Общественное существо.
Вернусь, с вашего позволения, ещё раз к теме общества, точнее к теме правильного общества, должного общества. Когда говорят, что человек - общественное существо, вроде бы говорят правду. Больше того, я с этими словами склонен согласиться. Но только после уточнения. В чём же проблема, почему мы с одной стороны должны стремиться к обществу, и попытки многих добиться богатства и известности вроде свидетельствуют в пользу этого, а с другой стороны нас тянет уединиться. Потому и одиночество, при всей тягостности, содержит в себе много привлекательного. Человеку больше не надо постоянно бояться реакции другого, подстраиваться под него, ломать себя. А потому одиночество, которое, по сути, негативно, может восприниматься как освобождение - оно и есть освобождение от гнета общества. Непонятным кажется одно - что нас гнетёт? Исчезла бы полностью тяжесть, если бы мы были полностью обеспечены благами и относились друг к другу с дружелюбием? Нет, она только стала бы несколько легче. А всё дело в сути общества, не только в формах устройства.
Мы - крупные приматы, но живем сообществами муравьев (наша цивилизация есть аналог цивилизации муравьёв, но об этом стоит написать отдельно и очень подробно, обязательно этим займусь). В этом видится главное противоречие. Не потому мир человека становится враждебным для каждой личности, что в этом виноват общественный строй или упадок морали, нет, здесь всё дело в муравьиной скученности. Жизнь одного муравьишки - ничто. Но ведь человек не муравей, как бы мы не выстраивали муравьиноподобную систему, сознание всегда будет пробивать скорлупу. В нас конфликтует личное начало и общественное начало. Но так было не всегда.
Для человека, как и для обезьяны, оптимальная численность группы составляет несколько десятков. И сил для кооперации хватит (напр., загонной охоты), и не возникает больших проблем с пропитанием. В такой группе все знают всех. В мегаполисе вы не знаете даже людей, живущих за стенкой. Меня спрашивали - зачем общины Альтернативного общества, если есть всякие клубы по интересами т.п. Все эти группы - робкая попытка воскресить групповое начало в нашей жизни. Мы людей в целом воспринимаем даже не как животных, не как огромную стаю мышей, нет, мы воспринимаем эту массу как динамическую часть ландшафта. Любой абориген, попав современный город, был бы поражен, и не в последнюю очередь - количеством людей. Каждый из нас ежедневно (я знаю, вы тоже!) идя в толпе, думает "Кто все эти люди???". Это полушутливое выражение заменить нечем. Когда мы видим человека, мы инстинктивно испытываем к нему интерес, хотим понять его поведение и т.д. но в такой массе этот естественный процесс превращается в безумие. В этом мелькании лиц неуместно большинство естественных наших чувств.
Можно ли изменить ситуацию? Можно, но только вернувшись к первоначальной численности сообществ. Конечно, численность ещё не всё, но уже многое. Так как в городе люди окружают нас повсюду, то для серьёзного движения к естественному обществу должна быть введена некая изоляция (хотя бы временная), иначе ряд ли у них что получится. Отказ от большой численности и структурирование общества на малые общины позволяет сохранить и развить присущий человеку "инстинкт группы", который есть центральный социальный инстинкт. Воссоздавая модель естественного сообщества, мы должны учитывать, как строятся сообщества обезьян. Количество - это не случайный фактор. К примеру, известно о прямой взаимосвязи между количеством детенышей и степенью заботы о них. У человека, как и у обезьян или слонов, дитя окружено особой заботой. У рыб нет заботы о потомстве. При стократном и тысячекратном укрупнении сообщества меняется не просто масштаб, общество исчезает для индивида, а сам он растворяется в нём, переставая иметь значение. Общество, представленное народом и государством, становится средой. Человек ищет свою общность так, как искал бы людей потерявшийся в лесу. Вспомните, как искал человека Диоген Синопский, ходя днём с фонарём. Или говоря иначе: людей много, а человека нет. Нет человека, группы, которая была бы своей.
