В СУДАХ
МОСГОРСУД
Поскольку Савеловский суд упорно рассматривает мое дело, хотя по закону его должен рассматривать Замоскворецкий суд, я написал заявление председателю Московского городского суда О.А. Егоровой.
«Статьей 47 Конституции РФ установлено: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом». Закон устанавливает территориальную подсудность статьей 32 УПК РФ: «Уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения преступления...».
С самого начала судьей Савеловского суда И.В. Пустыгиной было установлено, что по статье 32 УПК РФ подсудность моего дела территориально относится к Замоскворецкому суду. Однако она не передала дело в Замоскворецкий суд, а без малейших оснований сослалась на федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» и вынесла постановление о рассмотрении моего дела, хотя статья 7.1 УПК РФ устанавливает, что судья не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ.
Согласно статье 381.2.2 УПК РФ постановление приговора незаконным составом суда ведет к его отмене в любом случае, следовательно, начавшееся рассмотрение моего дела в Савеловском суде бессмысленно.
Я подал в канцелярию Савеловского суда кассационную жалобу на постановление судьи Пустыгиной И.В. о рассмотрении дела в Савеловском суде. Однако судья Пустыгина И.В. эту жалобу вернула мне по почте (прилагается). Ссылки суда на статью 237.7 УПК РФ не правомерны, поскольку я подал ходатайство еще до принятия судьей Пустыгиной этого дела к своему производству, поэтому рассмотрение моего ходатайства и вопроса подсудности она обязана была провести в порядке статьи 227.1.1 УПК РФ.
Это и вынудило меня обратиться к Вам.
Прошу пресечь попытки судьи Савеловского суда Пустыгиной И.В. рассмотреть мое дело незаконным составом суда и дать указание рассмотреть мою кассационную жалобу от 16.04.08 судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда».
Мосгорсуд тут же продемонстрировал свою заинтересованность в моем деле обычным для бюрократов способом. Егорова сделала вид, что мое заявление не читала из-за служебного рвения своих подчиненных. Я получил такой ответ.
«Председателю Савеловского районного суда г. Москвы Агамову Д.Г., копия: Мухину Ю.И.
Московский городской суд направляет Вам заявление Мухина Юрия Игнатьевича от 28 апреля 2008 г., поступившее 29 апреля 2008 г., для рассмотрения. Зав. канцелярией 2-ой инстанции по уголовным делам Мосгорсуда Т.П. Новгородова»
Заметьте, я жалуюсь на Савеловский суд, а мое заявление направляют для ответа тому, на кого я жалуюсь. При этом, даже вместо канцеляриста Новгородовой кто-то «поставил палочку» и расписался.
Савеловский суд дал мне ожидаемый ответ.
«В ответ на заявление от 28.04.2008г., поступившее в районный суд 06.05.2008г. из Московского городского суда, сообщаю, что ходатайство о передаче дела по подсудности было рассмотрено судом в установленной законом процедуре в процессе предварительного слушания с вынесением постановления от 11.04.2008 года, не подлежащего обжалованию в кассационном порядке. Последнее обстоятельство заявителю уже разъяснялось судьей в сопроводительном письме при возвращении кассационной жалобы. Председатель суда Д.Г. Агамов».
Посему я снова написал Егоровой.
«28.04.08 я подал лично вам заявление на незаконные действия судьи Савеловского суда Пустыгиной И.В., которая рассматривает мое дело незаконным составом суда и незаконно не дает мне апеллировать в Мосгорсуд.
Канцелярия Мосгорсуда, вместо передачи моего заявления Вам для решения, незаконно переслала мое заявление снова в Савеловский суд «для рассмотрения», хотя из моего заявления было видно, что суд уже рассмотрел дело, и я жалуюсь именно на это его «рассмотрение».
Савеловский суд направил мне отписку.
Настаиваю, чтобы ответ на мою жалобу дал Председатель Мосгорсуда, чтобы я мог в Страсбургском суде показать, что лишен права на законный состав суда и права на апелляцию не только судом первой инстанции, но и апелляционной инстанцией».
