ДЕЙСТВЕННЫЙ МЕТОД
ДЕЙСТВЕННЫЙ МЕТОД
ВАШИНГТОН. В газете «Вашингтон пост» под заголовком «Миссия выживания в сельской России» опубликована статья Шарон Лафраньер, присланная из Горлово, Россия. Автор, в частности, пишет: В своей борьбе за то, чтобы занимающее 6500 акров кооперативное хозяйство, которым он руководит, не постигла участь тысяч других российских ферм, преданных полному забвению, Иван Матанцев сумел выжить, пережив вызвавший панику экономический кризис и убийственную засуху и бесконечные поломки тракторов 15-летней давности, составляющих его парк. По расчетам Матанцева, почти треть его работников с радостью напилась бы. Для борьбы с этой напастью, говорит 53-летний директор этого кооперативного хозяйства, он решил принять радикальные меры. На протяжении последних семи лет он отказывается платить своим работникам зарплату деньгами. Вместо этого они получают расписку на определенную сумму, на которую можно «отовариться» в магазине кооперативного хозяйства, где продаются продукты питания, туалетные принадлежности и другие товары, но не спиртные напитки. Некоторые этим недовольны, но Матанцев говорит, что его главная цель - обеспечить воздержание от спиртных напитков, и его тактика, судя по всему, срабатывает. Алкоголь - это «проблема номер один в России, - сказал Матанцев во время разговора, происходившего в его простом деревянном доме. - Вы можете видеть это собственными глазами. Кругом так много гибнущих, брошенных деревень. Так много безработных. Это пугает». Матанцев борется за выживание не только своей фермы, но и деревни Горлово. Если мерить такими критериями, как рост ВВП и открытие новых бутиков в больших городах, таких, как Москва, то Россия переживает бум. Но в сельской местности существует другой критерий социально-экономического положения в стране. В сельской России царит безработица и растет число смертей в результате алкогольного отравления и самоубийств. Сельское хозяйство переживает кризис, и правительство пытается справиться с новыми обязанностями, которые на него обрушились, такими, как работа электростанций, доставшихся в наследство от обанкротившихся предприятий советской эпохи. Многим деревням такая задача просто не под силу. По предварительным результатам прошлогодней переписи населения, с 1989 года 17000 российских деревень стали деревнями-призраками, их жители, устав от борьбы за выживание, переселяются в города. По словам главного статистика страны, в примерно 38000 деревень осталось не более 10 жителей на каждую, и эти деревни, вероятно, исчезнут. Но Горлово выживает, и решимость Матанцева ограничить доступ к спиртным напиткам привлекла в какой-то мере внимание к этой небольшой деревне, находящейся в 480 милях к востоку от Москвы, и к девяти соседним поселкам, где живут и работают люди из хозяйства Матанцева. В какой-то момент региональные власти засомневались, не означают ли принятые им меры нарушением прав человека. Но Матанцев упорно стоит на своем, он говорит, что для того, чтобы работники фермы смогли выдержать экономический эксперимент посткоммунистической эры, эти крайние меры необходимы. В советское время его хозяйство было классическим колхозом, который принадлежал государству и где работали колхозники. После крушения коммунизма колхоз стал кооперативным хозяйством, и колхозники получили его акции. Около 12,8 млн. россиян имеют сегодня такие акции. Теоретически, все они имеют право выйти из кооперативного хозяйства и создать собственную ферму или продать свою землю крупным коммерческим фермерским хозяйствам, за которыми, по словам некоторых аналитиков, будущее в российском сельском хозяйстве. Но в большинстве случаев они фактически не могут это сделать, потому что землю этих кооперативных хозяйств никогда не делили. По некоторым оценкам, 90% сельхозугодий в России по-прежнему принадлежат бывшим колхозам или государству, что означает, что большая часть сельского хозяйства не может избавиться от неэффективности советских