63. Мария Ботева. Сценарий "Митрополит". Часть 4.
1 часть: http://drama-talks.livejournal.com/169089.html
2 часть: http://drama-talks.livejournal.com/183806.html
3 часть: http://drama-talks.livejournal.com/202825.html (в этой части есть изменения)
14.
- Валер, ты число тринадцать любишь? - спрашивает Алёна.
- Ну… Мне всё равно, - отвечает он.
- Я тебе тринадцать пельменей сварила.
Алёна и Валера сидят на кухне у Воронеллы, Алёна накладывает Валере пельмени. Наливает чай.
- А ты-то? Не ешь? - спрашивает Валера.
- Я чай. Долго ей ещё болеть?
- По-хорошему - надо ей в центр, в ту больницу. Можно и у нас лежать, но там холодно. Так что придётся сюда ходить, к вам. Сам буду ходить. Уколы. Может, капельницы, если библиотекарь привезёт.
- Ей бы не надо уколов, Валерий Владимирович, - говорит Алёна и лезет ложкой в мёд.
- Как это? - Валера удивляется, - Почему?
- Ну… - Алёна намазывает мёд на хлеб, - ну… Не надо. Она ведь челдонка. Может, им нельзя. Может, их надо просто салом мазать. Или мёдом. Как раньше.
- Так, Алёна, - Валера положил вилку с пельменем на стол, - Что значит - мазать салом? Где ты этого понабралась? А?
- Тише-тише, - испугалась Алёна, - все так говорят. Мамка говорит, челдоны всегда так лечились. Ещё в бубны стучали…
- Так. Ты только молчи. Я поем. Я поем, всё тебе объясню, я так не могу, я так подавлюсь! Нет, придумают, - затараторил Валера, - бубны, сало, мёд. Что ещё? Козьи потроха? Или что?! Нет, ты меня доведёшь! Ты говорила - отличница?
- Ударница…
- Ударница? Что вы там проходите, биологию проходите, естествознание проходите? Может быть, медицину? Может, вы там в бубен стучите? А?
Алёна сидит, молчит, по лицу текут слёзы. Валера говорит:
- Сало!...
Снова оба молчат.
- Ладно, давай чай пить, - говорить Валера.
- Остыл уже… - Алёна встаёт, зажигает газ, ставит чайник.
Валера сидит, жуёт пельмени. Говорит:
- Ты вот что знай, ты ещё маленькая, поэтому я тебя прощаю, но ты знай: все люди одинаковые. Поняла? Это я как врач говорю тебе.
- Поняла, - говорит Алёна, выключает газ, наливает чай Валере, двигает к нему ближе сахарницу: - сахар. Мне в школу…
- Алёна! Человек - это стеклянный сосуд! Его очень легко разбить, но потом так трудно склеить, - говорит Валера, - Будешь за тёткой ходить, делать всё как надо, поняла? Я освобождение тебе напишу, посидишь, ничего. Никаких бубнов.
- Ну, я думала… Мамка говорит, у челдонов бабы курят, и зубы жёлтые. Ноги в шкурах.
- Так это унты, - объясняет ей Валера, - это сапоги. И вообще - это ханты.
- А Воронелла кто?
- Не знаю, откуда мне знать? Да какая разница? Радуйся, что она трубку не курит, ноги не волосатые… Читать только не умеет…
- Это она год как разучилась, раньше могла. А как это - Воронелла челдонка, а мамка моя - русская?
- Жизнь такая, Алён. Пойдём, посмотрим на наш лазарет.
В комнате Валера, Алёна, Воронелла на кровати, Даниил на своей кровати - полусидя, привален на подушки.
- Форточку, Алёна, надо открывать, каждый день, - говорит Валера, - по крайней мере по полчаса утром и вечером.
Звонок в дверь, Алёна уходит открывать, Валера открывает форточку, потом берёт градусник. Заходит Антонина, говорит Валере:
- Ну, как?
- Сейчас всё узнаем, - врач ставит градусник Воронелле, - слушай, от тебя пахнет, да?
- Ну уж, пахнет, ну уж, - смущается Антонина, - я топить пришла, дай фонарик, Алён.
Алёна достаёт фонарь, Тоня уходит.
