ГРУППА НАЗЫВАЛАСЬ "ЛУЖАНЕ"
В.И. ЛЕОНАРДОВ: ГРУППА НАЗЫВАЛАСЬ "ЛУЖАНЕ"
Порог Большого дома я пересек 16 июня 1942 года, в день моего 18-летия, после того как закончил двух с половиной месячные курсы радистов при Военно-морской школе Осоавиахима на Крестовском острове. До этого был санитаром в госпитале, куда меня полумертвого притащила моя будущая супруга Нина Федоровна с подругами. Она работала там и упросила взять меня вместо умершего санитара. Врач сказал: «Кого привели? Тот здоровый был, а этот почти готов!» Я при росте за 180 сантиметров едва 40 кг. весил, но все же взяли. Отлежался, потом раненых носил, руки-ноги им держал, пока доктора отпиливали.
На Литейном меня определили работать в Смольнинский райком радистом на случай выхода из строя телефонной связи, а для маскировки выдали удостоверение сотрудника военной цензуры. Работы почти не было - ежедневные поверки да раз в неделю тренировки, ну, еще коменданту по хозяйству помогал. Зато отъелся, поскольку кормили нас по норме партийных работников.
Конечно, если сравнивать с прочими, питались получше, но роскоши никакой не было. В день на человека приходилось по 500 г хлеба и 50 г сахара плюс котловое довольствие: суп с крупой, каша или макароны. Иногда что-то типа котлеты. В общем, устроился неплохо, но скоро мне это безделье надоело, звоню начальству, прошу другую работу. Они мне предлагают немецкий тыл. Да с удовольствием, тем более что подготовка у меня была вполне подходящая: по плаванию первый разряд и «ворошиловский стрелок». То есть, из винтовки выбивал не менее 45 очков из 50 по мишени с 25 метров из положения лежа, а потом на скорость за 50 секунд попадал не менее 4 раз из 5 в силуэтную мишень с той же дистанции.
Обучали нас в специальной школе, располагавшейся возле нынешнего Пискаревского кладбища. Меня сперва отправили в эстонскую группу из десяти человек, потом перевели в другую. Лишь спустя годы я узнал, что благодаря этому жив и остался. Эстонцы эти сразу же после высадки сменившего меня радиста убили и перешли к немцам.
Группа наша называлась «Лужане» и основная ее задача была - отслеживать перемещение немцев по дорогам, передавать, не подбрасывают ли подкрепления - наши тогда как раз Кириши и Красный Бор штурмовали. Возглавлял группу Александр Иванович Иванов - до войны электромонтер Кировского завода. Он был самый старший - 37 лет, и уже летал в немецкий тыл. Заместителю его Володе Подсекину, бывшему лейтенанту-танкисту, было немногим больше двадцати. А мне, Мише Антонову и Толе Бриллиантову по семнадцать, первый раз в бой шли.
Перед высадкой в три часа ночи разбудили, велели выучить шифр. Наизусть, конечно, никаких записей. Потом дали зашифровать пробный текст и отправить в центр. Получив и расшифровав ответ, поехали на аэродром Хвойное в Новгородской области. Кстати, перед этим с Ниной свадьбу справили, так с тех пор шестьдесят лет и живем.
На пятерых нам дали по паре гранат, два пистолета, автомат, карабин и винтовку с глушителем, причем мне вообще ничего не досталось. Но тут как раз в Хвойном истребительная группа остановилась, у всех по автомату, пистолету и финке. Да еще с собой два мешка с трофейными пистолетами и патронами. Ну, пока они спали, я один ствол и свистнул. А вообще, хорошо нас снабдили. Сапоги мне были малы, так курировавший нас оперативный работник из Ленинградского управления НКГБ Алексей Иванович Козловский свои отдал. Часы начальник штаба дал. А всего с парашютом, рацией и питанием получилось столько, что когда я 22 марта 1943 года в самолет полез, алюминиевый трап согнулся. Представляете, каково с таким весом прыгать - если до этого и с вышки ни разу не пробовал! Однако все обошлось, и я даже в воздухе прямо цирковой номер отмочил - поймал сорвавшуюся с головы кубанку!
От места выброски нас отнесло километров на двадцать пять. Сели рядом с какими-то проволочными заграждениями - оказалось, концлагерь! Еще немного, и приземлились бы, на радость фрицам, прямо внутри. Началась пальба - но все остались невредимы и успешно дошли до места, где предстояло базироваться.
