Дивный Новый Мир Revisited

[drolya]

VII Промывание мозгов

В двух предыдущих главах я описал технику того, что можно назвать оптовой манипуляции сознанием, практикуемой величайшими демагогами и наиболее успешными продавцами известными в истории. Но ни одна человеческая проблема не может быть решена только оптовыми методами. Есть место для дробовика, а есть для подкожного шприца. В следующих главах я опишу несколько наиболее эффективных методов манипуляции, но не толпой, не публикой, а изолированными индивидуумами.

В ходе своих эпохальных экспериментов по изучению условных рефлексов, Иван Павлов наблюдал, что лабораторные животные, долгое время подвергавшиеся воздействию физического или психологического стресса, выдавали все симптомы нервного срыва. Отказываясь дальше справляться с невыносимой ситуацией, их мозг ломался, проще говоря, отказывался работать согласованно (собака теряла осознанность), или впадали в саботаж и торможение (собака вела себя неадекватно, или у нее развивались симптомы, которые у человека мы бы назвали истерическими). Некоторые животные более устойчивы к стрессу, чем другие. Собаки с конституцией, которую Павлов назвал «сильно возбудимой», ломались гораздо быстрее, чем собаки «еле живого» темперамента (как противоположность холерическому). Похожим образом, собаки со «слабым торможением» доходили до точки слома гораздо быстрее, чем собаки спокойные и хладнокровные. Но даже самая стоическая собака не может сопротивляться до бесконечности. Если стресс, которому она подвергается, достаточно интенсивен или продолжителен, она в конце концов тоже будет сломлена, также полно и бесповоротно, как и слабая.

Открытия Павлова были подтверждены масштабными наблюдениями во время Второй мировой войны. У солдат развивались разрушительные психофизические симптомы в результате одного катастрофического опыта, или последовательности воздействий менее ужасных, но часто повторяющихся. Временная потеря сознания, крайняя тревожность, летаргия, функциональная слепота или паралич, полностью неадекватные реакции на события, странное изменение в шаблонах жизненного поведения - все эти симптомы, которые Павлов наблюдал на собаках, проявились у жертв того, что в Первую мировую войну называлось «shell shock», а во Вторую «battle fatigue» (и то и другое в русском переводе «военный невроз»). Каждый человек, как и каждая собака, имеет свой предел прочности. Большинство людей достигают своего предела после 30 дней более-менее продолжительного стресса в условиях современных боевых действий. Более впечатлительные выдерживают только около 15 дней. Более устойчивые - 45 или даже 50 дней. Сильные или слабые, в конце концов в долгосрочном периоде ломаются все. Все, кто изначально был нормален. По иронии судьбы, единственные люди, которые могут держаться бесконечно долго в условиях современной войны - психи. Частное безумие обладает иммунитетом к последствиям безумия коллективного.

Тот факт, что каждый человек имеет свой предел прочности был известен, и используется грубо и ненаучно с незапамятных времен. В некоторых случаях людская жуткая бесчеловечность к другим людям была порождена простой ужасной и притягательной любовью к жестокости самой по себе. Более часто, чистый садизм сдерживается утилитаризмом, теологией или интересами государства. Физические пытки и другие формы давления применялись юристами для развязывания языков несговорчивым свидетелям; священниками для наказания отступников веры, чтобы принудить их поменять мнение; тайной полицией чтобы выбить признание у людей, подозреваемых во враждебности правительству. При Гитлере пытки и массовое истребление использовались в отношении биологических еретиков, евреев. Для молодого нациста экскурсии в Лагеря Смерти были, по словам Гиммлера, «лучшим обучением на неполноценных существах и недочеловеческих расах». Учитывая навязчивость антисемитизма, который Гитлер почерпнул в трущобах Вены, возрождение методов, использовавшихся Святой Инквизицией против еретиков и ведьм, было неизбежно. Но в свете открытий Павлова и знаний, накопленных психиатрами в процессе лечения военных неврозов, это выглядит отвратительным и нелепым анахронизмом. Стресс, достаточный для полной умственной поломки, может быть вызван методами, хоть и бесчеловечными, но далеко не дотягивающими до физических пыток.

Что бы ни происходило в прошлые годы, кажется, можно уверенно говорить, что пытки не широко применяются Коммунистическими силовыми органами в настоящее время. Они черпают вдохновенье не у инквизиторов и эсэсовцев, а у физиологов и их подопытных лабораторных животных. Для диктатора и его полицейских павловские исследования имеют большое практическое значение. Если центральная нервная система собаки может быть сломана, то это также справедливо и для нервной системы политических узников. Это просто вопрос интенсивности и длительности воздействия стресса. В конце экзекуции узник будет находиться в состоянии невроза или истерии, и будет готов признать все, что его мучителям будет угодно.

