ПЕЧАЛЬНЫ ПАСЫНКИ ПРИРОДЫ
ПЕЧАЛЬНЫ ПАСЫНКИ ПРИРОДЫ
Будучи русским, не хочу обращаться в генконсульство Финляндии насчёт «поганой чухны» Г. Любомирова в № 1 «Дуэли» («Финны, русские и русские финны»), дабы посодействовали всыпать как следует и автору, и газете за это оскорбление, вполне подпадающее под статью УК.* Не стану и обращаться в прокуратуру нынешнего режима. Не стану потому, что не хочу, чтобы наших русских дураков даже за дело били бы враги или чужие. Били бы и тем усиливались, потому как по заслугам и по справедливости. Но если станут бить, то, как ни противно, вынужден буду быть на их стороне. Вынужден не в силу абстрактной космополитической справедливости, а именно потому, что я русский, а такого рода грязь и злобная тупость, как в злосчастном опусе, оскорбляет прежде всего Россию и русских независимо от того, кому адресованы.
Оскорбляют, да можно ли принять такое оскорбление? Как гласит турецкая пословица, если в пути будешь отвечать каждой собаке, что тебя облает, то никогда не доберёшься до цели. Содержащееся в статье утверждение, что викинги-де «не то, чтобы разбойники, а банда обтрескавшихся мухоморной настойкой гомосеков с садистским уклоном», в такой полноте являет шариковские достоинства своего автора, что оскорбляться его опусом ещё более стыдно, чем не замечать содержащихся в нём оскорблений. Ведь ви-кинги на германских языках буквально означает «короли воды», а назывались так «варяги» - на самом деле ваа-руги, водяные руги - русы, владевшие морем от Невы до Атлантики, основавшие Берестье - Брест на атлантическом побережье нынешней Нормандии, давшие легендарного Рюрика-Ру-рекса, вождя ругов - внука по женской линии новгородского воеводы Гостомысла; а ещё оставившие множество топонимов в местах своего расселения на землях нынешней Ленинградской, Псковской, Новгородской областей, таких как Радогоща, Рагуша, Старая Русса, река Порусья и озеро Русское; дали, наконец, само наше имя Русь. Но что до того шариковым-любомировым? Судя по образцам мышления из злосчастной статьи, им, действительно, ближе в роду омухоморенные гомосеки-садисты, как Смердякову - Лизавета Смердящая. И неважно на чьей они стороне, погано обеим. Не понимая действительности, они объективно не являются её действительными субъектами, ибо субъекта на самом деле как раз и образует его понимание действительности в силу своего субъект-объектного характера, ибо именно оно означает возможность действовать так, а не иначе. Это рабы по определению, независимо, хозяйские или бесхозные, бессубъектные принадлежности действительности, одушевлённые вещи; ими вполне можно бы пренебречь, кабы не страшная разрушающая сила, которую они легко образуют при всяком удобном случае в силу вполне объективных закономерностей, а тем более при целенаправленном управлении ими, от зомби и масонских марионеток до диктатуры пролетариата.
В начале XX века эта публика, будучи слепым орудием всесветных кукловодов, лукаво именуемых в марксизме нейтральным словечком «буржуазия», т.е. по-русски - «горожане», а на деле - иерархированного интеркагала, лишённого на деле какого бы то ни было национального содержания, но маскирующегося оным под ярлыком «еврейство», воспользовавшись спровоцированной посредством такого же быдла социально-экономической катастрофой, поломала уже порядком подточенную естественно-историческую преемственность российской национально-государственной самоорганизации и уронила страну под власть своих кукловодов, хотя и отсроченную на три четверти века перипетиями наивно-идеалистических попыток построить социо-инженерную систему всеобщего благоденствия по канонам извращённой марксистской науки.
Такого же рода публика, в руках всё тех же кукловодов вскоре вновь вооружённая извращённой наукой социальной организации, привела к столкновению насмерть двух величайших родственных друг другу народов. (Чему, как не такой же, по сути, хотя и иной по масштабам провокации объективно, по недоумию служат хамские разглагольствования насчёт финнов и русских, напечатанные в «Дуэли»?)
Сила в тот раз одолела силу, да было ли это победой? Абсурд - такой могла бы быть только совместная победа обеих сторон над третьей - над смолкнувшей их силой, над кукловодами и их заразой. Без того нечего удивляться, что у нас в конце концов отобрали победу: за неё дали подержаться, как фраеру за бабки, да вежливо поблагодарили за пролитую кровь в защиту «мировой цивилизации».
