Взаимодейстие инстинктов или иерархия потребностей?
Инстинктами начали интересоваться уже давно, задолго до формирования этологии. В 1760 году Реймарус дал точное определение инстинкта, как способности, независимо от опыта, намерения или размышления, производить одинаковым образом действия тотчас после рождения. Такое определение, конечно, далеко не совершенно. К примеру, давно известно, что многие инстинкты проявляются спустя много лет после рождения. Точнее было бы определить инстинкт как врождённую (мы бы сейчас сказали - генетически врождённую) схему поведения. Ведь способность зависит не только от схемы поведения, но также от морфологии и физиологии организма. С теми или иными модификациями подобный взгляд на инстинкты был распространён и в 20 веке, его придерживались (с многочисленными поправками и уточнениями) Лоренц и Тинберген. Видимо под влиянием бихевиоризма, этологи много говорят о научении, ставя его рядом с инстинктом. Но на самом деле чаще всего невозможно при анализе поведения выявить инстинкт в чистом виде. Оказывается, реализация однозначно имеющегося инстинкта тоже зависит от опыта животного, от наличия животного того же вида, которому оно подражает. И ещё, я не стал бы отождествлять подражание, опыт и научение, хотя это, несомненно, близкие вещи. Подражание само по себе близко к инстинкту или является инстинктом. Почему животное изначально учится подражая? Ведь самому подражанию его никто не учил. Итак, границы инстинкта оказываются в значительной стемени произвольными, условными и размытыми. Дьюсбери излагает критику теории инстинкта, имевшую местов 50-х годах 20 века. "Отмечалось, что степень уверенности,с которой данную форму поведения считают инстинктивной, обратно пропорциональна тому вниманию, которое уделяется этой форме исследователи. Чем она лучше изучена, тем менее вероятно, что мы отнесём её к инстинктивным актам. Это опять-таки означает, что отнесение какого-либо поведения к инстинктам тормозит его изучение" (Дьюсбери Д. Поведение животных. Пер. с англ. М.,1981. с.188) . Что интересно, учение об инстинктах критиковалось и совесткими физиологами со стороны "условных рефлексов". Как бы не относиться к их позиции, но у них встречается весьма важное замечание о пластичности (изменчивости) инстинктов. Несколько страниц посвятил этому вопросу Д.А. Бирюков в брошюре "Идеалистические и религиозные взгляды в учении об инстинктах" (Л.,1961). "Даже такой прочный инстинкт, как пищевой, может быть изменен при определёных внешних условиях" (с.38), "Советские исследователи, и главным образом А.Н. Промптов, показали, что даже такой прочный инстинкт птиц, как гнездостроение, является пластичным" (с.39). Приводятся примеры переделки, а также переориентации инстинктов. Собственно, я здесь не ставлю цель разобраться досконально в природе инстинктов, хочется поднять вопрос их взаимодействия, который не нов, но решался неудовлетворительно.
В книге, специально посвященной инстинктам и так и называвшейся "Инстинкт: загадки врождённого поведения организмов" (Л.,1967) известный исследователь поведения животных А.Д. Слоним писал: "Несмотря на то, что проблема инстинктивного поведения имеет многовековую историю, до настоящего времени не существует чёткого определения инстинкта, принятого большинством исследователей. Сложившееся в науке положение о том, что вся деятельность делится на разумную и инстинктивную, оставляло достаточно широкий простор для произвольного определения той и другой, и поэтому не было такой системы, которая могла бы объединить точки зрения многочисленных исследователей (Слоним, с.23). Но понятие (или, лучше сказать, термин) инстинкт имеет основания для применения, хотя отделить инстинкт как форму поведения весьма сложно. Я вижу проблему не в том, что определения инстинкту дать нельзя, а в том, что сильно мешает противопоставление врождённых и приобретенных форм поведения (инстинкта и научения), а также инстинкта и разума. А ведь уже Огюст Конт замечал: "Утверждать, что животные имеют инстинкт, а люди ум, - почти то же, что видеть отличие человека от животных в том, что животные имеют 4 ноги, а люди 2 руки и 2 ноги: доказать гомологию рук и ног не труднее, чем вывести такое же соотношение между разумом и инстинктом." (Цит. по: Вагнер В.А. Воопросы зоопсихологии (1896). // Вагнер В.А. Избранные труды по зоопсихологии. М.,2002. с.48.). Возможно, что трудность выделения инстинктов обусловлена их изначальным сращиванием с опытом и разумом. То есть инстинкт не следует рассматривать как неизменную и жёсткую форму, подобную программе робота. Если учесть пластичность инстинктов, многочисленные изученные факты прерывания инстинктивного поведения, то можно иначе подойти к вопросу определения инстинкта. Инстинкт является врожденной схемой, которая служит ОСНОВОЙ сложных форм поведения. То есть никакое поведение не может рассматриваться как чисто инстинктивное. Вот рефлексы не нуждаются в опыте, научении, разуме. Рефлекс детерминирован физиологически, инстинкт дан в виде возможности.
