13 записей за февраль-март
Лытдыбр
ФЕВРАЛЬ 12, 2015
Ходил лежать в клинику, подвергся исследованию внутреннего мира под общим наркозом, ничего особо интересного там не нашли и велели немного посидеть дома и успокоиться.
В палате со мной лежал бедный мальчик-инвалид лет тринадцати, очень милый и дружелюбный; он все время играл в одну игру на планшете, что-то гонял пальцами по экрану, а на фоне звучала песня, исполняемая пронзительными женскими голосами. Мальчик, кажется, даже не столько любил играть, сколько песню, потому что подпевал и весь извивался в такт. Ночью мальчик спал, но оставил песню играть на планшете. Я подкрался и убрал звук, но потом пришла медсестра измерять в мальчике сахар, и мальчик опять включил песню. Песня длилась примерно минуту, а мы с мальчиком провели в одном помещении около 15 часов.
Задания для повторения: сколько раз я прослушал эту песню? хотели бы вы оказаться рядом со мной, когда вдруг внезапно зазвучит эта песня?
Мальчика сегодня увела из клиники мама, интеллигентного вида женщина лет сорока. Она была какая-то нервная и немного покрикивала на сына. Думаю, мы бы нашли с ней общую тему для разговора.
Я тоже ушел из клиники сегодня. Перед этим я стоял в коридоре, и тут раздался топот, и мимо меня на каталке вперед ногами стремительно вывезли из палаты номер 10 старушку. Она была неподвижна, глаза ее были смежены, а лицо - строго. «Историю болезни! Историю болезни!» - кричали медсестры санитаркам. «Если долго стоять в коридоре, - подумал я, - то мимо тебя обязательно…» Я стал оттачивать формулировку, но тут опять раздался топот, и старушку повезли назад в палату номер 10, тоже ногами вперед.
На этот раз она была гораздо живее и вертела головой с любопытством.
Чего, как водится, и вам желаем.
Фрагмент черновика
ФЕВРАЛЬ 13, 2015
говорю тесновато мне в вашем кине-с
скучновато мне ваше кино-с
а на грудь мне бросается век-пекинес
и лизнуть норовит меня в нос
Девяностые годы грохочут вразнос -
Под откос, не считая колес.
И из душного зала немало из нас
Выйдет в город до титра «конец» -
Где у входа в Аид, как пятьсот папирос,
Буква «М» разорвет темноту,
Целовали взасос, торговали в разнос,
Невсерьез проводили черту
Между временем дедов, страною отцов
И потешным полком СНГ.
И не знает Гайдар, и не помнит Немцов,
Как бир сум отличить от тенгэ…
Времена в темноте, в тесноте, в тошноте -
Почему-то все время в снегу -
Да времен веселее, чем темные те,
Я припомнить, увы, не могу.
Не спою я о них ни один, ни при всех
И прощальных речей не скажу.
Но потрепанный рубль на затоптанный снег,
Как горчичник на грудь, положу.
И вам не болеть
ФЕВРАЛЬ 14, 2015
в день святого валентина
поздравляли буратино
целоваться лезет сразу
он растроганный такой
а после кто вообще без глазу
кто с проколотой щекой
Антропология
ФЕВРАЛЬ 21, 2015
Борис Маркович Подгузник, лектор общества «Знание» с тридцатилетним стажем, специализируется на гуманитарных вопросах и атеистической пропаганде, носит рубашку в голубой горошек с зеленым галстуком, в кармашке серого пиджака - не менее пяти авторучек, на лацкане - ромбик. А часы носит в кармане, потому что у него руки волосатые очень, и растительность цепляется все время за колесико, которым заводят. Как оно, кстати, называется? Не помню, память ни к черту, а вот у Бориса Марковича - как те же часики: любое имя, даты, кто где родился. Волосы у Бориса Марковича очень темные, но их мало, так что он их зачесывает, а лысина исключительно смугла и блестяща.
Чуть помедленнее
ФЕВРАЛЬ 23, 2015
В 1987 году у нас с Дрюней появились новые друзья, солдаты-срочники из тартуского музыкального взвода.
