5 б Раз-Раз "Очень бешенным зомби простреливают мозг". часть 1
Сцена раз.
Темно. Разве что в заду бывает темнее. Еще музыка такая… ммм.. неприятная, жуткая такая музыка. Что едва не обделаешься от страха. И еще, фиг поймешь, где все происходит. Вдруг раз и свет.
Вот ниоткуда просто зажегся, прямо вспыхнул, и все тут. Взял и осветил кого-то. А этот кто-то тоже жуткий какой-то непривычный. И не сразу поймешь, что не так. А дело в том, что он стоит: голову опустил, и не двигается. Будто стоя спит. И совсем не шевелится. Вдруг замечаешь, что руки-то у него в крови и ноги как-то вывернуты и сам хрипит жутко. Оп! Голова поднимается. Но глаза отказываются верить. Неужели? Да не может быть, не бывает такого!
Теперь совершенно точно понимаешь, что не так. Не человек это вовсе, а настоящий «живой труп» или зомби - если в одно слово.
Он медленно поднимает руки, завывает, как мощный ветер, и шагает. Шагает, шагает, шагает, прямо на тебя! Страшно? А музыка-то не смолкает, напротив - только обороты набирает. Тут еще и свет мигать начинает. Блямц. Блямц. Блямц, блямц… Будто вот-вот лампа перегорит. Расстояние уменьшается, уменьшается, уменьшается….и…
Музыка смолкает. Только зомби похрипывает себе, будто «Металлику» насвистывает.
За спиной возникает ВЕРРБЛЮД, в руках ружьишко. В мгновение оценивает ситуацию, вскидывает ружьишко и окликает Зомби.
Верблюд: Эй, красавчик!
Зомби оборачивается и с удивлением смотрит на Верблюда. Тот широко улыбается и манит зомби, как ребенка, пальцем.
Верблюд: Иди сюда, родной сказку расскажу!
Зомби послушно ковыляет к Верблюду. Тот дожидается, когда зомби подходит практически вплотную, наклоняется, пробегает под его руками и, оказавшись за спиной противника, отвешивает ему смачный пинок. Зомби летит вперед и падает на землю. Вслед за этим следует выстрел, простреливающий дряблый мозг зомби.
Зомби трясется в конвульсиях, явно не желая покидать эту грешную землю. Верблюд делает еще один выстрел, усмиряющий зомби. Тишина. Только свет по-прежнему мигает.
Верблюд перезаряжает ружье.
Верблюд: Вот такая вот сказочка! Спи спокойно, красавчик!
Верблюд прислушивается. Не хрипит ли еще кто поблизости, вскидывает ружье, осторожно обходит территорию, останавливается.
Верблюд: Когда в город пришли зомби, я понял три вещи: жизнь стоит того, чтобы жить; нужно постоянно оглядываться, ибо враг довольно подлый и не прочь напасть на тебя сзади; и третье - зомби, они как, кролики, мать их, плодятся со скоростью света!
Слышен какой-то шорох, хрипы и прочие неприятные звуки. Будто ты в туберкулезном центре оказался, ну или в любом доме престарелых. Еще и ветерок такой легкий пробежал, словно чье-то ледяное дыхание. Тут свет вновь засиял, монтер что ли пришел или то Божественное сияние.
Верблюд оборачивается и видит - епты этих Зомби, как собак не резанных. И все руки тянут, спешат-ковыляют, так и норовят оторвать голову и сожрать твой уникальный мозг.
Фиг вам, гребанные Зомби! Русские не сдаются. Верблюд вскидывает ружьишко.
Верблюд (поет): Дорогие мои, Зомбаки,
Дайте я вас сейчас расцелую,
Дорогие мои зомбаки,
Мы еще, мы еще повоюем.
Зомби останавливаются, прислушиваются к песне. Даже хрипы потише становятся.
Верблюд: Все зомби обожают народное творчество. Тупые, как боты. (Зомби) Ну, че, смотрите, придурки, пойдемте самоубиваться!