Зачем это нужно организму? Обстановка слишком сложна, чтобы механически двигающееся животное могло бы выживать и успешно конкурировать с другими. Даже у насекомых поведение достаточно сложное, а уж у высших животных - тем более. И сложность выражается не в каких-то необычных формах поведения, а прежде всего в пластичности всех имеющихся форм, в способностях запоминать и обучаться. Ну и, конечно, образовывать сообщества. Сложные инстинкты, обогащённые научением, соседствуют с простыми рефлексами, не образующими цепочек. Инстинкты могут распадаться, трансформироваться и переплетаться. Вот здесь и начинается самое интересное. Это учёные могут выделять один инстинкт, а у каждого животного их много и сказать, что когда один действует, другие исчезают - значит подражать фокуснику. В крайнем случае можно сказать, что пока один инстинкт активирован, действиует, другие как бы спят. Примерно так описывает ситуацию Лоренц, у которого организм есть некий фантастический "парламент инстинктов". Но, на мой взгляд, показать на примере конкретного поведения животного, что один инстинкт сменяет другой - не значит объяснить, как и почему это происходит. Тинберген говорит о "смешанном поведении", рассмотрим, что он имеет в виду.
"Смешанное поведение в большинстве случаев невозможно чисто физически: нельзя одновременно и приближаться к какому-нибудь объекту и удаляться от него. С другой стороны, кормящаяся антилопа, потревоженная запахом льва, в принципе могла бы, покидая опасное место, хватать на ходу листья с кустов, но она этого не делает. Почему? Ясно, что это пример проявления внутреннего контроля, ибо, как бы соблазнительна ни была пища и как бы голодна ни была антилопа, она не реагирует на эти мощные в другое время стимулы, а стремительно убегает. Но каким образом главные формы поведения подавляют остальные, практически не известно. Попытки выяснить это на некоторых простейших примерах показали, что сильная стимуляция какой-нибудь одной поведенческой системы благодаря сложным взаимосвязям в центральной нервной системе подавляет все другие поведенческие системы. Но как работает это механизм и где он локализован в мозгу - предмет дальнейших исследований." (Тинберген Н. Поведение животных. Пер.с англ. М.,1978. с.88) Не знаю как вам, но мне очевидно, что путем выявления физиологического механизма и локализации в мозгу - ничего понять не удастся. Способы физиологии не тупиковые, но не самодостаточные, впрочем, как и этологии. Мы должны исходить из установленного факта, что одни формы поведения вытесняют другие. А дальше нужно быть внимательным. Вглядитесь и вы заметите, что Тинберген подменил ответ на вопрос "почему" (который сам же и поставил) ответом на вопрос "как", а так как этот ответ не содержит положительного решения, то вопрос остался непрояснённым. Давайте опираться на то, что нам дано. Ясно, что антилопа убегает не просто так, а реагируя на что-то во внешней среде. Стимул в широком понимании может быть различным, но он всегда имеется при резкой смене поедения, и как правило эти стимулы можно определить и классифицировать. Стимул включает новое поведение, а куда девается прежнее? Затухает. Именно затухает, а не сменяется. Переход может обозначаться таким поведением, как прислушивание. Что значит антилопа насторожилась? Значит она перестала есть и изменила положение тела, приготовилась к бегству. Такое поведение очеь адаптивно, так как нельзя бежать из-за любого шороха, а вот быть готовым бежать - необходимо, иначе будет поздно. Если считать, что инстинкт постоянно нуждается в подпитке, стимуляции, то прекращение стимуляции приводит к прекращению действия. Новый стимул порождает новое действие,в ключает новый инстинкт. Тинберген не совсем последователен: он в указанно цитате практически отрицает возможность наложения двух инстинктивных форм поведения, и на следующей же странице пишето "конфликтных движениях" и "внутреннем конфликте". В применении к человеку мы часто говорим о колебаниях, нерешительности, растерянности. Нет никаких причин, по которым инстинктивное поведение не могло бы накладываться. Один пример ничего не даёт. Попробуйте есть на бегу: не очень удобно.
