ОДНАЖДЫ
ОДНАЖДЫ
* * *
Михаил Сергеевич обожал поговорить. До того он был говорливым, что, когда выступал на различных собраниях, съездах и митингах, до конца его речи дослушивали только самые стойкие. Остальные засыпали. Но Михаила Сергеевича это обстоятельство ничуть не смущало, и он продолжал говорить, говорить и говорить.
И вот однажды выступает Михаил Сергеевич перед людьми, все по традиции засыпают один за другим. А один никак не отрубается - смотрит и смотрит на Михаила Сергеевича широко открытыми глазами. Уж и так старается Михаил Сергеевич, и так речь загнет, и так повернет, уж охрип весь. А тот наглец все продолжает на него пялиться.
Разозлился Михаил Сергеевич, насупился, подозвал помощника и потребовал разобраться, узнать - кто это такой. Побежал помощник узнавать, но уже через пять минут примчался обратно. Оказалось, для полной заполняемости руководителям предприятия не хватило одного человека. Вот они и посадили на свободное место манекен. А ему сколько речей ни говори, не заснет, мерзавец. Обиделся Михаил Сергеевич и мучил всех своей речью еще пять часов. А что такого? Пусть знают, как над известным политиком издеваться!
* * *
Однажды Михаил Сергеевич собирался на работу, по привычке выглянул в окно и вдруг увидел Бориса Николаевича, который во дворе садился в свой любимый «Москвич». «Вот негодяй, - подумал Михаил Сергеевич. - Не иначе, как торопится раньше меня на работу приехать. Не зря за руль лезет».
Не дозвонившись до своего шофера, Михаил Сергеевич быстренько накинул пальтишко теплое и пешком помчался на работу. «Вот перегоню я сейчас Бориса Николаевича, - злорадствовал Михаил Сергеевич. - Докажу ему, что хоть и старше, зато здоровее».
Совсем запыхавшись, прибежал Михаил Сергеевич на работу, сел в коридоре и ждет, когда Борис Николаевич появится. Час ждет, два, три, а Бориса Николаевича все нет. «Что такое? - думает Михаил Сергеевич. - Неужто он опередил меня?! Сидит, наверное, сейчас в своем кабинете, чаек пьет и надо мной смеется». Но дверь в кабинет Бориса Николаевича оказалась заперта. И тут, совсем сбитый с толку, Михаил Сергеевич услышал рев мотора. Выглянул он в окно и увидел, как машина Бориса Николаевича нарезает круги по набережной. И понял тут наш герой, что Борис Николаевич не на работу торопился, а покататься на машине хотел.
- Черт побери! - выругался Михаил Сергеевич. - И на фиг мне надо было на работу торопиться, если Борис Николаевич еще нескоро здесь будет?!
И тут в дверях показался охранник. «Что это вы, Михаил Сергеевич, на работу сегодня пришли? - спросил он. - Ведь выходной». Тут и понял Михаил Сергеевич, почему Борис Николаевич не торопился на работу, и так разозлился, что заболел и всю неделю не ходил на службу. Отомстил, значит. Правда, его отсутствия никто не заметил.
* * *
Виктор Степанович с детства был очень хитрым и поэтому никогда не страдал за свои ошибки. Он понял, что гораздо проще прикинуться простачком - и говори, что хочешь, и спросу никакого. В стране как раз кризис назревал, с людьми-то надо встречаться, успокаивать. И лучшего успокаивальщика, чем Виктор Степанович, представить себе сложно.
И вот однажды поехал Виктор Степанович к рабочим завода, где уже три года не платили зарплату. Завидев высокого гостя, работяги обступили Виктора Степановича и прямо так спросили, где их деньги.
- Ну… Это…- начал Виктор Степанович. - Вот вы… Работаете. И я, что интересно, тоже работаю. Но я же не спрашиваю у вас, где мои деньги. Вот… И вы не спрашивайте.
- Как же так?! - возмутились работяги. - Мы же работали, вкалывали…
- И я вкалываю, - с готовностью поддержал Виктор Степанович и понес такую ахинею, что рабочие, послушав его где-то часа два, плюнули и разошлись по домам, справедливо решив, что легче самим вырастить картошку с капустой, чем ждать от Виктора Степановича денег.
