Покорение - подчинение - принуждение
Разговор, как вы могли догадаться, пойдёт о власти. Вроде бы что такое власть - ясно и без дополнительных объяснений. Так, да не так. Часто мы называем властью то, что ей не является, а часто не видим проявлений власти там, где они есть. Слишком большое и неопределенное содержание вкладывается в это слово, широкое значение - не редкость в языке, но в ходе философского рассуждения, при построении общественной теории как само понятие власти, так и её структура и функционирование должны быть тщательно описаны и проанализированы. Без понимания власти невозможно построить социально-философскую теорию. Вынесенные в заголовок слова относятся не просто к методам или проявлениям власти, но к самой её сущности. Эти три слова похожи на синонимы, причем взаимозаменяемые, но я их хочу представить как три последовательные стадии, причем именно в указанной последовательности. Стадии чего? - спросите вы. Сейчас всё объясню.
Человек есть разумное существо, но не это отличает его от животных, и даже не общество как таковое. И то и другое можно найти у высших животных, к примеру обезьян, наших ближайших "родственников". Отличает нас характер использования разума и специфика общества. А именно искусственность, связанная прежде всего с использованием символических форм и языка. Человек есть природное существо, но измененное, обработанное. Эту обработку лучше всего назвать дрессировкой, по типу того, как мы поступаем с животными. Итак, человек - одомашненно и выдрессированное животное. Корни власти и лежат в этой дрессировке. Под дрессировкой я понимаю формирование стереотипов поведения и мышления, закладываемых в основном в детстве (примерно от года до семи), которые преобразуют и искажают инстинктивную основу, а иногда вообще противоречат ей. Если воспитание есть индивидуальная дрессировка, то цивилизационный процесс (не тождественный прогрессу) есть общественная дрессировка, изменение человека как вида. Власть есть характерный и важнейший компонент цивилизации. Как вы понимаете, говоря об этой важности, я не стараюсь этим обосновать власть, поскольку религиозного пиетета к цивилизации не испытываю.
Элементы, сходные с механизмом власти, можно найти в природе, но никакой власти там нет. Вообще относительно власти много иллюзий и заблуждении. Рассмотрю некоторые из них. Во-первых, власть представляется единой, неделимой, простой вещью. На деле власть имеет определенную структуру и определенную последовательность (которую я в этом посте и постараюсь обрисовать). Во-вторых, власть мыслится как отношение. Это верно, если только мы не будем забывать (что часто и происходит), что отношение есть указание на связь и главное здесь - то, что связано и как оно связано. Сама по себе связь не существует вне связываемого. Значит первично не то, что происходит между индивидами, а то, какими они являются и чем заняты сами по себе. Анализ власти следует начинать с анализа тех, кто участвует во властных отношениях. В-третьих, власть предстает как нечно стабильное, неподвижное. На деле, хоть она и имеет структуру, она, как река, постоянно изменяется, так как вне деятельности нет и власти. К примеру, спящий правитель хоть и правит, но не в момент сна. То есть он правил, а не правит - а если не проснется, то можно считать его бывшим правителем. разум по отношению к телу является таким же правителем. То, что отношение власти наблюдается как стабильное - не означает его длительности, а означает его постоянное возобновление. В природе такое положение - не редкость.
Давайте перейдем к более детальному рассмотрению структуры власти, не забывая принятые определения и сделанные уточнения. Подчеркну, что речь не идет о структуре властных институтов, а о структуре самой власти, причем не только в крупном масштабе, все принципы точно так же работают и в мини-обществах, небольших организациях (семья, группа, коллектив, подразделение). Анализ власти мало что даст, если мы не будем постоянно обращаться к истории. Некторые стадии процесса дрессировки настолько скрытны и привычны, что мы их сегодня совсем не замечаем. Прежде всего это покорение. Навязывание своей воли, своих решений у любого существа вызывает протест. Можно назвать это инстинктом свободолюбия. Но ошибочно отождествлять отказ от своей воли и покорение ходу вещей, приспособление. Внешне они похожи - но это абсолютно разные по мотивации и по характеру действия. Покорение есть упразднение независимости, следование есть основа жизнедеятельности. Биологическая жизнь как таковая есть следование (об этом надеюсь поговорить подробнее в отдельном посте). Там где никто не стремится нас заставить, ограничить, там нет смысла говорить о свободе и покорности. В чем смысл покорения? Это ещё не само навязывание своей воли и своих решений, но пролог к этому. Потому покорение есть первая, непременная ступень структуры власти.