Но признания недостаточно. Безнадежный невротик никому не нужен. Что нужно умному и практичному диктатору, так это не жертва для расстрела и не пациент для психушки, а неофит, обращенный для работы на Дело. Возвратимся снова к Павлову; он выяснил, что на пути к окончательной поломке собаки становились более внушаемыми, чем нормальные. Новые шаблоны поведения могут быть легко внедрены в то время, как собака близка к пределу своей мозговой прочности, и эти новые шаблоны становятся неискоренимы. Из животного, приобретшего новые шаблоны поведения в условиях стресса, их нельзя вытравить, они становятся неотделимой чертой.

Психологический стресс может быть вызван многими путями. Собаки становились возбужденными, когда воздействие было необычно сильно, или промежутки между воздействием и ответной реакцией слишком долги, что животное остается в состоянии напряженного ожидания, когда мозг запутан - воздействие организовано таким образом, что противоречит тому, что собака научена ожидать, или когда воздействие не имеет смысла в рамках понятийного аппарата, ранее развитого в животном. Более того, было обнаружено, что намеренное вызывание страха, ярости или замешательства заметно повышает собачью внушаемость. Если подобные эмоции поддерживать на интенсивном уровне достаточно долго, мозг «объявляет забастовку». Когда это случается, новые шаблоны поведения устанавливаются очень легко.

Физическими стрессами, вызывающими собачью внушаемость являются усталость, раны и любая форма болезненности.

Для будущего диктатора находки подобного рода несут большой практический смысл. Они доказывают, например, что Гитлер был прав, устраивая митинги по ночам, а не в дневное время, как более эффективные. Днем, он писал, «человеческая сила воли противостоит с большей энергией любой попытке быть подчиненной другой воле или другому мнению. Вечером, однако, она поддается гораздо легче доминирующей более сильной воле».

Павлов согласился бы с ним, утомление повышает внушаемость. (Вот почему, кроме всего прочего, коммерческие спонсоры телевизионных программ предпочитают вечерние часы, и подкрепляют свои предпочтения бОльшими деньгами за вечернюю рекламу).

В качестве средства для внушаемости болезнь еще более эффективна, чем усталость. В прошлые времена, больничные палаты были сценой нескончаемых религиозных обращений. Научно-обученный диктатор будущего будет иметь все больницы под своим покровительством, опутает их проводами радио с наушниками. Консервированное убеждение будет в пропитывать воздух 24 часа в день, и что более важно, пациентов будут навещать политические спасители душ и «изменятели» сознания, как в прошлом делали проповедники, монашки, праведные миряне.

Тот факт, что сильные отрицательные эмоции повышают внушаемость и способствуют изменению мнения, был открыт и наблюдался задолго до Павлова. Как отмечал доктор Вильям Саргант в своей поучительной книге «Борьба за Сознание», огромный успех проповедника Джона Весли основывался на интуитивном понимании устройства центральной нервной системы. Он начинал свои проповеди с долгого и подробного описания бесконечных мучений, которым, безусловно, будут подвергнуты его слушатели, если они не последуют за ним. Затем, когда ужас и возросшее чувство вины приводили его аудиторию на край или за край, в некоторых случаях, полного умственного помутнения, он менял тон и обещал спасение тем, то поверил и покаялся. Проповедуя таким образом, Весли обратил тысячи мужчин, женщин и детей. Сильный, продолжительный страх ломал их и вводил в состояние сильно возросшей внушаемости. В таком состоянии они могли принять постулаты проповедника без лишних вопросов. После этого их успокаивали, прекращали жестокое испытание; в результате получались люди с внедренным в сознание и нервную систему новыми шаблонами примерного поведения.

Эффективность религиозной и политической пропаганды зависит от применяемых методов, а не от самой внушаемой доктрины. Доктрина может быть правильной или ложной, созидательной или разрушительной - это совсем или почти совсем не важно. Если внушение делается правильным образом на правильной стадии нервного истощения, оно сработает. При благоприятных условиях практически любого можно обратить практически в какую угодно веру.

Мы располагаем детальным описанием методов, использовавшихся Коммунистическими силовыми органами при обращении с политическими заключенными. С момента взятия под стражу жертва систематически подвергалась множеству психологических и физических стрессов. Подследственного плохо кормили, условия его содержания были очень некомфортны, ему не позволяли спать больше, чем несколько часов за ночь. И все время его держали в состоянии постоянного беспокойства, неопределенности и крайнего мрачного предчувствия. День за днем - или даже ночь за ночью - поскольку эти ученики Павлова прекрасно понимали значение усталости и усиливающейся внушаемости -его допрашивали, часто по много часов кряду, следователи, которые делали все возможное чтобы запугать, запутать и сбить с толку. После нескольких недель или месяцев такого обращения, мозг «отключался» и заключенный признавался во всем, в чем его тюремщики хотели чтобы он признался. Затем, если его хотели перевербовать, а не расстрелять, ему давалась надежда.