* * *
Григорий Алексеевич очень любил по-рассуждать. Частенько выходил он на улицу и просто разговаривал с прохожими, на жизнь жаловался. А иногда просто бродил по московским тихим улочкам. Любил одиноких прохожих и начинал с ними разговаривать о жизни. Ну а больше всего любил Григорий Алексеевич поговорить с людьми об экономике. И вот шел он как-то по Тверскому бульвару, вдруг видит - сидит пенсионер и читает газету.
- Здравствуйте, господин, - начал Григорий Алексеевич. - Знаете ли, люблю гулять весной здесь. Может, поговорим? А то в парламенте меня никто не слушает.
И начал читать пенсионеру лекцию о макро и микроэкономике. Говорил, говорил, говорил, не заботясь о том, слушает его собеседник или нет. Слушал пенсионер, слушал, а потом как огрел, что есть силы, оратора палкой.
- Ты что, дедушка? - опешил Григорий Алексеевич. - Я же тебе о хорошем говорю, а ты драться!
- А ты меня не узнал! - с трагическим пафосом в голосе возопил старичок. - Я же преподаватель твой из института! Думал, действительно хорошим экономистом будешь, а ты набрался всякой ахинеи неизвестно у кого.
Хотел было Григорий Алексеевич возразить, но тут старичок снова стукнул его что есть силы. Причем уже не по спине, а по филейной части. Взвыл Григорий Алексеевич, и пришлось известному экономисту спасаться бегством. С тех пор Григорий Алексеевич, наученный этим горьким опытом, перестал приставать к прохожим на улицах со всякими экономическими разговорами.
* * *
Владимир Вольфович страшно не любил Америку. Бывало, выйдет на площадь какую-нибудь и давай разносить в пух и прах тамошнего президента. «Буш, - шумит в микрофон Владимир Вольфович. - Ты уродливый и поганый ковбой! Однозначно!». За это народ очень поддерживал Владимира Вольфовича и все время норовил угостить его то водочкой, то селедочкой. Но Владимир Вольфович предложения эти с негодованием отвергал, предпочитая выпивке крики на улице.
И вот однажды захотелось Владимиру Вольфовичу прокатиться по Америке. Но в посольстве ему отказали в визе, припомнив ковбоя и прочие гадости. Уж и так умолял Владимир Вольфович, и сяк… Ничего не получилось, не пришлось ему в Америку съездить. Жутко обиделся и на следующих митингах еще пуще поливал ковбоя Буша и клеймил его позором и рвал пачки долларов, отпечатанных на цветном ксероксе.
* * *
Владимир Вольфович очень любил спорт. Бывало, сядет смотреть по телевизору футбол или хоккей - так ящик пива выпивает, не меньше. А болел за футбольную сборную так яростно, что, когда наши орлы проигрывали, предлагал их самих расстрелять, жен отправить в психушки, а детей - в детские дома.
Еще Владимир Вольфович любил ездить на большие лыжные праздники, где собирались спортсмены всех возрастов. Чтобы покрасоваться перед ними в новенькой и очень дорогой спортивной шапочке, опробовать лыжную суперсмазку, ну и вообще - побыть среди избирателей. И вот поехал он однажды на эти соревнования и, бес попутал, тоже решил пробежать небольшую дистанцию. Но на лыжах скользить - это не зажигательные речи по телевизору говорить. После пятидесяти метров напряженного бега сбилось у Владимира Вольфовича дыхание, стал он красным, как помидор. Хорошо, охранники подоспели к нему, схватили новоявленного спортсмена за лыжные палки и приволокли к финишу. Пока его тащили, Вольфович отдышался и, как ни в чем не бывало, обратился к обступившим его журналистам с пламенной речью.
- Отличные соревнования! - вещал он. - Надо по десять раз в году проводить их. Даже летом! Навезти в июле снега из Антарктиды и чтобы сто тысяч человек участвовало. У меня вон на даче десять пар лыж, бегаю каждый день! А сейчас приглашаю всех за стол. И журналисты пусть угощаются.
В благодарность за такие откровения и за обильный стол вечером и на следующий день все телеканалы и газеты сообщили, что Владимир Вольфович не только успешно пробежал всю дистанцию, но даже занял почетное третье место.
* * *
Однажды встретил Владимир Вольфович Дмитрия Олеговича на улице. Были они старыми приятелями и только на телевидении и в интервью различным газетам корчили из себя непримиримых врагов.
- Привет, Вовка! - радостно закричал Дмитрий Олегович.
- Привет, Димка, - не менее радостно взревел Владимир Вольфович.
- Как дела? - расплылся в улыбке Дмитрий Олегович.