Жили в полуземлянке-полушалаше в Савиновом бору, в восьми километрах от деревни Жупаново, где староста был наш человек. Базу несколько раз приходилось менять, фашисты часто прочёсывали местность с танкетками и пытались рацию запеленговать. Мы, в свою очередь, старались путать следы, особенно зимой. Ходили по проталинам, а если по снегу, то след в след или задом.
Конечно, в таких условиях круглосуточно наблюдать за двумя дорогами и постоянно передавать о том, что видели, было очень сложно, но население нам постоянно помогало, да и состав группы постепенно увеличивался. Однажды пришло трое разведчиков из десанта, расстрелянного немцами прямо в воздухе в момент высадки. Присоединялись местные, решившие в лес уйти. Всего через нашу группу за год человек двести прошло, но потом всех мы отправляли в 5-ю партизанскую бригаду. Главным для нас было оставаться незаметными, а когда много народу - это сложно.
При передаче сведений по рации очень комары досаждали. Их там тьма была и все злющие, мы их «мессершмитами» прозвали. Приходилось передавать вдвоем. Я на рации, а кто-нибудь комаров веткой гоняет. Совсем же плохо было, если рация из строя выходила - жизнь не мила делалась, пока не починишь.
Кроме разведки занимались диверсиями на железных дорогах, поезда под откос пускали. Наша группа на своем счету одиннадцать имеет. Старались подрывать прежде всего те, что шли к Ленинграду с войсками и техникой, но бывало, что и обратные у нас летели. Из одного, помню, посыпалось отправляемое в Германию награбленное барахло, включая лифчики. Еще связь немцам портили. Столбы телеграфные взрывали или просто вырезали кусок кабеля эдак в километр, на куски рубили и в лес уносили.
Но подкладывать взрывчатку не было нашей основной задачей. Куда большее значение имело наведение бомбардировщиков на железнодорожные узлы станций Дно, Плюссы и других населенных пунктов, где скапливались немецкие поезда. Летчики нас потом очень благодарили.
Немцы бесились страшно. Усиливали охрану как только можно. И сами постоянно патрулировали, и польских да эстонских полицаев нагоняли, и власовцы тут стояли. Сам Власов однажды в Струги Красные приезжал.
Еще пытались использовать для охраны дорог местных жителей. Просто сажали их через каждые сто метров и говорили, что на чьем участке эшелон взорвут, того и расстреляют вместе с семьей. Таких обычно отправляли в лес или просто велели возвращаться и говорить, что партизаны с дороги прогнали. В этом случае немцы сразу же бросались к дороге, но мы обычно уже успевали все сделать.
Вообще подавляющее большинство населения было на нашей стороне, но и предателей, конечно, хватало. Например, попал к нам в группу такой Петька Викторов. Мы, естественно, как и о прочих, о нем информацию в Центре запросили. А там сказали, что он числится в дезертирах. Потом оказалось, в полку Чебыкина Пятой бригады этот тип тоже на подозрении, и мы его им отдали, а он взял да и сбежал. Хорошо, что их радистка Маша тут же сбросила информацию Центру, те сообщили нам, и вся группа тут же базу сменила. Уже впоследствии выяснилось, Петька этот был немцами заслан, чтобы именно нас отловить.
Пошли мы после этого к нему домой разбираться, а он, гад, через очко сбежал - в деревенских сортирах часто выгребная яма сзади открытая. Потом все же взяли, судили, а расстреливать мне приказали. Идет он, со страху обделался, руки связаны, но и мне непривычно, никогда до этого, кроме как в бою, не убивал. Тут Петька мне сам и помог, бросился в кусты, я и выстрелил совершенно автоматически. Потом оказалось, прямо в сердце попал.
Хуже всего было, когда кто-то из знавших местность предателей брался показывать немцам дорогу к нашим базам или лесным городкам. Там, на краю болот, в местах, которые на немецких картах значились непроходимыми, и мы укрывались, и деревенские вместе со скотиной, и партизаны раненых прятали. Например, когда тут две немецкие дивизии лес прочесывали, Пятая партизанская бригада, перебазируясь в другой район, оставила нам раненого пулеметчика. Мы тогда тоже отходили, поэтому положили его в яму, прикрыли мхом, оставили хлеба, консервов, воды фляжку, ну и гранату на крайний случай. Так немцы едва ли не по нему ходили, но так и не нашли. И нас не обнаружили, хотя был момент, когда до проходившего мимо крайнего в их цепи можно было рукой дотянуться.