Покорение приводит не к подчинению воли, а к отказу от протеста. Покорившийся может не принимать и не соглашаться с тем, что делает покоривший, но он не борется и не протестует. Так, сказать попустительство или молчаливое содействие. Война, есть древнейший способ покорения. Убийство, физическое уничтожение может рассматриваться как покорение. Эти люди перестают мешать, в этом главный смысл убийства и войны. Зачастую эта стадия остается первой и последней, в случае невозможности подчинения. Покорение предстает как завоевание, революция, физический захват (связывание). Покорение есть, таким образом, первичное ограничение свободы, и основа для последующего подчинения. В нашем обществе покорность государству и власти, покорность родителям и т.д. внушается с младенчества. Мы даже не замечаем, как становимся несвободными, хотя рождаемся свободными.
Подчинение есть требование лояльности. Непротивления недостаточно тому, кто хочет использовать других. Стремление обеспечить подчинение есть не причина войны, как думают некоторые, а скорее причина её прекращения. Эта стадия наступает после войны или вообще делает войну ненужной. Война часто ведет к уничтожению, а мертвецы никому не подчиняются. Подчинение есть рабство, есть исполнение чужой воли. Подчинение, в отличие от покорения, подразумевает лояльность, подразумевает принятие навязываемого. Будет ли человек содействовать тому, кто его подчинил или нет - уже другое дело, но он согласует свои действия с указаниями подчинившего. Подчинение создает чины, то есть общественную структуру, построенную на власти, ставшей лигитимной и общепризнанной. Древние общества все состояли из каких-то стратов: касты, классы, кланы и т.д. Включаю прослойку прямых рабов. Не думайте, что рабам жилось так ужасно - им жилось по-разному, и положение свободных колонов в Риме (у славян им отчасти соответствовалихолопы) зачастую было намного тяжелее. но рабство есть рабство, и хотя раб и лишен права голоса, не является гражданином - он тоже член общества. Дети в обществе приравнены к положению раба, и никакого движения за их освобождение - наподобие феминистского - не возникло до сих пор. Рабство не исчезло - оно только сменило формы. Войны стали редкостью, покорением почти никто не занимается. Зачем, когда все и так давно покорены? Подчинить важнее, чем покорить. Вся общественная система построена так чтобы воспитать из человека не просто раба, но думающего, что это рабство есть нормальное состояние и иначе быть не может. Учёба есть не столько образование, сколько воспитание дисциплины (было время, когда педагогика этого и не скрывала). Работа во многом выполняет ту же функцию, а также и общественные действа (вплоть до общественных увеселений!). Итак, стадия подчинения приъходит на смену стадии покорности. Но это ещё не всё!
Третья стадия - принуждение. Она связана с тем, что человек уже не рассматривается какпомеха или даже как механическая сила, приспособление. Он уже не раб. Со временем обнаружилось что многие работы плохо выполняются рабами и подневольными людьми. Это заставило власть искать другие, точнее более глубокие способы воздействия. Я сейчас не говорю о манипуляции, скрытом управлении. Нет, речь о явном управлении, но таком, которое человек принимает как должное, а иногда и искренне поддерживает. Он перестает быть простым исполнителем чужой воли и становится как бы придатком власти, подданным. Он творчески делает то, что служит чужим интересам. Не обязательно эти чужие интересы личные, могут быть и общественные, а чаще всего государственные. Человек есть раб общества, что почти всегда означает и рабство государству. Государство не тождественно обществу, но пытается себя отождествить со всеми важнейшими проявлениями общества. И если общество принуждает человека чаще всего своим устройством, ходом вещей, то государство во многих случаях осуществляет сознательное давление. Люди делают не то, что они хотят, но хотят то, что служит на самом деле не им. Такое странное состояние живых людей - деятельность, причем постоянная и ежедневная, в исполнение чужой воли - обеспечивается подчинением. Человек настолько привыкает к деятельности не-для-себя, что воспринимает других, немногочисленных бунтарей против рутинного порядка как прямую угрозу для себя. Я не противопоставляю системе власти и принятию принуждения так называемый "разумный эгоизм", и вообще индивидуализм. Нет, речь идет скорее о естественности, об ином поведении, не вписывающемся в рамки навязанного (а не специально нарушающего эти рамки).