В то же время другие, более согласующиеся формы поведения накладываются. Лежать - тоже форма поведения, как и ходьба (причём разные животные лежат или стоят по-разному). Лев, к примеру, булет есть лёжа. Вот вам уже две формы поведения. Может корова есть траву и при это отгонять мух хвостом? Понаблюдайте и убедитесь. Значит, не сочетаются только конфликтующие 9взаимоисключающие) виды поведения и те, которые требуют каждое предельной концентрации сил и внимания. У Тинбергена можно увидеть и неточности помимо указанных. Нельзя одновременно приближаться и удаляться? Можно кружить вокруг, что примерно тоже самое - и приближение, и удаление. Приближение состоит в том, что легче рассмотреть другое животное и к тому же можно подобрать удобный путь нападения/отступления. Удаление состоит в том, что движущееся животное труднее схватить. или другой случай: можно подкрасться ближе, но спрятаться за камень. Тем самым, и приближение достигается и своеобразное удаление (так как животное невидимо для другого и почти недосягаемо при преимуществе в скорости бега).
При рассмотрении взаимодействия форм поведения нужно равно рассматривать как внешние стимулы, так и состояние животного, внутренние стимулы. Голодный и сытый лев ведет себя по-разному, и другие животные учитывают это, в зависимости от его "настроения" реагируют на появление льва. Внешние стимулы легко выявляются, с внутренними сложнее. Давайте будем исходить из того, что инстинкты не сами по себе, а служат удовлетворению потребностей. Несомненно, иерархия потребностей проявляется в смене одного инстинктивного поведения другим. Как раз об этом написал Л.М. Баскин в том фрагменте про козлов, который я сегодня цитировал. Сначала безопасность, потом пища, потом половое поведение. Но не всё так однозначно. Если животное сильно голодное, оно начинает пренебрегать своей безопасностью, то есть ведёт себя необычным образом. Приманить на еду голодное животное неизмеримо проще, чем сытое. Значит, основную роль играет иерархия потребностей и в то же время сила их удовлетворенности. Если бы второго фактора не было, никогда не возникали бы брачные бои, которые порой заканчиваются и ранами, и смертью. Очевидно, что в какие-то моменты одна из потребностей становится доминирующей, и здесь срабатывает физиолоческий механизм. Наблюдая такое поведение, мы и приходим к выводу о генетической детерминированности инстинктивного поведения. Но собака может есть, когда сильно голодна, и когда почти не голодна. Во втором случае инстинктивная основа слаборазличима. Значит, дело в иерархии потребностей и удовлетворённости в данный момент. Невыспавшийся человек может заснуть вопреки всему, даже при угрозе его жизни. Таким образом, структура и физиология организма оказываются тесно связанными с поведением. Поведение - не просто реагирование на среду или приспособление, но удовлетворение потребностей в первую очередь. Эмоции и желания обычно служат выражением потребностей, это и характеризует естественное поведение. Мотивация, ориентированная на слова, которая имеет место у человека, делает его поведение как бы неадекватным. Ведь неадекватность поведения может выступать как по отношению к среде, так и по отношению к своему телу (организму).