Верблюд уходит, постоянно оглядываясь. Зомби послушно ковыляют за ним. Словно он укротитель с дудочкой, а Зомби - послушные змеи.
Верблюд: Ручная граната - для сына, для брата! Для папы, для мамы - семейства Абамы! Шикарная вещь и работает безотказно!
Верблюд исчезает из виду, увел подальше бешенных Зомби, кто знает, что за сюрприз он им приготовил. Секунда, вторая, третья!
Ба-бах! - гремит где-то неподалеку. Вот и сюрприз - нет больше Зомби. Ручная граната - работает безотказно.
И снова звучит музыка. Но другая уже более приятная. Откуда взялась? Непонятно. Но раз появилась, значит, есть откуда.
И вот Верблюд тяжелым шагом выходит из темноты. Проходит немного вперед, садится. Лицо такое спокойное, такое умиротворенное, словно ангелов видел.
Верблюд: Детство. Был слабым болезненным ребенком и до 7 лет воспитывали бабка с дедом. Потом родители забрали к себе, пошел в школу, но уже через два месяца попал в больницу, где пролежал долгое время с ужасно звучащим диагнозом: «хронический двусторонний необструктивный пиелонифрит». Что это такое - не знал, но судя по названию, понимал, что штука серьезная.
Мать считала, что достался ей в наказание за ее бурную бесбашенную молодость. Отец постоянно пропадал на работе, казалось, что в тот день, когда родился, для него было важнее то, что в его конторе пропали все дыроколы. Какая глупость, как могут пропасть 24 дырокола одновременно?
Короче не любили меня. Такое бывает. Ну, и я соответственно, к миру относился по-особенному: любил скакалку - прыгал, как заведенный, и ни с кем не общался. В десять и вовсе замолчал и промолчал ровно три года, потом стало скучно.
В детстве вообще все было скучным, кроме двустволки деда.
Верблюд с нежностью гладит двустволку.
Верблюд: В этой жизни дед любил всего две вещи: смотреть хоккей и свою верную двустволку. Когда заканчивался чемпионат, он брал ружье, уходил в лес и отстреливал лосей и зайцев. Дед не любил ни тех ни других. Возвращался он через несколько дней уставший, но счастливый, клал двустволку рядом с собой и засыпал крепким десятичасовым сном.
Лоси затоптали прадеда, а зайцы невольно помогали немцам не умереть от голода во время великой отечественной. Немцев дед ненавидел. Он дошел до самого Берлина и прославился, как самый рьяный и безжалостный истребитель фашисткой армии. Его так и прозвали «истребитель».
9 мая 1945 года был для него печальным днем. Дед сел напротив Рейхстага и заплакал, он больше не знал, куда себя деть.
Дед вернулся домой со своей двустволкой и целым мешком патронов. «Трофейных», как он всегда говорил.
Бабка изменила Деду, в чем ему и призналась. Дед не стал ее наказывать, сам не раз грешил за долгие 4 года. Они жили вместе до самой смерти.
Осторожно выходит Жираф. Тихо-тихо, чтобы не беспокоить Верблюда. Садится неподалеку, слушает.
Верблюд: Позже дед учил меня стрелять.
- Запомни главное правило; не ссы, и все получится.
Раза с тридцатого получилось. Увидев это, Дед растрогался.
- Когда я умру, пацан, двустволку заберешь себе! Храни ее, как «Капитал» Маркса. Я мог бы оставить тебе дом, но на черта тебе дом, когда у тебя есть ружье? С ним у тебя будет и дом, и все, что пожелаешь. Живи, пацан, и помни деда.
После чего он вытолкнул меня на улицу с ружьем и порядком опустевшим мешком патронов, облил дом бензином и поджог.
Пауза. Верблюд молчит, обдумывая свои слова.
Верблюд: Больше я не видел деда. Даже не был на его могиле.
Жираф: Какая трогательная история! Сейчас описаюсь просто от сострадания.
Верблюд резко оборачивается, видит Жирафа, вскакивает. Музыка умолкает, видимо, не нужна больше.
Верблюд: Жираф!