Все три стадии сосуществуют и являются неотъемлемыми компонентами власти, наблюдаются во всех проявлениях общества, от семьи до государства. Но если исторически первоначально считали важнейшим делом покорение, лояльность волновала мало. К примеру, татаро-монгольское иго было покорением Руси, но не подчинением её. Так проще, и власть удовлетворялась покорностью своего народа. Так же и от женщины требовали молчания, невмешательства, а не самостоятельного одобрения мужских решений и сотрудничества. Принуждение женщины достигалось механически, почти без стадии покорности, точнее покорность возникала сама как побочный эффект приспособления, сглаживания психических травм. Далее достаточно долгое время главной установкой общественной власти было подчинение. Создание такой структуры общества, которая отвечала бы интересам власти, и поддержание этой машины в рабочем состоянии - вот чем была занята власть. В последние два века с увеличением численности людей-"подданых" контроль над индивидом неизбежно ослабел, на смену ему пришло общество, построенное на принуждении. Можно принудить человека к желаемым действиям даже минуя подчинение (покорность, как мы выяснили, впечатывается в детстве). Человек сам восполняет недостающие компоненты власти, если принимает принуждение как должное и следует ему. Именно этим плохо принуждение - человек как-бы и не добровольно, но полностью сотрудничает с властью. Такое соглашательство аналогично соучастию в преступлении. И если заложник, выполняющий требования преступника (то есть находившийся в состоянии подчинения), не осуждается, равно как и солдат, точно выполниший приказ, то соучастие наказывается почти так же тяжело, как само преступление. Итак, все грехи и преступления власти, о которых часто обоснованно заявляют, также являются грехами и преступлениями всех тех, кто следует интересам власти, даже если он действует по принуждению, например, вынуждается экономическим механизмом (упрощая: не сделаешь то, чего от тебя ждут - нечего будет есть).
Самая большая беда нашего современного общества - тотальная дрессировка на всех уровнях, создающая положение, при котором любой инакомыслящий становится отщепенцем уже в силу своего нежелания "трудиться на общее благо", к примеру - служить в армии или платить налоги. Такой человек вполне может быть и посажен в тюрьму, преследоваться на государственном уровне или подвергаться общественному осуждению. Вот несколько примеров из 19 века: Генри Торо сидел в тюрьме за неуплату налога (и написал по этому поводу знаменитое эссе, называемое "О гражданском неповиновении"), сын крестьянского мыслителя Василия Сютаева сидел за отказ от военной службы, являющийся следованием учению отца, Лев Толстой был отлучен от церкви - то есть по сути проклят (что в эпоху всеобщей религиозности было сильным наказанием). Даже если человек непокорен, отказывается от подчинения Системе и сопротивляется принуждению - его не так трудно сломать, как бы он не был силен духом. Один, как справедливо говорит пословица, в поле - не воин. В поле - то есть на поле битвы. Если с одной стороны армия, а с другой - один человек - исход столкновения предопределен. При столкновении с системой человек либо сломается и станет как все, либо его сломают насильно, либо он окажется вытолкнутым за пределы общества, вылетев как пробка из бутылки. Последний вариант - далеко не худший, правда в наше время всеобщей глобализации почти невозможный. Пока никто не создал альтернативного общества - люди будут подчиняться и следовать принуждению. Говоря иначе: тотальности власти в человеческом обществе ничего не противостоит. И пока не создано хотя бы подробной модели альтернативного общества, не построенного на власти и принуждении - нельзя говорить даже об освобождении сознания отдельных людей. Простой протест, бунт против Системы, отрицание государства есть бесполезный выплеск эмоций - в конечном счете в интересах самой Системы, как выпускание пара, потому может быть инициировано самой властью. Пожалуй, к идее оборотничества анархистов как норме, подошел сто лет назад Гильберт Честертон в романе, "Человек, который был Четвергом". Бунт как провокация. И это тоже, в конечном итоге, следствие всеобщей лояльности и принятии Системы наподобие законов природы. Пока мы не поймём, что Система не подобна природе - ничего не сдвинется с мертвой точки. Власть - вот где корень зла, и этот корень нужно удалять умеючи, со знанием дела. Начать стоит с того, что перестать видеть общественное зло в том, что кучка людей управляет другими, а увидеть его в том, что все люди подчиняются власти.
