НА ВОЙНЕ, КАК НА ВОЙНЕ
(В.Т. ФЕДИН)
С 1946 г. во 2-ое воскресенье сентября в Советском Союзе отмечался "День танкистов". Отмечался он как знак признания выдающейся роли советских танковых войск в разгроме армии фашистской Германии. В какое солидное учреждение сейчас ни попади, обязательно встретишь людей, прошедших армейскую службу, и среди них тех, кто так или иначе был связан с танковыми войсками. В нашей воздушной академии в течение всех послевоенных лет работали да и сейчас работают бывшие танкисты. Характерно, что довольно значительное количество авиаторов, особенно во время войны, прошло через танковые войска. Недавно узнал, что и среди работников редакции "Дуэль" есть бывшие танкисты, например, Николай Петрович Пчелкин, воевавший в 3-ей танковой армии, и другие. Уверен, для всех них танковые войска - незабываемая частица жизни.
Мне, проработавшему в авиации в общей сложности свыше 50 лет, также довелось в 1944 и 1945 гг. воевать в составе экипажа танка Т-34, пройти путь от заряжающего до командира танка Т-34. С детства же был непоколебимым поклонником авиации, в 1941 г. поступил учиться в авиационный техникум, но неоднократно пытался пробиться в военную авиацию. Случилось однако так, что в начале 1944 г., будучи отчислен из команды, набранной в летную школу (отчислен при повторном медосмотре по причине внезапного ухудшения зрения из-за злоупотребления чтением лежа), отчаявшись стать летчиком и потеряв надежду попасть в действующую авиацию, обрадовался представившейся возможности поступить в танковую школу (учебный танковый полк). Курс обучения в УТП закончил досрочно: проучившись 2 месяца, подал рапорт о переводе в выпускной взвод, экзамены сдал только на "отлично" и получил специальность заряжающего младшего механика-водителя танка Т-34. После УТП - недолгое пребывание в запасном танковом полку, небольшое участие в изготовлении танков для своей маршевой роты на Сормовском заводе в Горьком и, наконец, на фронт...
Конец августа, раннее утро. Наш эшелон с 10-ю танками и экипажами подходит к станции Выру в Эстонии. Кругом догорают дома, станционное здание разбито, но железнодорожные пути целы. Незадолго до нашего прибытия станцию яростно бомбили немцы. Нас ждало не только командование 2-го Прибалтийского фронта, но и немцы. Но они немного просчитались, и мы не попали под бомбы.
Танки с платформ сводят специально выделенные опытнейшие механики-водители 183 танковой бригады 10-го Днепропетровского танкового корпуса, куда вливается наша танковая рота. Они виртуозно и быстро сводят танки и сразу - в лес. В тот же день нас представляют бригаде. Мы в строю поэкипажно, напротив - комбриг, Герой Советского Союза подполковник М.В. Ковалев, наш комбат, капитан М.Ф. Новиков, другие комбаты: капитаны П.И. Громцев, И.А. Матонов, комбат автоматчиков Н.И. Кирайдт. Стороны некоторое время молча, но пристально изучают друг друга: они нас, мы их. Теперь наша судьба и жизнь во многом зависит от командирского мастерства стоящих перед нами, а их судьба - от нашей выучки и готовности к боям. Позднее мы узнаем, что все стоящие перед нами командиры прошли уже огонь и воду, воевали летом 42-го под Жиздрой, участвовали в январе 43-го в сталинградском контрнаступлении, бились на Курской дуге под Прохоровкой и на Днепре.
М.Ф. НОВИКОВ
Недели две мы непрерывно меняем выжидательные и исходные позиции, находясь совсем рядом с противником. На каждой позиции обязательно роем окоп для танка. Экипаж вместе с приданными автоматчиками роет его в корнях деревьев целый день. Только встанем в окоп - команда на смену позиции. Чертыхаемся, все кажется нелепым. Потом, в воспоминаниях маршала Василевского прочитал о том, что таким путем в Прибалтике (он был там представителем Ставки ВГК) противник вводился в заблуждение. Над головами и в ту и в другую сторону пролетают тяжелые артснаряды, идут на штурмовку и возвращаются все обтрепанные "Илы", непрерывно стоит гул канонады и бомбежки.
И вот, наконец, под вечер 21 сентября команда: через час атакуем немцев всей бригадой. С брони все долой: запасной боекомплект снарядов в ящиках, запасные топливные баки, брезент. Пушки расчехлить, проверить затворы, патронные диски на пулеметы, предъявить командирам рот НЗ - неприкосновенный запас продовольствия. Сообщаются сигналы на начало и конец атаки. Из леса выходим колонной, развертываемся для атаки на склоне пологой высоты, закрытой пока для противника, переваливаем через высоту, автоматчики спрыгивают с брони и разворачиваются в цепь за танками. Наше направление - хуторок в 2 дома перед лесом, там немецкие окопы. Наш батальон впереди, впереди батальона наша танковая рота. Вокруг на сжатом поле воронки от мин и снарядов, много убитых немцев и наших. Местность эта захвачена нашими лишь пару часов назад. Жутковато. Детали первой танковой своей атаки и первых фронтовых дней помнятся хорошо до сих пор. Идем на хутор, верхние люки открыты.