Жираф: Верблюд! (Пауза) Хорош, тоску нагонять.
Верблюд: Вы не знаете Жирафа. Ну, конечно, откуда вам знать Жирафа. Он же тоже с закидонами. Долбанный кинофрик.
Жираф: Да пошел ты!
Верблюд: Я раньше тоже его не знал, пока…
Жираф: Ну, давай, расскажи в сотый раз, как мы с тобой познакомились! Это же жуть, как интересно.
Верблюд: И расскажу, пусть потомки знают своих героев, мы в конце концов, одни на этой планете в Зомбаков не превратились.
Жираф: В живых трупов! Сколько раз тебе говорить, не уподобляйся этому американскому быдлу! В живых трупов!
Верблюд: Мне Зомбаки - больше нравится.
Верблюд отходит в сторону, оглядывается назад.
Верблюд: А познакомились мы в магазине. Я как обычно сидел без дела, слушал Гайдна и читал Стивена Кинга.
Играет музыка. Гайдн. Кто же еще? Не «Максим» же.
Верблюд: И тут зашел он, огляделся, подмигнул мне, и, подойдя к дискам с фильмами Ларса Фон Триера, расстегнул ширинку и начал поливать их толстой убойной струей. Я, естественно, впал в ступор.
Жираф показывает пантомиму, как он заходит в магазин, подмигивает Верблюду и т.д.
Верблюд: Эй, парень, ты шизанулся? Какова хрена ты делаешь?
Жираф: Ничего не поделаешь, терпеть не могу Ларса Фон Триера. Гребанный ботан! И все фильмы его стоят того, чтобы на них мочились. Жаль, что я всего час назад навалил огромную кучу в сортире Макдональдса, я бы сделал это с превеликим удовольствием сейчас.
Верблюд: Да ты ненормальный!
Жираф ухмыляется и продолжает свою пантомиму.
Верблюд: Т ы ненормальный!
Жираф: Вместо жалких реплик, лучше присоединяйся! Ну, давай, парень! По глазам же вижу, что ты и сам готов порвать старика Ларса на Британский флаг.
Верблюд с трудом удерживает себя, чтобы не присоединиться к Жирафу, который, закончив свое дело, разворачивается и идет к воображаемому выходу. Лицо Верблюда вытягивается от удивления. Жираф останавливается, поворачивается, довольно хохочет.
Жираф: Что, смотришь? Думал, я счас свалю? Ха, парень, ты бы видел свою рожу, фотошоп отдыхает!
Верблюд: Зачем… Зачем ты обо… обмочил диски?
Жираф: Ну, и тупица же ты… Я же сказал, что терпеть не могу Ларса фон Триера.
Верблюд: И что мне теперь с ними делать?
Жираф: Да ничего, высохнут - втюхаешь кому-нибудь. А еще лучше - выкинь их на помойку. Да, парень, тебе следует поступить именно так - выброси их.
Верблюд: Так они стоят больше, чем моя зарплата.
Жираф: Ну, с этим никаких проблем! (улыбается, протягивает Верблюду две крупных купюры) Теперь выбросишь?
Верблюд: Гавно-вопрос.
Жираф: Слушай, парень, тебе не надоело тут тухнуть?
Верблюд: Ну, это же моя работа…
Жираф: Вату катать - вот твоя работа! Поперли лучше «Славных ублюдков» Тарантиныча заценим!
Верблюд: Круто А как же магазин?
Жираф: Не смеши меня, братан. Готов поспорить, что я единственный посетитель за последние две, а то и три недели.
Верблюд: Ну, вообще-то, да. Ладно, черт с ней, с этой ватой, пойдем наслаждаться миром киноискусства!
Жираф: Вот это - правильное решение! Парень, ты начинаешь мне нравиться! Тим.
Верблюд: А я думал - Жираф!
Жираф: Ха-ха! Смешно! Тогда ты будешь Верблюд!
Жираф протягивает руку Верблюду. Тот с опаской смотрит на нее.
Жираф: Ах, да, совсем забыл, ты же небось неженка!
