«ОФИЦЕРЫ» И ОПРИЧНИКИ
Прочитала я в № 10 от 7 марта 2006 года перепечатку из «Офицеров» про сражение при Молоди и что-то пахнуло на меня то ли вонью перестроечного «Огонька», то ли смрадом писаний хрущевых-волкогоновых-троцких… И вроде речь идет о XVI веке, а не о XX и война не с рейхом Гитлера, а c крымскими татарами, да сюжет неизменен!
Еще когда иудушка Курбский (не Троцкий - Курбский) сочинял свои - нет не письма - а «хисторические» мемуары о Московии, он нагло воровал (за неимением РЕАЛЬНОГО ) компроматы на Ивана Грозного… у древнегреческих и прочих римских историков!
Выдергивал из биографий Нерона, Калигулы со товарищи фактики, заменял Рим на Москву, а императора на царя - и готово.
Сей пример вдохновлял и вдохновляет всех антисоветчиков и русофобов, какими бы «офицерами» они ни звались. Вы думаете, сказочка о том, что неудачи 1941 года объясняются тем, что Сталин перестрелял самых суперталантливых и сверхгениальных тухачевских появилась на божий свет в листовках Геббельса или власовцев? Не-а! Это сказочка придумана иудушкой Курбским, а потом перепевалась, например, шестидесятниками XIX века (что-то 60-м не везет!) в их рассуждалках о том, что, де, не пересажай Николай I заговорщиков с Сенатской площади, мы бы в Крымскую войну уж точно промаршировали бы мимо св. Софии.
Так что… Давайте-ка попристальнее разберемся в ходе сражения и событиях, ему сопутствовавших, и без комментариев Курбского.
Кстати говоря, сам Курбский сбежал к полякам УЖЕ ПОСЛЕ ТОГО, КАК НА НИХ АКТИВНО ПОРАБОТАЛ, а вовсе не от страха перед «паранойями» Ивана Грозного.
Итак, во-первых, «офицеры» скромно умалчивают о том, ЧТО ПРОИЗОШЛО ВСЕГО ЗА ГОД ДО БИТВЫ.
А в 1571 году крымцы тайными путями прошли к Москве. Правда, сами татары (точнее будет называть их крымскими турками) дорожек и тропинок не знали, зато их вели знатные изменники под предводительством Кудеяра Тишенкова. 23 мая Девлет-Гирей неожиданно вышел к Оке и переправился там, где его не ждали, в неохраняемом месте, «благодаря тайным осведомителям» - высокопоставленным изменникам в русских рядах. Не был ли и Воротынский в их числе? Об измене говорит и то, что пока татары переправлялись, пять земских полков -120 000 человек - не сдвинулись с места и не пытались препятствовать переправе, ссылаясь на царский приказ не покидать предназначенных для охраны рубежей. Только опричный полк под командой Я. Ф. Волынского встал на пути у татар. Ага - опять «кровавые» опричники-нквдешники насмерть стоят на русской границе. Но число смельчаков не могло превышать 6 тысяч человек, и они были просто сметены 100-тысячной Ордой. Дождавшись, пока татары закончат переправу и уйдут к Москве, земские «храбрецы» под руководством бояр, так и не сделав ни одного выстрела, снялись с позиций и поспешно бежали к столице. Царь, узнав о случившемся и прекрасно понимая, что причиной такого положения дел является не только преступная халатность земских воевод Вольского и Мстиславского, но и прямая измена, был вынужден покинуть Москву и уж, конечно, не с двумя сотнями тысяч, а едва ли с сотней опричников. Для организации обороны города царь оставил весь резерв. Заодно он эвакуировал архив и казну. Конечно, Курбский, за ним Карамзин, а там и офицеры воют - «Сбежал-де царь!». И почему-то приписывают сей отъезд КО ВТОРОМУ ВТОРЖЕНИЮ КРЫМЦЕВ! А ведь когда русские полки в 1572 году сражались у Молоди Иван действительно находился в Ливонии, куда не сбегал, а ГДЕ РУКОВОДИЛ русской армией, которая без дела не сидела. В конце 1572 года 80-тысячное русское войско, во главе которого был сам царь, вступило в Эстляндию. Город Вейсенштейн был взят приступом, при котором пал верный царев слуга опричник Малюта Скуратов-Бельский. Русские же воеводы продолжали военные действия в Эстляндии. Они взяли Нейгоф и Каркус. В начале 1576 года шеститысячный русский отряд вновь вторгся в Эстляндию. Города Леаль, Лоде, Фикель, Габсаль сдались им без выстрела. Эзель был опустошен. Падис сдался после однодневной осады, и шведы тщетно пытались взять его снова.