- Отлично! - Владимир Вольфович одарил приятеля такой же лучезарной улыбкой.
Так они стояли и болтали о том - о сем. Но, так как личностями они были известными, прохожие стали останавливаться и глазеть на невиданное доселе зрелище. «Смотри-ка, Вольфыч с Олеговичем о чем-то беседуют, - шептались в толпе. - Не иначе как сейчас драться начнут.
Люди предвкушали зрелище, а Владимир Вольфович с Дмитрием Олеговичем никак не начинали таскать друг друга за волосы. Напряжение в толпе нарастает, люди уже пари заключают, а драки все нет.
- Смотри, Олежек, от нас драки ждут, - вдруг осенило Владимира Вольфовича.
- Да как же можно? Я друга бить не могу, - начал отнекиваться Дмитрий Олегович.
- Ничего, в политике друзей не бывает. А если не подеремся - наш рейтинг упадет, но мне же этого не надо, - важно подчеркнул более опытный в деле собственного продвижения на политическом рынке Владимир Вольфович и как дал Дмитрию Олеговичу со всего размаху в глаз.
Дмитрий Олегович - мужчина большой и сильный - в долгу не остался и, в свою очередь, начал размахивать руками, ногами и несколько раз тоже приложился к щеке Вольфыча. Так и мутузили они друг друга до прихода милиции. Зато на следующей неделе их рейтинг поднялся на небывалую высоту, а социологические опросы показали, что именно Владимира Вольфовича и Дмитрия Олеговича люди считают наиболее принципиальными политиками, последовательно отстаивающими свою точку зрения. «Вот видишь, - сказал Владимир Вольфович Дмитрию Олеговичу при очередной встрече. - А если бы мы тогда мирно разошлись, о нас давно уже забыли бы».
* * *
Однажды пришел Егор Тимурович в гости к Григорию Алексеевичу. Близились выборы в парламент, рейтинг у Егора Тимуровича был нулевой, а у Григория Алексеевича трепыхался где-то между тремя и пятью процентами. Справедливо рассудив, что три или пять гораздо лучше, чем ноль, Егор Тимурович решил с Григорием Алексеевичем объединиться, чтобы вместе с ним заседать в парламенте.
- Нет, нет и нет, - забубнил Григорий Алексеевич, услышав предложение гостя. - Я знаю, как спасти страну и поднять экономику, но никому не скажу. Я один буду нести это знание и пронесу его через века.
- Но ведь вам уже пятьдесят, - причмокнул Егор Тимурович. - Вы и полвека не проживете, не то что века. Надо думать о будущем демократии.
- Какая демократия? - удивился Григорий Алексеевич. - Вы что, действительно считаете себя демократом? Вы недоразумение, а не демократ. Единственный истинный демократ в стране - это я.
- Да вы в своем уме, Григорий Алексеевич? - нервно зачмокал Егор Тимурович. - Я всегда был последовательным сторонником демократических и либеральных идей.
В общем, не только не договорились они, а еще и подрались. Так и осталась судьба управляемой демократии в подвешенном состоянии, а Григорий Алексеевич написал политическое завещание и спрятал его на дне глубокого ущелья.
* * *
Александр Васильевич был самым близким и преданным охранником Бориса Николаевича. Всегда и всюду был с ним, поддерживал под руки. Водил в туалет, когда тот был совсем пьяным и не мог самостоятельно пройти в дверь. А еще любил Александр Васильевич разбавлять Борису Николаевичу водку водой. Чтобы тот сгоряча не подарил полстраны какому-нибудь заморскому правителю.
И вот на одном приеме встретился Борис Николаевич с одним заморским послом. Выпили, как водится. А Борис Николаевич был большим оригиналом и всегда носил с собой карту страны. Как загрустит, сразу ее развернет, посмотрит и развеселится. Вот, мол, каким огромным государством правлю. Но в этот день было у Бориса Николаевича радостное настроение, когда хочется кому-нибудь что-нибудь подарить. Вот увидел он посла и подумал: «Что-то он грустный какой! Дай-ка подарю ему хоть островок. Страна у меня большая, не убудет».