Посмотрим, что они на сей раз придумают.
В САВЕЛОВСКОМ
20 мая состоялось очередное заседание суда по сфабрикованному против меня делу.
Поскольку неожиданно для суда из Челябинска приехал свидетель обвинения А. Ермоленко, заседание началось с его допроса. Прокурор начала расспрашивать его как эксперта, а не свидетеля. Я возмутился, суд, как обычно, мои возмущения не принял во внимание, разрешив прокурору допрашивать Ермоленко, как тот сочтет нужным. Правда, получив отпор, прокурор теперь не знал, о чем спрашивать своего свидетеля и его допросы были ни о чем. Мои адвокаты задали Ермоленко вопросы по сути предъявленного мне обвинения и получили ответы.
По своей ли воле вы потребовали от Ю.И. Мухина запретить Дуброву публиковаться в «Дуэли»? Ответ - да.
Потребовали ли вы от Ю.И. Мухина в статье «Позиция» запретить Дуброву публиковаться в «Дуэли» после прочтения материала «Смерть России!»? Ответ - да.
Призвал ли вас материал «Смерть России!» запретить Дуброву публиковаться в «Дуэли»? Ответ - да.
Призвал ли вас материал «Смерть России!» к действиям, направленным изменить основы конституционного строя России? Ответ - нет.
Призвал ли вас материал «Смерть России!» к действиям, направленным на подрыв безопасности РФ? Ответ - нет.
Призвал ли вас материал «Смерть России!» к действиям, направленным на нарушение целостности РФ? Ответ - нет.
Призвал ли вас материал «Смерть России!» к действиям, направленным на возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию? Ответ - нет.
Кто вы по национальности? Ответ - русский.
Унизил ли материал «Смерть России!» ваше национальное достоинство? Ответ - нет.
Задавал ли вам следователь подобные вопросы? Ответ - нет.
Последний вопрос был задан, чтобы показать, что следствие умышленно ставило свидетелям незаконные вопросы, которые могут ставиться только экспертам, и не ставило те вопросы, на которые обязан ответить свидетель.
В результате допрос свидетеля обвинения превратился в допрос свидетеля защиты.
Я подал суду очередное ходатайство.
«Перед предварительным слушанием и в ходе его я просил исключить из числа доказательств обвинения заключения экспертиз: Заключение комплексной судебной экспертизы № 3/477 от 5 октября 2007 г. и Заключение комплексной судебной экспертизы №3/503 от 5 октября 2007 г., выполненные экспертом И.В. Огорелковым, - поскольку эти доказательства являются недопустимыми.
Постановлением от 11.04.08 года суд отказал в признании этих экспертиз недопустимыми доказательствами на том основании, что это признание требует исследования содержания экспертиз, а «оценка содержания доказательств на данной стадии недопустима».
На самом деле мы просили признать недопустимость экспертиз, поскольку они выполнены с нарушением УПК, но сейчас мы находимся на стадии исследования доказательств и обвинитель на л.д. 58-69 и л.д. 78-90 (Т.2) дважды зачитала эти экспертизы Огорелкова, следовательно, помимо нарушений УПК суд может оценить и их содержание, и на основании этой оценки признать недопустимость данных экспертиз, как доказательств.
О фальсификации этих доказательств и о безусловной карьеристской или национальной заинтересованности эксперта в их фальсификации, свидетельствует следующее, уже слышанное судом:
1. На л.д. 82 (Т.1) и л.д. 92-104 (Т.1) суд дважды услышал при чтении статей из подборки «Смерть России!», что Дубров написал статью с названием «О матери», и что в газете «Дуэль» опубликована статья Дуброва «О матери», а не статья Дуброва «Смерть России!». А эксперт Огорелков, чтобы приписать Дуброву преступное деяние, совершил служебный подлог и в экспертном заключении утверждает, что Дубров написал статью «Смерть России!». Этот циничный служебный подлог неопровержимо свидетельствует о карьеристской, национальной или иной заинтересованности эксперта в осуждении меня.