- Я думал, она тоже бросила, - говорит Валера, трогает лоб Воронеллы, - Знаешь, как смотреть температуру на градуснике? Каждый раз будешь мне звонить, говорить, что на градуснике.
- Как у неё болезнь называется? - спрашивает Алёна.
- Да какая болезнь? - Пьянство. Вот, видишь, тридцать восемь, видишь, ртуть прошла меточку? И дальше - считай деления. Сколько?
- Тридцать восемь и пять, - говорит Алёна, - да?
В прихожей шум - Антонина принесла дрова, возится с печью. Кричит из коридора:
- Дочка, вот ты умная, по природе у тебя что? Пять?
- Пять, - отвечает Алёна негромко. Тоня не слышит, продолжает:
- Тогда скажи мне! Там на дровах я видела бабочку только что! Заметь, ноябрь! Это что - это шутка природы? Или это что? А?
Валера считает пульс у Воронеллы, смотрит в глаза Даниилу, потом Воронелле, потом считает пульс у Даниила, потом что-то ещё делает медицинское, словом, некогда вздохнуть. Алёна внимательно смотрит, что делает Валера, тоже подходит и считает пульс, шевелит губами.
- Капельницу бы, - бормочет он, - ты ещё на часы смотри, на секундную стрелку. Поняла? Полминуты пройдёт, можно пальцы с пульса убрать. Поняла? Потом умножаешь на два. Записываешь. Говоришь мне. Поняла?
Алёна кивает.
- Сейчас всё протопится, пойдём домой! Слышишь? - кричит из коридора Антонина.
Алёна схватила Валеру за рукав, шепчет ему:
- Я не хочу с ней, я лучше здесь.
Валера кивает головой. Говорит в коридор:
- Это ошибка природы. Слышишь?
Антонина появляется в дверях. Смотрит на Валеру, спрашивает:
- Кто? Кто - ошибка?
- Бабочка в ноябре. Ошибка, - отвечает Валера.
Снова кто-то звонит в дверь. Тоня открывает, заходит Виталик. Она говорит:
- Оп-па! Фильм «Наша жизнь в большой семье», серия тринадцать! Ты откуда взялся, дружок?! Ошибка природы!
- Я… З-за тобой… Темно, а тебя нет и нет. Нет и нет. Х-х-холодно, - объясняет Виталик.
- Я? А я не пойду! У меня тут дочка! - кричит Антонина. Валера выходит в коридор, говорит спокойно:
- Потише. Тут больные. Уходите.
- А ты кто? - кричит Тоня.
- Я этому больному! Да я ему! - Виталик рвётся в комнату, - Объясню, всё, объясню. Он на неё смотрит!
Валера хватает Виталика за руки, наклоняется, говорит прямо в ухо, тихо и чётко:
- Плюну в ухо.
- А? - не понимает Виталик.
- Плюну в ухо, - так же точно повторяет Валера.
Виталик сползает по стене на пол, плачет, размазывает слёзы кулаками.
- Ах, ты!.. - кричит Тоня на Валеру, дёргает Виталика за руку: - Пойдём! Вставай! Алёна, ты где? Ты с нами? - озирается по сторонам. Поднимает Виталика, выталкивает его за дверь, берёт пару поленьев, говорит:
- Мы тебя ждём. Всё, я сказала!
Уходит, хлопает дверью.
- Он же бросил… - говорит Алёна.
15.
Алёна смотрит в окно, что-то бормочет. Прислушаемся и услышим, что это у неё молитва:
- Пусть они будут здоровыми. Пусть они будут здоровыми. Ну прошу тебя, пусть они будут здоровыми.
За окном идёт Андрей, у него в одной руке сумке, под мышкой кочан капусты. Алёна увидела его, вскрикнула, стучит в окно, машет рукой. Андрей услышал, кивает головой. Оба улыбаются. Алёна идёт в коридор открывать дверь.
Потом вместе с Андреем они идут на кухню.
- Напёк? - спрашивает Алёна, ставит чайник на плиту.
- Говорил же! - Андрей сияет, - как там Воронелла?
- Температура всё держится, Валера ставит уколы, а я вот думаю: не надо так часто форточку открывать. А?
- Валера, вообще-то, опытный… - сомневается Андрей.
- Вот как раз ничего к чаю нет, пирогов поедим.
- А монашек? - спрашивает Андрей.
