ЛЕНИНЕЦ
Двойная провокация против лефортовских узников
Читая прохановское "Завтра", всегда благоговейно снимал шапку перед объективной, вынутой изнутри закоулков власти информацией за подписью "Служба безопасности "День". На сей раз шапку пришлось нахлобучить поглубже, ибо эту службу, такого стреляного воробья, кажется, провели на мякине. В N 6 за текущий год газета опубликовала небольшую детективную информацию о лефортовских сидельцах - И. Губкине, В. Скляре, В. Радченко и других лицах под заголовком "Это была провокация! К вопросу о "бомбистах". Ссылаясь на нераскрывший своего имени источник в Управлении ФСБ по Москве и Московской области, явившийся в редакцию, газета сообщает, что в "группу Губкина" сразу был внедрен осведомитель. Но поскольку дальше планов дело не шло, агент стал подталкивать "губкинцев" к активным действиям - к минированию памятника Петру I. Якобы вся операция контролировалась сотрудниками ФСБ и была заснята на пленку, которую источник продемонстрировал в редакции. Оперативники заранее знали явки и места, где надо искать вещественные доказательства. Операцией руководил полковник Лисицын. Таково краткое изложение публикации.
За два года в различных средствах массовой информации на парней вылито немало надуманных сентенций, недостойных даже отповеди. На каждый чих не наздравствуешься. Но эта заметочка требует рассмотрения. Уважая право автора излагать материал в соответствии со своим восприятием ситуации, тем не менее нельзя не отметить ущербность подачи фактов в утвердительном ключе. Скорее всего следовало бы в заголовке поставить не восклицательный знак (подумаешь, какая "эврика!"), а вопросительный. Закон гарантирует анонимность источника информации, но здесь имеем дело с инкогнито, т.е. с лицом, нераскрывшимся редакции. Но публикация материалов от "дамы под вуалью" выглядит странно. Даже без глубоких размышлений ясно, что ФСБ легко "вычислит" визитера, поскольку доступ к показанным в редакции материалам имеет, бесспорно, ограниченный круг сотрудников. Нельзя же предполагать умственную неполноценность источника информации. Поэтому можно с уверенностью говорить о расчетливо организованной утечке информации, т.е. сама публикация, независимо от позиции редакции "Завтра", является провокацией ФСБ. Одна провокация, о которой идет речь в заметке, наложилась на вторую провокацию - подкидывание якобы секретных оперативных материалов в читаемую оппозиционную газету, которая клюнула на наживку.
Сначала полностью поверим в эту информацию, сочтя ее соответствующей действительности, и посмотрим на изложенные в ней факты с правовой точки зрения. Если И. Губкина и его товарищей действительно толкнули через агентуру на минирование церетелевского страшилища - памятника Петру I, то такие действия со стороны ФСБ следует назвать провокацией преступления, многоплановой и многоэтапной. В том, что преступление (минирование с целью взрыва) не доведено до конца, заслуга отнюдь не ФСБ, а самих исполнителей (мотив - чтобы не поразить осколками людей на набережной). Суд в соответствии со ст.31 Уголовного Кодекса РФ должен признать добровольный отказ от преступления смягчающим вину обстоятельством. (Отметим, что на следствии Губкин, Скляр отрицают свою причастность к этой акции).