Но вернемся на юг в 1571 год!
Земские полки, бежавшие от Оки, вместо того чтобы встретить врага в чистом поле, поспешно сели в осаду среди деревянных московских посадов. На другой день, 24 мая, татары зажгли предместья. Армия погибла в огне, воевода И.Д. Бельский задохнулся в подвале дома, где пытался спрятаться, командир опричников Вороной-Волынсков сгорел, самоотверженно пытаясь отстоять часть города. Татары, переловив разбегавшихся из пламени жителей, ушли восвояси. Карамзин и иноземные мемуаристы объявили о 800 тысячах погибших и о 150 тысячах пленных. Ну, теперь понятно откуда растут уши Солженицына? Кстати говоря, цифры эти бредовые, даже если бы в Москву собралось все окрестное население - столько в Москве и окрестностях народу просто не жило! Сами крымцы, сообщая о победе своим союзникам Сигизмунду и Курбскому, писали о 60 000 убитых и таком же количестве пленных. Сразу же после набега были казнены князь М. Черкасский, не сумевший провести в срок мобилизацию всех опричных войск для отпора крымцам, и князь В.И. Темкин-Ростовский, ответственный за организацию обороны столицы. Ай-ай… бедные жертвы «ивановских репрессий»… Князь Мстиславский, письменно признавший свою ответственность за поражение, был прощен благодаря ходатайству митрополита Кирилла. Ага, таков вот «изверг» Иван.
Как руководитель, Иван сделал верные выводы из поражения 1571 года. И разработал ( вместе с воеводами, разумеется, но приписывают всю работу теперь опять же Воротынскому) эффективный план защиты южных рубежей, в соответствии с которым «в 70-х годах XVI века правительство обставило степь цепью острогов... от Донца до Иртыша и под ее защитой крестьяне осмелились вторгнуться в области, бывшие доселе вотчиной кочевников».
Были составлены подробные списки «князем, и детем боярским, и немцом, и стрельцом, и казакам, и всяком людем, в котором полку быти». Войска размещались в соответствии с предполагаемым путем следования татар. Так, например, воинам, прибывшим из Вятки, повелевалось находиться на небольших судах у Калуги, а для усиления к ним посылалось 1000 человек «козаков польских наемных с пищальми».
По-суворовски - Каждый солдат должен знать свой маневр!
Вот как было дело у Молоди.
На сей раз разведка Ивана Грозного «доложила точно». И в ожидании нового нашествия русские к маю 1572 г. собрали на южной границе около 12 000 дворян, 2035 стрельцов и 3800 казаков. Вместе с ополчениями северных городов армия насчитывала немногим более 20 000, а с боевыми холопами - более 30 000 воинов. На стороне татар был численный перевес. Во вторжении участвовало от 40 000 до 50 000 всадников из состава Крымской, Большой и Малой ногайских орд. Хан имел в своем распоряжении турецкую артиллерию.
Русское командование расположило основные силы под Коломной, надежно прикрыв подходы к Москве со стороны Рязани. Но оно учло также возможность повторного вторжения татар с юго-запада, из района Угры. На этот случай командование выдвинуло на крайний правый фланг в Калугу воеводу князя Дмитрия Хворостинина с передовым полком. Вот ЭТУ фамилию советую накрепко запомнить!
Вопреки традиции передовой полк по численности превосходил полки правой и левой руки. Хворостинину был придан подвижный речной отряд для обороны переправ через Оку. Итак, бояре засели поближе к Москве, надеясь, что до них «дело не дойдет», авось холопы да опричники сами справятся.
Татары вторглись на Русь 23 июля 1572 г. Их подвижная конница устремилась к Туле и на третий день попыталась перейти Оку выше Серпухова, но была отбита от переправ русским сторожевым полком. Воротынский пил тем временем квасы в Коломне. А хан со всей ордой вышел к главным серпуховским переправам через Оку.
В ночь на 28 июля ногайская конница разогнала две сотни дворян, охранявших брод, и захватила переправы. Развивая наступление, ногайцы за ночь ушли далеко на север. Русские преследовали остатки крымцев до переправы через Оку, где был полностью уничтожен 5-тысячный их арьергард, охранявший ее полком.