Тут я позволю себе некоторое отступление. Главную заповедь бывалых танкистов - в бой идти только с открытыми люками - воспринял всем своим существом. Кирпичные детдомовские бои на стенах ростовского Яковлевского монастыря (двое на монастырских стенах против 20 атакующих, а вместо гранат - битый кирпич любых размеров) дали хорошую закалку в детстве. И даже после ранения в открытый верхний люк за Валмиерой остался верен до конца войны этой традиции. В Восточной Пруссии в бою за Ляукк открытые верхние люки спасли троих из четырех.
В ствол - осколочно-фугасный, гремит выстрел, гильзу при откате ствола подхватываю на лету - и в открытый люк, откат орудийного ствола нормальный. Новый пудовый унитарный патрон - в казенник ствола, в перерывах между выстрелами выглядываю из-за открытой крышки люка: справа и слева идут могучие тридцатьчетверки, все, как по боевому уставу. Проскакиваем, не останавливаясь, хутор, кругом пустые окопы - немцы убрались к лесу. На опушке леса сверкают вспышки выстрелов - стреляют в нас. За хутором небольшая лощинка, идем через нее. Вдруг чувствуется, что скорость танка падает, хотя мотор ревет в полную силу, гусеницы пробуксовывают, и... мы сели на "брюхо". Рядом сели еще два танка. Оказалось, лощинка - совсем незаметное, заросшее травой болото. Танковая атака вскоре закончилась, немцы отошли за лес, за реку, мост через которую взорвали. Вскоре подлетает ротный, мать в перемать - почему застряли; командир танка, становись на крыло - буду расстреливать. Молча сносим эту яростную болтовню, чувствуем какую-то вину за собой. Но ротный нам попался нехороший, и хотя он погиб в бою в Восточной Пруссии, не могу подавить к нему неприязни.
Всю ночь вытаскиваем свои танки, носим тяжелые буксирные тросы с других танков, сцепляем последовательно выделенные для буксировки 2 танка, вытаскиваем наш, затем тремя танками - другие два. Начало светать. Не успели занять свое место на новой исходной позиции, команда: "Заводи, вперед". Идем по дороге к реке, навстречу несутся автомашины-амфибии, их экипажи возбуждены: немцы контратакуют! Танковый батальон на приличной скорости выходит из леса, контратакующие немцы мгновенно исчезают. Быстро появляются саперы, начинают восстанавливать мост, танки рассредоточиваются на берегу, маскируются. Немцы начинают артобстрел нашего берега и моста, но саперы мужественно работают под огнем. Налетают немецкие самолеты, бомбят мост, но не очень успешно. Только улетели немцы, летят наши "Илы" и... бьют эрэсами по нам. Материмся на них, грозим кулаками, хорошо, что они мажут. Часа через два переправа готова, быстро переправляемся, все дома на том берегу горят, идем между ними, на окраине среди деревьев развертываемся и начинаем с места стрельбу по немецким позициям, расположенным метрах в 600-х, поджидая остальные переправляющиеся танки. Видно, как немцы перебегают из окопа в окоп, бьем по этим местам из пушки. Немцы начинают и наращивают артобстрел переправившихся танков, снова налетает авиация, кругом все грохочет, осколки молотят по броне. Жутко и весело, не то, что вчера. Выглянув в открытый люк, вижу: 2 наших танка горят. По радио команда: "Вперед, немцы отходят". Дело пошло веселее... Наш танк в ГПЗ - головной походной заставе, видимо, в наказание за то, что засели в болоте во время вчерашней атаки.