Обвинитель, представляя эти экспертизы Огорелкова суду и исследуя эти доказательства в судебном заседании, никак не объяснила причины подобной циничной фальсификации экспертиз.
2. Обвинитель в кассационном представлении от 26.02.08 на решение Савеловского суда вернуть дело прокурору написал: «По смыслу предъявленного по данному уголовному делу обвинения и действующего законодательства, экстремистским признается материал в целом, а не отдельные слова, являющиеся публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности». Но ведь в нарушении и смысла и действующего законодательства, эксперт Огорелков рассмотрел отдельные, вырванные даже из отдельных предложений слова, а не материал в целом, цинично игнорируя тот факт, что при такой, с позволения сказать, методике экспертиз и сами его заключения, и обвинительное заключение, и будущий приговор по этому делу являются «экстремистскими материалами», поскольку содержат слова, вырванные Огорелковым из статьи Дуброва «О матери» и признанные Огорелковым «призывами».
Обвинитель, представляя эти экспертизы Огорелкова суду и исследуя эти доказательства в судебном заседании, никак не объяснила причины подобной циничной фальсификации экспертиз.
3. Обвинитель в судебном заседании трижды старательно зачитала из заключений эксперта Огорелкова и специалиста Огорелкова следующий закон русского языка: «Призыв - это речевой акт, обращенный к адресату с целью побудить его выполнить некоторое действие». Если нет адресата призыва, то нет и самого призыва, безадресных призывов не бывает, безадресный призыв - это бессмыслица. Тем не менее, во всех заключениях Огорелкова нет и намека на объяснения, к кому именно адресует Дубров то, что Огорелков подло называет «призывы». Таким образом, Огорелков цинично лжет, что в статье Дуброва имеются призывы, и эта ложь свидетельствует о явной заинтересованности Огорелкова в моем осуждении.
Обвинитель, представляя эти экспертизы Огорелкова суду и исследуя эти доказательства в судебном заседании, никак не объяснила причины подобной циничной лжи и фальсификации экспертиз.
4. В заключениях Огорелкова нет даже намека на какие-либо лингвистические или психолингвистические исследования текста статьи Дуброва.
Поясню на примере. На л.д. 83-91 (Т.1) находится экспертное заключение специалистов ГЛЭДИС, и хотя оно тоже является циничной фальшивкой и уже отвергнуто Замоскворецким судом, как, впрочем, и заключения Огорелкова, но в этом заключении ГЛЭДИС все же есть некая имитация лингвистических исследований, скажем, написано: «Население России характеризуется автором как государство с «ублюдочной жидоподжидочной армией русских рабов» с «еврейскими генералами» и «своими кровами ментовскими и фээсбешными псами», с «оголтелым пархатым патриотизмом», своей «поганой церковью сатаны и антихриста РПЦ с ее жидопопами и жидоепископатом»». Выражение ГЛЭДИС «население как государство» - это смысловой бред, но все же это некая видимость исследований. У Огорелкова же в заключениях даже таких, пусть бы бредовых, исследований и в помине нет.
Специалист Е.Г. Борисова обращала внимание следствия на это понятное любому мало-мальски грамотному человеку обстоятельство, а я процитировал ее мнение в своем ходатайстве: «Эксперт сразу же и безапелляционно делает вывод, а затем дает цитаты, на которых его вывод, якобы, строится. Но нет ни малейших объяснений того, какие умозаключения эксперта, законы или положения лингвистики привели его к такому выводу. В нормальной исследовательской работе следуют: текст - исследование текста - вывод. А в данном заключении: вывод - текст, без, повторю, какого либо анализа текста (который, правда, и не нужен, раз вывод уже готов). Поэтому вид у работы такой, как будто автор подгонял цитаты под уже готовые выводы».
И тем не менее обвинитель, представляя эти экспертизы Огорелкова суду и исследуя эти доказательства в судебном заседании, никак не объяснила причины подобной фальсификации Огорелковым экспертиз под некое, якобы, «исследование».
