Варвары и декаденты: «Познавая белый свет»
«- Я вам желаю счастья и настоящей любви!
Я - вам... желаю... Счастья. И настоящей - любви!
...Коля, ты меня любишь?
- Люба, любовь - это временное увлечение, ты это знаешь, Люба.
- Я это знаю, Коля, я знаю. Но я не хочу это знать.»
Кто-то когда-то в 90-е годы, вспомнив фильм Киры Муратовой «Познавая белый свет», назвал его «маньеризмом». Учитывая то, что в советском искусствоведении термин «маньеризм» носил исключительно негативные коннотации, комплиментом такое определение назвать нельзя. В лучшем случае, это ирония, такое небрежное приобщение странного фильма к высокой культуре, но как бы не к эталонно высокой, а... к маргинальной, скажем так.
Такое положение соответствует статусу Киры Муратовой в глазах наших современников, как профессионалов пера, акул ротационных маших, гиен интернета, так и рядовых зрителей, кино-телевизор-смотретелей. Фильмы Муратовой мало кто хвалит (делая исключение лишь для ранних «Коротких встречи» и «Долгих проводов»). И знаете, почему так мало похвал? При том, что вообще-то Кира Георгиевна является одним из величайших мастеров мирового кино за всё время его существования и стоит уж никак не ниже Жана Ренуара и Роберто Росселини? Да потому что похвалы в её адрес не принесут хвалящему никаких бонусов. Похвалы и восторги в адрес какого-нибудь Ал.Октябриныча Балобанова или Дуни Смирновой являются свидетельством лояльности к власть имущим и комплиментом бизнес-структуре, но за спиной Киры Георгиевны нет ничего - ни власти, ни денег, ни раскрученной мифологии (та легенда, что на скорую руку была смонтирована в эпоху «перестройки и гласности», поблёкла и выцвела от времени, никем не поддерживаемая), так что возносящий хвалы Кире Муратовой льёт фимиам ей и только ей. А на такое бескорыстие пишущие о кино почти никогда не решаются.
Но вернёмся к маньеризму. Я лично считаю маньеризм, как направление в искусстве, более высоким уровнем, чем Ренессанс, и потому мне кажется, что определение «социалистический маньеризм» по отношению к малоизвестному шедевру 1979 года, снятому на Ленфильме после изгнания Киры Муратовой из Одессы, очень остроумно и замечательно точно.
Да, «Познавая белый свет» - маньеристический фильм, в котором клише и стереотипы социалистического реализма используются как речевой код для совершенно иного, авторского высказывания. Разумеется, новые поколения уже с трудом читают картины маньеристов и плохо понимают маньеристическую музыку, ибо многие ключи к шифрам утрачены - и так будет, увы, с «Познавая белый свет» после того, как советская действительность уйдёт в историю. Но до этого далеко. Пока что «Познавая белый свет» остаётся понятным. Ну, не всем, а тем, кто любит думать, конечно - ибо таково свойство маньеризма, обращаться разом к чувству и интеллекту, провоцируя интеллект на анализ чувства и чувствительности.
Это фильм о коммуникации. Об общении и о возможности понимания. Персонажи непрерывно сыпят словами, фразами, шутками, то и дело разражабтся монологами и пытаются выстроить диалог. Но этоо им никогда не удаётся. Никто никого не слушает. Незнакомка Любмила Гурченко выбрасывает письмо, которое подбирает Нина Русланова - не та девушка, которая к финалу «Коротких встреч» поняла, что «не всё так просто», но схожего типа и тоже отравленная тягой к высокой культуре. Нина Русланова вслух читает письмо и с ужасом видит в нём отражение своей собственной тоски, а влюблённый в неё шофёр слушает не текст, а само звучание её голоса, как музыку. Другой шофёр, претендент на руку Нины Руслановой, виртуоз стандартизированной речи, за весь фильм не умолкающий ни на минуту и не произнёсший ни одного собственного слова - только цитаты, только клише, только расхожие шуточки, убеждён, что речь - это власть, и тот, кто говорит, тот управляет. Это интеллигентское убеждение, вложенное в голову простецкого по облику Алексея Жаркова, к финалу выявляет свою пустоту: слова даже в литературоцентричной России не способны даже пылинку сдвинуть с места, и персонаж Жаркова в отчаянии швыряет кирпич в зеркало.
А рядом с па-де-труа Руслановой-Попова-Жаркова кружится инфернальная интеллектуалка Наташа Лебле, в красной комсомольской косынке на голове, произносящая театральные барочные монологи на штукатурных лесах недостроенных домов и разбивающая сердце Виктора Аристова - эта сцена дана вообще без единого слова, о чём спорят эти двое, мы не слышим за рёвом проносящихся мимо гигантских грузовиков. Своего рода балет индустриальной мощи, за фасадом которой нет ничего, только нищая безбытная пустота, неумение говорить и нежелание слушать.