Не надо бы вообще болтовни насчёт фашизма, научного коммунизма, национал-социализма и т.п. До этих вершин человеческого гения от марионеточной диктатуры хамья, как до Луны. Разница между фашизмом-диктатурой лавочников, по Брехту, тем, чем он обернулся в среде быдла, и фашизмом подлинным такая же, как между «fashion» - модой для недоумков, - и осознанным обобществлением человеческого сознания ради решения проблем, вставших перед человечеством вследствие естественноисторической социализации его бытия. Но диктатура хамья понимает и признаёт только первое, только то, до чего доросла, и любомировский опус насчёт финнов - типичный образец её мерки.
Да только ли здесь? Пропитанное шариковыми, смердяковыми, любомировыми и им подобными человечество с подачи своих полуграмотных ульяновых, гитлеров и пр. марионеток под ярлыком великих идей имеет галиматью, препарируемую швондерами, для производства новых шариковых, а главное - для привития человечеству устойчивого иммунитета к великим идеям, означающим конец власти швондеров. Вступать с ними в полемику абсурдно. Любомировский опус ниже критики, и мы лишь воспользуемся его темой и некоторыми, как представляется, знаковыми моментами, чтобы потеснить здесь, насколько сумеем перед думающим читателем, шариковых и швондеров. Ведь если газета опубликовала тот материал в рубрике «семинар», то семинары вроде как для того и существуют.
Почему в русском языке, когда речь заходила о народе не в смысле «толпа», а в действительной исторической полноте смысла этого понятия, употреблялось слово «язык»? Ныне не употребляется… за ненадобностью, за исторической деградацией употребляющих. Это какой же кукловод позволит, чтобы его марионетки, его быдло, именующее себя народом, задумывалось о смысле этого понятия?
Синоним «язык» не случаен. Язык состоит из слов, а слово (корень - «лов», а не «слов»!) есть историческая формула своего изначального смысла, есть словленное сознание, суть бытия. Словленные все вместе в качестве единого упорядоченного целого слова образовывали язык как смысл бытия, означающий ту или иную - неслучайную! - возможность его продолжения, т.е. возможность самонарождения народа. Спросите любого русского, что означает слово «Москва». Случайный набор звуков или букв, с некоторых времён обозначающий столицу? Сколько девяток в вероятности получить такой ответ? А ведь в той мере, что значит такой ответ в смысле жизни русского, случаен и смысл его жизни. Ведь его национальность есть его неслучайность на земле, и сам он неслучаен только как представитель своего народа. А поскольку действительность вообще есть, как известно, последовательно развёртывающаяся необходимость, постольку и действительно в ней только то, что необходимо. Необходимая судьба случайного - сгинуть.
Случайных слов в языке нет: мера их случайности есть мера случайности носителей языка. Мера случайности слова «Москва» в языке русского народа есть, следовательно, и мера необходимости сгинуть этому народу… настолько, насколько существенен для него смысл этого слова. Или - преодолеть деградацию, перестать быть случайным самому себе.
Изначальный смысл слова «Москва», конечно же, существует. Только существует он не в русском, а в языках угро-финской группы, в языке, вероятно, породившего его исчезнувшего племени меря. Угро-финну, стало быть, это слово родное, оно отзывается изначальным смыслом, это часть его мира. А русский в нём, стало быть, идолопоклонник, поклоняющийся идолу чужого миропонимания, хотя и приспособленному для своих нужд.
Буквальный перевод слова - муст-ваа - чёрная вода. За тысячелетия до установления геологами факта Московской синеклизы (впадины коренных пород, заполненной осадочными) местное племя отразило его в топониме, подметив, что речка здесь несколько темнее по сравнению с окрестными. А темнее она потому, что поверх известняков здесь во впадине несколько мощнее слой ледниковых отложений, представленных преимущественно кислыми породами, а значит, почвенные воды богаче гуминовыми кислотами, имеющими тёмный цвет. Аналогично образован и омоним Волга - «валк-ваа» - белая вода; образован там, где стекающая с известнякового Валдая река приметно светлее своих притоков болотного происхождения.
Волга здесь тёзка питерской Волховки, столь же приметной среди болотных соседок благодаря питанию из известников Ижорской возвышенности. Только здесь русичи, принимая в язык слово «убогого чухонца», постарались наполнить его более понятным, хотя едва ли оправданным смыслом.