Инстинкты не составляют какой-то управленческой верхушки, напротив, это служебные формы, как и всё поведение в целом. Если животное накормить, его охотничий инстинкт будет приглушен, если кормить постоянно - почти исчезнет, не будет проявляться. Но если животное "одичает", инстинкт проснётся. Научение возможно в любом возрасте, хотя у детёнышей оно осуществляется намного легче. Инстинкт просыпается, когда в нём появляется необходимость. Но не только. Ещё он просыпается при стимулировании, когда эта необходимость вызывается извне. Тот же скунс заставляет животных убегать от мерзкого запаха, включает их инстинкты. С помощью стимулов можно влиять на поведение другого животного, собственно это и лежит в основе дресировки, но тогда осуществляется не разовое действие, а постоянная обработака. Человек тоже одомашнен. Как остроумно заметил Честертон, собака "рассобачена". Некоторые говорят, что человек "разобезьянен" (вводят наукообразное выражение "степень примативности"), на самом деле человек расчеловечен. Инстинкты могут вытесняться и подавляться не только строгим контролем, но и путём воздействия на потребности. Вся аскетика построена на этом принципе: постящийся человек не будет хотеть многого из того, что хочет хорошо поевший человек. В каком-то смысле вся цивилизация есть форма дисциплины и аскезы. Мы не понимаем, как взаимодействуют формы поведения, но на практике пользуемся имеющимися закономерностями. Правда остаётся вопрос, приобретаем ли мы при этом или теряем, какова цена. Возникает конфликт между мыслью и потребностью (или даже всеми потребностями). В данном случае мысль, разумная мотивация выступает как замена сильной потребности, так как может породить сильный внутренний тимул без всяких иных внутренних изменений. Если ещё воздействие мысли усиливается соответствующими внешними искусственными формами, то давление становится исключительно сильным. Значит, с помощью изучения взаимосвязей естественного поведения мы можем к тому же лучше разобраться в его искажениях.
В книге, специально посвященной инстинктам и так и называвшейся "Инстинкт: загадки врождённого поведения организмов" (Л.,1967) известный исследователь поведения животных А.Д. Слоним писал: "Несмотря на то, что проблема инстинктивного поведения имеет многовековую историю, до настоящего времени не существует чёткого определения инстинкта, принятого большинством исследователей. Сложившееся в науке положение о том, что вся деятельность делится на разумную и инстинктивную, оставляло достаточно широкий простор для произвольного определения той и другой, и поэтому не было такой системы, которая могла бы объединить точки зрения многочисленных исследователей (Слоним, с.23). Но понятие (или, лучше сказать, термин) инстинкт имеет основания для применения, хотя отделить инстинкт как форму поведения весьма сложно. Я вижу проблему не в том, что определения инстинкту дать нельзя, а в том, что сильно мешает противопоставление врождённых и приобретенных форм поведения (инстинкта и научения), а также инстинкта и разума. А ведь уже Огюст Конт замечал: "Утверждать, что животные имеют инстинкт, а люди ум, - почти то же, что видеть отличие человека от животных в том, что животные имеют 4 ноги, а люди 2 руки и 2 ноги: доказать гомологию рук и ног не труднее, чем вывести такое же соотношение между разумом и инстинктом." (Цит. по: Вагнер В.А. Воопросы зоопсихологии (1896). // Вагнер В.А. Избранные труды по зоопсихологии. М.,2002. с.48.). Возможно, что трудность выделения инстинктов обусловлена их изначальным сращиванием с опытом и разумом. То есть инстинкт не следует рассматривать как неизменную и жёсткую форму, подобную программе робота. Если учесть пластичность инстинктов, многочисленные изученные факты прерывания инстинктивного поведения, то можно иначе подойти к вопросу определения инстинкта. Инстинкт является врожденной схемой, которая служит ОСНОВОЙ сложных форм поведения. То есть никакое поведение не может рассматриваться как чисто инстинктивное. Вот рефлексы не нуждаются в опыте, научении, разуме. Рефлекс детерминирован физиологически, инстинкт дан в виде возможности.
Зачем это нужно организму? Обстановка слишком сложна, чтобы механически двигающееся животное могло бы выживать и успешно конкурировать с другими. Даже у насекомых поведение достаточно сложное, а уж у высших животных - тем более. И сложность выражается не в каких-то необычных формах поведения, а прежде всего в пластичности всех имеющихся форм, в способностях запоминать и обучаться. Ну и, конечно, образовывать сообщества. Сложные инстинкты, обогащённые научением, соседствуют с простыми рефлексами, не образующими цепочек. Инстинкты могут распадаться, трансформироваться и переплетаться. Вот здесь и начинается самое интересное. Это учёные могут выделять один инстинкт, а у каждого животного их много и сказать, что когда один действует, другие исчезают - значит подражать фокуснику. В крайнем случае можно сказать, что пока один инстинкт активирован, действиует, другие как бы спят. Примерно так описывает ситуацию Лоренц, у которого организм есть некий фантастический "парламент инстинктов". Но, на мой взгляд, показать на примере конкретного поведения животного, что один инстинкт сменяет другой - не значит объяснить, как и почему это происходит. Тинберген говорит о "смешанном поведении", рассмотрим, что он имеет в виду.