Славик и Игорь были клевые чуваки, они держали у нас в общаге свою гражданку, и однажды мы с Дрюней и Киркой с их помощью среди ночи проникли через забор с увядшей «колючкой» на территорию воинской части, где в мрачном здании клуба готичненько играли ерунду на настоящих болгарских электрогитарах и барабанах, как какие-нибудь анархосатанисты или долбанутые герои фильма Джармуша.
Кассета с записью сохранилась.
Потом Славика с Игорем, как совсем недавно выяснилось, взял под свое крыло будущий прогрессивный сантехник Юра, который об альбоме «Жилец вершин» в свое время выразился в том духе, что поменяв текстовика, «Аукцыон» сильно улучшился - Леня Федоров очень веселился, когда я ему это рассказал, надеюсь, что Озерскому не передал. (В последней фразе времена смешаны, как ингредиенты хорошего коктейля.)
Так вот: Славик с Игорем служили под началом человека, которого звали «Карабасом» (кажется, он был майор, и фамилия его была «Карабанов») - кличка, уместная в устах крепостных артистов. Карабас был умеренный злодей, все время гонял музыкантов по похоронам, а деньгами не делился, жить, впрочем, можно было.
Однажды, рассказали Славик с Игорем, урюкам из дому прислали посылку с планом. Музвзвод весь обкурился и забыл, что на 23 февраля надо играть на торжественном построении и параде на плацу.
«А с плана, понимаешь, - рассказывал кто-то из друзей, - на свинг дико пробивает. И если кто начинает свинговать, то все - джем-сейшн, сплошные синкопы. Представь: мы все завелись, свингуем, а эти чуваки на плацу - им же маршировать надо… Они, как утки на льду - так вот ноги задерут, клювы разинут и застывают на полтакта…»
Прохазка
ФЕВРАЛЬ 25, 2015
Писатель Сергей Солоух, жительствующий в Сибири и памятный по разнообразным картинкам, шизгаре и заппологии, сочинил огромный и увлекательный комментарий к русскому переводу «Швейка» (и готовит второе издание, исправленное и дополненное, говорят знающие люди).
Там много критических замечаний о переводе Богатырева, много и реальных комментариев, заставляющих вспомнить, как все это читалось в поздние брежневские времена, когда новый старик Прохазка, блистая орденами и помавая бровями, неспешно вел СССР в уготованную ему вечность.
Кстати, и тема мировой войны тогда была актуальна.
Никто не думал, что она будет такой гибридной.
Вот как раз цитата из книги Солоуха - о старике Прохазке (я совершенно согласен с автором - это, конечно, типичная городская легенда о подписи к фото):
«Старик Прогулкин (starej Procházka) - смешная игра
слов, связанная с тем, что Procházka в чешском это и
прогулка, и одна из самых распространенных фамилий Про-
хазка. Как это прозвище прилепилось к императору Францу
Иосифу, не может толком объяснить никто. Долгое время
бесспорной считалась версия о том, что ее появление связа-
но с подписью к газетной фотографии «Прогулка на мосту»
(Procházka na mostě), изображавшей прогулку императора
со свитой по новому, только что открытому мосту Франца
Иосифа в Праге, ныне мост Легии (см. комм., ч. 1, гл. 2,
с. 44). Такая фотография, работы отца основателя чешской
репортажной фотографии Рудольфа Брунера-Дворжака (Rudolf
Bru ner-Dvořák, 1864-1921), датированная 1901 годом,
действительно существует, фигура императора в белом па-
радном кителе с широкой орденской лентой и плюмажем
над головой, на фоне оравы мужчин в черных тройках
и штатских котелках, сразу бросается в глаза. Чего нельзя
сказать о легендарном заголовке. Никто из исследователей
вопроса так и не смог отыскать эту судьбоносную подпись
в пражских газетах тех дней. Долгое время под подозрени-
ем был «Пражский иллюстрированный курьер» («Pražský
illustrovaný kurýr») Яна Баштыра (Jan Baštýř), однако, увы,
материалы, Йомара Хонси, просмотревшего и отсканиро-
вашего не так давно все номера «Курьера», в которых осве-
щался императорский визит в Прагу 1901 года, ни нужного
фото, ни требуемой надписи на страницах этого издания
не выявили. Следующему исследователю вопроса предсто-
ит теперь переворошить подшивки не одной конкретной,
а всех популярных газет и издания июня 1901-го. У тех же,
кто никогда не видел нужды в этом, существует другая ле-
генда о давнем глашатае по фамилии Прохазка, который
с середины восемнадцатого века разъезжал по улицам го-
рода на коне, объявляя о скором появлении кортежа им-
ператора, таким образом, по мнению некоторых истори-
ков, имя слуги перенеслось на императора. К сожалению,
и у этой ныне популярной версии нет покуда документаль-
ных подтверждений.