Человек есть разумное существо, но не это отличает его от животных, и даже не общество как таковое. И то и другое можно найти у высших животных, к примеру обезьян, наших ближайших "родственников". Отличает нас характер использования разума и специфика общества. А именно искусственность, связанная прежде всего с использованием символических форм и языка. Человек есть природное существо, но измененное, обработанное. Эту обработку лучше всего назвать дрессировкой, по типу того, как мы поступаем с животными. Итак, человек - одомашненно и выдрессированное животное. Корни власти и лежат в этой дрессировке. Под дрессировкой я понимаю формирование стереотипов поведения и мышления, закладываемых в основном в детстве (примерно от года до семи), которые преобразуют и искажают инстинктивную основу, а иногда вообще противоречат ей. Если воспитание есть индивидуальная дрессировка, то цивилизационный процесс (не тождественный прогрессу) есть общественная дрессировка, изменение человека как вида. Власть есть характерный и важнейший компонент цивилизации. Как вы понимаете, говоря об этой важности, я не стараюсь этим обосновать власть, поскольку религиозного пиетета к цивилизации не испытываю.
Элементы, сходные с механизмом власти, можно найти в природе, но никакой власти там нет. Вообще относительно власти много иллюзий и заблуждении. Рассмотрю некоторые из них. Во-первых, власть представляется единой, неделимой, простой вещью. На деле власть имеет определенную структуру и определенную последовательность (которую я в этом посте и постараюсь обрисовать). Во-вторых, власть мыслится как отношение. Это верно, если только мы не будем забывать (что часто и происходит), что отношение есть указание на связь и главное здесь - то, что связано и как оно связано. Сама по себе связь не существует вне связываемого. Значит первично не то, что происходит между индивидами, а то, какими они являются и чем заняты сами по себе. Анализ власти следует начинать с анализа тех, кто участвует во властных отношениях. В-третьих, власть предстает как нечно стабильное, неподвижное. На деле, хоть она и имеет структуру, она, как река, постоянно изменяется, так как вне деятельности нет и власти. К примеру, спящий правитель хоть и правит, но не в момент сна. То есть он правил, а не правит - а если не проснется, то можно считать его бывшим правителем. разум по отношению к телу является таким же правителем. То, что отношение власти наблюдается как стабильное - не означает его длительности, а означает его постоянное возобновление. В природе такое положение - не редкость.
Давайте перейдем к более детальному рассмотрению структуры власти, не забывая принятые определения и сделанные уточнения. Подчеркну, что речь не идет о структуре властных институтов, а о структуре самой власти, причем не только в крупном масштабе, все принципы точно так же работают и в мини-обществах, небольших организациях (семья, группа, коллектив, подразделение). Анализ власти мало что даст, если мы не будем постоянно обращаться к истории. Некторые стадии процесса дрессировки настолько скрытны и привычны, что мы их сегодня совсем не замечаем. Прежде всего это покорение. Навязывание своей воли, своих решений у любого существа вызывает протест. Можно назвать это инстинктом свободолюбия. Но ошибочно отождествлять отказ от своей воли и покорение ходу вещей, приспособление. Внешне они похожи - но это абсолютно разные по мотивации и по характеру действия. Покорение есть упразднение независимости, следование есть основа жизнедеятельности. Биологическая жизнь как таковая есть следование (об этом надеюсь поговорить подробнее в отдельном посте). Там где никто не стремится нас заставить, ограничить, там нет смысла говорить о свободе и покорности. В чем смысл покорения? Это ещё не само навязывание своей воли и своих решений, но пролог к этому. Потому покорение есть первая, непременная ступень структуры власти.