"Смешанное поведение в большинстве случаев невозможно чисто физически: нельзя одновременно и приближаться к какому-нибудь объекту и удаляться от него. С другой стороны, кормящаяся антилопа, потревоженная запахом льва, в принципе могла бы, покидая опасное место, хватать на ходу листья с кустов, но она этого не делает. Почему? Ясно, что это пример проявления внутреннего контроля, ибо, как бы соблазнительна ни была пища и как бы голодна ни была антилопа, она не реагирует на эти мощные в другое время стимулы, а стремительно убегает. Но каким образом главные формы поведения подавляют остальные, практически не известно. Попытки выяснить это на некоторых простейших примерах показали, что сильная стимуляция какой-нибудь одной поведенческой системы благодаря сложным взаимосвязям в центральной нервной системе подавляет все другие поведенческие системы. Но как работает это механизм и где он локализован в мозгу - предмет дальнейших исследований." (Тинберген Н. Поведение животных. Пер.с англ. М.,1978. с.88) Не знаю как вам, но мне очевидно, что путем выявления физиологического механизма и локализации в мозгу - ничего понять не удастся. Способы физиологии не тупиковые, но не самодостаточные, впрочем, как и этологии. Мы должны исходить из установленного факта, что одни формы поведения вытесняют другие. А дальше нужно быть внимательным. Вглядитесь и вы заметите, что Тинберген подменил ответ на вопрос "почему" (который сам же и поставил) ответом на вопрос "как", а так как этот ответ не содержит положительного решения, то вопрос остался непрояснённым. Давайте опираться на то, что нам дано. Ясно, что антилопа убегает не просто так, а реагируя на что-то во внешней среде. Стимул в широком понимании может быть различным, но он всегда имеется при резкой смене поедения, и как правило эти стимулы можно определить и классифицировать. Стимул включает новое поведение, а куда девается прежнее? Затухает. Именно затухает, а не сменяется. Переход может обозначаться таким поведением, как прислушивание. Что значит антилопа насторожилась? Значит она перестала есть и изменила положение тела, приготовилась к бегству. Такое поведение очеь адаптивно, так как нельзя бежать из-за любого шороха, а вот быть готовым бежать - необходимо, иначе будет поздно. Если считать, что инстинкт постоянно нуждается в подпитке, стимуляции, то прекращение стимуляции приводит к прекращению действия. Новый стимул порождает новое действие,в ключает новый инстинкт. Тинберген не совсем последователен: он в указанно цитате практически отрицает возможность наложения двух инстинктивных форм поведения, и на следующей же странице пишето "конфликтных движениях" и "внутреннем конфликте". В применении к человеку мы часто говорим о колебаниях, нерешительности, растерянности. Нет никаких причин, по которым инстинктивное поведение не могло бы накладываться. Один пример ничего не даёт. Попробуйте есть на бегу: не очень удобно.
В то же время другие, более согласующиеся формы поведения накладываются. Лежать - тоже форма поведения, как и ходьба (причём разные животные лежат или стоят по-разному). Лев, к примеру, булет есть лёжа. Вот вам уже две формы поведения. Может корова есть траву и при это отгонять мух хвостом? Понаблюдайте и убедитесь. Значит, не сочетаются только конфликтующие 9взаимоисключающие) виды поведения и те, которые требуют каждое предельной концентрации сил и внимания. У Тинбергена можно увидеть и неточности помимо указанных. Нельзя одновременно приближаться и удаляться? Можно кружить вокруг, что примерно тоже самое - и приближение, и удаление. Приближение состоит в том, что легче рассмотреть другое животное и к тому же можно подобрать удобный путь нападения/отступления. Удаление состоит в том, что движущееся животное труднее схватить. или другой случай: можно подкрасться ближе, но спрятаться за камень. Тем самым, и приближение достигается и своеобразное удаление (так как животное невидимо для другого и почти недосягаемо при преимуществе в скорости бега).