А вот пример ещё более интересный, поскольку позволяет сравнить отношение и, соответственно, строй мышления обоих народов на примере одного и того же слова при принятии его в свой язык. Есть такая местность в Питере - Коломяги, когда-то была деревней. Звучит совсем по-русски, наподобие Коломны или Коломенского, да что значит? Случайное название, отмеченное местом дуэли Пушкина. А по-фински это Келло-мяки. Мяки - гора. Только не совсем гора: у племён, живших в условиях соответствующего рельефа, понятие горы более развито. Тут и «селькя» - ледниковый или скальный крутосклонный бугор, и «ваара» - «истечение воды» - возвышение, дающее начало водотокам.
«Мяки» - возвышенный уступ, терраса. А «келло» - наш русский колокол Келломяки - колокольная горка - древний коренной незатопляемый при наводнениях берег Невской дельты, откуда над окрестными водами и болотами был слышен колокол, выполнявший таким образом и весьма важную функцию звукового маяка. Но основная-то - новгородский погост. Мы напрочь забыли место и имя, а они - помнят сам факт! Как и множество Ристисаари - островов на Ладоге, озёрах Карелии, а возможно, и нынешней Финляндии, где стояли когда-то кресты над безвестными христианскими могилами… или ведические кресты нашей древнейшей Гиперборейской цивилизации? Согласитесь, сравнение такого рода памятников языков-народов несколько не в пользу наших Коломяг, Волковки или Кузьмолова с Капитоловым! Тем более, что финны и ныне стесняются при нас называть реку, на которой стоит Питер, Невой. Ведь «Нева» по-ихнему «низкая вода» (водоём с низкими, болотистыми берегами). Слово - точнейшая находка! - живёт в финском языке, только в тамошнем менталитете оно не очень благозвучно, и финны стесняются за него - перед нами и нашим Питером. Валдай, Тверь, Муром, Кострома и т.д. - всё это финские названия! Поселяясь среди других племён, русские - и это наша родовая особенность, нашего, русского способа существования, не меняли местную топонимику, но с разной степенью успеха причащались ею. Ибо наш способ существования, в новейшее время обращаемый в маразм и всячески вытравляемый из нас самим строем заёмного миропонимания наших лжеучителей, - не быть паразитами на земле, но собирать и устраивать её. Этак Русь и доросла до Великой России, а подход её к народам-соседям во все времена на этом пути - сотворчество - и есть не что иное, как интернационализм на деле, в отличие от современной фальшивки того же названия, покрывающей национальное разложение и денационализацию, в смысле утрату национального содержания, а с ним и исторической неслучайности на земле.
Значимость неслучайности слов и их судьбоносное значение, наверняка, трудные для понимания из представленного выше материала. Попробуем пояснить совершенно нейтральным примером из физики - области весьма далёкой от национального вопроса, но также претендующей на последовательнось смысла.
Какова размерность электричества? Некогда словив словами размерность нашей пространственно-временной системы отсчёта, можно без труда установить размерность электричества как физического фактора по его проявлению в этой системе отсчёта, т.е. способом, исчерпывающим все его реальные свойства.
Именно так исторически и поступили физики, действуя в полузабытой ныне системе CGS (сантиметр-грамм-секунда). Получили размерность электрического заряда как корень квадратный из произведения трёхмерного пространства и массы в единицу времени. Естественно, такая размерность не поддаётся запросто эмпирическому толкованию. О чём это говорит? Да только о том, что, столкнувшись с электричеством как с действительностью, мы обнаружили, что вполне можем принципиально определить его смысл в нашей пространственно-временной системе отсчёта, что ничего нового сверх действительности оно не представляет. Никакой иной природы не несёт, вот только мерить мы умеем ещё плоховато, действительность не есть вещь в пространстве-времени, как мы привыкли её понимать, а масса не есть свойство вещей, а такая же координата для измерения нами действительности, как пространство и время. Практикуясь в действительности и последовательно славливая её смысл словами, мы получили вполне корректную и неслучайную постановку задачи собственного самосовершенствования. Последовательно её решая, славянин Никола Тесла, вероятно, обладавший миропониманием, в котором слова имели смысл, а не являлись случайными названиями неизвестных сущностей, т.е. именами идолов, работал с электричеством и естественным путём обнаруживал и практически использовал то, что современная наука и назвать-то не умеет иначе, как парадоксальные, не поддающиеся осмыслению свойства пространства, времени и массы.
