(no subject)
иногда, по ночам, мне становится скучно, и жизнь кажется от этого нелепой ошибкой.
тогда я пишу глупые тексты:
Показывали сегодня десятилетней давности концерт памяти цоя.
Черт, как, оказывается, это давно было!
«ребёнок, воспитанный жизнью за шкафом, ты хочешь взять солнце? Возьми, это твоё.» - наверняка наврал. Уже не помню.. раньше все строчки послушно строились в голове, одна за другой, песня за песней, альбом за альбомом.
Как скучно взрослеть. И как мне, оказывается, этого сильно не хотелось.. как жалко.
Черт бы побрал ваши ценности, все ваши чертовы ценности. Удавитесь ими, будьте вы прокляты! Заберите от меня все, что продали мне без моей воли - родственников, семью, знания, предметы, назначение которых сделать меня зависимым от их существования.
Отберите кто-нибудь мою такую интересную и хорошо оплачиваемую работу, зашвырните меня обратно в общагу, на подоконник, пусть я буду сидеть там на краю, в обнимку со смертью, глядя на облака. Мне это так надо, как выяснилось, что я готов растерять все чертовы приобретения.. и особенно, особенно, - особенно! - опыт своей такой необязательной жизни.
В двадцать два, помнится, я сетовал, что готов выбросить последние шесть лет на ветер и ничуть не пожалею. Что изменилось? Да нихера. Я по-прежнему не вижу в прожитом ценности.
Два-три ключевых момента: форточка в 4-24; фраза в моих записках, написанная не мной; «гимнастика», виденная нами в колхозе, засвеченная пленка. Возможно, что-то ещё? Наверняка.
Это напоминает мне мою учебу в институте - проучившись там шесть лет, я вынес 2 вещи: первое - я терпеть не могу, когда мной руководят некомпетентные персонажи, второе - я терпеть не могу, когда мной руководят вообще.
Ну и самое главное: я знаю, чем аранькяки отличаются от упанишад. (а вот мудацкий мелкософт не знает: добавить? да. Причем, все четыре слова.) А ты, например, знаешь?
Все то же ощущение не оставляет меня - это не «то». Не то, понимаешь? Я пишу черновик, вместо того, чтобы жить.. но возможности «поработать над ошибками» мне никто не даст. И тебе, кстати, тоже, не надо улыбаться.
Это все страх, это он разъедает наши жизни. «Страх, того, что мы хуже чем можем, и радость того, что все в надежных руках»
(я, кстати, давно подозревал, что фраза «не верь, не бойся, не проси» никакого отношения к тату не имеет. это, кажется, из надписей на стенах бараков, если не наврали.. удивительно чеканная формулировка безысходности)
..в ушах апокалиптика (да, да, черт возьми добавить) зовет ктулу. (а вот это, пожалуй, добавлять не стоит) На часах половина третьего, работа ждет, ждет насмерть остывший кофе, и уже не ждут мои спящие кошки. Вот и славно, трам-пам-пам.
Я о страхе. Я пишу тебе о страхе.
«слыть, быть, мыть, выть»
«ты живешь не так», я опять говорю своей напуганной тушке, а она лопочет. У нее есть причины. У нее всегда причины есть. У неё всегда есть неоконченные дела и обязательства. На самом деле у неё ничего кроме страха нет, и быть не может.
А хотелось бы?.. Да, хотелось бы.
«Не ври, не бойся, делай, что хочешь.» Это если сил, конечно, хватит. У тебя хватает? У меня - нет.
я бы хотел стать монахом, совращающем детей. нищим, пинающим пятками осла на въезде в свой персональный ад. музыкантом, отравленным всеми ядами мира. танцором, скачущим на окровавленных обрубках в присядку. шлюхой, размазывающей тушь по щекам, над спящим мальчишкой. космонавтом, забытом на орбите взорвавшейся станции.
пустым. Собой.
Главное верить, «что мой путь длинней, чем эта тропа за спиной». И там, дальше, он убегает за черту.