При рассмотрении взаимодействия форм поведения нужно равно рассматривать как внешние стимулы, так и состояние животного, внутренние стимулы. Голодный и сытый лев ведет себя по-разному, и другие животные учитывают это, в зависимости от его "настроения" реагируют на появление льва. Внешние стимулы легко выявляются, с внутренними сложнее. Давайте будем исходить из того, что инстинкты не сами по себе, а служат удовлетворению потребностей. Несомненно, иерархия потребностей проявляется в смене одного инстинктивного поведения другим. Как раз об этом написал Л.М. Баскин в том фрагменте про козлов, который я сегодня цитировал. Сначала безопасность, потом пища, потом половое поведение. Но не всё так однозначно. Если животное сильно голодное, оно начинает пренебрегать своей безопасностью, то есть ведёт себя необычным образом. Приманить на еду голодное животное неизмеримо проще, чем сытое. Значит, основную роль играет иерархия потребностей и в то же время сила их удовлетворенности. Если бы второго фактора не было, никогда не возникали бы брачные бои, которые порой заканчиваются и ранами, и смертью. Очевидно, что в какие-то моменты одна из потребностей становится доминирующей, и здесь срабатывает физиолоческий механизм. Наблюдая такое поведение, мы и приходим к выводу о генетической детерминированности инстинктивного поведения. Но собака может есть, когда сильно голодна, и когда почти не голодна. Во втором случае инстинктивная основа слаборазличима. Значит, дело в иерархии потребностей и удовлетворённости в данный момент. Невыспавшийся человек может заснуть вопреки всему, даже при угрозе его жизни. Таким образом, структура и физиология организма оказываются тесно связанными с поведением. Поведение - не просто реагирование на среду или приспособление, но удовлетворение потребностей в первую очередь. Эмоции и желания обычно служат выражением потребностей, это и характеризует естественное поведение. Мотивация, ориентированная на слова, которая имеет место у человека, делает его поведение как бы неадекватным. Ведь неадекватность поведения может выступать как по отношению к среде, так и по отношению к своему телу (организму).
Инстинкты не составляют какой-то управленческой верхушки, напротив, это служебные формы, как и всё поведение в целом. Если животное накормить, его охотничий инстинкт будет приглушен, если кормить постоянно - почти исчезнет, не будет проявляться. Но если животное "одичает", инстинкт проснётся. Научение возможно в любом возрасте, хотя у детёнышей оно осуществляется намного легче. Инстинкт просыпается, когда в нём появляется необходимость. Но не только. Ещё он просыпается при стимулировании, когда эта необходимость вызывается извне. Тот же скунс заставляет животных убегать от мерзкого запаха, включает их инстинкты. С помощью стимулов можно влиять на поведение другого животного, собственно это и лежит в основе дресировки, но тогда осуществляется не разовое действие, а постоянная обработака. Человек тоже одомашнен. Как остроумно заметил Честертон, собака "рассобачена". Некоторые говорят, что человек "разобезьянен" (вводят наукообразное выражение "степень примативности"), на самом деле человек расчеловечен. Инстинкты могут вытесняться и подавляться не только строгим контролем, но и путём воздействия на потребности. Вся аскетика построена на этом принципе: постящийся человек не будет хотеть многого из того, что хочет хорошо поевший человек. В каком-то смысле вся цивилизация есть форма дисциплины и аскезы. Мы не понимаем, как взаимодействуют формы поведения, но на практике пользуемся имеющимися закономерностями. Правда остаётся вопрос, приобретаем ли мы при этом или теряем, какова цена. Возникает конфликт между мыслью и потребностью (или даже всеми потребностями). В данном случае мысль, разумная мотивация выступает как замена сильной потребности, так как может породить сильный внутренний тимул без всяких иных внутренних изменений. Если ещё воздействие мысли усиливается соответствующими внешними искусственными формами, то давление становится исключительно сильным. Значит, с помощью изучения взаимосвязей естественного поведения мы можем к тому же лучше разобраться в его искажениях.