Меня же простой просмотр старых номеров «Пражского
иллюстрированного курьера», отсканированных Йомаром,
навел на мысль о том, что заголовка такого и не надо было.
Череда бесконечных фото Франца Иосифа, из номера в но-
мер, целых три один за другим с кратким перекуром, 161,
162 и 164, гуляющего и чего-то разглядывающего то тут, то
там в самых разных концах Праги сама собой, естественным
образом рождает образ фланера и зеваки. Старого Прохазки.
Старика Прогулкина».
Стронг опинион
МАРТ 3, 2015
Когда об очередном персонаже сообщают, что он отправился воевать на Украину за русский мир, у меня это вызывает одну-единственную реакцию, которая с недавних пор отложилась в простую формулу: «надеюсь, его убьют прежде, чем он успеет кого-нибудь убить».
Это, наверное, нехорошо, но я не сторож эмоциям своим.
Чуть помедленнее
МАРТ 4, 2015
Нина Михайловна Каухчишвили, профессор Бергамского университета, детство и юность провела в Германии. Как-то в середине девяностых привел я Нину Михайловну в тартуский книжный магазин, там она обнаружила какую-то русскую книжку вроде «Тайных дневников фюрера», посмотрела на глянцевый переплет с портретом бесноватого Адольфа и на весь магазин закричала баритональным басом с неподражаемым итальянско-грузинским акцентом:
- Нет! Я его совсем не таким помню, совсем не таким помню!
Кричала Нина Михайловна по причине глухоты. Она ходила со слуховым аппаратом, но пользовалась им избирательно. И, кажется, несколько злоупотребляла слабостью слуха.
Однажды в Бергамо какая-то преподавательница из приезжих на летние курсы русского языка поймала Нину Михайловну в ее кабинете.
- Нина! - закричала преподавательница. - У меня есть идея!
- Спасибо! Спасибо! - ответила басом Нина Михайловна и неопределенно повертела руками перед лицом.
Гостья предприняла вторую попытку.
- Нина! - закричала она еще громче. - У меня! Есть идея!
- Нет, нет, - крикнула в ответ Нина, - не сегодня! Завтра, завтра!
- Нина! - не сдавалась настырная коллега. - У! Меня! Есть! Идея!
- Очень, очень хорошая погода, да, - отвечала Нина Михайловна.
Затем она дождалась, когда отчаявшаяся преподавательница выйдет, выждала некоторое время, покуда шаги не стихли в коридоре и, всплеснув руками, обратилась к немногочисленным свидетелям этой комической сцены:
- Какая у этой идиотки может быть идея?
Я все время себя чувствую этой преподавательницей, дорогие читатели. И одновременно - Ниной Михайловной Каухчишвили.
Серега
МАРТ 4, 2015
Вчера наблюдал в супермаркете покупателя Серегу. Этот Серега мне давно знаком, я имел с ним в былые времена несколько бесед у магазина и вынес из них твердое представление о патриотическом, хотя и несколько путанном направлении мыслей собеседника.
Серега этот такой чернявый с серебром, хитроватый, южнорусского типа смуглый человек. У него есть супруга, судя по всему - Галина. В присутствии супруги Серега в супермаркете обычно ведет себя либерально: выказывает независимость, но подчиняется внешнему давлению.
Вот и теперь Серега с гипотетической Галиной, расположившись в очереди передо мной, спорили.
- Ты с ума сошел? - говорила Галина. - Зачем это тебе?
- А чего? - горделиво вопрошал Серега.
- А того, - резонно возражала Галина, - пойди выложи, пока очередь не подошла. Два пятьдесят! Точно с ума сошел! В интернете тебе этого мало? По телевизору мало? Тебе же не пятнадцать лет, Сергей! Два пятьдесят!
- Ну че ты? Че ты? - риторически спросил Серега, сникая.- Ну ладно.