- А монашек хорошо, улыбается на обе стороны, двумя руками крестится, - рассказывает Алёна, - ест хорошо. Вот сейчас его пирогами угостим!
- Чайник, - говорит Андрей.
Наливают чай, пьют, едят пироги.
- Очень вкусно, я думала, капуста замёрзла, сладкая, нет, можно мамке понесу немного? - спрашиваетАлёна.
- Как - мамке? - Андрей удивляется.
- У неё даже дров нету, у нас берёт. Ей митрополит разрешает. И Воронелла.
Алёна в комнате в белом медицинском халате, без тапок. На шее у неё трубочка-фонендоскоп, в кармане градусник в футляре. Дверь в комнату закрыта, кто-то стучит.
- Войдите, - говорит Алёна.
Андрей открывает дверь.
- Нет-нет, - Алёна не пускает его, - в тапках сюда нельзя. И без халата не пущу, вот, наденьте, обязательно.
- Ты чего, Алён… - удивляется Андрей.
- Я уже девять лет Алёна. У нас тут больница, - объясняет она, - я медсестра. Посетитель, готовы? Правила: в сторону больных не дышать, халат не снимать, много с ними не разговаривать. Вы к кому?
- Алён, да ладно тебе, - говорит Андрей.
- К кому? - спрашивает она, - Если просто так, выходите.
- К Воронелле. Игоревне.
- К Воронелле нельзя. Только к митрополиту. Вы благословите, митрополит? - спрашивает она.
Даниил улыбается, кивает головой, левой рукой держит правую, тянет к Андрею.
Андрей садится на кровать рядом с монахом.
- Нет, нет, не сюда, вот вам стул, пожалуйста, - поправляет Алёна.
- Ну, ты, Алён… Ну, вообще… - Андрей садится на стул рядом с кроватью, смотрит на Даниила, спрашивает: - Ну, как, брат?
Даниил улыбается, Алёна подходит, берёт его руку, ищет пульс, Андрею даёт будильник, говорит:
- Засеки полминуты.
Считает пульс, шевелит губами.
- Всё, - командует Андрей, - полминуты.
- Плоховато… - качает головой Алёна, - ладно, не буду вас отвлекать, общайтесь.
Андрей смотрит на Даниила. Алёна звонит по телефону. Говорит:
- Алё! Мне Валерия Владимировича. Валера? Пульс митрополита - 49 за полминуты. Да! Сорок девять! Температура? Сейчас померяю! Перезвонить или будешь ждать? Ладно.
Кладёт трубку. Поворачивается к Андрею, спрашивает:
- Ну, как? Общаетесь?
Ставит Воронелле градусник.
Андрей смотрит на Даниила, говорит:
- Ну, так что? Как ты?
Даниил улыбается, мычит:
- О-о-о!
- Это значит - хорошо, - объясняет Алёна.
- Я понял, - говорит Андрей, потом снова поворачивается к монаху: - Как кормёжка? Ничего, да? Я вот пирогов принёс!
- О-о-о! - мычит Даниил, - А-и-а!
- Да ничего, на здоровье, ешь, поправляйся!
Монах левой рукой загибает на правой руке два пальца, показывает Алёне и Андрею три пальца, трясёт рукой. Мычит:
- Ы! Ы!
- А это чё, Алён? Три пирога ему надо? - не понимает Андрей, смотрит на Даниила, кричит: - Да хоть четыре!
- Нет, это он говорит, три месяца более уже, - поправляет Алёна.
- Э! Э! - мычит Даниил.
- Ты чего, меньше! Его когда привезли? Меньше!
- Привезли меньше, а болеет больше. Да?
- Э! - мычит Даниил, мотает головой. Снова трясёт рукой: - Ы!
- Да чего три-то? - разволновался Андрей, - чего три?
- Это у нас с ним будет трое детей, - говорит слабым голосом Воронелла.
- Че-го?! - оборачивается к нему Андрей.
- Че-го? - вскрикнула Алёна.
- О! О! - мычит Даниил.
- Так, больная, - быстро успокоилась Алёна, - вам разрешали говорить?
- А я не спрашивала, - говорит Воронелла.
Все молчат. Потом больная говорит:
- Ну чего, убрал капусту?
- Ага, - отвечает Андрей.