На самом деле, оперируя с действительностью как с необходимостью, Тесла обнаруживал случайность наших пространственно-временных вещных представлений о ней, случайность нашей эмпирики, случайность нашей мировоззренческой аксиоматики. Общечеловеческая же физика, базируясь на этой случайности, закономерно и с необходимостью пришла к представлению о действительности именно как о случайности, от которой можно ждать чего угодно и следует лишь добиваться желаемого. Так, например, вводя новую аксиоматическую единицу измерения электричества, т.е. новое слово, смысла которого не знает, потому-то оно и аксиоматично, она, что называется, множи сущности без нужды. Закономерным результатом эволюции в данном направлении явился её нынешний системный фундаментальный кризис, превращение фактически в цивилизованную форму идолопоклонства, когда с помощью корректных математических заклинаний получаются устойчивые конкретные практические результаты, не поддающиеся физическому истолкованию. При дальнейшем анализе не столь уж сложно распознать в этом кризисе лишь рафинированную форму общего кризиса познания современной общечеловеческой цивилизации, выражающего не что иное, как принципиальное отсутствие возможности продолжения её бытия в существующем качестве (т.е. необходимость революции).
Почему у арийцев-славян современной России наибольшая генетическая близость обнаруживается даже не с, казалось бы, родственными арийцами-немцами, а с угро-финнами, которых вообще есть основания считать исторически полиэтнической массой? Почему Северная и Северо-Западная Русь с древнейших времён - область этнического симбиоза, а не вытеснения и завоевания одних народов другими, как то имеет место западнее?
А с другой стороны - почему пальму первенства по суициду в нынешней эрэфии держат угро-финны, как утверждает Любомиров? Да и по части алкоголизма едва ли уступают русским. Не потому ли, что существование народов на этих землях исторически не допускало паразитизма, а раз так, то их сосуществование не могло не определяться сотрудничеством, сотворчеством созидателей, а не размежеванием и взаимным хищничеством? И не надо путать историю угро-финнов и эпизод в ней, впрочем, совершенно закономерный, а потому исторически вынужденный - историю нынешней Финляндии с её социальной атомизацией по-протестантски.
Исторические созидатели подталкивались к единению самим способом своего бытия при всех этнических, исторических и социокультурных их различиях.
Потому-то на востоке финского ареала меря, мурона, водь, весь, ижора, карела, чудь заволоцкая издревле жили заодно со славяно-русами, особенно там, где конкретные хозяйственные уклады дополняли друг друга, а не конкурировали, например, из-за угодий. На Западе же степень единения ругов-русов и суми-суоми, похоже, неплохо иллюстрируется самой людомировской путаницей насчёт ненавистных автору викингов, если, конечно, за ней не стоит всего лишь невежество.
Именно для сотворчества, а не подчинения и угнетения характерно, что племена при этом оставались сами собой, жили своими интересами и не спешили присягать чужим идеалам. Так, прибалтийская чудь, подвергавшаяся также и немецкому влиянию, особенно после разгрома ругов тевтонами, в лихую для Руси годину распада из-за иудео-христианской отравы (как и в нынешнюю - из-за отравы с той же кухни) с легкостью ушла под дальнейшую колонизацию и полную утрату национального содержания. Зато там, где на Руси княжил Александр Ярославич со своим видением национальных интересов, не померкнет подвиг ижоры со своим предводителем Пелчусием, что в 1240 г. предупредил Александра о появлении в Неве шведской эскадрильи, а в последовавшей битве первым ворвался на палубу вражьего корабля.
А точно такие же финские племена емь да сумь - западные соседи ижоры - попали под шведов, что породило многовековую драму, не завершившуюся и поныне. После Столбовского мира 1617 г. эти олютераненные язычники были брошены «осваивать» для своих хозяев захваченные русские земли - «ассимилировать», а попросту выживать и выжигать здешние единокровные им полуязыческие-полуправославные ижору и корелу. Кто бежал в глубину Руси, положив начало нынешним тверским карелам. С оставшейся же ижорой получилось и вовсе скверно.
Самоназвание ижоры - инкеря, название земли на их языке - инкеринмаа. Но захватчиков-шведов, понятно, не интересовали ни названия инкеря, ни их язык. Область назвали по-шведски Ингерманландия, в самой бессмыслице такого названия (дословно «земля земли инкеря») увековечив факт своего скотства.
