирования был на 66% меньше по сравнению с кризотинибом. Также отмечается хорошая переносимость препарата.
Новый режим приостанавливает прогрессию множественной миеломы. В клиническом исследовании у больных с рецидивом и резистентной множественной миеломой была представлена новая комбинация даратумумаба со стандартной терапией бортезомибом и дексаметазоном. Даратумумаб направлен на молекулу CD38 на плазматических клетках. Это один из первых препаратов с двунаправленным действием - способностью напрямую разрушать опухолевые клетки и стимулировать иммунную систему атаковать опухоль. В исследовании трехкомпонентная схема показала снижение риска прогрессирования на 70%, а также значительное увеличение ответа на лечение - 59% против 29% при двухкомпонентной схеме, а также увеличение полных ответов с 9% до 19%. Продолжаются другие исследования с даратумумабом.
Новый класс таргетных препаратов при распространенном раке молочной железы (РМЖ). В 2016 г. исследователи представили обновленные результаты лечения метастатического РМЖ с использованием нового таргетного препарата палбоциклиба - блокатора циклинзависимых киназ (CDK4/6). Исследование включало женщин с гормон-позитивным HER2-негативным РМЖ, спрогрессировавших на гормонотерапии. Больные были рандомизированы на 2 группы: палбоциклиб с фулвестрантом или плацебо плюс фулвестрант. В результате была увеличена медиана времени без прогрессирования (ВБП) с 4,6 до 9,5 месяца. Две трети женщин имели клинический ответ на режиме с палбоциклибом, а четвертая часть отметила уменьшение опухоли. Однако побочные эффекты отмечены у 73% больных по сравнению с 22% в контроле. Палбоциклиб также изучали в комбинации с гормонотерапией летрозолом у нелеченных больных с распространенным РМЖ. Палбоциклиб увеличил медиану ВБП с 14,0 до 25,0 месяцев.
Другое клиническое исследование комбинации летрозола с иным препаратом этого класса рибоциклибом показало аналогичные результаты с возможностью сдерживания прогрессирования заболевания и схожую токсичность. Еще нет результатов, позволяющих оценить влияние этих препаратов на общую выживаемость, а также нет биомаркеров - предикторов ответа на циклин-зависимые киназы. Однако эти результаты изменили стандарт помощи больным с гормон-позитивным метастатическим раком молочной железы. FDA одобрило комбинацию палбоциклиба с фулвестрантом у женщин с прогрессией на гормонотерапии в феврале 2016 г. Предварительно палбоциклиб был одобрен к использованию с летрозолом в качестве 1-й линии гормонотерапии у ER-позитивных HER2-негативных больных распространенным раком молочной железы.
Более эффективное лечение у больных с распространенным раком почки. В 2016 г. опубликованы данные большого клинического исследования у больных с рецидивом почечно-клеточного рака (ПКР), которые получали лечение кабозантинибом. Кабозантиниб - препарат для приема внутрь, который блокирует несколько мишеней в опухолевых клетках - тирозинкиназы MET, VEGFR2 и AXL. Медиана общей выживаемости была 21,4 мес. на кабозантинибе и 16,5 мес. на эверолимусе. Пациенты, получавшие кабозантиниб, имели более низкий риск прогрессирования - на 49% и значительно лучшую частоту регрессии опухоли (17% против 3%). На этом основании FDA одобрило кабозантиниб для лечения больных распространенным ПКР после прогрессирования на ингибиторах VEGFR.
Кроме того, были представлены два других больших клинических исследования у больных с распространенным неметастатическим ПКР с высоким риском рецидива после хирургического лечения. Несмотря на то, что до 40% больных с III стадией ПКР имеют рецидив и метастазы после хирургического лечения, в настоящее время стандартом для них является наблюдение.
Исследование S-TRAC (Sunitinib Treatment of Renal Adjuvant Cancer) предполагало лечение сунитинибом или плацебо после хирургического удаления опухоли при III стадии ПКР. Время до прогрессирования на сунитинибе составило в среднем 6,8 лет, в группе плацебо - 5,6 лет. Однако необходимо продолжение наблюдения для доказательства увеличения выживаемости на сунитинибе.
Напротив, другое крупное исследование ASSURE (Adjuvant Sorafenib or Sunitinib for Unfavorable Renal Carcinoma; ECOG-ACRIN E2805) продемонстрировало отсутствие статистических различий в показателях безрецидивной выживаемости (БРВ) у больных, получающих плацебо (медиана 6,6 лет), сунитиниб (медиана 5,8 лет) или сорафениб (медиана 6,1 лет) после хирургического лечения. При этом отмечено 5 смертей, связанных с лечением. Авторы пришли к заключению, что ни один из этих препаратов не следует использовать для адъюванта у больных ПКР с высоким риском. Использование VEGFR-ингибиторов в адъюванте не следует проводить до получения дополнительных сведений, которые объяснят различия в результатах исследований S-TRAC и ASSURE.
Обнадеживающие результаты лечения рака яичников. Исследование первых фаз у больных фолат-рецептор-альфа-позитивным раком яичников, резистентным к терапии платиной, показало уменьшение опухоли у 4 из 10 больных, получающих терапию IMGN853 (мирветуксимаб соравтанзин). Наиболее частыми побочными эффектами были диарея, патология глаз, кашель, утомляемость и снижение аппетита. IMGN853 принадлежит к новому классу препаратов противоопухолевой терапии - конъюгатам антитела с цитостатиком. Он включает антитело, направленное на фолат-рецептор альфа (маркер, имеющийся у большинства больных раком яичников), и противоопухолевый препарат DM4, который блокирует деление и рост клеток. Продолжаются исследования этого препарата у больных раком яичников.
Расширение возможностей таргетной терапии для больных раком яичников. Было представлено исследование нового PARP-ингибитора нирапариба у платиночувствительных больных с BRCA мутациями. Использование препарата сравнивали с плацебо. В группе лечения нирапарибом медиана времени до прогрессирования составила 21 мес. против 5,5 мес. на плацебо, при наличии BRCA мутаций - 9,3 мес. против 3,9 мес. соответственно. В подгруппе больных с недостаточностью репарации гомологичной рекомбинации ДНК (Homologous Recombination Deficiency, HRD) - 12,9 мес. против 3,8 мес. соответственно. Токсичность была преимущественно гематологической. Это исследование значительно расширяет возможности PARP-ингибиторов в лечении рака яичников.
Источник цитирования: http://www.rosoncoweb.ru/news/oncology/2017/04/19/
Автор цитируемого текста: профессор Любовь Юрьевна Владимирова, Ростовский научно-исследовательский онкологический институт, Ростов-на-Дону.
Вот такие у нас скромные новости за один год. А за несколько лет я уже не возмусь в одном посте написать. И в одном разговоре. Поэтому далее всех с вопросом "что у нас нового" планирую отправлять сюда :)