- Давай пирогов тогда. Я рябину поставила, настойку, но тебе не дам. Пока рано. А ты, Алёнка, неси-ка мне простую рябину, она под окном в холодильнике. Буду сама лечиться, по-челдонски. По-нашему.
- Баб, Валера говорит, ты русская настоящая, а не челдонка. Тебе уколы надо. Ну-ка, какая температура?
Берёт градусник. Набирает номер.
- Валерий Владимирович? Алё! Это я. Тридцать восемь и примерно три! Да. Нет. Быстрей иди колоть, она рябину просит! Да! И детей, говорит, будет трое! Угу.
Кладёт трубку, смотрит на Воронеллу. Говорит:
- Это жар.
16.
В Таболянах идёт научно-практическая конференция библиотечных работников. То есть, уже прошла конференция, библиотека закрыта, все библиотекари сдвинули столы, постелили зелёную скатерть, получился один большой стол. На нём стоят напитки - алкогольные и не алкогольные, салаты, бутерброды с колбасой, бутерброды с сыром, варёные куриные ноги. На подносах - закрытые пироги, на больших тарелках - открытые пироги с вареньем. Можно сказать, что стол - ломится.
За столом сидят библиотекари, гулянье в самом разгаре. Все что-то говорят, общаются друг с другом. Вдруг где-то появилось слово «тост». И вот то там, то тут слышно, как кто-то говорит:
- Тост!
- Тост созрел!
Встаёт полненькая румяная женщина в синем пончо, громко говорит:
- Друзья! Дорогие! У главы района созрел тост!
Со всех сторон слышится:
- О!
- Давай, Дмитрий Иваныч!
- Тост!
- Дорогие друзья! Женщины наши хорошие! - начинает Дмитрий Иванович, - Как я рад всех вас снова видеть! В то время, когда везде и всюду культура, скажем грубо, загибается, вы остаётесь на страже наших интересов - интересов нашего государства! В то время, как кое-где убавляется, кое-где ведь и прибавляется! Так? Так! Вы, наверное, все думаете, а кто это сидит рядом с главой? Так? А это, друзья, известный писатель, фольклорист, целитель, Денис Ларионов!
- Ларионов! - вскрикивает кто-то.
- Ларионов! - подтверждает Дмитрий Иванович, - собственной персоной, позвольте вам представить! Долго, долго же ваш путь, Денис, не прокладывался… не проходил через наши места! Заждались, скажем грубо. Заждались! Давайте поднимем наши бокалы за нашего дорогого гостя!
Встаёт невысокий мужчина в свитере. У него небольшая лысина, животик. Раскланивается, улыбается. Все выпивают. Дмитрий Иванович продолжает:
- Жаль, что вы приехали, когда конференция закончилась. У нас были интересные доклады, да. Цвет района! И вообще как-то… Не сезон для фольклора! Где вы собираетесь собирать?
- У бабушек, - говорит Денис, - у самоходов. Знаете, это такой пласт…
- Да знаем мы этот пласт!.. - обрывает его Дмитрий Иванович, - Кто у нас из самоходов? Лидия Васильевна!
- Так Ульяна Александровна! Но к ней гости со всей страны приехали - девяносто лет человеку, надо понимать, - улыбается Лидия Васильевна.
- Да-да, я понимаю, - говорит Денис, - вот, может, на юбилее споют? Или после…
- Ещё дочь у неё, Зинаида Игнатьевна… Но она тоже пока занята, с юбилеем. Вот после приходите.
- Это когда? - спрашивает Дмитрий Иванович.
- Дня через три, что ли…
- Ну, я за три дня ещё куда-нибудь съезжу! - обрадовался Денис.
- Оптимист, - говорит кто-то за столом.
- Дороги, Денис, у нас того… - Лидия Васильевна сказала, - трудновато будет…
- А мы на что? - вдруг крикнула Зинаида Петровна, - вытолкаем! Поехали к нам! У нас этих самоходов! Человека четыре. Сейчас… Два… Три… Точно, четыре! Мне как раз ехать, свекровь едет. Доберёмся! Вытолкаем!
За столом все притихли. Лидия Васильевна говорит тихо:
- Давно собиралась проверить, как библиотека у вас работает. Доклад хороший, надо бы своими глазами посмотреть…
- Давай, женщины, у кого лучшие доклады, езжайте тоже! Даю вам «Газель»! - сказал Дмитрий Иванович, - И вам хорошо, и мне премии не выписывать.