Жираф обтирает руку об штанину и протягивает Верблюду. Рукопожатие.
Темно. Разве что в заду бывает темнее. Еще музыка такая… ммм.. неприятная, жуткая такая музыка. Что едва не обделаешься от страха. И еще, фиг поймешь, где все происходит. Вдруг раз и свет.
Вот ниоткуда просто зажегся, прямо вспыхнул, и все тут. Взял и осветил кого-то. А этот кто-то тоже жуткий какой-то непривычный. И не сразу поймешь, что не так. А дело в том, что он стоит: голову опустил, и не двигается. Будто стоя спит. И совсем не шевелится. Вдруг замечаешь, что руки-то у него в крови и ноги как-то вывернуты и сам хрипит жутко. Оп! Голова поднимается. Но глаза отказываются верить. Неужели? Да не может быть, не бывает такого!
Теперь совершенно точно понимаешь, что не так. Не человек это вовсе, а настоящий «живой труп» или зомби - если в одно слово.
Он медленно поднимает руки, завывает, как мощный ветер, и шагает. Шагает, шагает, шагает, прямо на тебя! Страшно? А музыка-то не смолкает, напротив - только обороты набирает. Тут еще и свет мигать начинает. Блямц. Блямц. Блямц, блямц… Будто вот-вот лампа перегорит. Расстояние уменьшается, уменьшается, уменьшается….и…
Музыка смолкает. Только зомби похрипывает себе, будто «Металлику» насвистывает.
За спиной возникает ВЕРРБЛЮД, в руках ружьишко. В мгновение оценивает ситуацию, вскидывает ружьишко и окликает Зомби.
Верблюд: Эй, красавчик!
Зомби оборачивается и с удивлением смотрит на Верблюда. Тот широко улыбается и манит зомби, как ребенка, пальцем.
Верблюд: Иди сюда, родной сказку расскажу!
Зомби послушно ковыляет к Верблюду. Тот дожидается, когда зомби подходит практически вплотную, наклоняется, пробегает под его руками и, оказавшись за спиной противника, отвешивает ему смачный пинок. Зомби летит вперед и падает на землю. Вслед за этим следует выстрел, простреливающий дряблый мозг зомби.
Зомби трясется в конвульсиях, явно не желая покидать эту грешную землю. Верблюд делает еще один выстрел, усмиряющий зомби. Тишина. Только свет по-прежнему мигает.
Верблюд перезаряжает ружье.
Верблюд: Вот такая вот сказочка! Спи спокойно, красавчик!
Верблюд прислушивается. Не хрипит ли еще кто поблизости, вскидывает ружье, осторожно обходит территорию, останавливается.
Верблюд: Когда в город пришли зомби, я понял три вещи: жизнь стоит того, чтобы жить; нужно постоянно оглядываться, ибо враг довольно подлый и не прочь напасть на тебя сзади; и третье - зомби, они как, кролики, мать их, плодятся со скоростью света!
Слышен какой-то шорох, хрипы и прочие неприятные звуки. Будто ты в туберкулезном центре оказался, ну или в любом доме престарелых. Еще и ветерок такой легкий пробежал, словно чье-то ледяное дыхание. Тут свет вновь засиял, монтер что ли пришел или то Божественное сияние.
Верблюд оборачивается и видит - епты этих Зомби, как собак не резанных. И все руки тянут, спешат-ковыляют, так и норовят оторвать голову и сожрать твой уникальный мозг.
Фиг вам, гребанные Зомби! Русские не сдаются. Верблюд вскидывает ружьишко.
Верблюд (поет): Дорогие мои, Зомбаки,
Дайте я вас сейчас расцелую,
Дорогие мои зомбаки,
Мы еще, мы еще повоюем.
Зомби останавливаются, прислушиваются к песне. Даже хрипы потише становятся.
Верблюд: Все зомби обожают народное творчество. Тупые, как боты. (Зомби) Ну, че, смотрите, придурки, пойдемте самоубиваться!
Верблюд уходит, постоянно оглядываясь. Зомби послушно ковыляют за ним. Словно он укротитель с дудочкой, а Зомби - послушные змеи.
