«НЕ ПОДЛЕЖИТ» И «БЕЗ ПОЩАДЫ»
«НЕ ПОДЛЕЖИТ» И «БЕЗ ПОЩАДЫ»
Война меня застала в возрасте 38 лет и 6 мес., я работал тогда управляющим конторы «Главнефтеснаб», мы отгружали лес и пиломатериалы на стройки Министерства нефтяной промышленности, и весь аппарат конторы состоял из управляющего, бухгалтера и четырех агентов, все были военнообязанные.
Весть о войне услышал в 12 часов дня 22 июня 1941 года, когда проходил со Славой мимо детского парка, и дома уже застал плачущих женщин. Первым делом пошёл на почту вызывать с линии железной дороги своих агентов, но телеграф был занят военными, и мне пришлось вызвать бухгалтера составлять ликвидационный баланс. К 22 часам 22 июня баланс был закончен, агенты прибыли и все получили полный расчёт. Посылочный отдел не работал, и пришлось свой баланс оставить жене Нине Ивановне, она его отправила через 1,5 месяца. Повестку из военкомата получил в 2 часа ночи 23 июня - явиться к 9-00.
Военкомат меня направил в Кегостров в 2-х км от Архангельска на аэродром во 2-й БАО (батальон аэродромного обслуживания) на должность зам. командира роты связи по строевой части. Воинское звание у меня было лейтенант.
Через 10 дней мне была поручена работа военного дознавателя - внештатного следователя, который по положению подчинён только командиру и комиссару части, а также прокурору Архангельского военного округа. В списках числился в роте связи до 22 декабря 1941 г., пока не выбыл из БАО.
Находились в 2-х километрах от города. Военнослужащим не давали увольнительных даже на самое короткое время, а если приезжали родные, не разрешали свиданий. Эту неразумную политику проводил комиссар БАО, фамилии его не помню, подозрительность у него была на самом высоком уровне, и иногда мы задавали себе вопрос, а верит ли он сам себе?
Первоначально как дознаватель я столкнулся с лицами, бывшими в самовольной отлучке. По закону военного времени самовольная отлучка из части считается за дезертирство, и это преступление рассматривалось в трибунале, а последний мог вынести и приговор «расстрел».
Подходя к оценке проступка, которого могло и не быть, если бы не страх комиссара, я для пробы и очистки своей совести в заключениях писал: «Не подлежит преданию суду Военного Трибунала», и «На усмотрение командира части». Командир 2-го БАО выносил своё решение: «Гауптвахта - 5 суток».
Благодаря такой политике люди из части не убывали, как имело место за это же самое время в других частях. Там подход был другой, и лица, приговорённые к расстрелу, направлялись на фронт в штрафные роты и батальоны, а на место выбывших из частей пополнения не полагалось.
За шесть месяцев работы дознавателем Военным Советом Архангельского военного округа мне было вынесено четыре благодарности «за применение правильной дисциплинарной политики».
Но так я относился только к незначительным военным преступлениям, а преступления, носившие характер уголовных или совершённые в целях личного обогащения, требовали самого сурового наказания.
В сентябре 1941 года было выявлено, что со склада БАО исчезла бочка со спиртом (200 литров). Начал следствие, допросил многих лиц, исписал гору бумаги, а результаты не вырисовывались.
Мне приходилось каждую неделю бывать в Военной прокуратуре Архангельского Военного округа. В одну из таких поездок я сел на пароход, отходящий от Кегострова, и заметил на корме старшего лейтенанта, командира роты аэродромного обслуживания, и лейтенанта, ведавшего материально-техническим снабжением. По прибытии в Архангельск и по пути заскочил в буфет-столовую и вновь заметил этих командиров, уже сидевших за столиком и разводящих спирт водой. По прибытии в БАО я их допросил, но допрос не дал должных результатов.
В БАО работал капитан контрразведки «СМЕРШ», но старался быть «в стороне», пожалуй, только со мной разговаривал, а я ему полностью доверял, давал свои «труды» на оценку, и он оказывал мне большую помощь: по одним высказывал положительное мнение, по другим делал замечания, указывая на недостатки. Я ему был весьма благодарен, т.к. в его лице я видел опытного следователя. Вот этот капитан по моим материалам навёл справки о нашем кладовщике и оказалось, что кладовщик имел за плечами 40 лет судимости, это был отпетый бандит, неоднократно бежавший из мест за-ключения. Капитан порекомендовал мне заняться только кладовщиком, хотя я его уже допрашивал около десяти раз. Предложил взять на «измор», а это значит вести беспрерывный допрос за допросом хоть сутки, двое и т.д. Начал я эту процедуру и закончил через 2,5 суток, сдался бандит, выдал всех соучастников, среди них оказался начальник штаба БАО и тот старший лейтенант, всего 11 человек.
Военный Трибунал всех приговорил к расстрелу с заменой отправкой на фронт в штрафные роты и батальоны.
Бочка со спиртом находилась в соседней деревне у одной крестьянки.
Новый кладовщик в БАО тоже оказался специалистом по кражам. В первых числах декабря перевозили с вокзала обмундирование, при перевозке в пути (8 км) пропало двадцать комплектов красноармейского обмундирования. Этот плут не учёл, что если гимнастерки и брюки были упакованы на одной фабрике, шинели на другой, бельё на третьей и т.п., то это обстоятельство облегчало мне ведение следствия. Прокурор выдал мне два ордера: один на обыск и второй, если будет обнаружено обмундирование на квартире у жены кладовщика, - на арест жены. Он выделил мне двух солдат, и мы прибыли на ул. Суворова, пригласив уполномоченного по дому. Осмотр квартиры ничего не дал, пошли в дровяник, и там в поленницах было обнаружено всё имущество.
Результата этого дела я не знаю, т.к. в скором времени - 22.12.1941г. - сдал дела и поехал на ж.-д. станцию Исакогорка в Лахту в распоряжение 2-й стрелковой дивизии.
Первоначально меня учил тов. Селиверстов, как проводить следствие. В 1932 г. тов. Селиверстов был комиссаром лагерного сбора, потом его основной работой была работа в прокуратуре, впоследствии Селиверстов был прокурором по Архангельской области, а затем в 1953 г. прокурором же выехал в Волгоградскую область.
А.В. НЕВСКИЙ
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200341/?41_6_2