2 часть: http://drama-talks.livejournal.com/183806.html
3 часть: http://drama-talks.livejournal.com/202825.html (в этой части есть изменения)
14.
- Валер, ты число тринадцать любишь? - спрашивает Алёна.
- Ну… Мне всё равно, - отвечает он.
- Я тебе тринадцать пельменей сварила.
Алёна и Валера сидят на кухне у Воронеллы, Алёна накладывает Валере пельмени. Наливает чай.
- А ты-то? Не ешь? - спрашивает Валера.
- Я чай. Долго ей ещё болеть?
- По-хорошему - надо ей в центр, в ту больницу. Можно и у нас лежать, но там холодно. Так что придётся сюда ходить, к вам. Сам буду ходить. Уколы. Может, капельницы, если библиотекарь привезёт.
- Ей бы не надо уколов, Валерий Владимирович, - говорит Алёна и лезет ложкой в мёд.
- Как это? - Валера удивляется, - Почему?
- Ну… - Алёна намазывает мёд на хлеб, - ну… Не надо. Она ведь челдонка. Может, им нельзя. Может, их надо просто салом мазать. Или мёдом. Как раньше.
- Так, Алёна, - Валера положил вилку с пельменем на стол, - Что значит - мазать салом? Где ты этого понабралась? А?
- Тише-тише, - испугалась Алёна, - все так говорят. Мамка говорит, челдоны всегда так лечились. Ещё в бубны стучали…
- Так. Ты только молчи. Я поем. Я поем, всё тебе объясню, я так не могу, я так подавлюсь! Нет, придумают, - затараторил Валера, - бубны, сало, мёд. Что ещё? Козьи потроха? Или что?! Нет, ты меня доведёшь! Ты говорила - отличница?
- Ударница…
- Ударница? Что вы там проходите, биологию проходите, естествознание проходите? Может быть, медицину? Может, вы там в бубен стучите? А?
Алёна сидит, молчит, по лицу текут слёзы. Валера говорит:
- Сало!...
Снова оба молчат.
- Ладно, давай чай пить, - говорить Валера.
- Остыл уже… - Алёна встаёт, зажигает газ, ставит чайник.
Валера сидит, жуёт пельмени. Говорит:
- Ты вот что знай, ты ещё маленькая, поэтому я тебя прощаю, но ты знай: все люди одинаковые. Поняла? Это я как врач говорю тебе.
- Поняла, - говорит Алёна, выключает газ, наливает чай Валере, двигает к нему ближе сахарницу: - сахар. Мне в школу…
- Алёна! Человек - это стеклянный сосуд! Его очень легко разбить, но потом так трудно склеить, - говорит Валера, - Будешь за тёткой ходить, делать всё как надо, поняла? Я освобождение тебе напишу, посидишь, ничего. Никаких бубнов.
- Ну, я думала… Мамка говорит, у челдонов бабы курят, и зубы жёлтые. Ноги в шкурах.
- Так это унты, - объясняет ей Валера, - это сапоги. И вообще - это ханты.
- А Воронелла кто?
- Не знаю, откуда мне знать? Да какая разница? Радуйся, что она трубку не курит, ноги не волосатые… Читать только не умеет…
- Это она год как разучилась, раньше могла. А как это - Воронелла челдонка, а мамка моя - русская?
- Жизнь такая, Алён. Пойдём, посмотрим на наш лазарет.
В комнате Валера, Алёна, Воронелла на кровати, Даниил на своей кровати - полусидя, привален на подушки.
- Форточку, Алёна, надо открывать, каждый день, - говорит Валера, - по крайней мере по полчаса утром и вечером.
Звонок в дверь, Алёна уходит открывать, Валера открывает форточку, потом берёт градусник. Заходит Антонина, говорит Валере:
- Ну, как?
- Сейчас всё узнаем, - врач ставит градусник Воронелле, - слушай, от тебя пахнет, да?
- Ну уж, пахнет, ну уж, - смущается Антонина, - я топить пришла, дай фонарик, Алён.
Алёна достаёт фонарь, Тоня уходит.
- Я думал, она тоже бросила, - говорит Валера, трогает лоб Воронеллы, - Знаешь, как смотреть температуру на градуснике? Каждый раз будешь мне звонить, говорить, что на градуснике.