Поставим ряд вопросов, само собой напрашивающихся при чтении заметки. Разве ФСБ нельзя было удержать т.н. "группу Губкина" от противоправных деяний в момент обнаружения замысла? Почему в целях профилактики особо опасного преступления "бомбистов" не остановили (тем более с поличным) на этапе приобретения и хранения взрывчатых веществ и взрывных устройств и тем более при их транспортировке в многомиллионном городе? Почему в момент минирования на месте происшествия никого не задержали? (А если бы последовал взрыв?) Почему вообще их провоцировали, подталкивая на минирование памятника? При подтверждении указанных в заметке фактов всю провокацию и каждый ее этап можно квалифицировать как соучастие в форме подстрекательства к преступлению со стороны должностных лиц ФСБ в соответствии с ч.4 ст.33 Уголовного Кодекса РФ, гласящей: "Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом". Это положение закона относится и к агенту. Подстрекатель несет ответственность наравне с исполнителем (ч. 3 ст. 34 УК). К сотруднику ФСБ по совокупности надо применить и ст.285 УК "Злоупотребление должностными полномочиями". "Потворствовать греху есть то же преступление". (А. Пушкин). Таковы предварительные суждения по публикации в "Завтра". Что касается вопроса соответствия проведенных агентурно-оперативных мероприятий требованиям российского законодательства о деятельности спецслужб, то прокуратура может это проверить, опираясь на третий абзац ст.7 Закона "О безопасности": "Должностные лица, превысившие свои полномочия в процессе деятельности по обеспечению безопасности, несут ответственность в соответствии с законодательством". Подобная норма прописана и в Законе "О Федеральных органах государственной безопасности" (ст. 5). Заодно надобно бы проверить законность реализации агентурно-оперативных материалов в доказательства по уголовному делу.
Следствие в тупике
Теперь попробуем разобраться, для чего потребовалось пускать газетную утку. Ответ простой, как амеба в луже - у бравого следователя Лисицына не клеится с доказательной базой. Дело разбухло на 59 томов, а с прямыми уликами жидковато. Вот и стараются давить на обвиняемых и общественность, а подспудно и на будущий состав суда. Губкина с товарищами хотят выставить этакими простачками, охмуренными многоумными операми и следователями. Вот, мол, глядите, люди добрые, они еще только за чаями с мармеладами толкуют о политике, а мы уже им своего агента подсунули. Полноте, господа правоохранители!
Валерий Скляр пишет из "Лефортова": "Шантаж, фальсификация и подставка доказательств" ("Дуэль" N 12, 1999 г.). В письме ко мне Игорь Губкин так отреагировал на публикацию в "Завтра": "Гнуснейшая и препохабнейшая статейка о нашем деле", "ложь нагромоздили на лжи", "все было иначе, и на суде большая часть правды всплывет". Можно было бы эти высказывания посчитать всплеском эмоций или желанием выставить себя в более выгодном свете. Но у нас появилась возможность заглянуть в собственную "кухню" Лисицына через 104 листа протоколов, постановлений и других документов из уголовного дела Андрея Соколова, выделенного из общего с Губкиным, и другие дела. Опираясь на эти материалы и письма Губкина и Скляра, можно не погрешив против истины, сказать, что является ложью содержащееся в газетной публикации утверждение о внедрении агента в "группу Губкина". Если бы провокатор засел в окружении Губкина, то Соколов не прошел бы полутора годовых кругов лефортовского заточения.
Поясню. Вот что 25 июля 1997 г. "установил" тогда еще майор Лисицын в постановлении о заключении под стражу А. Соколова: "25 июля 1997 г. в г. Москве, в составе группы лиц, совершил акт терроризма - закладку самодельного взрывного устройства внутри конструкции памятника Петру Первому..." (подчеркнуто мною - О.Н.). Видите, читатель, "в составе группы лиц". А эта "группа лиц" - Губкин, Скляр, Максименко, Белашев и Радченко заявили, что Соколов "какого-либо участия в минировании памятника Петру Первому не принимал" (из постановления о выделении уголовного дела Соколова). Может быть они, хитрецы, выгораживают парня? Полистаем еще материалы. Ха, да Соколов имел полнейшее алиби, т.е. находился во время происшествия в другом месте. Он с конца июня две недели был занят в Перми подготовкой и участием в съезде комсомола (большевиков). Об этом Андрей говорил на первом своем допросе 22 июля, что подтверждается дюжиной свидетелей - москвичей и пермяков, участников съезда.
Здесь пахнет нарушением прав человека и законности и, разумеется, неосведомленностью сыщиков, а об агентурном освещении - ни слуху, ни духу. Производство обысков у Соколова и еще нескольких комсомольцев и их изнурительные допросы 22 июля говорят только о работе на авось. Все они оказались непричастными к минированию памятника Петра I. Если бы вокруг Губкина "с самого начала" ходили "стукачи", то его арестовали бы не 3 августа 1997 г., а гораздо раньше. Рассчитанная на ослов фальшивка в газете "Завтра" едва ли прикрывает уши ее создателей.
