НАКАНУНЕ (Часть 2)
(Окончание, смотри [1] )
На самом деле никакому диктатору никогда не удавалось добиваться безусловного выполнения даже важнейших своих распоряжений. Чиновничьи структуры при любой, самой жестокой диктатуре, обладают достаточной степенью власти для того, чтобы тормозить одни решения и протаскивать другие, отстаивая свои интересы и взгляды, даже если эти взгляды противоречат приказам сверху.
Скорее всего, вся эта неразбериха в планировании этапа активной обороны объясняется тем, что внутри НКО и Генштаба существовала сильная оппозиция со стороны сторонников нанесения упреждающего удара по Германии. Здесь уместно вспомнить, что советский генералитет в мае 1941 года все же попытался продавить идею превентивной войны с Германией, родив известную «Записку…» Василевского. Однако эта авантюра была резко отклонена Сталиным.
Тем не менее, игры военного руководства СССР с затягиванием реализации оборонительных планов пагубно сказались на целом ряде решений НКО, прежде всего, на характере дислокации воинских частей и на отсутствии эшелонированности складов материально-технического снабжения войск.
Желание максимально приблизить запасы боеприпасов к границе привело к тому, что более 30 млн. снарядов и мин оказалось в угрожаемой приграничной зоне. Большая часть их впоследствии была утеряна. На 1 июня 1941 года из 887 стационарных складов и баз Красной Армии 340 находились в приграничных округах. Здесь же находились и некоторые центральные склады, нефтебазы Главнефтеснаба. Вот что по этому поводу пишет Жуков:
«Нарком обороны, Генеральный штаб и я в том числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Казалось бы, это было правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. Врагу удалось быстро прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов».
Вопиющим примером такой ошибки явилось складирование громадного количества боеприпасов в Брестской крепости, в непосредственной близости от границы. Только в самый последний момент, 21 июня, командование Западным округом опомнилось и дало в штаб 4-й армии следующую телеграмму: «Командующему 4-й армией. В неприкосновенном запасе 6-й и 42-й стрелковых дивизий, кроме 1,5 б/к, имеется еще: 34 вагона боеприпасов в 6-й и 9 вагонов - в 42-й стрелковых дивизиях. Этот излишек немедленно вывезти из Бреста не менее чем на 30 км на восток». Естественно, что в столь короткий срок боеприпасы вывезти было уже невозможно. В результате они частично были уничтожены, а частично захвачены фашистами в первые же дни войны, а сражающиеся советские армии остались без необходимого запаса боеприпасов и горюче-смазочных материалов.
Кроме того, характер сосредоточения наших войск на белостокском выступе был весьма удобен для нанесения удара по территории Германии, но пагубен при проведении оборонных операций. Фактически эта дислокация была сформирована еще до августа 1940 года, в период, когда в Генштабе вынашивались планы нанесения превентивного удара по Германии. Однако после отказа от этих планов и перехода в соответствии с утвержденной Сталиным сентябрьской версией «Основ развертывания…» к стратегии активной обороны на начальном этапе войны, в дислокацию войск так и не были внесены какие-либо изменения. Таким образом закладывались предпосылки для будущих поражений советских войск. Вот как характеризует эту ситуацию Жуков:
«Накануне войны 3, 4 и 10-я армии Западного округа были расположены в белостокском выступе, вогнутом в сторону противника, 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара под фланги. Между тем дислокация войск фронта на гродненско-сувалковском и брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки.
Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны».
В случае если бы оборонительные планы были утверждены осенью 1940 года, то НКО уже не мог бы принять решения, которые противоречили самой логике построения стратегической обороны.
О директиве
Последним довоенным действием советского военного и политического руководства СССР было подписание Директивы о приведении войск приграничных округов в боевую готовность.* По описанию событий 21 июня 1941 года, приведенному в мемуарах Жукова, после того как Тимошенко и Жуков доложили Сталину о показаниях немецкого перебежчика, утверждавшего, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня, Сталин спросил у них: «А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» И после заверений военных: «Считаем, что перебежчик говорит правду», - Сталин, внеся определенные изменения в первоначальный проект Директивы, дал свое согласие на приведение войск в боевую готовность.
Если исходить из версии Жукова о том, что Сталин действительно уверовал в свою гениальность: «В этих сложных условиях стремление избежать войны превратилось у И. В. Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою “мудрость”, он перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах гитлеровского правительства», - то совершенно непонятно, почему показания какого-то перебежчика, который, в принципе, мог оказаться и провокатором, сломили его непоколебимую веру в собственную мудрость. Как мог бы сказать в этом случае Станиславский: "Не верю!"
Поэтому описанная Жуковым ситуация, скорее всего, свидетельствует о том, что у Сталина давно уже были большие сомнения относительно возможности предотвращения войны с фашистами в 1941 году. Следовательно он вовсе не находился в плену у своей концепции, а одновременно работал над двумя возможными вариантами развития советско-германских отношений. Принимая экстренные меры по укреплению обороноспособности страны, Сталин параллельно производил все возможные политические мероприятия для того, чтобы как можно дольше задержать начало неизбежной войны. Этот дуализм его действий выразился, в том числе, и тексте Директивы №1.
Представляется, что настало время, чтобы окончательно покончить с до сих пор широко бытующими антисталинскими мифами, связанными с началом Великой отечественной войны. Ведь целый ряд действий Сталина, включая его распоряжения относительно скрытой мобилизации 900 тысяч резервистов, выдвижения сил второго эшелона в районы сосредоточения по планам прикрытия, досрочного выпуска курсантов военных училищ и, разумеется, санкционирование директивы от 21.06.41 о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность, камня на камне не оставляет от пропагандистской версии Хрущева о том, что якобы Сталин настолько уверовал в свою непогрешимость, что даже не сомневался: ему удастся предотвратить войну с Германией.
Правда, Жуков в своих мемуарах жалуется на то, что ему и Тимошенко приходилось прилагать массу усилий для того, чтобы уговорить Сталина пойти на эти меры. Тем не менее, надо признать, что это было вполне естественно. Глава советского правительства вполне резонно требовал от военного руководства четкого обоснования тех или иных решений, затрагивающих безопасность страны. И когда такие обоснования представлялись, то Сталин принимал вполне адекватные, с точки зрения имевшейся у него информации, контрмеры. Похоже, что Жуков так и не понял этого до конца своих дней.
Другое дело, что Сталин был введен в заблуждение военным руководством РККА относительно уровня боеспособности Краской армии, а также относительно характера начального периода военных действий с Германией. И именно в этом и крылась значительная часть причин, определивших его отказ начать заблаговременную мобилизацию Красной армии.
Юрий ЖИТОРЧУК
* Это была директива не поддаваться на провокации, директивы о приведении войск в боевую готовность быть не могло, поскольку любые войска всегда находятся в боевой готовности и главным здесь является вопрос - в боевой готовности к выполнению какой задачи? Болтая о боевой готовности, Жуков и Василевский пытаются скрыть главный вопрос: какого числа они поставили войскам задачу занять свои полосы обороны. А эту задачу Жуков начал ставить войскам за неделю до начала войны. (Ю. Мухин)
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200434/?34_6_1