Ночью наша ГПЗ превращается в танковый взвод разведки. Рыскаем в темноте то по одной, то по другой дороге. По всему горизонту зарево, на фоне зарева видны дома да и дорога видна. Проскакиваем сходу какую-то деревню, по танку дают очередь из автомата. За деревней останавливаемся, перевязываем раненых автоматчиков. Командир танка лейтенант Кисенко докладывает по рации обстановку, получаем приказание двигаться далее, не ввязываясь в перестрелку. Чувствуем, что находимся в тылу у немцев. На очередной развилке дорог ждем остальные 2 танка и снова расходимся по разным дорогам. Направляемся по дороге, плотно окаймленной толстыми деревьями, идем на малой скорости. На фоне зарева хорошо видны дома, деревья, справа на лугу пасутся лошади. Все спокойно. Дорога круто поворачивает влево, а за поворотом вдруг метрах в 30-ти на дороге "Тигр". Пушка с дульным тормозом чуть приподнята и смотрит в сторону. Быстро бронебойный в ствол, расстегнул кассету с бронебойными снарядами в нише башни. Встали, мотор работает на малых оборотах, "Тигр" не шевелится, переговариваемся. Командир танка предлагает развернуть танк в обратную сторону, ударить по "Тигру" и отойти. Одобряем решение. На дороге механик-водитель не смог развернуться, сползает с дороги между деревьями на луг, и тут гусеницы начинают пробуксовывать, скорость падает. По спине мурашки: подставили "Тигру" левый борт и вот-вот застрянем. Но нет, танк медленно, но ползет, поднимается к дороге, почва под нами твердеет, скорость быстро нарастает и сейчас снова будем на дороге. И в этот момент сильнейший удар. Лечу и ударяюсь головой о спаренный пулемет, за мной летят высыпавшиеся из расстегнутой кассеты пудовые бронебойные снаряды, один из которых угождает по голове пулеметчику, сидящему внизу; он кричит "Горим!", но я чувствую, что случилось что-то другое (пулеметчик этот был включен в экипаж недавно уже в бригаде, имел медаль "За отвагу", часто задирал нос перед нами, новичками; я со злорадством подумал: струхнул медалист). Танк встал, двигатель заглох. Командир танка, ударившись о кромку люка переносицей, потерял сознание и сполз вниз на боеукладку. Оказалось, что мы врезались в дерево правым ведомым колесом гусеницы. Ствол пушки оказался между деревьями, в сторону "Тигра" не развернешь. Теперь подставили ему правый борт. Снова мурашки по спине. Заведется ли двигатель? Исправна ли ходовая часть? Дрожащей рукой механик-водитель Орлов нажимает на кнопку стартера, все с трепетом слушаем секундное жужжание стартера, кажется, идут минуты. И двигатель взревел. Великолепный был на Т-34 дизельный двигатель В-2. С тех пор у меня к нему особое почтение, ни разу он нас не подводил в дальнейшем. Рывок назад, рывок влево, и мы на дороге. Командир танка скорчился внизу, в сознание не приходит. Совещаемся, решаем сообща: ну его на... этого тигра, давай скорее к своим. Быстро возвращаемся на развилку дорог, перед ней стоит весь наш танковый батальон. Докладываем комбату результаты разведки и про "Тигра". Наши действия он одобряет.
Вскоре по другой дороге устремляемся по направлению на Валмиеру. Настигаем большую немецкую колонну машин, автобусов и конных повозок. Наш танк по-прежнему во главе ГПЗ. Идем спокойно по левой стороне дороги, обгоняя немецкую колонну. Командир танка, очнувшийся к этому времени, непрерывно докладывает комбату обстановку. Немцы то ли не понимают, что их обгоняют советские танки, то ли онемели со страху, но никакой паники. Но вдруг над немецкой колонной проносится бронебойный снаряд с ярким трассером, и началось. Загорелись автомашины, вздыбились лошади, ошалелые немцы с повозок, с автомашин перескакивают на танки, автоматчики их сталкивают, кое-где идет рукопашная, много немцев разбегается в сторону от дороги в темноту... Танки снова вперед, но вскоре напоролись на спешно выдвинутую противотанковую батарею, и несколько наших танков она успела подбить. Заминка. Нашему танку дается задание срочно везти боевое донесение в штаб корпуса, взяв на броню сколько возможно раненных. Помещается человек 10, тяжело раненых привязываем к бортовым скобам. Мчимся по своему ночному пути, он хорошо обозначен множеством разбитой немецкой техники. То там, то здесь возникают группы немцев, они разбегаются. В одном месте встретили у дороги подбитый танк нашей роты лейтенанта Чуракова. Экипаж под танком, отстреливается из последних сил от наседавших немцев. Ребята обрадовались неописуемо нашему появлению, командир чуть не в слезы: братцы, выручили! По их указанию обстреляли все ближайшие кусты и пригорки, откуда по ним стреляли немцы, дали им немного снарядов, пулеметные диски, гранаты. Тут я чуть не взял на себя грех. Среди экипажа, чуть в отдалении полулежал молодой белобрысый немец. Из ответа на вопрос - кто? почему он среди вас? - ничего нельзя было понять. Подумалось: мы сейчас умчимся, немцы снова могут окружить и перебить или взять в плен экипаж. Он что, будет равнодушно смотреть на происходящее? Маловероятно. Шлепнуть его да и точка. Вынимаю автомат ППШ, не трогавшийся еще с завода. Перевел на одиночные выстрелы, прицелился, нажал на спуск - осечка. Потом еще осечка. Стало не по себе, бросил автомат вниз. Бог спас, видимо, невинную душу. К вечеру возвращаемся в батальон, вставший на окраине Валмиеры. Идет адская бомбежка, город горит.
Ночью без боя обошли город справа, на рассвете остановились в лощинке среди кустов у дороги, выходящей из города. Все спешились, комбриг Ковалев среди танков на "Виллисе", собрал командиров, уточняют местоположение. Неожиданно по дороге, ведущей в город, на большой скорости подлетает 5 автомашин с немецкими солдатами, резко тормозят. Солдаты, как горох, высыпали из машин, разбегаются по кустам, бросая ранцы и оружие. Пока все наши бросились по танкам к пулеметам, немцев как ветром сдуло, ни одного не поймали, не застрелили.