Но, столкнувшись с главными силами татар, он отступил. Вскоре полк правой руки попытался перехватить татар в верхнем течении реки Нары, но был отброшен прочь. То есть все планы «гения» Воротынского идут насмарку - он разделил русское войско на части и татары начали по этим самым частям нас бить. Хан Девлет-Гирей вышел в тыл русской армии и по серпуховской дороге стал беспрепятственно продвигаться к Москве. Татарскими арьергардами командовали сыновья хана с многочисленной отборной конницей. Под утро к месту переправы татар подоспел Хворостинин с передовым отрядом. Но, верно оценив обстановку, молодой князь не растерялся и следовал за царевичами, выжидая благоприятного момента. Когда такой момент наступил, воевода Хворостинин обрушился на татар. Бой произошел в районе села Молоди, в 45 верстах от Москвы. Татары не выдержали удара и бежали. Хворостинин «домчал» сторожевой полк татар до ханской ставки. Чтобы поправить положение, Девлет-Гирей вынужден был бросить на помощь сыновьям 12 000 крымских и ногайских всадников. Сражение разрасталось, и главный воевода Воротынский в ожидании татар приказал установить подвижную крепость - «гуляй-город» близ Молодей. Ратники укрылись за стенами крепости, изготовившись к бою.
Троекратное превосходство сил противника вынудило Хворостинина отступить. Но при этом он осуществил блестящий маневр. Его полк, отступая, увлек татар к стенам «гуляй-города». Залпы русских пушек, стрелявших в упор, внесли опустошение в ряды татарской конницы и заставили ее повернуть вспять.
Поражение при Молодях вынудило Девлет-Гирея приостановить наступление на Москву. В течение дня татары простояли за Пахрой, ожидая подхода русских. Но те не возобновили атак. Тогда татары повернули вспять от Пахры к Молодям. Центром русских оборонительных позиций служил холм, на вершине которого стоял «гуляй-город», окруженный наспех вырытыми рвами. То есть, за несколько дней Воротынский умудрился лишь выкатить гуляй-город, да «наспех» вырыть рвы. За стенами города укрылся большой полк. Естественно, боярский. Остальные полки прикрывали его тыл и фланги, оставаясь вне укреплений. У подножия холма, за речкой Рожай, стояли 3000 стрельцов, чтобы поддержать воевод «на пищалях». То есть бояре спрятались в крепости, опять оставив «холопьев» спасать их, высокородные задницы!
Татары быстро преодолели расстояние от Пахры до Рожая и всей массой обрушились на русские позиции. Стрельцы полегли на поле боя все до единого! Но засевшие в «гуляй-городе» воины отбили атаки конницы - да и не велик труд из пушек из-за стеночки постреливать по коннице. Это средневековый вариант танк против кавалерии, вдобавок уже потрепанной стоявшими насмерть стрельцами. Обеспокоенный неудачей главный татарский воевода Дивей-мурза выехал на разведку и приблизился вплотную к русским позициям.
Здесь его захватили в плен «резвые» дети боярские.
Кровопролитное сражение продолжалось до самого вечера 30 июля. Потери татар были исключительно велики. Погибли предводитель ногайской конницы Теребердей-мурза и трое знатных крымских мурз. Не добившись успеха, хан прекратил атаки и в течение двух дней приводил в порядок свою расстроенную армию.
В сражении русские одержали победу, но успех грозил обернуться неудачей! Оказывается «гений» Воротынский позабыл о том, что армию-то надобно кормить. Когда поредевшие полки укрылись в «гуляй-городе», запасы продовольствия у них быстро иссякли, и в армии «учал быти голод людям и лошадем великой».
После двухдневного затишья Девлет-Гирей 2 августа возобновил штурм «гуляй-города», направив к нему все свои конные и пешие полки. Атакой руководили ханские сыновья, получившие приказ во что бы то ни стало «выбить» у русских Дивей-мурзу. Невзирая на потери, татары упорно пытались опрокинуть неустойчивые стены «гуляй-города», «изымалися у города за стену руками, и тут многих татар побили и руки пообсекли бесчисленно много». К концу дня, когда натиск татар начал ослабевать, русские предприняли смелый маневр, который и решил исход сражения. Воевода Михаил Воротынский с полками покинул «гуляй-город» и, продвигаясь по дну лощины позади укреплений, скрытно вышел в тыл татарам. Как обычно, бояре подстраховались. Скрытно слиняли из крепости и стали ждать, как там «холопья» управятся. Оборона «гуляй-города» была поручена князю Дмитрию Хворостинину, в распоряжение которого поступили вся артиллерия и немногочисленный отряд немецких наемников. По условленному сигналу Хворостинин дал залп изо всех орудий, затем вырвался из крепости и напал на врага. Ну, тогда уж и с тыла на татар обрушились полки Воротынского - деваться было некуда. Хворостинин просто вынудил бояр ввязаться в сражение, не дал им сбежать за крепостные стены. Да и в боярском войске не все, отнюдь не все придерживались «боярской» политики и рвались Родину защищать…
Татары не выдержали внезапного удара и бросились бежать. Множество их было перебито и взято в плен. В числе убитых были сын хана Девлет-Гирея и его внук. В руки воевод попало много знатных крымских и ногайских мурз.