"Источник"-инкогнито хвастается результатами проведенной, якобы, ФСБ видеосъемки минирования памятника. Позволительно спросить, какова разрешающая способность использованной аппаратуры, позволившей в серую июльскую ночь (белых ночей в Москве не бывает) с большого расстояния сделать снимки, пригодные для идентификации личности? Сама профессия следователя заставляет стоять на материальной тверди грешной земли, а не переносить через виртуальные миры Андрея Соколова с берегов Камы на набережную Москвы-реки. Грош цена этой пленки как доказательства, добытого ФСБ. Коль обвинение Соколова в минировании церетелевского сооружения лопнуло с треском, то под сомнение берется и видеосъемка этой акции. И еще. Почему информация в "Завтра" обходит молчанием взрыв памятника Николаю II, также вменяемый в вину "группе Губкина"?
Все уже было
Но "следствие - на коне, хоть дело и построено на голословных показаниях", - пишет 18 марта с.г. из тюрьмы Валерий Скляр. Все это воскрешает в памяти ранее прочитанное о "манерах" отдельного корпуса жандармов.
В августе 1903 г. в Нижнем Новгороде был разоблачен провокатор Пятницкий, "изысканный артист и художник своего дела", по определению начальника охранного отделения Грешнера. Группа рабочих-социал-демократов решила в лесу проучить Пятницкого, но "перестаралась". Были произведены аресты. Н. Свердлова из-за отсутствия улик вскоре освободили, а пятерых рабочих полтора года держали в тюрьме. Поскольку участие в убийстве жандармы доказать не смогли, их предали суду по принципу - не мытьем, так катаньем. Грешнер написал в обвинительном заключении: "Состоят членами преступных рабочих кружков Сормова... преступный характер этих кружков выражается в пропаганде необходимости ниспровержения самодержавной власти с заменой ее выборным правительством и возбуждение вражды между хозяевами и рабочими". Дело, однако, кончилось пшиком - обвиняемые были освобождены с установлением за ними надзора полиции. Но какая знакомая формулировка в обвинительном заключении! Что-то похожее встретим и в аналогичном документе Лисицына по делу А. Соколова.
Сформулировав обвинение комсомольца в терроризме, следователь лягнул его "демократическим копытом": "Соколов является членом Российского Коммунистического Союза Молодежи большевиков, (...) его идейной позицией и позицией Устава РКСМ (б) является: "... установление коммунизма на основе промышленной индустрии (...), под коммунистической революцией понимается мирный захват власти и установление диктатуры пролетариата, но при оказании сопротивления эксплуататоров рабочий класс имеет право на вооруженное подавление их". Стоя на тех же классовых позициях, что и его коллега в 1903 г., подполковник Лисицын хотел сказать суду: "Смотрите, какой упертый социальный сокрушитель режима перед вами, враг!" Но и здесь непомерно раздутое дело лопнуло, как мыльный пузырь. Верховный Суд в качестве кассационной инстанции снизил парню меру наказания до 2-х лет условно, исключив обвинение в терроризме. Милиция, разумеется, взяла его на учет.
То, что в обвинении Соколову стояло как бы для характеристики личности, Губкину уже вменяется в вину как противоправное деяние: создание преступного сообщества; совершение действий, направленных на захват власти, равно на изменение конституционного строя; разработка плана захвата власти в Брянской области и т.д. Эфэсбэшные генералы неоднократно заявляли, что их ведомство покончило с "ежовщиной" и методами НКВД. Покончили настолько, что реабилитировали изуверов-надзирателей Орловского централа, осужденных за пытки революционеров. И обратились к дореволюционному "опыту".