Вскоре заметили на другой дороге, выходящей из города, большую колонну отступающих из города немцев и устремились за ней. Гнали мы эту колонну километров 15 на бешеной скорости так, что у свалившихся в кюветы автомашин, пушек еще крутились колеса. Но перед каким-то хутором у дороги немцы быстро повалили вековые деревья (когда только успели?), кругом наспех разбросали противотанковые мины, замаскировав их соломой, и несколько наших танков подорвались на них. Танки остальные встали, команда - быстро рассредоточиться, замаскироваться от авиации. Направляемся к соседнему хуторку, отстоящему метрах в 800 от дороги. В хуторе безлюдно. Хотели въехать задом в сарай, но во время одумались: замаскировались хорошо, но забыли про след танковых гусениц. Налетает немецкая авиация и по следам гусениц бьет по замаскировавшимся танкам. Сразу бомба угодила в сарай, в котором хотели замаскироваться мы. Все скирды горят, из огня выбираются люди, разбрасывают горящую солому... По открытому полю бредут экипажи горящих танков, они все в черных "несгораемых" костюмах (подарок американцев танкистам нашей бригады). "Фокке-Вульф-190" на бреющем полете проносится над нашим полем, расстреливая танкистов. Нам команда собраться у дороги для атаки. Движемся через поле, два немецких штурмовика по-прежнему гоняются за одиночными черными фигурами танкистов. Решаем вынуть на башню спаренный пулемет и попытаться стрелять по самолетам. Не успев осуществить эту идею, почему-то оба оглянулись на рев самолета направо и, не проронив ни слова, оба с командиром танка скользнули вниз. Одновременно обоим показалось, что штурмовик идет на таран нашего танка. Но случилось немного иное. В мой открытый верхний люк "ФВ-190" точненько закатал пулеметную очередь, несколько пуль прошло у меня по спине, не задев костей, и прошили внизу ногу командиру танка Кисенко. Всем нам, особенно мне, удивительно повезло: пули пробили крышки ящиков со снарядами, но ни одна из них не угодила ни в капсюли унитарных патронов, ни во взрыватели снарядов. Иначе бы - братская могила. Крупно повезло и в другом: вечером того же дня - 24 сентября 1944 г. - 3 танка нашей ГПЗ (в ее составе был и наш танк, подремонтированный и пополненный экипажем) немцы пропустили через реку (кажется, Гаую), отсекли от остальных танков и подбили их. Экипажи (в том числе и двое близких наших боевых товарищей из прежнего экипажа - Орлов и Веретнов) пропали без вести. Судьба их неизвестна до сих пор. Шел 5-ый день нашего непосредственного участия в боях...
Несколько строк из боевых донесений того времени, собранные ветераном 183 ТБ И.А. Слепичем. Из политдонесения начальника политотдела 183 ТБ: "...Капитан Новиков М.Ф., командир ЗТБ, коммунист, действуя в походном охранении 23.09.44 г., ломая сопротивление врага, с боями прошел от Даксты до подступов к Валмиере. Наступление было стремительным. Противник не успел вывести из леса на дорогу автомашины. Товарищ Новиков своим батальоном врезался в колонну противника, огнем и колесами (? - В.Ф.) уничтожил десятки автомашин. Вся дорога была завалена грудами обломков, а свыше 200 машин захвачено совершенно исправными. Эти трофеи подобрали другие части. Бригада же захватила 20 автомашин... По захваченным документам установлено, что батальон Новикова разгромил штаб немецкой дивизии... Товарищ Новиков представлен к награждению орденом Красного Знамени... Потери бригады на 30.09.44 г.: убито - 118 (офицеров - 27, сержантов 69, рядовых - 22); раненых - 198 (офицеров - 24, сержантов - 91, рядовых - 83)... Справка о состоянии матчасти на 3.10.44 г. В строю танков Т-34 - 22. Безвозвратные потери - 28. Без вести пропали с экипажами - 3 (это вот наши 3 - В.Ф.). В капремонте - 2, в среднем - 9".
Как видим, танки, как и люди, тоже пропадали без вести. Дело тут в том, что у немцев на высочайшем уровне была отлажена служба эвакуации подбитых танков с поля боя. Они мгновенно эвакуировали и свои, и подбитые танки, если они хотя бы короткое время находились на их территории. А Т-34 1944 г. представлял для них особый интерес. Это был существенно модернизированный вариант тридцатьчетвертки с новой башней и новейшей мощной 85-мм пушкой.
Вернувшись из госпиталя в бригаду в ноябре 1944 г. (сбежал из батальона выздоравливающих и привел с собой еще двоих пехотинцев, мечтавших попасть в танковые войска), узнал печальную весть: остатки нашего 3-го танкового батальона 183 ТБ (6 танков и 4 приданные самоходки) погибли в жестоком бою с танками и артиллерией противника западнее Риги, на Курляндском полуострове. 13 человек пропали без вести, в том числе и комбат капитан Михаил Федорович Новиков. Судьба их неизвестна до сих пор.