Покорение приводит не к подчинению воли, а к отказу от протеста. Покорившийся может не принимать и не соглашаться с тем, что делает покоривший, но он не борется и не протестует. Так, сказать попустительство или молчаливое содействие. Война, есть древнейший способ покорения. Убийство, физическое уничтожение может рассматриваться как покорение. Эти люди перестают мешать, в этом главный смысл убийства и войны. Зачастую эта стадия остается первой и последней, в случае невозможности подчинения. Покорение предстает как завоевание, революция, физический захват (связывание). Покорение есть, таким образом, первичное ограничение свободы, и основа для последующего подчинения. В нашем обществе покорность государству и власти, покорность родителям и т.д. внушается с младенчества. Мы даже не замечаем, как становимся несвободными, хотя рождаемся свободными.
Подчинение есть требование лояльности. Непротивления недостаточно тому, кто хочет использовать других. Стремление обеспечить подчинение есть не причина войны, как думают некоторые, а скорее причина её прекращения. Эта стадия наступает после войны или вообще делает войну ненужной. Война часто ведет к уничтожению, а мертвецы никому не подчиняются. Подчинение есть рабство, есть исполнение чужой воли. Подчинение, в отличие от покорения, подразумевает лояльность, подразумевает принятие навязываемого. Будет ли человек содействовать тому, кто его подчинил или нет - уже другое дело, но он согласует свои действия с указаниями подчинившего. Подчинение создает чины, то есть общественную структуру, построенную на власти, ставшей лигитимной и общепризнанной. Древние общества все состояли из каких-то стратов: касты, классы, кланы и т.д. Включаю прослойку прямых рабов. Не думайте, что рабам жилось так ужасно - им жилось по-разному, и положение свободных колонов в Риме (у славян им отчасти соответствовалихолопы) зачастую было намного тяжелее. но рабство есть рабство, и хотя раб и лишен права голоса, не является гражданином - он тоже член общества. Дети в обществе приравнены к положению раба, и никакого движения за их освобождение - наподобие феминистского - не возникло до сих пор. Рабство не исчезло - оно только сменило формы. Войны стали редкостью, покорением почти никто не занимается. Зачем, когда все и так давно покорены? Подчинить важнее, чем покорить. Вся общественная система построена так чтобы воспитать из человека не просто раба, но думающего, что это рабство есть нормальное состояние и иначе быть не может. Учёба есть не столько образование, сколько воспитание дисциплины (было время, когда педагогика этого и не скрывала). Работа во многом выполняет ту же функцию, а также и общественные действа (вплоть до общественных увеселений!). Итак, стадия подчинения приъходит на смену стадии покорности. Но это ещё не всё!
Третья стадия - принуждение. Она связана с тем, что человек уже не рассматривается какпомеха или даже как механическая сила, приспособление. Он уже не раб. Со временем обнаружилось что многие работы плохо выполняются рабами и подневольными людьми. Это заставило власть искать другие, точнее более глубокие способы воздействия. Я сейчас не говорю о манипуляции, скрытом управлении. Нет, речь о явном управлении, но таком, которое человек принимает как должное, а иногда и искренне поддерживает. Он перестает быть простым исполнителем чужой воли и становится как бы придатком власти, подданным. Он творчески делает то, что служит чужим интересам. Не обязательно эти чужие интересы личные, могут быть и общественные, а чаще всего государственные. Человек есть раб общества, что почти всегда означает и рабство государству. Государство не тождественно обществу, но пытается себя отождествить со всеми важнейшими проявлениями общества. И если общество принуждает человека чаще всего своим устройством, ходом вещей, то государство во многих случаях осуществляет сознательное давление. Люди делают не то, что они хотят, но хотят то, что служит на самом деле не им. Такое странное состояние живых людей - деятельность, причем постоянная и ежедневная, в исполнение чужой воли - обеспечивается подчинением. Человек настолько привыкает к деятельности не-для-себя, что воспринимает других, немногочисленных бунтарей против рутинного порядка как прямую угрозу для себя. Я не противопоставляю системе власти и принятию принуждения так называемый "разумный эгоизм", и вообще индивидуализм. Нет, речь идет скорее о естественности, об ином поведении, не вписывающемся в рамки навязанного (а не специально нарушающего эти рамки).