Под "преступным сообществом", готовым вот-вот захватить власть в стране или в отдельно взятой области, следствие преподносит вместо комсомола Соколова сугубо хозяйственную организацию "Молодежный Жилищный Комплекс" (МЖК) и совершенно неуловимый "Реввоенсовет". Вместо юридического осмысления видим политические пристрастия. Вспомним некоторые детали плана большевиков по взятию власти. К 20 октября 1917 г. создан нелегальный РВС 12-й армии Рижского фронта, ревкомы в сибирских и латышских полках, подготовлены специальные части для захвата стратегических пунктов указанного фронта. Формировались революционные отряды Балтфлота, Красной гвардии на заводах Питера и в других городах. Этим занимались кроме Центрального и Петроградского комитетов РСДРП(б) все 84 заводских и фабричных организаций (в 1916 г.) с 60 тыс. членов партии; на Балтфлоте, ближайшем к столице фронте и в Прибалтике было еще 30 тыс. большевиков. Это была реальная сила!
Сейчас вопрос о том, сумело ли следствие наскрести достаточное количество взаимосвязанных доказательств подготовки Губкиным, Скляром и их товарищами захвата власти, или же вместо доказательств в формуле обвинения возобладало превращение слов в действие, сотрясание воздуха. Подождем несколько месяцев и, глядишь, от политической окраски "дела Губкина" останется совершено "неприличная" для ФСБ (и не подследственная ей) какая-нибудь "хозяйственная" статья.
Революционер
Конечно, И. Губкин всеми фибрами души революционера будет стремиться превратить судилище в политический процесс, на котором сумеет показать гибельность для России капиталистического пути развития, криминальную сущность антинародного режима, свернуть шею которому может только победоносная коммунистическая революция. За мысли вслух нельзя судить, тут нет состава преступления.
Революция - не изобретение коммунистов. Нельзя не упомянуть, что спасение в ней видел и такой могучий сторонник "непротивления злу насилием" как Лев Толстой. 8 февраля 1901 г. он продиктовал: "Есть только два выхода: первый, хотя и очень трудный, - кровавая революция, второй - признание правительством их обязанности не идти против закона прогресса. (...)" Ввиду неизбежности первого выхода, т.е. "революции" он надеялся на уменьшение "братоубийственной бойни, к которой ведут теперь правительства свои народы" (Л.Н. Толстой, "Очерки былого", с. 221). Не будь эти слова сказанными почти 100 лет назад, их можно было бы посчитать за размышления нынешних левых политиков.
Сейчас Игорь Губкин, Валерий Скляр - правофланговые первой шеренги революционеров, заставляющие своим мужественным поведением подтягиваться остальных. Их жертвенность ради освобождения трудящихся от гнета эксплуататоров произрастает от корней, питавших славную плеяду борцов за народное счастье. "У меня нет ни тени сомнения в собственной правоте и ни крохи сожаления, что несколько лет пройдут в застенках режима. Если я здесь - значит ОНИ боятся нас! Кого не боятся - тех не замечают", - пишет И. Губкин ("Лимонка" N 101, 98 г.) Эти слова созвучны сказанному на суде другим революционером, 26-летним Фиделем Кастро: "Ведь понятно, что честные люди должны либо погибнуть, либо сидеть в такой республике, где президентом является преступник и вор" (речь идет о Кубе, где президентом был Батиста, - преступник и вор). В помыслах революционеров перекликаются эпохи. Ф. Дзержинский писал в 1914 г. из Варшавской цитадели: "Тот, у кого есть идея и кто жив, не может быть бесполезным, разве только если сам отречется от своей цели(...) Нужно свой долг выполнить, свой путь пройти до конца".
И. Губкин, отмечая заслуги коммунистов, удержавших красный флаг в лихую годину, с полной уверенностью в своих силах написал в апреле с.г.: "Не сомневайтесь в моей личной стойкости, решительности и способностях!" Наметилась смена поколений революционеров, и это радует, ибо свидетельствует о жизнеспособности самого движения, вдохновленного коммунистической идеей. За молодыми, решительными, приобретшими знания и опыт борцами пойдут колонны. "Не тот пророк, который получает воспитание пророка, а тот, кто имеет внутреннее убеждение в том, что он есть пророк, должен им быть и не может не быть им", - писал Л. Толстой юному Ромену Роллану в октябре 1887 г.
И. Губкин и его товарищи, без сомнения, хорошо помнят ленинское указание о том, что "восстание должно опираться на революционный подъем народа", что нельзя играть с восстанием, а для его успеха необходимо собрать большой перевес сил в решающем месте.