Нет чувств, нет любви, а самое страшное - нет слов, чтобы сказать об этом отсутствии, и прекрасна рифма начала фильмом «Короткие встречи» и «Познавая белый свет». Во «Встречах» героиня Муратовой бесконечно повторяла начало своей речи - «Дорогие товарищи, дорогие товарищи...» пока слова не превращались в пустоту и ложь, в «Познавая» героиня Руслановой репетирует свою речь, пытаясь вложить в казённые слова живое чувство и также терпит неудачу. И сами миры двух фильмов - иссыхающий мир, страдающий от недостатка воды, во «Встречах», и вода, пропитывающая всё, как во Дне Втором (кстати, у Эренбурга есть такой роман о комсомольской стройке, и Муратова его зло пародирует), отделяющем воду от суши, это сложная интертекстуальная метафора, совершенно маньеристическая, для комментирования которой понадобился бы целый трактат.
Это фильм об отсутствии культуры, о жажде культуры, о том, что современный - тогда советский, сегодня российский - человек висит в пустоте неоформленных смыслов, о том, что по-прежнему «улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать», что всё, предлагаемое для диалога, деиндивидуализировано, мертво и полностью оторвано от реальности. Можно молчать и молча смотреть. И видеть, что огромный мир полон чудес, что женщины прекрасны, а мужчины мужественны, что даже в тишине звучит музыка и не надо заглушать музыку нечленораздельными криками, чечёткой или декламацией, ни к чему хорошему такое самоослепление не приведёт.
Люблю этот фильм. Он совершенен в каждой своей части, глубок по смыслу, лёгок в восприятии, и каждый, самый мелкий эпизод изысканно фрагментарен, как осколок голографической розы. Соединение Терборха с Дейнекой и Франса Хальса с Пименовым, плотное, без зазоров и без фальши - это стиль, изысканность, манера, на грани фетишизма, когда вещи неправдоподобно реальны и в то же время наполнены символическим смыслом, когда натюрморт или просто кирпичная стена с незаконченной побелкой рассказывают непростую историю, когда всё движется вокруг тебя по сложной траектории, и ты тоже движешься, меняясь на протяжении фильма.
Я - вам... желаю... Счастья. И настоящей - любви!
...Коля, ты меня любишь?
- Люба, любовь - это временное увлечение, ты это знаешь, Люба.
- Я это знаю, Коля, я знаю. Но я не хочу это знать.»
Кто-то когда-то в 90-е годы, вспомнив фильм Киры Муратовой «Познавая белый свет», назвал его «маньеризмом». Учитывая то, что в советском искусствоведении термин «маньеризм» носил исключительно негативные коннотации, комплиментом такое определение назвать нельзя. В лучшем случае, это ирония, такое небрежное приобщение странного фильма к высокой культуре, но как бы не к эталонно высокой, а... к маргинальной, скажем так.
Такое положение соответствует статусу Киры Муратовой в глазах наших современников, как профессионалов пера, акул ротационных маших, гиен интернета, так и рядовых зрителей, кино-телевизор-смотретелей. Фильмы Муратовой мало кто хвалит (делая исключение лишь для ранних «Коротких встречи» и «Долгих проводов»). И знаете, почему так мало похвал? При том, что вообще-то Кира Георгиевна является одним из величайших мастеров мирового кино за всё время его существования и стоит уж никак не ниже Жана Ренуара и Роберто Росселини? Да потому что похвалы в её адрес не принесут хвалящему никаких бонусов. Похвалы и восторги в адрес какого-нибудь Ал.Октябриныча Балобанова или Дуни Смирновой являются свидетельством лояльности к власть имущим и комплиментом бизнес-структуре, но за спиной Киры Георгиевны нет ничего - ни власти, ни денег, ни раскрученной мифологии (та легенда, что на скорую руку была смонтирована в эпоху «перестройки и гласности», поблёкла и выцвела от времени, никем не поддерживаемая), так что возносящий хвалы Кире Муратовой льёт фимиам ей и только ей. А на такое бескорыстие пишущие о кино почти никогда не решаются.
Но вернёмся к маньеризму. Я лично считаю маньеризм, как направление в искусстве, более высоким уровнем, чем Ренессанс, и потому мне кажется, что определение «социалистический маньеризм» по отношению к малоизвестному шедевру 1979 года, снятому на Ленфильме после изгнания Киры Муратовой из Одессы, очень остроумно и замечательно точно.