А нынешние потомки быдла - «колонистов», запятнанных кровью сородичей, нимало не смущаясь сим скотством, усвоили полученное оскорбление в качестве самоназвания и ныне именуют себя ингерманландскими финнами и вовсю выдают себя, где только можно, за исконное население этих мест - вместо раздавленных ими инкеря.
Эх, понимал бы народ, какая мразь вещает ныне от его имени и берётся представлять его интересы! Ведь здесь, на северо-западе, с начала 90-х гг. отчётливо разрабатывается свой «чеченский» сценарий. Среди православной води (вожан) усиленно насаждается лютеранство, возникают то и дело трения в связи с деятельностью «культурно-национальных» обществ типа «Инкерин-лиитта» и т.п. Правда, у ребят-ижорцев нередко округляются глаза и сжимаются кулаки, когда узнают они свою подлинную историю после ингерманландских сказок, да и вообще финский народ как-то очень себе на уме, чтобы подходить для чеченских сценариев. Ум-то этот, хотя весьма хозяйственный, не без своекорыстия и не слишком сентиментальный, вот только в отличие от южных джигитов исторически весьма далёк от паразитизма. Не знаю, потому ли, или у кукловодов планы изменились, или просто перегруппировка сил, а только вроде как поутихла в последнее время здесь возня.
От рассуждений о финском уме к любомировской грязи обращаться, конечно, погано, да уже больно хороша она для анализа, всё-то в ней собрано. Вот и насчёт «генетической неполноценности» прошёлся: подавлена, мол, в финнах воля к жизни, оттого спиваются да кончают с собой. А финских лыжников и «кукушек» - снайперов 1940 г. забыл? А 1941-1944 гг., когда вышли финны к своим старым границам, а дальше - ни шагу, как ни толкали гитлеровцы. И не из-за нашей обороны или русского патриотизма Маннергейма. Налицо и ум, и воля - воспользоваться диктатурой гитлеровского отребья в своих интересах, но не дать воспользоваться собой… Хотя и поплатились за такую политику разгромом гитлеровцами Рованиеми - столицы финской Лапландии. А нынешняя политика Финляндии - с помощью государства финской нации, на 100% скроенного по разлагающим канонам евроцивилизации, умудряться выполнять противоположную им функцию сохранения финского народа - чего стоит? Путь Маннергейма из офицеров императорской России в народные лидеры Финляндии не омрачался изменой!
Чтобы разобраться в этом вопросе, потребуется заглянуть очень глубоко - куда нынче и не заглядывают. Здесь попытаемся только обрисовать картину, не углубляясь в доказательства.
Что есть народ? Общепринятое определение народа как общности людей, определяемой общностью территории проживания, языка, хозяйства и культуры, фиктивно в принципе и выражает лишь деградацию миропонимания, в системе которого оно создано. Это атрибутивное определение, под которое можно протащить всё что угодно, обладающее перечисленным набором атрибутов и совершенно не касающееся сущности предмета. Не касается оно её по вполне закономерной причине, ибо сущностью народа является его национальное содержание, а таковое еврочеловечеством давно утеряно в ходе закономерной исторической деградации, почему и недоступно в принципе его миропониманию. В этом плане древнерусское определение народа как языка в его исторической неслучайности есть определение качественно более высокого порядка - определение сущностное.
Народ есть форма развития национального содержания, а национальное содержание есть овеществлённая историческая неслучайность человечества на земле (определение моё, доказательства здесь опускаю. - А.С.).
Именно такое определение, раскрывая смысл истории человечества как последовательно развёртывающейся необходимости, оказывается ключом к его действительной истории, где традиционно изучаемая атрибутика несёт лишь подчиненную роль, а соответственно, и ключом к его нынешней проблематике.
Здесь подстерегает самое, пожалуй, коварное. Народ есть форма развития национального содержания, но общепринятая в понимании цепочка его эволюции род-племя-народ-нация не есть однозначно цепочка его развития. Именно на переходе народ-нация, или то, что именуется в традиционной истории феодальной раздробленностью и становлением капитализма, происходит совершенно закономерный исторический процесс, который точнее всего было бы назвать именно евреизацией человечества, решительно отметая за этим названием всякое национальное содержание как фиктивное и используя неоспоримый исторический прецедент. Нейтральное марксистское словечко «обуржуазивание» (от «буржуа» - горожанин) в данном случае лишь заменяет суть происходящего.