Невозможно заранее предугадать формы борьбы, напрямую ведущие к достижению ее конечной цели. Вот уже съездом рабочих Урала и Сибири признана малая эффективность всеобщей политической стачки, пока не будет единства трудящихся на предприятиях. Но творческая мысль коммуниста не может стоять на одном месте. Пытливым взором он рассматривает возможные варианты действий, когда стачка, по выражению В.И. Ленина, становится подсобной формой борьбы (см. "Речь по вопросу о вооруженном восстании" на V (Объединительном) съезде РСДРП). Теория должна ответить, что может последовать за всеобщей политической стачкой. Диалектика борьбы, надо полагать, приведет к более кардинальным действиям бурлящего пролетариата.
Игорь Губкин - из тех коммунистов, которые ищут ответы на вопросы, возникающие в процессе классовой борьбы. Пусть не страшит тихих партийцев внимание его к вопросам партизанских действий и созданию революционных баз на отторгнутых у правящего режима территориях. Разве не в этом направлении развивалась ситуация в Кузбассе летом 1998 г. во время перекрытия шахтерами и другими трудящимися железнодорожных магистралей и функционирования в ряде мест городских забастовочных комитетов? Разве кубинская революция шла другим путем и не было развития партизанского движения в отдаленных горных районах кучкой революционеров, высадившихся с легендарной "Гранмы"? Представляется, что похожий путь (другой здесь вряд ли возможен) проходит и мужественный курдский народ, руководимый Рабочей партией Курдистана, не сломленной арестом своего признанного лидера А. Оджалана.
Судьба жандарма
До чего же "горит огонь желания" засадить человека во чтобы-то ни стало и покрепче. Губкин обвиняется даже в том, что хранил, носил, передавал взрывчатые вещества, изготовил взрывное устройство и даже со Скляром, Максименко, Радченко заминировал газовый крановый узел. И вы думаете когда? Да осенью 1997 г., преимущественно в ноябре. Опять вмешиваются виртуальные силы. Дело в том, что Игорь к тому времени уже 3 месяца полировал нары в "Лефортове". Вот вам и постоянное агентурное наблюдение за "группой Губкина"! О том, что нам, а может быть и своему начальству, эфэсбэшные пинкертоны создают этакий агентурный мираж говорит еще формулировка из обвинения Губкина в том, что какую-то часть взрывчатых веществ он хранил в неустановленном месте (Соколов тоже приобретал компоненты ВВ в "неустановленном месте"!).
Следствие обвиняет Губкина, Скляра и других в терроризме, подведя под обвинение уничтожение памятника Николаю II в с. Тайнинское и минирование "Петра I". Кесарю - кесарево. Обвинение еще надо доказать. Кто бы ни совершил эти акции, но они спасли от государственного вандализма Мавзолей В.И. Ленина и не позволили уничтожить его тело. Законопослушные так называемые коммунисты не хотят этого понять, также как и ту истину, что террор является одной из форм борьбы.
Обратимся к ленинской статье "Уроки московского восстания". 9 декабря 1905 г. на Б.-Серпуховской улице шедшая на помощь дружинникам колонна солдат была окружена карателями. Ленин пишет: "Малахов окружил солдат драгунами, а мы не окружили Малаховых бомбистами. Мы могли и должны были сделать это, и с.-д. печать давно уже (старая "Искра") указывала на то, что беспощадное истребление гражданских и военных начальников есть наш долг во время восстания".
Иные же наши партийцы в огульном осуждении терроризма доходят до признания чуть ли не преступной блестяще проведенную чекистами и партизанами акцию по подрыву мягкой постели палача и гаулейтера Белоруссии фон Куббе, в результате которой он отправился к праотцам. На войне как на войне. А геноцид российского народа разве не требует отпора?
