НАРОД ОБМАНЫВАТЬ НЕЛЬЗЯ (Как Ричард Косолапов похлопал по плечу товарища Сталина)
(В.М.УРАЛОВ, Москва)
Публикации третьей* ("коммунистической") волны ставят своей целью убедить читателей в том, что Сталин якобы был всего лишь учеником Ленина - троечником, не развил марксизм и оставил социализм без теории движения вперед.
Некоторые методы, которые используются для достижения этой цели, можно увидеть на примере книги философа Р.И.Косолапова, где "Слово товарищу Сталину" предоставляется на 270 страницах, а на 96 последующих - самому автору примечаний. Один из таких методов состоит в том, что работы, как утверждается, принадлежащие Сталину, даются не только без указания первоисточников, но ему еще и приписывается некий "самиздатовский шедевр начала 50-х годов", как называет его сам автор примечаний. Сомнения в достоверности не уменьшаются и оттого, что научный работник-философ не гнушается даже такими источниками как, например, "...по слухам" и далее: "Сталин недолюбливал Энгельса". При этом автора примечаний нисколько не смущает то обстоятельство, что только в одной из работ, которая включена в эту книгу, Сталин цитирует Энгельса 9 раз в подтверждение своих мыслей.
Автор примечаний сразу объявляет о своем намерении критиковать Сталина с "пролетарских позиций". Видимо, с этой целью он для начала повторяет стандартные негативные оценки и Хрущева, и Горбачева, и "демократов". Сильно достается от него и РКРП, которая, по его мнению, повинна в "правотроцкистском уклоне", и "мегафонным вождям", и КПРФ - за какой-то совсем уж зловеще звучащий "национал-горбизм". Как и подобает пролетарию, Косолапов дает положительную оценку работам Сталина, но... тем, в основном, ложь о которых была разоблачена до него и без него. Все с тех же позиций автор негодует сегодня по поводу того, что "...в сознание общества крепко вбито обывательское представление, что Сталин - заведомый "злодей", ненавязчиво давая читателю понять свою непричастность к этому "вбиванию".
А так ли это?
В 1961 г. Хрущев санкционирует расстрел демонстрации рабочих в Новочеркасске, но себя за это не только не осуждает, но всего через год говорит: "А вот Сталина мы осуждаем, и осуждаем потому, что он обнажил и направил меч против своего класса...".
В 1963 г. Р.И.Косолапов прилежно цитирует эти слова Хрущева и от себя о Сталине тут же присовокупляет: "Это явление противоречило основам социалистической системы и наносило очевидный ущерб диктатуре пролетариата". ("Путь человечества к свободе", Вестник МГУ, серия "Экономика, философия", 1963 г., N 6). Тот факт, что это написано после кровавой бойни демонстрантов в Новочеркасске (а ранее и в Тбилиси), придает "пролетарской позиции" Р.И.Косолапова специфический оттенок.
Сегодня, забыв об этом, он в своих примечаниях пишет: "Кому не ясно, что Сталин пал жертвой "любви и объективности" "нашего Никиты Сергеевича", который, будучи фигурой много мельче, старается выгородить себя". А кому не ясно, о ком здесь сказано - только о Хрущеве или и о самом себе тоже?
В этом можно убедиться, познакомившись с той частью примечаний, где их автор обрушивает поток нападок на итоговую работу Сталина 'Экономические проблемы социализма в СССР" и, в первую очередь, на сталинское определение: предметы личного потребления всех слоев населения - это товар. Нашему философу это не понравилось и по его застарелой (с 1961 г.) версии он объявляет, что один и тот же предмет потребления, приобретенный колхозником - это товар, а вот приобретенный рабочим - это "не товар". Но ведь, например, конфетка, приобретенная и рабочей и колхозницей, полностью соответствует определению Ленина: "Товар есть, во-первых, вещь, удовлетворяющая какую-либо потребность человека, а во-вторых, вещь, обмениваемая на другую вещь" (ПСС, т.26, стр.61). Неужели Косолапова не устраивает ни сталинская, ни ленинская позиция, а только своя собственная - "пролетарская"?
И не потому ли в самый разгар "демократической" кампании антисталинизма он, нагнетая страсти, в 1993 г. (Молодая гвардия, N 1) пишет: "На этом примере наглядно видно, что на первый взгляд маленькая неточность или уступка в методологии со временем может вырасти в гигантский просчет всемирно-исторического масштаба, способный поставить под вопрос существование целой общественной системы". После такого эпохального заявления остается только порадоваться, что эта "маленькая неточность" не поставила под вопрос существование всей Солнечной системы.
В своих примечаниях как о студенте - троечнике он пишет: "Сталин четко не поставил вопрос о месте закона стоимости при определении соотношения между затратами и результатами производства. Он был близок тому, чтобы определить критерий эффективности социалистической экономики как отношение произведенной полезности к израсходованным ресурсам". Снисходительно похлопав его по плечу, Косолапов добавляет: "Но, не имея соответствующих методик, не решил проблему" и даже: "Сталин фактически выводит хозяйственную политику из поля зрения науки...".