Спасибо, что дочитал. Теперь забудь все. Спасибо.
тогда я пишу глупые тексты:
Показывали сегодня десятилетней давности концерт памяти цоя.
Черт, как, оказывается, это давно было!
«ребёнок, воспитанный жизнью за шкафом, ты хочешь взять солнце? Возьми, это твоё.» - наверняка наврал. Уже не помню.. раньше все строчки послушно строились в голове, одна за другой, песня за песней, альбом за альбомом.
Как скучно взрослеть. И как мне, оказывается, этого сильно не хотелось.. как жалко.
Черт бы побрал ваши ценности, все ваши чертовы ценности. Удавитесь ими, будьте вы прокляты! Заберите от меня все, что продали мне без моей воли - родственников, семью, знания, предметы, назначение которых сделать меня зависимым от их существования.
Отберите кто-нибудь мою такую интересную и хорошо оплачиваемую работу, зашвырните меня обратно в общагу, на подоконник, пусть я буду сидеть там на краю, в обнимку со смертью, глядя на облака. Мне это так надо, как выяснилось, что я готов растерять все чертовы приобретения.. и особенно, особенно, - особенно! - опыт своей такой необязательной жизни.
В двадцать два, помнится, я сетовал, что готов выбросить последние шесть лет на ветер и ничуть не пожалею. Что изменилось? Да нихера. Я по-прежнему не вижу в прожитом ценности.
Два-три ключевых момента: форточка в 4-24; фраза в моих записках, написанная не мной; «гимнастика», виденная нами в колхозе, засвеченная пленка. Возможно, что-то ещё? Наверняка.
Это напоминает мне мою учебу в институте - проучившись там шесть лет, я вынес 2 вещи: первое - я терпеть не могу, когда мной руководят некомпетентные персонажи, второе - я терпеть не могу, когда мной руководят вообще.
Ну и самое главное: я знаю, чем аранькяки отличаются от упанишад. (а вот мудацкий мелкософт не знает: добавить? да. Причем, все четыре слова.) А ты, например, знаешь?
Все то же ощущение не оставляет меня - это не «то». Не то, понимаешь? Я пишу черновик, вместо того, чтобы жить.. но возможности «поработать над ошибками» мне никто не даст. И тебе, кстати, тоже, не надо улыбаться.
Это все страх, это он разъедает наши жизни. «Страх, того, что мы хуже чем можем, и радость того, что все в надежных руках»
(я, кстати, давно подозревал, что фраза «не верь, не бойся, не проси» никакого отношения к тату не имеет. это, кажется, из надписей на стенах бараков, если не наврали.. удивительно чеканная формулировка безысходности)
..в ушах апокалиптика (да, да, черт возьми добавить) зовет ктулу. (а вот это, пожалуй, добавлять не стоит) На часах половина третьего, работа ждет, ждет насмерть остывший кофе, и уже не ждут мои спящие кошки. Вот и славно, трам-пам-пам.
Я о страхе. Я пишу тебе о страхе.
«слыть, быть, мыть, выть»
«ты живешь не так», я опять говорю своей напуганной тушке, а она лопочет. У нее есть причины. У нее всегда причины есть. У неё всегда есть неоконченные дела и обязательства. На самом деле у неё ничего кроме страха нет, и быть не может.
А хотелось бы?.. Да, хотелось бы.
«Не ври, не бойся, делай, что хочешь.» Это если сил, конечно, хватит. У тебя хватает? У меня - нет.
я бы хотел стать монахом, совращающем детей. нищим, пинающим пятками осла на въезде в свой персональный ад. музыкантом, отравленным всеми ядами мира. танцором, скачущим на окровавленных обрубках в присядку. шлюхой, размазывающей тушь по щекам, над спящим мальчишкой. космонавтом, забытом на орбите взорвавшейся станции.
пустым. Собой.
Главное верить, «что мой путь длинней, чем эта тропа за спиной». И там, дальше, он убегает за черту.
Спасибо, что дочитал. Теперь забудь все. Спасибо.