Вот таковы были фронтовые будни в танковых войсках.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199834/?34_6_1
С 1946 г. во 2-ое воскресенье сентября в Советском Союзе отмечался "День танкистов". Отмечался он как знак признания выдающейся роли советских танковых войск в разгроме армии фашистской Германии. В какое солидное учреждение сейчас ни попади, обязательно встретишь людей, прошедших армейскую службу, и среди них тех, кто так или иначе был связан с танковыми войсками. В нашей воздушной академии в течение всех послевоенных лет работали да и сейчас работают бывшие танкисты. Характерно, что довольно значительное количество авиаторов, особенно во время войны, прошло через танковые войска. Недавно узнал, что и среди работников редакции "Дуэль" есть бывшие танкисты, например, Николай Петрович Пчелкин, воевавший в 3-ей танковой армии, и другие. Уверен, для всех них танковые войска - незабываемая частица жизни.
Мне, проработавшему в авиации в общей сложности свыше 50 лет, также довелось в 1944 и 1945 гг. воевать в составе экипажа танка Т-34, пройти путь от заряжающего до командира танка Т-34. С детства же был непоколебимым поклонником авиации, в 1941 г. поступил учиться в авиационный техникум, но неоднократно пытался пробиться в военную авиацию. Случилось однако так, что в начале 1944 г., будучи отчислен из команды, набранной в летную школу (отчислен при повторном медосмотре по причине внезапного ухудшения зрения из-за злоупотребления чтением лежа), отчаявшись стать летчиком и потеряв надежду попасть в действующую авиацию, обрадовался представившейся возможности поступить в танковую школу (учебный танковый полк). Курс обучения в УТП закончил досрочно: проучившись 2 месяца, подал рапорт о переводе в выпускной взвод, экзамены сдал только на "отлично" и получил специальность заряжающего младшего механика-водителя танка Т-34. После УТП - недолгое пребывание в запасном танковом полку, небольшое участие в изготовлении танков для своей маршевой роты на Сормовском заводе в Горьком и, наконец, на фронт...
Конец августа, раннее утро. Наш эшелон с 10-ю танками и экипажами подходит к станции Выру в Эстонии. Кругом догорают дома, станционное здание разбито, но железнодорожные пути целы. Незадолго до нашего прибытия станцию яростно бомбили немцы. Нас ждало не только командование 2-го Прибалтийского фронта, но и немцы. Но они немного просчитались, и мы не попали под бомбы.
Танки с платформ сводят специально выделенные опытнейшие механики-водители 183 танковой бригады 10-го Днепропетровского танкового корпуса, куда вливается наша танковая рота. Они виртуозно и быстро сводят танки и сразу - в лес. В тот же день нас представляют бригаде. Мы в строю поэкипажно, напротив - комбриг, Герой Советского Союза подполковник М.В. Ковалев, наш комбат, капитан М.Ф. Новиков, другие комбаты: капитаны П.И. Громцев, И.А. Матонов, комбат автоматчиков Н.И. Кирайдт. Стороны некоторое время молча, но пристально изучают друг друга: они нас, мы их. Теперь наша судьба и жизнь во многом зависит от командирского мастерства стоящих перед нами, а их судьба - от нашей выучки и готовности к боям. Позднее мы узнаем, что все стоящие перед нами командиры прошли уже огонь и воду, воевали летом 42-го под Жиздрой, участвовали в январе 43-го в сталинградском контрнаступлении, бились на Курской дуге под Прохоровкой и на Днепре.
М.Ф. НОВИКОВ
Недели две мы непрерывно меняем выжидательные и исходные позиции, находясь совсем рядом с противником. На каждой позиции обязательно роем окоп для танка. Экипаж вместе с приданными автоматчиками роет его в корнях деревьев целый день. Только встанем в окоп - команда на смену позиции. Чертыхаемся, все кажется нелепым. Потом, в воспоминаниях маршала Василевского прочитал о том, что таким путем в Прибалтике (он был там представителем Ставки ВГК) противник вводился в заблуждение. Над головами и в ту и в другую сторону пролетают тяжелые артснаряды, идут на штурмовку и возвращаются все обтрепанные "Илы", непрерывно стоит гул канонады и бомбежки.
И вот, наконец, под вечер 21 сентября команда: через час атакуем немцев всей бригадой. С брони все долой: запасной боекомплект снарядов в ящиках, запасные топливные баки, брезент. Пушки расчехлить, проверить затворы, патронные диски на пулеметы, предъявить командирам рот НЗ - неприкосновенный запас продовольствия. Сообщаются сигналы на начало и конец атаки. Из леса выходим колонной, развертываемся для атаки на склоне пологой высоты, закрытой пока для противника, переваливаем через высоту, автоматчики спрыгивают с брони и разворачиваются в цепь за танками. Наше направление - хуторок в 2 дома перед лесом, там немецкие окопы. Наш батальон впереди, впереди батальона наша танковая рота. Вокруг на сжатом поле воронки от мин и снарядов, много убитых немцев и наших. Местность эта захвачена нашими лишь пару часов назад. Жутковато. Детали первой танковой своей атаки и первых фронтовых дней помнятся хорошо до сих пор. Идем на хутор, верхние люки открыты.