- Как у неё болезнь называется? - спрашивает Алёна.
- Да какая болезнь? - Пьянство. Вот, видишь, тридцать восемь, видишь, ртуть прошла меточку? И дальше - считай деления. Сколько?
- Тридцать восемь и пять, - говорит Алёна, - да?
В прихожей шум - Антонина принесла дрова, возится с печью. Кричит из коридора:
- Дочка, вот ты умная, по природе у тебя что? Пять?
- Пять, - отвечает Алёна негромко. Тоня не слышит, продолжает:
- Тогда скажи мне! Там на дровах я видела бабочку только что! Заметь, ноябрь! Это что - это шутка природы? Или это что? А?
Валера считает пульс у Воронеллы, смотрит в глаза Даниилу, потом Воронелле, потом считает пульс у Даниила, потом что-то ещё делает медицинское, словом, некогда вздохнуть. Алёна внимательно смотрит, что делает Валера, тоже подходит и считает пульс, шевелит губами.
- Капельницу бы, - бормочет он, - ты ещё на часы смотри, на секундную стрелку. Поняла? Полминуты пройдёт, можно пальцы с пульса убрать. Поняла? Потом умножаешь на два. Записываешь. Говоришь мне. Поняла?
Алёна кивает.
- Сейчас всё протопится, пойдём домой! Слышишь? - кричит из коридора Антонина.
Алёна схватила Валеру за рукав, шепчет ему:
- Я не хочу с ней, я лучше здесь.
Валера кивает головой. Говорит в коридор:
- Это ошибка природы. Слышишь?
Антонина появляется в дверях. Смотрит на Валеру, спрашивает:
- Кто? Кто - ошибка?
- Бабочка в ноябре. Ошибка, - отвечает Валера.
Снова кто-то звонит в дверь. Тоня открывает, заходит Виталик. Она говорит:
- Оп-па! Фильм «Наша жизнь в большой семье», серия тринадцать! Ты откуда взялся, дружок?! Ошибка природы!
- Я… З-за тобой… Темно, а тебя нет и нет. Нет и нет. Х-х-холодно, - объясняет Виталик.
- Я? А я не пойду! У меня тут дочка! - кричит Антонина. Валера выходит в коридор, говорит спокойно:
- Потише. Тут больные. Уходите.
- А ты кто? - кричит Тоня.
- Я этому больному! Да я ему! - Виталик рвётся в комнату, - Объясню, всё, объясню. Он на неё смотрит!
Валера хватает Виталика за руки, наклоняется, говорит прямо в ухо, тихо и чётко:
- Плюну в ухо.
- А? - не понимает Виталик.
- Плюну в ухо, - так же точно повторяет Валера.
Виталик сползает по стене на пол, плачет, размазывает слёзы кулаками.
- Ах, ты!.. - кричит Тоня на Валеру, дёргает Виталика за руку: - Пойдём! Вставай! Алёна, ты где? Ты с нами? - озирается по сторонам. Поднимает Виталика, выталкивает его за дверь, берёт пару поленьев, говорит:
- Мы тебя ждём. Всё, я сказала!
Уходит, хлопает дверью.
- Он же бросил… - говорит Алёна.
15.
Алёна смотрит в окно, что-то бормочет. Прислушаемся и услышим, что это у неё молитва:
- Пусть они будут здоровыми. Пусть они будут здоровыми. Ну прошу тебя, пусть они будут здоровыми.
За окном идёт Андрей, у него в одной руке сумке, под мышкой кочан капусты. Алёна увидела его, вскрикнула, стучит в окно, машет рукой. Андрей услышал, кивает головой. Оба улыбаются. Алёна идёт в коридор открывать дверь.
Потом вместе с Андреем они идут на кухню.
- Напёк? - спрашивает Алёна, ставит чайник на плиту.
- Говорил же! - Андрей сияет, - как там Воронелла?
- Температура всё держится, Валера ставит уколы, а я вот думаю: не надо так часто форточку открывать. А?
- Валера, вообще-то, опытный… - сомневается Андрей.
- Вот как раз ничего к чаю нет, пирогов поедим.
- А монашек? - спрашивает Андрей.
- А монашек хорошо, улыбается на обе стороны, двумя руками крестится, - рассказывает Алёна, - ест хорошо. Вот сейчас его пирогами угостим!