Подошел он к послу, обнял его и предложил забрать островок себе на память. Посол, конечно, от такой щедрости ошалел. Ведь его государство двести лет боролось за эту территорию, много крови пролило, а тут просто так отдают. Решил Борис Николаевич выпить с послом, с тем, чтобы закрепить соглашение. Но Александр Васильевич этого не знал и поднес им разбавленную водку. Попробовал посол напиток, поморщился и ушел, не взяв острова и громко хлопнув дверью. После этого Борис Николаевич Александра Васильевича выгнал к чертовой матери из своей охраны и больше не вспоминал о нем. А Александр Васильевич, когда прознал причину своего увольнения, стал строить из себя лидера оппозиции и собирателя земель. Мол, вот какой я, в нужный момент огорчил заморского посла. Но ему не особенно верили.
* * *
Владимир Вольфович обожал встречать Новый год. Иногда оденется 31 декабря Дедом Морозом и идет поздравлять политических оппонентов. Придет, бывало, к Геннадию Андреевичу и скажет: «Ну что, Гена, с наступающим тебя!». И как наступит тому на ногу. Или начнет показывать Борису Ефимовичу на пороге карточные фокусы, а потом возьмет и стукнет его деревянной ложкой по лбу и убежит. Но один раз случилось страшное…
Собирался 31 декабря Владимир Вольфович пойти поздравить Григория Алексеевича, уже и ведерко с черной краской в прихожей поставил, чтобы не забыть. Но вдруг - звонок в дверь. Посмотрел Владимир Вольфович в глазок, а на пороге Дед Мороз.
«Ну вот, - подумалось Владимиру Вольфовичу. - Решили мне мои противники отомстить за все издевательства, киллера прислали». Но решил Владимир Вольфович не сдаваться, а схватил веник, открыл дверь и смело бросился на наемного убийцу. К удивлению Владимира Вольфовича Дед Мороз с дикими воплями сразу же бросился наутек. Бежит Владимир Вольфович и думает: «Странный какой-то киллер! Чего это он меня так испугался? Я же все-таки не кусаюсь». Но тут шуба с киллера упала и увидел Владимир Вольфович, что это его секретарша. Она, оказывается, первой решила поздравить своего шефа с Новым годом. Плюнул Владимир Вольфович со злости и пошел домой переодеваться в Дедушку Мороза. Не зря же он ведерко краски для Григория Алексеевича покупал!
* * *
Собрался однажды Григорий Алексеевич в гости к Егору Тимуровичу. Все-таки соратник по убеждениям. Но что преподнести единомышленнику в качестве подарка? В магазинах все дорого, а тут еще как назло жена в магазин уехала и забрала с собой все деньги и кредитные карты.
«Ну ничего, - подумал Григорий Алексеевич. - У нас народ добрый, пойду, попрошу, чтобы дали подарок в долг». В одном магазине над Григорием Алексеевичем посмеялись, из второго выгнали, а в третьем вообще слегка поколотили.
«Ах, такое отношение к ведущим политикам? - возмущался Григорий Алексеевич, стоя в очереди к травматологу. - Так назло им всем скажу Егору Тимуровичу, что неплохо бы поднять цены, а то народ килограммами черную икру скупает». И, похоже, рассказал. Потому что цены с того дня стали расти в геометрической прогрессии. Пока Егора Тимуровича не заменили Виктором Степановичем.
* * *
Геннадий Андреевич страшно любил быть в оппозиции. А что? Удобно ведь! Критикуй, ругай всех сколько хочешь, а ответственности никакой. Да и деньги получал немаленькие и на работе, и от спонсоров. За такие деньги и отца родного покритикуешь, не говоря уж о политических оппонентах вообще и о Борисе Николаевиче в частности.
Только стал Геннадий Андреевич со временем лениться, не хотелось ему кричать на шумных митингах, связки надрывать. Вот и записал он себя на пленку и в нужный момент помощник включал ту или иную кассету. Но однажды случился страшный казус - верный кассетоносец перепутал пленки и включил не ту запись.
- Кто же спонсирует ваше движение? - поинтересовался в прямом эфире один известный журналист?
- Банда господина Бориса Николаевича, - с ужасом открыл рот Геннадий Андреевич под не ту фонограмму.
- Какие ваши дальнейшие планы? - развеселился известный журналист, предвкушая сенсацию.
- Пора в отставку!!! - заверещал магнитофон, а Геннадий Андреевич начал делать умоляющие жесты.
Режиссер пожалел известного политика, эфир прервали, но казус имел далеко идущие последствия. Владимир Владимирович, бывший в то время еще секретарем Совета безопасности, это выступление запомнил. И, когда стал президентом, отправил Геннадия Андреевича в отставку с места официальной оппозиции.