Тут я позволю себе некоторое отступление. Главную заповедь бывалых танкистов - в бой идти только с открытыми люками - воспринял всем своим существом. Кирпичные детдомовские бои на стенах ростовского Яковлевского монастыря (двое на монастырских стенах против 20 атакующих, а вместо гранат - битый кирпич любых размеров) дали хорошую закалку в детстве. И даже после ранения в открытый верхний люк за Валмиерой остался верен до конца войны этой традиции. В Восточной Пруссии в бою за Ляукк открытые верхние люки спасли троих из четырех.
В ствол - осколочно-фугасный, гремит выстрел, гильзу при откате ствола подхватываю на лету - и в открытый люк, откат орудийного ствола нормальный. Новый пудовый унитарный патрон - в казенник ствола, в перерывах между выстрелами выглядываю из-за открытой крышки люка: справа и слева идут могучие тридцатьчетверки, все, как по боевому уставу. Проскакиваем, не останавливаясь, хутор, кругом пустые окопы - немцы убрались к лесу. На опушке леса сверкают вспышки выстрелов - стреляют в нас. За хутором небольшая лощинка, идем через нее. Вдруг чувствуется, что скорость танка падает, хотя мотор ревет в полную силу, гусеницы пробуксовывают, и... мы сели на "брюхо". Рядом сели еще два танка. Оказалось, лощинка - совсем незаметное, заросшее травой болото. Танковая атака вскоре закончилась, немцы отошли за лес, за реку, мост через которую взорвали. Вскоре подлетает ротный, мать в перемать - почему застряли; командир танка, становись на крыло - буду расстреливать. Молча сносим эту яростную болтовню, чувствуем какую-то вину за собой. Но ротный нам попался нехороший, и хотя он погиб в бою в Восточной Пруссии, не могу подавить к нему неприязни.
Всю ночь вытаскиваем свои танки, носим тяжелые буксирные тросы с других танков, сцепляем последовательно выделенные для буксировки 2 танка, вытаскиваем наш, затем тремя танками - другие два. Начало светать. Не успели занять свое место на новой исходной позиции, команда: "Заводи, вперед". Идем по дороге к реке, навстречу несутся автомашины-амфибии, их экипажи возбуждены: немцы контратакуют! Танковый батальон на приличной скорости выходит из леса, контратакующие немцы мгновенно исчезают. Быстро появляются саперы, начинают восстанавливать мост, танки рассредоточиваются на берегу, маскируются. Немцы начинают артобстрел нашего берега и моста, но саперы мужественно работают под огнем. Налетают немецкие самолеты, бомбят мост, но не очень успешно. Только улетели немцы, летят наши "Илы" и... бьют эрэсами по нам. Материмся на них, грозим кулаками, хорошо, что они мажут. Часа через два переправа готова, быстро переправляемся, все дома на том берегу горят, идем между ними, на окраине среди деревьев развертываемся и начинаем с места стрельбу по немецким позициям, расположенным метрах в 600-х, поджидая остальные переправляющиеся танки. Видно, как немцы перебегают из окопа в окоп, бьем по этим местам из пушки. Немцы начинают и наращивают артобстрел переправившихся танков, снова налетает авиация, кругом все грохочет, осколки молотят по броне. Жутко и весело, не то, что вчера. Выглянув в открытый люк, вижу: 2 наших танка горят. По радио команда: "Вперед, немцы отходят". Дело пошло веселее... Наш танк в ГПЗ - головной походной заставе, видимо, в наказание за то, что засели в болоте во время вчерашней атаки.