Да, «Познавая белый свет» - маньеристический фильм, в котором клише и стереотипы социалистического реализма используются как речевой код для совершенно иного, авторского высказывания. Разумеется, новые поколения уже с трудом читают картины маньеристов и плохо понимают маньеристическую музыку, ибо многие ключи к шифрам утрачены - и так будет, увы, с «Познавая белый свет» после того, как советская действительность уйдёт в историю. Но до этого далеко. Пока что «Познавая белый свет» остаётся понятным. Ну, не всем, а тем, кто любит думать, конечно - ибо таково свойство маньеризма, обращаться разом к чувству и интеллекту, провоцируя интеллект на анализ чувства и чувствительности.
Это фильм о коммуникации. Об общении и о возможности понимания. Персонажи непрерывно сыпят словами, фразами, шутками, то и дело разражабтся монологами и пытаются выстроить диалог. Но этоо им никогда не удаётся. Никто никого не слушает. Незнакомка Любмила Гурченко выбрасывает письмо, которое подбирает Нина Русланова - не та девушка, которая к финалу «Коротких встреч» поняла, что «не всё так просто», но схожего типа и тоже отравленная тягой к высокой культуре. Нина Русланова вслух читает письмо и с ужасом видит в нём отражение своей собственной тоски, а влюблённый в неё шофёр слушает не текст, а само звучание её голоса, как музыку. Другой шофёр, претендент на руку Нины Руслановой, виртуоз стандартизированной речи, за весь фильм не умолкающий ни на минуту и не произнёсший ни одного собственного слова - только цитаты, только клише, только расхожие шуточки, убеждён, что речь - это власть, и тот, кто говорит, тот управляет. Это интеллигентское убеждение, вложенное в голову простецкого по облику Алексея Жаркова, к финалу выявляет свою пустоту: слова даже в литературоцентричной России не способны даже пылинку сдвинуть с места, и персонаж Жаркова в отчаянии швыряет кирпич в зеркало.
А рядом с па-де-труа Руслановой-Попова-Жаркова кружится инфернальная интеллектуалка Наташа Лебле, в красной комсомольской косынке на голове, произносящая театральные барочные монологи на штукатурных лесах недостроенных домов и разбивающая сердце Виктора Аристова - эта сцена дана вообще без единого слова, о чём спорят эти двое, мы не слышим за рёвом проносящихся мимо гигантских грузовиков. Своего рода балет индустриальной мощи, за фасадом которой нет ничего, только нищая безбытная пустота, неумение говорить и нежелание слушать.
Нет чувств, нет любви, а самое страшное - нет слов, чтобы сказать об этом отсутствии, и прекрасна рифма начала фильмом «Короткие встречи» и «Познавая белый свет». Во «Встречах» героиня Муратовой бесконечно повторяла начало своей речи - «Дорогие товарищи, дорогие товарищи...» пока слова не превращались в пустоту и ложь, в «Познавая» героиня Руслановой репетирует свою речь, пытаясь вложить в казённые слова живое чувство и также терпит неудачу. И сами миры двух фильмов - иссыхающий мир, страдающий от недостатка воды, во «Встречах», и вода, пропитывающая всё, как во Дне Втором (кстати, у Эренбурга есть такой роман о комсомольской стройке, и Муратова его зло пародирует), отделяющем воду от суши, это сложная интертекстуальная метафора, совершенно маньеристическая, для комментирования которой понадобился бы целый трактат.
Это фильм об отсутствии культуры, о жажде культуры, о том, что современный - тогда советский, сегодня российский - человек висит в пустоте неоформленных смыслов, о том, что по-прежнему «улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать», что всё, предлагаемое для диалога, деиндивидуализировано, мертво и полностью оторвано от реальности. Можно молчать и молча смотреть. И видеть, что огромный мир полон чудес, что женщины прекрасны, а мужчины мужественны, что даже в тишине звучит музыка и не надо заглушать музыку нечленораздельными криками, чечёткой или декламацией, ни к чему хорошему такое самоослепление не приведёт.
Люблю этот фильм. Он совершенен в каждой своей части, глубок по смыслу, лёгок в восприятии, и каждый, самый мелкий эпизод изысканно фрагментарен, как осколок голографической розы. Соединение Терборха с Дейнекой и Франса Хальса с Пименовым, плотное, без зазоров и без фальши - это стиль, изысканность, манера, на грани фетишизма, когда вещи неправдоподобно реальны и в то же время наполнены символическим смыслом, когда натюрморт или просто кирпичная стена с незаконченной побелкой рассказывают непростую историю, когда всё движется вокруг тебя по сложной траектории, и ты тоже движешься, меняясь на протяжении фильма.