времен. Между тем, теперь приходится обходиться без многих субсидий, которые в свое время щедро раздавала Москва. Как рассказал Матанцев, долгие годы ферма в Горлово оставалась нерентабельной или почти нерентабельной. Она давала всего 350 тонн молока в год, для сравнения: в начале 1990-х годов этот показатель составлял 500-600 тонн. Автор замечает, что прошлое десятилетие нанесло также большой урон и другим хозяйствам по соседству. Многие поля заросли сорняками, амбары и хранилища зерна обрушились, превратившись в бесформенные груды досок, а люди, потерявшие работу, существовали на то, что удавалось выручить от продажи меди из электрокабелей, украденных во время частых перебоев с электроснабжением. Матанцев сказал, что такая система оплаты услуг работников на основе бартера экономически целесообразна. Это дает ему возможность тратить скудные доходы на основные нужды, такие, как запчасти для тракторов и товары для магазина его хозяйства. Матанцев утверждает, что благодаря этому его рабочие в основном не пьют и потому могут обрабатывать поля и кормить коров. Его дневник, который он вел все 25 лет, когда был председателем колхоза, - это документальное свидетельство того, как пьянство подорвало сельскохозяйственное производство в советское и постсоветское время: «Вот беда! Они платят мне зарплату, а весь колхоз не работал целых два дня», - отметил он в одной из ранних записей в своем дневнике. Матанцев считает своим моральным долгом не класть деньги в карман людей, которые пропивают доходы семьи и, быть может, рано окажутся в могиле из-за алкогольного отравления. «Это больной вопрос для каждой семьи», - сказал он. Сам он знает об этой проблеме не понаслышке: оба его сына боролись с тягой к водке. Два месяца назад он потерял одного из них, совершившего самоубийство. Матанцев предпринял и другие шаги, чтобы с максимальной отдачей использовать скудные ресурсы своего хозяйства. Он открыл пекарню, чтобы использовать излишки зерна, и наладил каналы, через которые его хозяйство продает половину молока напрямую местным магазинам. Он начал также процесс по переработке мяса, хотя пока этим занимается всего одна женщина, имеющая в своем распоряжении набор ножей. Некоторые люди, работающие у Матанцева, назвали его метод расчета с ними возвратом к временам отеческой опеки при коммунизме, когда партийное начальство определяло всю жизнь людей. Они рассказывали, что могут получить зарплату деньгами при чрезвычайных обстоятельствах или чтобы купить что-то другое, а не продукты, но при этом должны просить Матанцева так, как дети просят кого-то из родителей, отчитываясь за каждую копейку. Другие поддерживают Матанцева. В местном магазине 39-летняя Светлана Белобородова, стоя за прилавком, украшенном незамысловатой мозаичной панелью, хвалила Матанцева за то, что ему удалось соединить коммунистическую мечту об обществе, которое обходится без наличных денег, с требованиями капитализма. «У нас здесь коммунистический капитализм!» - с гордостью сказала она. Другие сторонники Матанцева отмечают, что те, кто работает у Матанцева, вполне могли бы остановить его, если бы захотели. Он владеет менее чем 3% акций, остальные акции принадлежат работникам фермы, и если бы этого захотело большинство, они могли бы его снять. Дебаты о бартерной системе оплаты труда разгораются всякий раз, когда рабочие собираются по какому-нибудь поводу, но Геннадий Суворов, глава органа местного самоуправления в деревне, сказал: «В конце концов, они говорят: он - хороший парень». Сам Матанцев говорит, что для того, чтобы оценить его деятельность, достаточно посмотреть на ближайшую деревню-призрак. «Совершенно очевидно, что если бы мы не делали то, что делаем, было бы еще хуже. Деревень тех, кто ничего не предпринял, вообще больше не существует». «Если мы не решим эти проблемы за один-два года, - сказал он, - мы вообще перестанем существовать».
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200342/?42_7_1