Ночью наша ГПЗ превращается в танковый взвод разведки. Рыскаем в темноте то по одной, то по другой дороге. По всему горизонту зарево, на фоне зарева видны дома да и дорога видна. Проскакиваем сходу какую-то деревню, по танку дают очередь из автомата. За деревней останавливаемся, перевязываем раненых автоматчиков. Командир танка лейтенант Кисенко докладывает по рации обстановку, получаем приказание двигаться далее, не ввязываясь в перестрелку. Чувствуем, что находимся в тылу у немцев. На очередной развилке дорог ждем остальные 2 танка и снова расходимся по разным дорогам. Направляемся по дороге, плотно окаймленной толстыми деревьями, идем на малой скорости. На фоне зарева хорошо видны дома, деревья, справа на лугу пасутся лошади. Все спокойно. Дорога круто поворачивает влево, а за поворотом вдруг метрах в 30-ти на дороге "Тигр". Пушка с дульным тормозом чуть приподнята и смотрит в сторону. Быстро бронебойный в ствол, расстегнул кассету с бронебойными снарядами в нише башни. Встали, мотор работает на малых оборотах, "Тигр" не шевелится, переговариваемся. Командир танка предлагает развернуть танк в обратную сторону, ударить по "Тигру" и отойти. Одобряем решение. На дороге механик-водитель не смог развернуться, сползает с дороги между деревьями на луг, и тут гусеницы начинают пробуксовывать, скорость падает. По спине мурашки: подставили "Тигру" левый борт и вот-вот застрянем. Но нет, танк медленно, но ползет, поднимается к дороге, почва под нами твердеет, скорость быстро нарастает и сейчас снова будем на дороге. И в этот момент сильнейший удар. Лечу и ударяюсь головой о спаренный пулемет, за мной летят высыпавшиеся из расстегнутой кассеты пудовые бронебойные снаряды, один из которых угождает по голове пулеметчику, сидящему внизу; он кричит "Горим!", но я чувствую, что случилось что-то другое (пулеметчик этот был включен в экипаж недавно уже в бригаде, имел медаль "За отвагу", часто задирал нос перед нами, новичками; я со злорадством подумал: струхнул медалист). Танк встал, двигатель заглох. Командир танка, ударившись о кромку люка переносицей, потерял сознание и сполз вниз на боеукладку. Оказалось, что мы врезались в дерево правым ведомым колесом гусеницы. Ствол пушки оказался между деревьями, в сторону "Тигра" не развернешь. Теперь подставили ему правый борт. Снова мурашки по спине. Заведется ли двигатель? Исправна ли ходовая часть? Дрожащей рукой механик-водитель Орлов нажимает на кнопку стартера, все с трепетом слушаем секундное жужжание стартера, кажется, идут минуты. И двигатель взревел. Великолепный был на Т-34 дизельный двигатель В-2. С тех пор у меня к нему особое почтение, ни разу он нас не подводил в дальнейшем. Рывок назад, рывок влево, и мы на дороге. Командир танка скорчился внизу, в сознание не приходит. Совещаемся, решаем сообща: ну его на... этого тигра, давай скорее к своим. Быстро возвращаемся на развилку дорог, перед ней стоит весь наш танковый батальон. Докладываем комбату результаты разведки и про "Тигра". Наши действия он одобряет.
Вскоре по другой дороге устремляемся по направлению на Валмиеру. Настигаем большую немецкую колонну машин, автобусов и конных повозок. Наш танк по-прежнему во главе ГПЗ. Идем спокойно по левой стороне дороги, обгоняя немецкую колонну. Командир танка, очнувшийся к этому времени, непрерывно докладывает комбату обстановку. Немцы то ли не понимают, что их обгоняют советские танки, то ли онемели со страху, но никакой паники. Но вдруг над немецкой колонной проносится бронебойный снаряд с ярким трассером, и началось. Загорелись автомашины, вздыбились лошади, ошалелые немцы с повозок, с автомашин перескакивают на танки, автоматчики их сталкивают, кое-где идет рукопашная, много немцев разбегается в сторону от дороги в темноту... Танки снова вперед, но вскоре напоролись на спешно выдвинутую противотанковую батарею, и несколько наших танков она успела подбить. Заминка. Нашему танку дается задание срочно везти боевое донесение в штаб корпуса, взяв на броню сколько возможно раненных. Помещается человек 10, тяжело раненых привязываем к бортовым скобам. Мчимся по своему ночному пути, он хорошо обозначен множеством разбитой немецкой техники. То там, то здесь возникают группы немцев, они разбегаются. В одном месте встретили у дороги подбитый танк нашей роты лейтенанта Чуракова. Экипаж под танком, отстреливается из последних сил от наседавших немцев. Ребята обрадовались неописуемо нашему появлению, командир чуть не в слезы: братцы, выручили! По их указанию обстреляли все ближайшие кусты и пригорки, откуда по ним стреляли немцы, дали им немного снарядов, пулеметные диски, гранаты. Тут я чуть не взял на себя грех. Среди экипажа, чуть в отдалении полулежал молодой белобрысый немец. Из ответа на вопрос - кто? почему он среди вас? - ничего нельзя было понять. Подумалось: мы сейчас умчимся, немцы снова могут окружить и перебить или взять в плен экипаж. Он что, будет равнодушно смотреть на происходящее? Маловероятно. Шлепнуть его да и точка. Вынимаю автомат ППШ, не трогавшийся еще с завода. Перевел на одиночные выстрелы, прицелился, нажал на спуск - осечка. Потом еще осечка. Стало не по себе, бросил автомат вниз. Бог спас, видимо, невинную душу. К вечеру возвращаемся в батальон, вставший на окраине Валмиеры. Идет адская бомбежка, город горит.
Ночью без боя обошли город справа, на рассвете остановились в лощинке среди кустов у дороги, выходящей из города. Все спешились, комбриг Ковалев среди танков на "Виллисе", собрал командиров, уточняют местоположение. Неожиданно по дороге, ведущей в город, на большой скорости подлетает 5 автомашин с немецкими солдатами, резко тормозят. Солдаты, как горох, высыпали из машин, разбегаются по кустам, бросая ранцы и оружие. Пока все наши бросились по танкам к пулеметам, немцев как ветром сдуло, ни одного не поймали, не застрелили.