Но если бы к своей "любви" к Сталину автор примечаний добавил бы еще и объективность, то он увидел бы, что Сталин не только пишет, что закон стоимости "учит наших хозяйственников систематически улучшать методы производства...", но и показывает, как это надо делать: "... снижать себестоимость производства, осуществлять хозяйственный расчет и добиваться рентабельности предприятий", более того, рентабельности "...с точки зрения всего народного хозяйства". А ведь каждому грамотному человеку известно, что рентабельность (отношение вновь созданной стоимости к затратам) и есть критерий эффективности экономики. И если учесть, что именно в сталинский период рентабельность была максимальной, то оказывается, что Сталин и проблему эффективности экономики тоже решил. Косолапов предпочитает этого не замечать и с "тонким" юмором пишет о "знаменитой сталинской логике", с которой "тут слабовато".
Интересно, что Уинстон Черчилль о логике Сталина в своей речи в Британском парламенте сказал так: "Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью". На самом деле "юмор" состоит в том, что бывший главный редактор журнала "Коммунист" оказался тут справа даже от бывшего главного антикоммуниста.
Оценку "объективности" Р.И.Косолапова давали и ранее и по его отношению не только к Сталину. Известный публицист Феликс Чуев в своей книге "Сто сорок бесед с Молотовым" (М. Терра, 1991 г., стр.509) пишет: "Вячеслав Михайлович рассказывал, что прочитал в журнале "Коммунист" приписываемое Ленину высказывание о развитом социализме и написал письмо в редакцию. Из журнала позвонил главный редактор Косолапов. "Надо поговорить" - "Пожалуйста". Прислали машину. Я туда и назад на его машине ездил. Он сказал, что я прав, возразить мне нечего, Ленин действительно этого не говорил, но мы же с вами коммунисты (Молотов подчеркнул голосом это место и улыбнулся - ведь он был исключен из партии!) и понимаем политику партии. "К сожалению, - сказал редактор, - вы понимаете, я не могу напечатать ваше письмо".
"Я и не настаиваю, - сказал я, - но народ обманывать нельзя".
Понятно, что многие годы Косолапов философски колебался вместе с линией партии. Приписывая и Сталину несуществующие ошибки, с кем вместе колебаться он решил сегодня? Допустим, что на "коммунистической" волне антисталинизма кому-то очень хочется, похлопав по плечу товарища Сталина, доказать, что он не был теоретиком марксизма, не создал экономическую теорию социализма и не подтвердил ее на практике. Допустим.
Но ведь народ действительно обманывать нельзя.
*) Опущено вступление (Прим.ред.)
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199716/?16_6_3
Публикации третьей* ("коммунистической") волны ставят своей целью убедить читателей в том, что Сталин якобы был всего лишь учеником Ленина - троечником, не развил марксизм и оставил социализм без теории движения вперед.
Некоторые методы, которые используются для достижения этой цели, можно увидеть на примере книги философа Р.И.Косолапова, где "Слово товарищу Сталину" предоставляется на 270 страницах, а на 96 последующих - самому автору примечаний. Один из таких методов состоит в том, что работы, как утверждается, принадлежащие Сталину, даются не только без указания первоисточников, но ему еще и приписывается некий "самиздатовский шедевр начала 50-х годов", как называет его сам автор примечаний. Сомнения в достоверности не уменьшаются и оттого, что научный работник-философ не гнушается даже такими источниками как, например, "...по слухам" и далее: "Сталин недолюбливал Энгельса". При этом автора примечаний нисколько не смущает то обстоятельство, что только в одной из работ, которая включена в эту книгу, Сталин цитирует Энгельса 9 раз в подтверждение своих мыслей.
Автор примечаний сразу объявляет о своем намерении критиковать Сталина с "пролетарских позиций". Видимо, с этой целью он для начала повторяет стандартные негативные оценки и Хрущева, и Горбачева, и "демократов". Сильно достается от него и РКРП, которая, по его мнению, повинна в "правотроцкистском уклоне", и "мегафонным вождям", и КПРФ - за какой-то совсем уж зловеще звучащий "национал-горбизм". Как и подобает пролетарию, Косолапов дает положительную оценку работам Сталина, но... тем, в основном, ложь о которых была разоблачена до него и без него. Все с тех же позиций автор негодует сегодня по поводу того, что "...в сознание общества крепко вбито обывательское представление, что Сталин - заведомый "злодей", ненавязчиво давая читателю понять свою непричастность к этому "вбиванию".
А так ли это?
В 1961 г. Хрущев санкционирует расстрел демонстрации рабочих в Новочеркасске, но себя за это не только не осуждает, но всего через год говорит: "А вот Сталина мы осуждаем, и осуждаем потому, что он обнажил и направил меч против своего класса...".
В 1963 г. Р.И.Косолапов прилежно цитирует эти слова Хрущева и от себя о Сталине тут же присовокупляет: "Это явление противоречило основам социалистической системы и наносило очевидный ущерб диктатуре пролетариата". ("Путь человечества к свободе", Вестник МГУ, серия "Экономика, философия", 1963 г., N 6). Тот факт, что это написано после кровавой бойни демонстрантов в Новочеркасске (а ранее и в Тбилиси), придает "пролетарской позиции" Р.И.Косолапова специфический оттенок.