Все три стадии сосуществуют и являются неотъемлемыми компонентами власти, наблюдаются во всех проявлениях общества, от семьи до государства. Но если исторически первоначально считали важнейшим делом покорение, лояльность волновала мало. К примеру, татаро-монгольское иго было покорением Руси, но не подчинением её. Так проще, и власть удовлетворялась покорностью своего народа. Так же и от женщины требовали молчания, невмешательства, а не самостоятельного одобрения мужских решений и сотрудничества. Принуждение женщины достигалось механически, почти без стадии покорности, точнее покорность возникала сама как побочный эффект приспособления, сглаживания психических травм. Далее достаточно долгое время главной установкой общественной власти было подчинение. Создание такой структуры общества, которая отвечала бы интересам власти, и поддержание этой машины в рабочем состоянии - вот чем была занята власть. В последние два века с увеличением численности людей-"подданых" контроль над индивидом неизбежно ослабел, на смену ему пришло общество, построенное на принуждении. Можно принудить человека к желаемым действиям даже минуя подчинение (покорность, как мы выяснили, впечатывается в детстве). Человек сам восполняет недостающие компоненты власти, если принимает принуждение как должное и следует ему. Именно этим плохо принуждение - человек как-бы и не добровольно, но полностью сотрудничает с властью. Такое соглашательство аналогично соучастию в преступлении. И если заложник, выполняющий требования преступника (то есть находившийся в состоянии подчинения), не осуждается, равно как и солдат, точно выполниший приказ, то соучастие наказывается почти так же тяжело, как само преступление. Итак, все грехи и преступления власти, о которых часто обоснованно заявляют, также являются грехами и преступлениями всех тех, кто следует интересам власти, даже если он действует по принуждению, например, вынуждается экономическим механизмом (упрощая: не сделаешь то, чего от тебя ждут - нечего будет есть).
Самая большая беда нашего современного общества - тотальная дрессировка на всех уровнях, создающая положение, при котором любой инакомыслящий становится отщепенцем уже в силу своего нежелания "трудиться на общее благо", к примеру - служить в армии или платить налоги. Такой человек вполне может быть и посажен в тюрьму, преследоваться на государственном уровне или подвергаться общественному осуждению. Вот несколько примеров из 19 века: Генри Торо сидел в тюрьме за неуплату налога (и написал по этому поводу знаменитое эссе, называемое "О гражданском неповиновении"), сын крестьянского мыслителя Василия Сютаева сидел за отказ от военной службы, являющийся следованием учению отца, Лев Толстой был отлучен от церкви - то есть по сути проклят (что в эпоху всеобщей религиозности было сильным наказанием). Даже если человек непокорен, отказывается от подчинения Системе и сопротивляется принуждению - его не так трудно сломать, как бы он не был силен духом. Один, как справедливо говорит пословица, в поле - не воин. В поле - то есть на поле битвы. Если с одной стороны армия, а с другой - один человек - исход столкновения предопределен. При столкновении с системой человек либо сломается и станет как все, либо его сломают насильно, либо он окажется вытолкнутым за пределы общества, вылетев как пробка из бутылки. Последний вариант - далеко не худший, правда в наше время всеобщей глобализации почти невозможный. Пока никто не создал альтернативного общества - люди будут подчиняться и следовать принуждению. Говоря иначе: тотальности власти в человеческом обществе ничего не противостоит. И пока не создано хотя бы подробной модели альтернативного общества, не построенного на власти и принуждении - нельзя говорить даже об освобождении сознания отдельных людей. Простой протест, бунт против Системы, отрицание государства есть бесполезный выплеск эмоций - в конечном счете в интересах самой Системы, как выпускание пара, потому может быть инициировано самой властью. Пожалуй, к идее оборотничества анархистов как норме, подошел сто лет назад Гильберт Честертон в романе, "Человек, который был Четвергом". Бунт как провокация. И это тоже, в конечном итоге, следствие всеобщей лояльности и принятии Системы наподобие законов природы. Пока мы не поймём, что Система не подобна природе - ничего не сдвинется с мертвой точки. Власть - вот где корень зла, и этот корень нужно удалять умеючи, со знанием дела. Начать стоит с того, что перестать видеть общественное зло в том, что кучка людей управляет другими, а увидеть его в том, что все люди подчиняются власти.