Вскоре заметили на другой дороге, выходящей из города, большую колонну отступающих из города немцев и устремились за ней. Гнали мы эту колонну километров 15 на бешеной скорости так, что у свалившихся в кюветы автомашин, пушек еще крутились колеса. Но перед каким-то хутором у дороги немцы быстро повалили вековые деревья (когда только успели?), кругом наспех разбросали противотанковые мины, замаскировав их соломой, и несколько наших танков подорвались на них. Танки остальные встали, команда - быстро рассредоточиться, замаскироваться от авиации. Направляемся к соседнему хуторку, отстоящему метрах в 800 от дороги. В хуторе безлюдно. Хотели въехать задом в сарай, но во время одумались: замаскировались хорошо, но забыли про след танковых гусениц. Налетает немецкая авиация и по следам гусениц бьет по замаскировавшимся танкам. Сразу бомба угодила в сарай, в котором хотели замаскироваться мы. Все скирды горят, из огня выбираются люди, разбрасывают горящую солому... По открытому полю бредут экипажи горящих танков, они все в черных "несгораемых" костюмах (подарок американцев танкистам нашей бригады). "Фокке-Вульф-190" на бреющем полете проносится над нашим полем, расстреливая танкистов. Нам команда собраться у дороги для атаки. Движемся через поле, два немецких штурмовика по-прежнему гоняются за одиночными черными фигурами танкистов. Решаем вынуть на башню спаренный пулемет и попытаться стрелять по самолетам. Не успев осуществить эту идею, почему-то оба оглянулись на рев самолета направо и, не проронив ни слова, оба с командиром танка скользнули вниз. Одновременно обоим показалось, что штурмовик идет на таран нашего танка. Но случилось немного иное. В мой открытый верхний люк "ФВ-190" точненько закатал пулеметную очередь, несколько пуль прошло у меня по спине, не задев костей, и прошили внизу ногу командиру танка Кисенко. Всем нам, особенно мне, удивительно повезло: пули пробили крышки ящиков со снарядами, но ни одна из них не угодила ни в капсюли унитарных патронов, ни во взрыватели снарядов. Иначе бы - братская могила. Крупно повезло и в другом: вечером того же дня - 24 сентября 1944 г. - 3 танка нашей ГПЗ (в ее составе был и наш танк, подремонтированный и пополненный экипажем) немцы пропустили через реку (кажется, Гаую), отсекли от остальных танков и подбили их. Экипажи (в том числе и двое близких наших боевых товарищей из прежнего экипажа - Орлов и Веретнов) пропали без вести. Судьба их неизвестна до сих пор. Шел 5-ый день нашего непосредственного участия в боях...
Несколько строк из боевых донесений того времени, собранные ветераном 183 ТБ И.А. Слепичем. Из политдонесения начальника политотдела 183 ТБ: "...Капитан Новиков М.Ф., командир ЗТБ, коммунист, действуя в походном охранении 23.09.44 г., ломая сопротивление врага, с боями прошел от Даксты до подступов к Валмиере. Наступление было стремительным. Противник не успел вывести из леса на дорогу автомашины. Товарищ Новиков своим батальоном врезался в колонну противника, огнем и колесами (? - В.Ф.) уничтожил десятки автомашин. Вся дорога была завалена грудами обломков, а свыше 200 машин захвачено совершенно исправными. Эти трофеи подобрали другие части. Бригада же захватила 20 автомашин... По захваченным документам установлено, что батальон Новикова разгромил штаб немецкой дивизии... Товарищ Новиков представлен к награждению орденом Красного Знамени... Потери бригады на 30.09.44 г.: убито - 118 (офицеров - 27, сержантов 69, рядовых - 22); раненых - 198 (офицеров - 24, сержантов - 91, рядовых - 83)... Справка о состоянии матчасти на 3.10.44 г. В строю танков Т-34 - 22. Безвозвратные потери - 28. Без вести пропали с экипажами - 3 (это вот наши 3 - В.Ф.). В капремонте - 2, в среднем - 9".
Как видим, танки, как и люди, тоже пропадали без вести. Дело тут в том, что у немцев на высочайшем уровне была отлажена служба эвакуации подбитых танков с поля боя. Они мгновенно эвакуировали и свои, и подбитые танки, если они хотя бы короткое время находились на их территории. А Т-34 1944 г. представлял для них особый интерес. Это был существенно модернизированный вариант тридцатьчетвертки с новой башней и новейшей мощной 85-мм пушкой.
Вернувшись из госпиталя в бригаду в ноябре 1944 г. (сбежал из батальона выздоравливающих и привел с собой еще двоих пехотинцев, мечтавших попасть в танковые войска), узнал печальную весть: остатки нашего 3-го танкового батальона 183 ТБ (6 танков и 4 приданные самоходки) погибли в жестоком бою с танками и артиллерией противника западнее Риги, на Курляндском полуострове. 13 человек пропали без вести, в том числе и комбат капитан Михаил Федорович Новиков. Судьба их неизвестна до сих пор.
Вот таковы были фронтовые будни в танковых войсках.
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199834/?34_6_1