Сегодня, забыв об этом, он в своих примечаниях пишет: "Кому не ясно, что Сталин пал жертвой "любви и объективности" "нашего Никиты Сергеевича", который, будучи фигурой много мельче, старается выгородить себя". А кому не ясно, о ком здесь сказано - только о Хрущеве или и о самом себе тоже?
В этом можно убедиться, познакомившись с той частью примечаний, где их автор обрушивает поток нападок на итоговую работу Сталина 'Экономические проблемы социализма в СССР" и, в первую очередь, на сталинское определение: предметы личного потребления всех слоев населения - это товар. Нашему философу это не понравилось и по его застарелой (с 1961 г.) версии он объявляет, что один и тот же предмет потребления, приобретенный колхозником - это товар, а вот приобретенный рабочим - это "не товар". Но ведь, например, конфетка, приобретенная и рабочей и колхозницей, полностью соответствует определению Ленина: "Товар есть, во-первых, вещь, удовлетворяющая какую-либо потребность человека, а во-вторых, вещь, обмениваемая на другую вещь" (ПСС, т.26, стр.61). Неужели Косолапова не устраивает ни сталинская, ни ленинская позиция, а только своя собственная - "пролетарская"?
И не потому ли в самый разгар "демократической" кампании антисталинизма он, нагнетая страсти, в 1993 г. (Молодая гвардия, N 1) пишет: "На этом примере наглядно видно, что на первый взгляд маленькая неточность или уступка в методологии со временем может вырасти в гигантский просчет всемирно-исторического масштаба, способный поставить под вопрос существование целой общественной системы". После такого эпохального заявления остается только порадоваться, что эта "маленькая неточность" не поставила под вопрос существование всей Солнечной системы.
В своих примечаниях как о студенте - троечнике он пишет: "Сталин четко не поставил вопрос о месте закона стоимости при определении соотношения между затратами и результатами производства. Он был близок тому, чтобы определить критерий эффективности социалистической экономики как отношение произведенной полезности к израсходованным ресурсам". Снисходительно похлопав его по плечу, Косолапов добавляет: "Но, не имея соответствующих методик, не решил проблему" и даже: "Сталин фактически выводит хозяйственную политику из поля зрения науки...".
Но если бы к своей "любви" к Сталину автор примечаний добавил бы еще и объективность, то он увидел бы, что Сталин не только пишет, что закон стоимости "учит наших хозяйственников систематически улучшать методы производства...", но и показывает, как это надо делать: "... снижать себестоимость производства, осуществлять хозяйственный расчет и добиваться рентабельности предприятий", более того, рентабельности "...с точки зрения всего народного хозяйства". А ведь каждому грамотному человеку известно, что рентабельность (отношение вновь созданной стоимости к затратам) и есть критерий эффективности экономики. И если учесть, что именно в сталинский период рентабельность была максимальной, то оказывается, что Сталин и проблему эффективности экономики тоже решил. Косолапов предпочитает этого не замечать и с "тонким" юмором пишет о "знаменитой сталинской логике", с которой "тут слабовато".
Интересно, что Уинстон Черчилль о логике Сталина в своей речи в Британском парламенте сказал так: "Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью". На самом деле "юмор" состоит в том, что бывший главный редактор журнала "Коммунист" оказался тут справа даже от бывшего главного антикоммуниста.
Оценку "объективности" Р.И.Косолапова давали и ранее и по его отношению не только к Сталину. Известный публицист Феликс Чуев в своей книге "Сто сорок бесед с Молотовым" (М. Терра, 1991 г., стр.509) пишет: "Вячеслав Михайлович рассказывал, что прочитал в журнале "Коммунист" приписываемое Ленину высказывание о развитом социализме и написал письмо в редакцию. Из журнала позвонил главный редактор Косолапов. "Надо поговорить" - "Пожалуйста". Прислали машину. Я туда и назад на его машине ездил. Он сказал, что я прав, возразить мне нечего, Ленин действительно этого не говорил, но мы же с вами коммунисты (Молотов подчеркнул голосом это место и улыбнулся - ведь он был исключен из партии!) и понимаем политику партии. "К сожалению, - сказал редактор, - вы понимаете, я не могу напечатать ваше письмо".
"Я и не настаиваю, - сказал я, - но народ обманывать нельзя".
Понятно, что многие годы Косолапов философски колебался вместе с линией партии. Приписывая и Сталину несуществующие ошибки, с кем вместе колебаться он решил сегодня? Допустим, что на "коммунистической" волне антисталинизма кому-то очень хочется, похлопав по плечу товарища Сталина, доказать, что он не был теоретиком марксизма, не создал экономическую теорию социализма и не подтвердил ее на практике. Допустим.
Но ведь народ действительно обманывать нельзя.
*) Опущено вступление (Прим.ред.)
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199716/?16_6_3