- Чайник, - говорит Андрей.
Наливают чай, пьют, едят пироги.
- Очень вкусно, я думала, капуста замёрзла, сладкая, нет, можно мамке понесу немного? - спрашиваетАлёна.
- Как - мамке? - Андрей удивляется.
- У неё даже дров нету, у нас берёт. Ей митрополит разрешает. И Воронелла.
Алёна в комнате в белом медицинском халате, без тапок. На шее у неё трубочка-фонендоскоп, в кармане градусник в футляре. Дверь в комнату закрыта, кто-то стучит.
- Войдите, - говорит Алёна.
Андрей открывает дверь.
- Нет-нет, - Алёна не пускает его, - в тапках сюда нельзя. И без халата не пущу, вот, наденьте, обязательно.
- Ты чего, Алён… - удивляется Андрей.
- Я уже девять лет Алёна. У нас тут больница, - объясняет она, - я медсестра. Посетитель, готовы? Правила: в сторону больных не дышать, халат не снимать, много с ними не разговаривать. Вы к кому?
- Алён, да ладно тебе, - говорит Андрей.
- К кому? - спрашивает она, - Если просто так, выходите.
- К Воронелле. Игоревне.
- К Воронелле нельзя. Только к митрополиту. Вы благословите, митрополит? - спрашивает она.
Даниил улыбается, кивает головой, левой рукой держит правую, тянет к Андрею.
Андрей садится на кровать рядом с монахом.
- Нет, нет, не сюда, вот вам стул, пожалуйста, - поправляет Алёна.
- Ну, ты, Алён… Ну, вообще… - Андрей садится на стул рядом с кроватью, смотрит на Даниила, спрашивает: - Ну, как, брат?
Даниил улыбается, Алёна подходит, берёт его руку, ищет пульс, Андрею даёт будильник, говорит:
- Засеки полминуты.
Считает пульс, шевелит губами.
- Всё, - командует Андрей, - полминуты.
- Плоховато… - качает головой Алёна, - ладно, не буду вас отвлекать, общайтесь.
Андрей смотрит на Даниила. Алёна звонит по телефону. Говорит:
- Алё! Мне Валерия Владимировича. Валера? Пульс митрополита - 49 за полминуты. Да! Сорок девять! Температура? Сейчас померяю! Перезвонить или будешь ждать? Ладно.
Кладёт трубку. Поворачивается к Андрею, спрашивает:
- Ну, как? Общаетесь?
Ставит Воронелле градусник.
Андрей смотрит на Даниила, говорит:
- Ну, так что? Как ты?
Даниил улыбается, мычит:
- О-о-о!
- Это значит - хорошо, - объясняет Алёна.
- Я понял, - говорит Андрей, потом снова поворачивается к монаху: - Как кормёжка? Ничего, да? Я вот пирогов принёс!
- О-о-о! - мычит Даниил, - А-и-а!
- Да ничего, на здоровье, ешь, поправляйся!
Монах левой рукой загибает на правой руке два пальца, показывает Алёне и Андрею три пальца, трясёт рукой. Мычит:
- Ы! Ы!
- А это чё, Алён? Три пирога ему надо? - не понимает Андрей, смотрит на Даниила, кричит: - Да хоть четыре!
- Нет, это он говорит, три месяца более уже, - поправляет Алёна.
- Э! Э! - мычит Даниил.
- Ты чего, меньше! Его когда привезли? Меньше!
- Привезли меньше, а болеет больше. Да?
- Э! - мычит Даниил, мотает головой. Снова трясёт рукой: - Ы!
- Да чего три-то? - разволновался Андрей, - чего три?
- Это у нас с ним будет трое детей, - говорит слабым голосом Воронелла.
- Че-го?! - оборачивается к нему Андрей.
- Че-го? - вскрикнула Алёна.
- О! О! - мычит Даниил.
- Так, больная, - быстро успокоилась Алёна, - вам разрешали говорить?
- А я не спрашивала, - говорит Воронелла.
Все молчат. Потом больная говорит:
- Ну чего, убрал капусту?
- Ага, - отвечает Андрей.
- Давай пирогов тогда. Я рябину поставила, настойку, но тебе не дам. Пока рано. А ты, Алёнка, неси-ка мне простую рябину, она под окном в холодильнике. Буду сама лечиться, по-челдонски. По-нашему.