Высказывая сомнения относительно освещения агентурой ФСБ акции по минированию памятника Петру I, не хочу, чтобы у читателя сложилось ложное впечатление об отсутствии провокаторов в партии или окружении И. Губкина. Да и как понимать окружение - ближнее или дальнее. Он и Скляр писали, что их "предали". Наступление на левый фланг оппозиции идет широким фронтом. О работе спецслужб по вербовке агентуры пишет даже "Советская Россия". Не надо обольщаться видимой незначительностью репрессий и благодушно относиться к их проявлениям "не в наших местах". Кажется, к теперешней неспокойной обстановке подходят слова В.И. Ленина, опубликованные в "Искре" за полтора года до первой русской революции: "Реакционные силы мобилизуются по всей линии. Всюду провокатор и жандарм являются их организаторами, продажный журналист и проституирующий поп - их "идейными" вдохновителями". ("Мобилизация реакционных сил и наши задачи").
Святейший патриарх в день Кирилла и Мефодия явно не к месту вдруг бросил в общество семена раздора - высказался о необходимости переноса с Красной площади ("погоста") праха погребенных там деятелей революции и Советской власти, включая и тело Ленина. Теперь Киселев подхватит тему. Вызовом большевистскому крылу РКРП можно назвать издание оплаченным "стукачом", "легавым марксистом" с группой граждан газеты "Трудовая столица" взамен запрещенного (?!) Московским Комитетом печатного органа (под тем же названием!) движения Трудовая столица.
Появление этой газеты свидетельствует о приобретении ФСБ своего "пролетарского" рупора зубатовского толка в коммунистическом движении (не зря Ленин упомянул "продажного журналиста"!). Издатель, он же доносчик, "заложивший" Андрея Соколова, на воле мог соприкасаться и с другими арестантами. Ведь паршивая овца все стадо портит. Взятие его под защиту некоторыми членами МК говорит о том, что у кого-то еще рыльце в пуху.
Копнем еще немного истории. Разработчик "политического социализма" Зубатов "поднялся" от рядового провокатора до начальника московской охранки. Правда, он плохо кончил: будучи на пенсии, узнав о победе Февральской революции и отречении царя, он застрелился. В данном случае - сам. Хозяина не стало.
Взявшихся по слабоволию, трусости, родившейся при воображаемом пейзаже "Небо в крупную клетку", по неверию в революцию за презренное дело доносительства и провокаторства необходимо изобличать. Смягчающие вину обстоятельства можно с большой натяжкой поискать у "расколовшегося" на десятом многочасовом допросе, и то если он не нанес ощутимого вреда или не стал после этого "наседкой".
В.И. Ленин писал: "Мы обязаны неуклонно разоблачать всякое участие Зубатовых и Васильевых, жандармов и попов в этом течении и разъяснять рабочим истинные намерения этих участников". ("Что делать?"). Иногда возмездие провокаторам задерживается до революции. Так, Черномазова ("Мирона"), бывшего секретарем "Правды" в мае 1913 - феврале 1914 г., разоблачили в 1917 г. Крылов, по полицейской кличке "Сергеев", выдавший в 1912 г. в Саратове М.И. Ульянову, А.И. Елизарову, Г.М. Кржижановского и других, был разоблачен органами ОГПУ в 1934 г. Запоздалая, но заслуженная кара все равно нашла своего антигероя. Как веревочка ни вейся, а конец будет.
Каждый по-своему переносит следствие и заточение. Бессмысленно расточать для лефортовских узников слова утешения - они знали, что избранный ими путь тернист. Однако, может быть не помешает кому-нибудь из них несколько слов сидельца Петропавловской крепости, обращенных к товарищам по несчастью, Михаила Петрашевского: "Не говорить ничего плохого о других. Будьте верны истине. Не давать влиять на себя или запугивать, быть спокойным. Терпение и мужество. Вмешивать как можно меньше лиц".
Ни хитроумные ходы своры жандармских провокаторов, ни темные застенки, ни изнурительные допросы, ни висящий над ними, как дамоклов меч, срок наказания, ни безразличие некоторых деятелей не сломит волю истинных коммунистов-большевиков. Задача революционного крыла партии - продолжать борьбу с удвоенной энергией, проявить солидарность с узниками путем их моральной и материальной поддержки, развертывания кампании по их защите. ВМЕСТЕ - ПОБЕДИМ РЕАКЦИОННЫЙ РЕЖИМ!
О. НИЖНЕВ
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/199925/?25_3_1