На другой день после победы русские продолжали преследование неприятеля и разгромили арьергарды, оставленные ханом на Оке и насчитывающие до 5000 всадников. Согласно укоренившейся традиции, славу победы над татарами всецело приписывают главному воеводе князю Михаилу Воротынскому. Курбский хвалил его всячески: «Муж крепки и мужественой, в полкоустроениях зело искусни».
Потом романовский подхалим Карамзин будет цитировать иудушку слово в слово. Уж какое там «умалчивание»! Как сей «муж» полки устраивал, мы уже увидели. Конечно, когда-то князь отличился под стенами Казани, но крупных самостоятельных побед у него не было. Вообще в исторической литературе упоминаются три брата: Михаил Иванович, Александр Иванович и Владимир Иванович Воротынские. У некоторых авторов желание «убить» их было так велико, что все трое слились в одну «образцово-показательную жертву деспотии», чей ужасный конец, как всегда красочно, описал Карамзин (это насчет того, что бедняжку Воротынского замалчивали по мнению «офицеров». Это когда у нас помалкивают про репрессированных?!: «Первый из воевод российских, первый слуга государев - тот, кто в славнейший час Иоанновой жизни прислал сказать ему: «Казань наша»; кто уже гонимый. уже знаменованный опалою, бесчестием ссылки и темницы, сокрушил ханскую силу на берегах Лопасни и еще принудил царя изъявить ему благодарность за спасение Москвы - князь Михаил Воротынский, через десять месяцев после своего торжества был предан на смертную муку, обвиняемый рабом его в чародействе и в умысле извести царя... Мужа славы и доблести привели к царю окованного... Иоанн, доселе щадив жизнь сего последнего из верных друзей Адашева как бы для того, чтобы иметь хотя бы одного победоносного воеводу на случай чрезвычайной опасности. Опасность миновала - и шестидесятилетнего героя связанного положили на дерево между двумя огнями; жгли, мучили. Уверяют, что сам Иоанн кровавым жезлом своим пригребал пылающие уголья к телу страдальца. Изожженного, едва дышащего, взяли и повезли Воротынского на Белоозеро. Он скончался в пути. Знаменитый прах его лежит в обители святого Кирилла. «О, муж великий! - пишет несчастный (!? - В.С. - правда, власовцы, тоже нынче несчастные авторы…) Курбский. - Муж крепкий душою и разумом! Священна, незабвенна память твоя в мире! Ты служил отечеству неблагодарному, где доблесть губит и слава безмолвствует...» Ну вот. Прямо а-ля Тухачевский и Блюхер вместе взятые… Назначение Воротынского главнокомандующим связано было прежде всего с местническими законами - знатностью воеводы. Подлинным героем сражения при Молодях, кажется, был молодой опричный воевода князь Дмитрий Хворостинин, формально занимавший пост второго воеводы передового полка. На его исключительные заслуги в войнах с татарами указывал осведомленный современник Джильс Флетчер. За два года до битвы при Молодях Хворостинин нанес сильное поражение крымцам под Рязанью. Но в полной мере его военный талант раскрылся во время войны с татарами в 1572 г. Именно Хворостинин разгромил татарские арьергарды 28 июля, а затем принял на себя командование «гуляй-городом» во время решающего сражения 2 августа.
Кстати, то, что Воротынский был предателем косвенно подтверждается тем фактом, что сынуля его потом верой и правдой служил самозванцам и полякам. Не просто служил, но и во время событий 1611-1612 гг. сиживал с поляками в Кремле… Н-да.
Интересно и то, что Хворостинин остается в тени «гениального» Тухачевс... тьфу, Воротынского. Воротынский НЕ одержал ни одном самостоятельной крупной победы. Мало того, он вообще воевал только на одной направлении - со степью. С западными же армиями он вообще ни разу не сталкивался. Так что говорить о нем как о великом и неповторимом… просто смешно!