- Баб, Валера говорит, ты русская настоящая, а не челдонка. Тебе уколы надо. Ну-ка, какая температура?
Берёт градусник. Набирает номер.
- Валерий Владимирович? Алё! Это я. Тридцать восемь и примерно три! Да. Нет. Быстрей иди колоть, она рябину просит! Да! И детей, говорит, будет трое! Угу.
Кладёт трубку, смотрит на Воронеллу. Говорит:
- Это жар.
16.
В Таболянах идёт научно-практическая конференция библиотечных работников. То есть, уже прошла конференция, библиотека закрыта, все библиотекари сдвинули столы, постелили зелёную скатерть, получился один большой стол. На нём стоят напитки - алкогольные и не алкогольные, салаты, бутерброды с колбасой, бутерброды с сыром, варёные куриные ноги. На подносах - закрытые пироги, на больших тарелках - открытые пироги с вареньем. Можно сказать, что стол - ломится.
За столом сидят библиотекари, гулянье в самом разгаре. Все что-то говорят, общаются друг с другом. Вдруг где-то появилось слово «тост». И вот то там, то тут слышно, как кто-то говорит:
- Тост!
- Тост созрел!
Встаёт полненькая румяная женщина в синем пончо, громко говорит:
- Друзья! Дорогие! У главы района созрел тост!
Со всех сторон слышится:
- О!
- Давай, Дмитрий Иваныч!
- Тост!
- Дорогие друзья! Женщины наши хорошие! - начинает Дмитрий Иванович, - Как я рад всех вас снова видеть! В то время, когда везде и всюду культура, скажем грубо, загибается, вы остаётесь на страже наших интересов - интересов нашего государства! В то время, как кое-где убавляется, кое-где ведь и прибавляется! Так? Так! Вы, наверное, все думаете, а кто это сидит рядом с главой? Так? А это, друзья, известный писатель, фольклорист, целитель, Денис Ларионов!
- Ларионов! - вскрикивает кто-то.
- Ларионов! - подтверждает Дмитрий Иванович, - собственной персоной, позвольте вам представить! Долго, долго же ваш путь, Денис, не прокладывался… не проходил через наши места! Заждались, скажем грубо. Заждались! Давайте поднимем наши бокалы за нашего дорогого гостя!
Встаёт невысокий мужчина в свитере. У него небольшая лысина, животик. Раскланивается, улыбается. Все выпивают. Дмитрий Иванович продолжает:
- Жаль, что вы приехали, когда конференция закончилась. У нас были интересные доклады, да. Цвет района! И вообще как-то… Не сезон для фольклора! Где вы собираетесь собирать?
- У бабушек, - говорит Денис, - у самоходов. Знаете, это такой пласт…
- Да знаем мы этот пласт!.. - обрывает его Дмитрий Иванович, - Кто у нас из самоходов? Лидия Васильевна!
- Так Ульяна Александровна! Но к ней гости со всей страны приехали - девяносто лет человеку, надо понимать, - улыбается Лидия Васильевна.
- Да-да, я понимаю, - говорит Денис, - вот, может, на юбилее споют? Или после…
- Ещё дочь у неё, Зинаида Игнатьевна… Но она тоже пока занята, с юбилеем. Вот после приходите.
- Это когда? - спрашивает Дмитрий Иванович.
- Дня через три, что ли…
- Ну, я за три дня ещё куда-нибудь съезжу! - обрадовался Денис.
- Оптимист, - говорит кто-то за столом.
- Дороги, Денис, у нас того… - Лидия Васильевна сказала, - трудновато будет…
- А мы на что? - вдруг крикнула Зинаида Петровна, - вытолкаем! Поехали к нам! У нас этих самоходов! Человека четыре. Сейчас… Два… Три… Точно, четыре! Мне как раз ехать, свекровь едет. Доберёмся! Вытолкаем!
За столом все притихли. Лидия Васильевна говорит тихо:
- Давно собиралась проверить, как библиотека у вас работает. Доклад хороший, надо бы своими глазами посмотреть…
- Давай, женщины, у кого лучшие доклады, езжайте тоже! Даю вам «Газель»! - сказал Дмитрий Иванович, - И вам хорошо, и мне премии не выписывать.