И он извлек из корзины неожиданную «Литературную газету» и развинченной походкой направился к стойке с прессой.
Вернулся Серега с другой стороны и решительно сказал, опуская в корзину две бутылки местного пива:
- Тогда - так!
Слоган
МАРТ 5, 2015
Два года назад в одноименном кафе на Петровке день Чейн-Стокса отмечала группа товарищей, довольно обширная. Иных уж нет, а те - агенты.
Мы с Роговыми пришли под занавес, но успели насладиться каким-то вопиющим, пронзительным хамством официантов (например, в качестве розочки на торте, они не приносили мелкой сдачи вообще, посчитав решение о чаевых своей прерогативой).
Сейчас я начинаю догадываться, что это были ростки русского мира, вставания с колен и обретения подлинного суверенитета. Ну и протест против фальсификации истории. Какое дыхание? Кто умер?
Собственно это и есть национальная идея и девиз путинской России:
ВАС МНОГО, А Я ОДНА.
И те же выписки из книг
МАРТ 6, 2015
Современники, заставшие описанный Юрчаком мир позднего совка, часто замечают, что, мол, ничего нового в скрепах нету.
На самом деле, есть, конечно.
1. Скрепы, в отличие от коммунизма, аморфны и бесструктурны. Отвергаемая ироническим всенародным ликованием советского народа конструкция была эклектичной, внутренне противоречивой и архаичной, но она сохраняла системность, была чем-то вроде полуразрушенной башни Шухова, местами залатанной досками и бетонными балками, заклеенной в опасных местах плакатами и транспарантами, наклонившейся набок, но все же опознаваемой как вертикаль. Скрепы - это модель башни Шухова, построенная приснившимися китайской бабочке слепоглухонемыми шимпанзе из кукурузных палочек в невесомости.
2. Советское двоемыслие было скептическим, оно не предполагало энтузиазма во вранье. По умолчанию предполагалось, что пафос и разрывание рубах на груди - признак опасного фанатизма, носители пафоса отсеивались (не так строго, как бескомпромиссные отрицатели идей коммунизма, но вполне ощутимо на уровне отбора). Нынешнее вранье не просто энтузиастично, оно истерично. Его носители действительно верят в башню Шухова, которой нет, и чем больше они знают, что ее нет, тем более исступленно требуют трансляции посредством этой башни телевизионных лучей в свои бедные головы.
3. Нынешнее вранье по-настоящему апокалиптично, этого не было в брежневские времена, когда вместо коммунизма объявили Олимпиаду, мишка улетел, и время потекло себе дальше от съезда к съезду. Теперь негативная (зимняя, южная) Олимпиада стала началом последней битвы между воинами света и царством тьмы, а обезумевший виртуальный мишка клацает зубами с когтями, гоняя подсвинков по планете.
Ну или так
МАРТ 6, 2015
Девочка плачет -
мишка улетел.
Тут олимпиада,
а мишка летит.
Вновь олимпиада,
слезы на глазах.
А мишка вернулся.
А он - за тобой
Чуть помедленнее
МАРТ 10, 2015
Прочитал очерк Тани Кузовкиной «Один день профессора Лотмана» в «Новом мире».
Вспомнил, как в 1980 г. кто-то из местных студентов совершенно всерьез рассказывал, как толкуют о Лотмане русские обыватели нашего города. Опасный профессор, - говорили местные жители, - сам сионист и кругом себя развел жидов; мало того: он привечает страшных антисоветчиков. (Полагаю, это были отзвуки не столько обысков по делу Горбаневской, сколько недавнего появления в Тарту Гарика Суперфина.)
Поразили мое юношеское воображение подробности: ночью Лотман в брезентовом плаще с капюшоном идет на кладбище и там подает специальные знаки фонарем - и тогда к нему из туманной темноты, отделяясь от бесформенных кладбищенских кустов, выходят диссиденты.
Лотман кормит их бутербродами с колбасою и поит кофием из термоса. Они передают Лотману свои страшные бумаги, а Лотман им - свои.
Теперь уже не поймешь, где тут мои тогдашние фантазии, но кладбище, фонарь и тайные знаки точно были в рассказе, клянусь.
Прочее - тут.
(
Comments |Comment on this)