Таким образом, экспертные заключения Огорелкова откровенно рассчитаны либо на предельно малограмотный суд, не способный понять простой газетной статьи, либо на судейских негодяев, которым заказали вынесение заведомо неправосудного приговора, но им нужна какая-нибудь бумажка для формального оправдания неправосудного приговора.
Обращаю внимание суда, что я абсолютно не коснулся сути экспертиз, то есть того, есть ли на самом деле в статье Дуброва какой-либо экстремизм, как утверждает эксперт Огорелков, или его нет. Я рассмотрел только процессуальные нормы производства экспертиз, то есть, обязанности эксперта:
- точно указать название исследуемого информационного материала;
- рассмотреть весь материал, а не отдельные слова из него;
- точно указать, к кому адресуется призыв, если эксперт устанавливает, что призыв имеется;
- провести исследование полученного на экспертизу текста.
Эксперт умышленно не выполнил эти процессуальные требования, что свидетельствуют либо о карьеристской, национальной или иной заинтересованности эксперта Огорелкова в осуждении меня, либо о его исключительной некомпетентности. Следовательно, эти четыре доказательства свидетельствуют о нарушении статей 61.2, 70.2.1 и 70.2.3 УПК РФ, запрещающих проведение экспертиз лицами, заинтересованными в исходе данного уголовного дела, либо некомпетентными. А статья 235.4 устанавливает: «При рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований настоящего Кодекса, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре».
При исследовании этих доказательств, прокурор ни один из предъявленных нами доводов, указанных ранее в ходатайствах, не опроверг по понятной причине - прокурору их нечем опровергать.
В связи с этим и по основаниям статей 61.2, 70.2.1 и 70.2.3 УПК РФ прошу Заключение комплексной судебной экспертизы № 3/477 от 5 октября 2007 г. и Заключение комплексной судебной экспертизы №3/503 от 5 октября 2007 г., выполненные экспертом И.В. Огорелковым, признать недопустимыми доказательствами».
При обсуждении прокурор ни словом не обмолвилась о моих доводах, хотя, повторю, «бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре». Сильно ли вы будете удивлены, если узнаете, что суд мне отказал?
Я тут же подал еще одно ходатайство.
«Поскольку мои доказательства заинтересованности эксперта Огорелкова в результатах заключений комплексной судебной экспертизы и недопустимость этих заключений как доказательств оказались неубедительны для суда, ПРОШУ СУД допросить эксперта И.В. Огорелкова.
При допросе выяснить у эксперта Огорелкова обстоятельства производства им экспертизы: почему он, очевидно заинтересованный в исходе дела, не заявил себе отвод; почему статью А.В. Дуброва «О матери» называет «Смерть России!»; почему не рассмотрел всю статью «О матери» и всю подборку статей «Смерть России!», а только отдельные слова; почему из контекста отдельных предложений вырвал слова, меняющие смысл этих предложений; почему не произвел исследований текста; почему заявил о наличии в статье призывов, но не указал адресата призывов, и прочие обстоятельства, доказывающие недопустимость полученного им доказательства».
Суд и в этом ходатайстве мне отказал, явно этим показывая, что ему уже понятно, что экспертизы Огорелкова - это фальшивка, но судья сделает все, чтобы не дать эту фальшивку разоблачить.
После этого прокурор приступила к удивляющей нас процедуре - чтению всей той чепухи, которую следствие натолкало в дело. Зачем это делает прокурор и почему это терпит судья - непонятно! На этот раз мы выслушали все подробности договора между АРЗИ и «Обновлением», а также перечень в несколько сот городов и весей России и СНГ, куда поступает по подписке «Дуэль», а также сколько именно экземпляров газеты поступает в каждый город и село. Прокурор старалась читать с выражением, но это помогало мало, и первой сдалась судья, которая прервала слушание и перенесла его на 10.00 23 мая.
Ю.И. МУХИН
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200822/?22_3_1