А вот Дмитрий Иванович Хворостинин - это уже выдвиженец и кадр Ивана Грозного. Начав службу в звании стольника, до 1563 г. был воеводой в приволжских городах, в этом же году, назначенный воеводой вместе с князем Глинским для похода против литовцев, участвовал при занятии Полоцка, куда ворвался одним из первых; в 1564 г. успел одержать блестящую победу над крымцами, возвратившимися с добычей из-под Калуги; в 1566 г. одержал еще более блестящую победу над крымцами, осаждавшими Болхов, за что получил от царя «золотой». Дальнейшие его победы над крымскими татарами в 1570, 1572 и 1574 годах доставили ему положение второго воеводы большого полка в Ливонском походе, во время которого он взял город Оберпален, занятый, после бегства Магнуса, сильным шведским гарнизоном (1578), не успев занять город Вендена в том же году из-за местничества воевод, в следующем разбил литовско-ливонские войска около Ржева и «по пути из Можайска в Литву» выжег и опустошил все попутные посады, деревни и окрестности городов Дубровны, Орши, Шклова, Могилева и Радомля (1580). С началом в 1582 г. войны со шведами Хворостинин опять второй воевода! (Заметьте, «умученные» Иваном бояре так и не подпускают молодых и куда более толковых, но не слишком родовитых полководцев на должность первых воевод. То есть побеждает Хворостинин, а победа достается Воротынскому.) большого полка, одержал решительную победу над шведами при Лялицах в Водской пятине, за что произведен в первые воеводы и награжден «золотой медалью». В 1583-1584 гг. усмирил взбунтовавшихся луговых черемисов и казанских татар, и тогда же пожалован в бояре и назначен государевым наместником в Рязани, с поручением охранять всю украинскую линию от ордынских набегов. В 1590 г. Хворостинин, стоя во главе русских войск, разбил наголову близ Нарвы 20-тысячное шведское войско под началом Густава Банкера, и тем способствовал заключению перемирия, по которому шведы уступили русским на один год города Ям, Иван-город и Копорье. Хотя на деле его биография-то как раз «с отличием». Причем воевал он успешно не только с турками, но и с западниками. То есть действительно талантливый военачальник!
Но сейчас во всех учебниках пишут, что Молоди - заслуга Воротынского, который отсиживался на ОКЕ!!!!!!!!!!!!!!! с бОльшей частью войска (представьте, какие убытки понесло государство! И ведь можно было бы разбить крымчаков не в 45 км от Москвы! Если бы сразу всеми силами). Ведь что получается: опричники полегли на границе (как НКВД), опричное войско постоянно маневрировало, дожидаясь земщину. Земщина же сидела в гуляй-городе и ждала, пока опричников перебьют. Не вышло. Пришлось самим вступать в сражение.
Опять же, земщина сидела и ждала, а опричники и холопы били татар, заманивали их под пушки. Не зря ведь Иван хорошо понял, кто и чего стоит. Воротынский сел, а Хворостинин продолжил с честью служить, хотя и опричнину уже начали распускать.
Девлет-Гирей после такого удара изменил тон. Он прислал Ивану IV следующее послание: «Мне ведомо, что у царя и великого князя земля велика и людей много: в длину земли его ход девять месяцев, а поперек - шесть, а мне не дает Казани и Астрахани! Если он мне города эти отдаст, то у него и кроме них еще много городов останется. Не даст Казани и Астрахани, то хотя бы дал одну Астрахань, потому что мне срам от турского [султана]: с царем и великим князем воюет, а ни Казани, ни Астрахани не возьмет и ничего с ним не сделает! Только царь даст мне Астрахань, и я до смерти на его землю ходить не стану...»
Но Иван Васильевич отвечал в данном случае вполне резонно: «Теперь против нас одна сабля - Крым, а тогда Казань будет вторая сабля, Астрахань - третья, ногаи - четвертая». Гонцу, отправленному в Крым, было запрещено давать подарки татарам.
Так вот. На мой взгляд, битва у Молоди не популяризируется ИМЕННО ПОТОМУ, что все события, предшествовавшие ей, доказывают боярскую бездарность и боярскую измену. К тому же, замалчивают битву, чтобы замолчать заслуги верного слуги царя Ивана Грозного - молодого опричника, воеводы Дмитрия Хворостинина, который всю свою жизнь одерживал яркие победы над самыми разными врагами России.
Ну, а тут еще и опричники, которые стояли насмерть… Нет. Только и только поэтому битва у Молоди старательно «забывается». Тем паче, что изменника боярина Воротынского, не забывали и не забывают. Такие же изменники присяги - «офицеры».
Владислава СЕЛИНА,
Сталинград
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200813/?13_6_1