Суть же состоит в том, что опережающее развитие производительных сил человечества по отношению к развитию его национального сознания (классы здесь только формы, обслуживающие данный процесс) с необходимостью порождает в нём избыточный продукт, который в свою очередь приводит к становлению социал-паразитизма как способа существования. В условиях естественно - исторической социализации человечества и соответствующей социальной дифференциации его сознания возникший социал-паразитизм оформляется в социальный слой, касту, клан (точнее было бы сказать, именно, в класс, определяемый специфической функцией в обществе и специфическими интересами самоподдержания, а не отношением к собственности, как то в марксистско-ленинском наследии). Возникшее социальное образование совершенно закономерно в качестве основной функции самоподдержания овладевает господствующими позициями в сознании человечества и, будучи по природе паразитом, с необходимостью ломает вектор исторической эволюции человечества от саморазвития к самодеградации, превращая оное в паразита собственной среды обитания. В плане национальной организации такой излом именно и означает тотальную денационализацию народов (хотя обычно и с сохранением прежних ярлыков) и превращение их в нации - идентичные по сути, скопище социал-паразитов под национальными ярлыками, объединённые экономическими интересами, с дальнейшей эволюцией в интербыдло, управляемое непостижимой для него властью - т.н. пролетариат и буржуазию.
Имперская Россия, мучительно перемалывающая петровское и последующее чужебесие с её социально-государственной системой, чуждой даже для великороссов, тем более оказалась чуждой для «печальных пасынков природы» финнов, несмотря даже на впервые в истории предоставленную государственность, некоторый суверенитет, привилегии и большую в целом близость социально-бюрократического строя лютеранам - финнам, нежели православным русским. При первой же возможности наиболее социально-организованная часть финнов соскочила с гибнущего корабля российской национал-государственности и рванула вперёд в том же, по сути, направлении, отхватывая себе «экологическую нишу».
Будь марксизм действительно тем, за что он себя выдавал, т.е. наукой, и следуй Россия этой науке (неслучайно, между прочим, марксист Плеханов занимался марксизмом по приглашению Александра III в Зимнем дворце и имел там свой кабинет - противоречия сути русской державности тут нет), её социализм неизбежно развился бы в национал-социализм (не путать с гитлеровским трагифарсом того же названия - исторической прививкой человечеству против подлинного национал-социализма), и Финляндии в меру её стремления к благополучию своего народа, а не паразитической кодлы того же названия, Россия оказалась бы ближе «общечеловеческой» Европы, несмотря на нынешнее сходство менталитетов, точно так же, как в древности славяне-русы оказались близки угро-финнам. Но марксизм оказался тем, чем он действительно и был, и, прожевав три четверти века марксистско-ленинские сопли, Россия, несмотря на подвижничество своих великих сынов, стала тем, чем только и могла стать, - чужой всем населяющим её народам, родной интерпаразитам всех мастей под национальными ярлыками и без оных и обслуживающему их быдлу. А впрочем, у пролетариата, говорят, отечества нет.
Стоит ли удивляться, что в сложившейся ситуации дети природы спиваются и вымирают быстрее прочих? Под покровом России и её менталитета при всех существовавших до сих пор социально-хозяйственных системах угро-финны имели на её территории своеобразную более-менее приемлемую «экологическую нишу». Ныне они, как и большинство русских, тоже существовавших в условиях своеобразной экологической ниши под защитой государства, которое до сих пор не отучились считать своим, вдруг оказались в положении североамериканских индейцев перед колонизаторами. И теперь, когда остаётся или сгинуть, или быстренько извлекать уроки (благо, столь удобный случай не каждое тысячелетие выпадает) да сообща отбирать назад своё государство - приниматься за разборки между собой насчёт почти уже утраченных национальностей? Стыдно!
А. СТУДИЦ
P.S. Благодаря бережному отношению русских к языкам-народам, исторически живущим вместе с ними, русский язык невероятно обогатился. Но богатство также накладывает и большую ответственность. Понимать народы, с которыми живёшь бок о бок, стало необходимым условием существования русского человека в качестве русского. Необходимым условием преемственности русского народа. Иначе, превращаясь в идолопоклонника чужих идолов, оказываешься чужим на своей земле.
*Спасибо, милостивец Вы наш! («Дуэль»)
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200327/?27_5_1