Последний раз нам пришлось отбивать атаку карателей через два дня после того, как блокаду Ленинграда прорвали. Из деревни Замошки передали, что больше трехсот эсэсовцев собираются идти жечь деревню и Добробабский лесной городок. А нас на базе всего одиннадцать человек, из которых двое тяжелораненых. Решили отправить население Замошек в лесные, а сами вдевятером засели на развалинах деревни - в ней к тому времени только шесть целых домов осталось. Были мы все в маскхалатах, шестеро с автоматами, нашими или немецкими, двое с винтовками. Да еще взяли с собой весь имевшийся тол - пятнадцать килограммов. У единственного пулемета стоял Николай Варфоломеев, а вторым номером была его жена Евдокия. Варфоломеевы у нас почти что всей семьей воевали. Сначала Иван пришел, потом его брат Коля, который тогда в плен попал и к власовцам записался, чтобы к нам перейти. Их рота восстала, перебила приставленных немцев, но потом ее разгромили. Дошли до отряда только Коля и еще одиннадцать человек со снятым с подбитого танка пулеметом. Так они с Дуней при этом пулемете и остались.
Вдевятером против едва ли не целого батальона, да еще с минометами у нас, конечно, шансов было мало, но к счастью немцы оказались из какой-то плохо знавшей местность эсэсовской зондеркоманды. Поперлись по дороге колонной по трое, все в черном, впереди двое офицеров о чем-то болтают. Мы же залегли выше, за развалинами сожженных домов, от которых хоть остались большей частью одни печи - все равно укрытие хорошее.
Подпустили метров на пятьдесят и дали из всех стволов! У фрицев началась паника страшная. Первые ряды сразу как выкосило, остальные - кто на землю бросился и начал отстреливаться, а кто к лесу побежал. Но Толя и Миша Герасимов этот сектор заранее взяли под контроль и сразу стали из своих автоматов эсэсовцев от лесной опушки отсекать, так что ушли немногие. Тем более, что немецкие минометчики из Замошек, когда услышали пальбу и решили своим помочь, второпях положили две мины прямо посреди разбегающейся колонны. Коля Варфоломеев в горячке боя из-за печи выскочил и пулемет на печь положил, едва ли не в упор карателей добивал, так по нему никто уже и не стрелял - думали только как бы ноги унести. Зато Дуня потом ему головомойку устроила, чтобы не подставлялся зря.
Через некоторое время немецкие минометчики стали пристреливаться, и мы отошли к лесу, продолжая держать дорогу под контролем. Но зондеркоманда больше вылезать не рискнула. Так что вернулись мы в Доброборский лагерь, а чтобы неиспользованный тол не пропадал зря, на следующий день в четыре утра пустили под откос паровоз с двадцатью двумя вагонами. Это был наш последний уничтоженный поезд, а эсэсовцы после этого рискнули сунуться в лес только через три недели в ночь с 16 на 17 февраля. Тогда около ста пятидесяти их из Плюссы попытались захватить Букинский лагерь и восьмерым нашим во главе с Ваней Варфоломеевым пришлось принимать бой. Потом к ним подкрепление подошло, но и немцев прибавилось. Какая-то отходящая армейская часть случайно вышла к лагерю с другой стороны. Но мы к тому времени уже эсэсовцев отогнали, поэтому успели и им врезать. Этот бой и стал для нас последним - 21 февраля район был освобожден Красной Армией.
Об авторе: Всеволод Иванович Леонардов, подполковник КГБ в отставке. В 1944-1953 гг. служил в отделе радиоконтрразведки и центре обработки информации Ленинградского управления КГБ. В 1953-1956 гг. - начальник центра обработки информации Ленинградского УКГБ. В 1956-1961 гг. зам. начальника радиоконтрразведки КГБ Латвии. После расформирования отдела до увольнения в запас в 1970 году возглавлял розыскную группу. Во время Карибского кризиса в 1962-1964 гг. руководил отделением радиоразведки Особого отдела группы советских войск на Кубе. В 1964-1965 гг. работал в Алжире. В ходе ввода войск Варшавского договора в Чехословакию в августе 1968 года обеспечивал работу радио и телевидения, выявлял подпольные радиостанции.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200240/?40_6_2