Верблюд: Ручная граната - для сына, для брата! Для папы, для мамы - семейства Абамы! Шикарная вещь и работает безотказно!
Верблюд исчезает из виду, увел подальше бешенных Зомби, кто знает, что за сюрприз он им приготовил. Секунда, вторая, третья!
Ба-бах! - гремит где-то неподалеку. Вот и сюрприз - нет больше Зомби. Ручная граната - работает безотказно.
И снова звучит музыка. Но другая уже более приятная. Откуда взялась? Непонятно. Но раз появилась, значит, есть откуда.
И вот Верблюд тяжелым шагом выходит из темноты. Проходит немного вперед, садится. Лицо такое спокойное, такое умиротворенное, словно ангелов видел.
Верблюд: Детство. Был слабым болезненным ребенком и до 7 лет воспитывали бабка с дедом. Потом родители забрали к себе, пошел в школу, но уже через два месяца попал в больницу, где пролежал долгое время с ужасно звучащим диагнозом: «хронический двусторонний необструктивный пиелонифрит». Что это такое - не знал, но судя по названию, понимал, что штука серьезная.
Мать считала, что достался ей в наказание за ее бурную бесбашенную молодость. Отец постоянно пропадал на работе, казалось, что в тот день, когда родился, для него было важнее то, что в его конторе пропали все дыроколы. Какая глупость, как могут пропасть 24 дырокола одновременно?
Короче не любили меня. Такое бывает. Ну, и я соответственно, к миру относился по-особенному: любил скакалку - прыгал, как заведенный, и ни с кем не общался. В десять и вовсе замолчал и промолчал ровно три года, потом стало скучно.
В детстве вообще все было скучным, кроме двустволки деда.
Верблюд с нежностью гладит двустволку.
Верблюд: В этой жизни дед любил всего две вещи: смотреть хоккей и свою верную двустволку. Когда заканчивался чемпионат, он брал ружье, уходил в лес и отстреливал лосей и зайцев. Дед не любил ни тех ни других. Возвращался он через несколько дней уставший, но счастливый, клал двустволку рядом с собой и засыпал крепким десятичасовым сном.
Лоси затоптали прадеда, а зайцы невольно помогали немцам не умереть от голода во время великой отечественной. Немцев дед ненавидел. Он дошел до самого Берлина и прославился, как самый рьяный и безжалостный истребитель фашисткой армии. Его так и прозвали «истребитель».
9 мая 1945 года был для него печальным днем. Дед сел напротив Рейхстага и заплакал, он больше не знал, куда себя деть.
Дед вернулся домой со своей двустволкой и целым мешком патронов. «Трофейных», как он всегда говорил.
Бабка изменила Деду, в чем ему и призналась. Дед не стал ее наказывать, сам не раз грешил за долгие 4 года. Они жили вместе до самой смерти.
Осторожно выходит Жираф. Тихо-тихо, чтобы не беспокоить Верблюда. Садится неподалеку, слушает.
Верблюд: Позже дед учил меня стрелять.
- Запомни главное правило; не ссы, и все получится.
Раза с тридцатого получилось. Увидев это, Дед растрогался.
- Когда я умру, пацан, двустволку заберешь себе! Храни ее, как «Капитал» Маркса. Я мог бы оставить тебе дом, но на черта тебе дом, когда у тебя есть ружье? С ним у тебя будет и дом, и все, что пожелаешь. Живи, пацан, и помни деда.
После чего он вытолкнул меня на улицу с ружьем и порядком опустевшим мешком патронов, облил дом бензином и поджог.
Пауза. Верблюд молчит, обдумывая свои слова.
Верблюд: Больше я не видел деда. Даже не был на его могиле.
Жираф: Какая трогательная история! Сейчас описаюсь просто от сострадания.
Верблюд резко оборачивается, видит Жирафа, вскакивает. Музыка умолкает, видимо, не нужна больше.
Верблюд: Жираф!
Жираф: Верблюд! (Пауза) Хорош, тоску нагонять.