Когда историки, социологи осуждают "ксенофобию", разделение на свой-чужой, они не правы. Не в этом корень национальных проблем. Корень в том, что человек групповую психологию начинает проецировать на огромные скопления чуждых ему людей, которых считает "своим народом". Вполне возможно, что "враг", которого этот человек убивает на войне, на самом деле намного ему ближе, чем те люди, которые вооружают его и посылают в бой. Подобные прозрения наступали у некоторых, но редко. Итак, схема свой-чужой вполне естественна и не ведет сама по себе к агрессии. У группы должна быть своя территория, своя экологическая ниша, дающая достаточное пропитание, только тогда группа спокойна. Трудность в том, что мы давно утратили возможность (но не способность) жить в таких группах. Те же мелкие группки, которые создаем мы, не имеют своей территории и слабо объединены. А потому,даже круг друзей есть эфемерное сообщество - дунь и рассыпется. Поссорить может кто угодно и что угодно. А вот в походе, в экспедиции коллектив сплачивается. Потому что уже есть территория, есть природная среда, есть чувство уединённости от других людей. В городе этого добиться можно только намеренно, и то в недостаточной степени.
Если группа людей в городе будет объединена общими ценностями, общими интересами, а кроме того дружбой - возникнет аналог естественного сообщества. Если же летом (можно и в другое время года) выезжать группой на природу, в своеобразный лагерь, это воссоздаст подлинные условия естественного сообщества. Дело не в том, что это какая-то абстрактная идеальная форма общества, а в том, что это наилучшее общество для жизни, где человек чувствует, что он нужен другим и другие рядом, чтобы ему помочь, поддержать и просто пообщаться. Нам иногда одиноко в семье, представьте насколько спокойна жизнь в кругу "своих", где не надо никого стыдиться, где тебя поймут и поддержат. Не из какой-то особой морали, а потому что ты свой. Пока мы не создадим такого сообщества, каждый из нас будет находиться в вечном поиске своего дома и своей группы.
Счастье в любви не только не мешает включению в группу, но помогает. Потому что то, что двое любят друг друга - нонсенс для окружающего мира. глобальное общество готово терпеть семью, но никак не любовь. Большинство семей разваливается из-за внешних влияний. У них нет "острова", на котором они были бы в безопасности, нет сообщества, которое бы радовалось их счастью. Пока что только сектанты типа анастасиевцев могут предложить отдаленное подобие естественной общины. Но я долго искал, в процессе понял, что же я ищу, и меня уже не могут устроить какие-то подделки и суррогаты. Чтобы покинуть это общество, нужно иметь куда идти, иметь друзей, которые тебе рады, большую семью, где ты никогда не будешь чужим и где тебя не будут оценивать по толщине кошелька... Да, у меня теория и эмоции смыкаются в этой точке, потому что это то, о чём я мечтал с детства. Я рад, что не пошёл по религиозному пути, не постригся в монастырь и не присоединился к какой-либо секте или ашраму. Есть надежда, что моя мечта осуществится. Но даже если и нет - я не мог не поделиться своей мечтой с вами. Надеюсь, после публикации проекта меня никто не упрекнёт в утопизме и беспочвенности... А научную, этологическую базу теории естественного сообщества нужно углублять и прорабатывать. Начиная хотя бы с изучения данных приматологии.
Мы - крупные приматы, но живем сообществами муравьев (наша цивилизация есть аналог цивилизации муравьёв, но об этом стоит написать отдельно и очень подробно, обязательно этим займусь). В этом видится главное противоречие. Не потому мир человека становится враждебным для каждой личности, что в этом виноват общественный строй или упадок морали, нет, здесь всё дело в муравьиной скученности. Жизнь одного муравьишки - ничто. Но ведь человек не муравей, как бы мы не выстраивали муравьиноподобную систему, сознание всегда будет пробивать скорлупу. В нас конфликтует личное начало и общественное начало. Но так было не всегда.
Для человека, как и для обезьяны, оптимальная численность группы составляет несколько десятков. И сил для кооперации хватит (напр., загонной охоты), и не возникает больших проблем с пропитанием. В такой группе все знают всех. В мегаполисе вы не знаете даже людей, живущих за стенкой. Меня спрашивали - зачем общины Альтернативного общества, если есть всякие клубы по интересами т.п. Все эти группы - робкая попытка воскресить групповое начало в нашей жизни. Мы людей в целом воспринимаем даже не как животных, не как огромную стаю мышей, нет, мы воспринимаем эту массу как динамическую часть ландшафта. Любой абориген, попав современный город, был бы поражен, и не в последнюю очередь - количеством людей. Каждый из нас ежедневно (я знаю, вы тоже!) идя в толпе, думает "Кто все эти люди???". Это полушутливое выражение заменить нечем. Когда мы видим человека, мы инстинктивно испытываем к нему интерес, хотим понять его поведение и т.д. но в такой массе этот естественный процесс превращается в безумие. В этом мелькании лиц неуместно большинство естественных наших чувств.