Похожие, но менее радикальные меры применялись в отношении военнопленных во время Корейской войны. В китайских лагерях молодые западные пленные систематически подвергались стрессу. За обычные нарушения правил виновные вызывались к коменданту на ковер, где допрашивались, запугивались и публично унижались. Условия продолжительного притеснения вырабатывали в жертвах чувство замешательства и хронической тревоги. Чтоб усугубить чувство вины, заключенных заставляли писать и переписывать во все более подробных интимных деталях их автобиографии и признания. После признания всех своих грехов их заставляли признаваться в грехах соратников. Целью было создание в лагере кошмарного общества, где все шпионили за всеми и каждый стучал на каждого. К этому психологическому стрессу добавлялся стресс физический, обусловленный плохим питанием, дискомфортом и болезнями. Увеличившаяся таким образом внушаемость искусно использовалась китайцами для внедрения в восприимчивые умы больших доз прокоммунистической и антикапиталистической литературы. Такие павловские методы были очень результативны. Каждый седьмой американский пленный был виновен (как сообщалось официально) в тесном сотрудничестве с китайскими властями, каждый третий - в технической помощи.

Не надо думать, что подобные методы обращения использовались коммунистами только для обращения со своими врагами. Молодые полевые рабочие, которые в первые годы после установления нового режима выступали в качестве коммунистических миссионеров и организаторов в бесчисленных китайских городках и деревнях, прошли курс по внедрению доктрины куда как более интенсивный, чем тот, который использовался в отношении военнопленных. В своей книге «Коммунистический Китай» Р.Л. Уокер описывает методы, с помощью которых партийным лидерам удалось сфабриковать из простых мужчин и женщин тысячи самоотверженных фанатиков, необходимых для распространения коммунистической истины и усиления коммунистической политики. В рамках этой системы обучения, человеческое сырье поставлялось в специальные лагеря, где обучающиеся были полностью изолированы от своих друзей, семей, и вообще внешнего мира. Там они выполняли изнурительную физическую и умственную работу, никогда не оставаясь наедине с собой, всегда в группах, где поощрялся шпионаж друг за другом, написание самообличительных автобиографий; они жили в постоянном страхе ужасной судьбы, которая могла выпасть на их долю, на основании того, что сказали о них информаторы или в чем они сами признались. В условиях повышенной восприимчивости они слушали интенсивный курс теоретического и прикладного марксизма - курс, провал на экзамене по которому мог означать что угодно: от позорного изгнания до срока в усиленном трудовом лагере и даже ликвидацию. После 6 месяцев подобных упражнений, после продолжительного физического и умственного стресса, получался основанный на павловских изысканиях ожидаемый результат. Один за другим, или целыми группами, обучающиеся ломались. Проявлялись невротические и истерические симптомы. Некоторые из жертв совершили самоубийство, другие (около 20% всех) приобрели тяжелые умственные заболевания. Те же, кто пережил суровый процесс обращения, приобрели устойчивые и неискоренимые шаблоны поведения. Все их связи с прошлым - друзья, семьи, традиционные ценности и добродетели - были заброшены. Это теперь были новые люди, воссозданные по образу их нового бога и полностью посвященные служению.

По всему коммунистическому миру каждый год десятки тысяч дисциплинированных и преданных молодых людей воспитывались в сотнях специализированных центров. То, что иезуиты делали для римской церкви, делалось теперь и безусловно будет делаться для коммунистической партии Европы, Азии и Африки на более научной основе еще более жесткими методами.

В политическом плане Павлов, кажется, был старомодным либералом. Но по странной иронии судьбы его исследования и теории, на которых он основывался, вызвали к жизни огромную армию фанатиков, посвящающих свои сердца и души, рефлексы и нервную систему разрушению старомодного либерализма, где бы он ни находился.

Промывание мозгов, как это практикуется сейчас, является смешанной техникой, с эффективностью, зависящей частично от систематического использования насилия, частично от квалифицированных психологических манипуляций. Оно представляет традиции «1984», которые находятся на пути к изменению в традиции «Дивного нового мира». В условиях долговременной и хорошо регулируемой диктатуры наши современные полунасильственные методы манипуляции покажутся без сомнения абсурдно жестокими. Формируемому с младенчества (и возможно биологически предопределенному) представителю низшей или средней касты никогда не потребуется переобращения в «правильную» веру, ему не нужен будет даже курс «повышения квалификации». Члены высшей касты должны будут быть способны вырабатывать адекватный ответ на новые жизненные ситуации, соответственно и обучение их будет менее жестким, чем тех, чье дело не думать «почему?», а просто делать и умереть не протестуя. Члены высшей касты сами только слегка «подученные» будут представителями все еще дикого племени - инструкторов и охранников породы полностью одомашненных животных. Их дикость дает им возможность быть еретичными и непокорными. Когда такое происходит, их можно только либо уничтожить, либо промыть им мозги, вернув в ортодоксальную веру, либо (как в «Дивном новом мире») отправить на остров, где они не смогут причинить проблем никому, кроме самих себя. Но универсальный метод воздействия на младенцев и прочие техники манипуляции отдалены от нас на несколько поколений вперед. На пути в «Дивный новый мир» наши руководители будут вынуждены полагаться на переходные и временные методики промывки мозгов.