Верблюд: Вы не знаете Жирафа. Ну, конечно, откуда вам знать Жирафа. Он же тоже с закидонами. Долбанный кинофрик.
Жираф: Да пошел ты!
Верблюд: Я раньше тоже его не знал, пока…
Жираф: Ну, давай, расскажи в сотый раз, как мы с тобой познакомились! Это же жуть, как интересно.
Верблюд: И расскажу, пусть потомки знают своих героев, мы в конце концов, одни на этой планете в Зомбаков не превратились.
Жираф: В живых трупов! Сколько раз тебе говорить, не уподобляйся этому американскому быдлу! В живых трупов!
Верблюд: Мне Зомбаки - больше нравится.
Верблюд отходит в сторону, оглядывается назад.
Верблюд: А познакомились мы в магазине. Я как обычно сидел без дела, слушал Гайдна и читал Стивена Кинга.
Играет музыка. Гайдн. Кто же еще? Не «Максим» же.
Верблюд: И тут зашел он, огляделся, подмигнул мне, и, подойдя к дискам с фильмами Ларса Фон Триера, расстегнул ширинку и начал поливать их толстой убойной струей. Я, естественно, впал в ступор.
Жираф показывает пантомиму, как он заходит в магазин, подмигивает Верблюду и т.д.
Верблюд: Эй, парень, ты шизанулся? Какова хрена ты делаешь?
Жираф: Ничего не поделаешь, терпеть не могу Ларса Фон Триера. Гребанный ботан! И все фильмы его стоят того, чтобы на них мочились. Жаль, что я всего час назад навалил огромную кучу в сортире Макдональдса, я бы сделал это с превеликим удовольствием сейчас.
Верблюд: Да ты ненормальный!
Жираф ухмыляется и продолжает свою пантомиму.
Верблюд: Т ы ненормальный!
Жираф: Вместо жалких реплик, лучше присоединяйся! Ну, давай, парень! По глазам же вижу, что ты и сам готов порвать старика Ларса на Британский флаг.
Верблюд с трудом удерживает себя, чтобы не присоединиться к Жирафу, который, закончив свое дело, разворачивается и идет к воображаемому выходу. Лицо Верблюда вытягивается от удивления. Жираф останавливается, поворачивается, довольно хохочет.
Жираф: Что, смотришь? Думал, я счас свалю? Ха, парень, ты бы видел свою рожу, фотошоп отдыхает!
Верблюд: Зачем… Зачем ты обо… обмочил диски?
Жираф: Ну, и тупица же ты… Я же сказал, что терпеть не могу Ларса фон Триера.
Верблюд: И что мне теперь с ними делать?
Жираф: Да ничего, высохнут - втюхаешь кому-нибудь. А еще лучше - выкинь их на помойку. Да, парень, тебе следует поступить именно так - выброси их.
Верблюд: Так они стоят больше, чем моя зарплата.
Жираф: Ну, с этим никаких проблем! (улыбается, протягивает Верблюду две крупных купюры) Теперь выбросишь?
Верблюд: Гавно-вопрос.
Жираф: Слушай, парень, тебе не надоело тут тухнуть?
Верблюд: Ну, это же моя работа…
Жираф: Вату катать - вот твоя работа! Поперли лучше «Славных ублюдков» Тарантиныча заценим!
Верблюд: Круто А как же магазин?
Жираф: Не смеши меня, братан. Готов поспорить, что я единственный посетитель за последние две, а то и три недели.
Верблюд: Ну, вообще-то, да. Ладно, черт с ней, с этой ватой, пойдем наслаждаться миром киноискусства!
Жираф: Вот это - правильное решение! Парень, ты начинаешь мне нравиться! Тим.
Верблюд: А я думал - Жираф!
Жираф: Ха-ха! Смешно! Тогда ты будешь Верблюд!
Жираф протягивает руку Верблюду. Тот с опаской смотрит на нее.
Жираф: Ах, да, совсем забыл, ты же небось неженка!
Жираф обтирает руку об штанину и протягивает Верблюду. Рукопожатие.