* * *
Владимир Вольфович обожал страшные сказки. Даже став крупной политической фигурой, он продолжал требовать от жены, чтобы каждый вечер она ему обязательно рассказывала страшные-престрашные сказки. Мол, так ему легче настроиться на очередной рабочий день. Ведь многие из его коллег по работе вид имели ничуть не лучший, чем вампиры, ведьмы и вурдалаки, вместе взятые.
Вот только со временем жена его стала повторяться, откровенно халтурила. И совсем не страшно было Владимиру Вольфовичу. Поэтому и решил он позвать рассказчиком Виктора Ивановича. Ну а тому все равно перед кем речь держать. Пришел он и сразу принялся пугать Владимира Вольфовича.
- Вот, - говорит Виктор Иванович. - Приду я к власти и обязательно посажу тебя.
- Не страшно, - усмехается Владимир Вольфович.
- Заберу у тебя сто двадцать квартир, арестую счета в банках, лишу депутатской неприкосновенности…
- Ну и что? - загоготал Владимир Вольфович.
- А теперь о самом главном, - невозмутимо заявил Виктор Иванович. - Ты не будешь больше светиться на телевидении.
- Вот тут Владимиру Вольфовичу стало по-настоящему страшно. Он быстренько выпроводил Виктора Ивановича, включил свет, пересчитал все деньги, банковские карты и сберкнижки и успокоился. Все было на месте… И с тех пор засыпал сам, без всяких сказок. А жена Владимира Вольфовича на каждый Новый год отправляла Виктору Ивановичу небольшой тортик. В благодарность за то, что спас ее от еженощных рассказов.
* * *
Борис Николаевич частенько бывал в плохом настроении. А как загрустит, обязательно позовет к себе кого-нибудь из министров и заставляет себя смешить. У кого не получается, того с работы на следующий день выгоняет. Все чиновники в правительстве это знали и очень боялись вызовов к Борису Николаевичу, потому что это сулило скорую отставку.
Поэтому Сергей Владиленович тоже не был в восторге, когда получил вызов к начальству. Одел на себя шутовской колпак, обвалялся в перьях и смешно впрыгнул в кабинет к Борису Николаевичу, который мучался в этот день серьезнейшим похмельем.
- Не смешно, - отрезал Борис Николаевич и отвернулся.
Не спас колпак Сергея Владиленовича. Через неделю его отправили в отставку.
* * *
Борис Николаевич очень любил выпить. Ни одного праздника не пропускал, чтобы не налить себе рюмочку-другую. Правда, частенько эти рюмочки превращались в одну, другую или третью бутылочки. Но это все мелочи.
Так вот. Лежит раз Борис Николаевич после праздничного застолья, головной болью мучается. И тут заходит его пресс-секретарь.
- Борис Николаевич, - говорит. - Тут к вам Виктор Степанович пришел с докладом…
Какой, понимаешь, Виктор Степанович, - рассвирепел мучающийся Борис Николаевич. - К черту его!
- Вас понял, - ответил помощник и удалился.
А вечером по телевидению сообщили, что Борис Николаевич отправил правительство во главе с Виктором Степановичем в отставку.
* * *
Одним из хобби Владимира Владимировича было решение проблем в одной мятежной провинции. Соберет вокруг себя чиновников и решает, решает… Но с каждым днем там становилось все неспокойнее. То убьют кого-нибудь, то взорвут что-то.
И вот попробовал однажды Владимир Владимирович решить эту проблему кардинальным образом. Взял, да и пригласил к себе вместо министров чертей да ведьм. Сидит с ними за столом, советуется. Но тут, как на грех, заявился в кабинет к Владимиру Владимировичу Владимир Вольфович. Увидел главного черта и обрадовался ему, словно родному.
- Ура! - кричит. - Однозначно! Чего сидим тут, чего решаем?
- Да вот, - говорит Владимир Владимирович. - Проблемы мятежной провинции пытаемся решить.
- Ну, это раз плюнуть, - рубанул сплеча Владимир Вольфович. - Могу дать свой рецепт.
Подошел он к черту и что-то прошептал ему на ухо. Вдруг нечистый за сердце схватился.
- Ну, - говорит. - Вольфович… Сколько живу, зло творю, а таких радикальных предложений слышать не приходилось.
С тех пор больше Владимира Вольфовича не привлекали к заседаниям по вопросам безопасности страны.
Георгий ТРУШИН
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200532/?32_8_1