Можно ли изменить ситуацию? Можно, но только вернувшись к первоначальной численности сообществ. Конечно, численность ещё не всё, но уже многое. Так как в городе люди окружают нас повсюду, то для серьёзного движения к естественному обществу должна быть введена некая изоляция (хотя бы временная), иначе ряд ли у них что получится. Отказ от большой численности и структурирование общества на малые общины позволяет сохранить и развить присущий человеку "инстинкт группы", который есть центральный социальный инстинкт. Воссоздавая модель естественного сообщества, мы должны учитывать, как строятся сообщества обезьян. Количество - это не случайный фактор. К примеру, известно о прямой взаимосвязи между количеством детенышей и степенью заботы о них. У человека, как и у обезьян или слонов, дитя окружено особой заботой. У рыб нет заботы о потомстве. При стократном и тысячекратном укрупнении сообщества меняется не просто масштаб, общество исчезает для индивида, а сам он растворяется в нём, переставая иметь значение. Общество, представленное народом и государством, становится средой. Человек ищет свою общность так, как искал бы людей потерявшийся в лесу. Вспомните, как искал человека Диоген Синопский, ходя днём с фонарём. Или говоря иначе: людей много, а человека нет. Нет человека, группы, которая была бы своей.
Когда историки, социологи осуждают "ксенофобию", разделение на свой-чужой, они не правы. Не в этом корень национальных проблем. Корень в том, что человек групповую психологию начинает проецировать на огромные скопления чуждых ему людей, которых считает "своим народом". Вполне возможно, что "враг", которого этот человек убивает на войне, на самом деле намного ему ближе, чем те люди, которые вооружают его и посылают в бой. Подобные прозрения наступали у некоторых, но редко. Итак, схема свой-чужой вполне естественна и не ведет сама по себе к агрессии. У группы должна быть своя территория, своя экологическая ниша, дающая достаточное пропитание, только тогда группа спокойна. Трудность в том, что мы давно утратили возможность (но не способность) жить в таких группах. Те же мелкие группки, которые создаем мы, не имеют своей территории и слабо объединены. А потому,даже круг друзей есть эфемерное сообщество - дунь и рассыпется. Поссорить может кто угодно и что угодно. А вот в походе, в экспедиции коллектив сплачивается. Потому что уже есть территория, есть природная среда, есть чувство уединённости от других людей. В городе этого добиться можно только намеренно, и то в недостаточной степени.
Если группа людей в городе будет объединена общими ценностями, общими интересами, а кроме того дружбой - возникнет аналог естественного сообщества. Если же летом (можно и в другое время года) выезжать группой на природу, в своеобразный лагерь, это воссоздаст подлинные условия естественного сообщества. Дело не в том, что это какая-то абстрактная идеальная форма общества, а в том, что это наилучшее общество для жизни, где человек чувствует, что он нужен другим и другие рядом, чтобы ему помочь, поддержать и просто пообщаться. Нам иногда одиноко в семье, представьте насколько спокойна жизнь в кругу "своих", где не надо никого стыдиться, где тебя поймут и поддержат. Не из какой-то особой морали, а потому что ты свой. Пока мы не создадим такого сообщества, каждый из нас будет находиться в вечном поиске своего дома и своей группы.
Счастье в любви не только не мешает включению в группу, но помогает. Потому что то, что двое любят друг друга - нонсенс для окружающего мира. глобальное общество готово терпеть семью, но никак не любовь. Большинство семей разваливается из-за внешних влияний. У них нет "острова", на котором они были бы в безопасности, нет сообщества, которое бы радовалось их счастью. Пока что только сектанты типа анастасиевцев могут предложить отдаленное подобие естественной общины. Но я долго искал, в процессе понял, что же я ищу, и меня уже не могут устроить какие-то подделки и суррогаты. Чтобы покинуть это общество, нужно иметь куда идти, иметь друзей, которые тебе рады, большую семью, где ты никогда не будешь чужим и где тебя не будут оценивать по толщине кошелька... Да, у меня теория и эмоции смыкаются в этой точке, потому что это то, о чём я мечтал с детства. Я рад, что не пошёл по религиозному пути, не постригся в монастырь и не присоединился к какой-либо секте или ашраму. Есть надежда, что моя мечта осуществится. Но даже если и нет - я не мог не поделиться своей мечтой с вами. Надеюсь, после публикации проекта меня никто не упрекнёт в утопизме и беспочвенности... А научную, этологическую базу теории естественного сообщества нужно углублять и прорабатывать. Начиная хотя бы с изучения данных приматологии.