ЧТО ТАКОЕ ПУНКТУАЦИЯ
ЧТО ТАКОЕ ПУНКТУАЦИЯ
В номере 44(392) «Дуэли» в разделе «ИТАР-ТАСС» заметка: «Авторам «Дуэли» и другим»…»:
«В США появился новый праздник - отныне 22 августа будет отмечаться как Национальный день пунктуации. Своим рождением он обязан жителю калифорнийского городка Пайнол Джеффу Рубину. Идея праздника возникла у Рубина давно, поскольку он сам занимается изданием газеты и ему часто приходится править безграмотные материалы. Иногда ошибки в газетах доводили его до ярости и он отправлял их обратно издателям, приложив к ним весьма эмоциональные послания. Два года назад Рубин направил издателям «Календаря событий Чейза» предложение ввести специальный праздник пунктуации, посвященный запятым и точкам, двоеточиям и многоточиям, кавычкам и апострофу, а также самым разнообразным скобкам.
…У Рубина нашелся и соратник. Англичанин Джон Ричардс, основавший в Великобритании в 2001 году «Общество защиты апострофа», направил приветствие своему американскому коллеге. «Направляю в США поздравления по случаю Национального дня пунктуации, - написал Ричардс в послании по электронной почте. - Я надеюсь, что многие станут отмечать этот праздник».
Знал бы куда направить приветствие по случаю этого праздника, точно бы отправил!
Один случай, рассказанный Константином Георгиевичем Паустовским в повести «Золотая роза». Я его подсокращу (да извинит меня Константин Георгиевич!), но суть останется:
«Я работал тогда секретарем в газете «Моряк». Из старых, опытных писателей часто заходил к нам в редакцию только Андрей Соболь - милый, всегда чем-нибудь взволнованный, неусидчивый человек.
Однажды Соболь принес в «Моряк» свой рассказ, раздерганный, спутанный, хотя и интересный по теме и, безусловно, талантливый.
Все прочли этот рассказ и смутились: печатать его в таком небрежном виде было нельзя. Предложить Соболю исправить его никто не решался. В этом отношении Соболь был неумолим - и не столько из-за авторского самолюбия (его-то как раз у Соболя почти не было), сколько из-за нервозности: он не мог возвращаться к написанным своим вещам и терял к ним интерес.
Мы сидели и думали: что делать? Сидел с нами корректор, старик Благов, бывший директор распространенной в России газеты «Русское слово», правая рука знаменитого издателя Сытина.
Это был неразговорчивый человек, напуганный своим прошлым. Всей своей солидной фигурой он совершенно не вязался с оборванной и шумной молодежью нашей редакции.
Я забрал рукопись Соболя с собой в магазин Альшванга, чтобы прочесть ее еще раз.
Вечером пришел Благов.
- Вот что, - сказал Благов. - Я все думаю об этом рассказе Соболя. Талантливая вещь. Нельзя чтобы она пропала. У меня, знаете, как у старого газетного коня, привычка не выпускать из рук хорошие рассказы.
- Что же поделаешь! - ответил я.
- Дайте мне рукопись. Клянусь честью, я не изменю в ней ни слова. Я останусь здесь, потому что возвращаться домой, на Ланжерон, невозможно - наверняка разденут. И при вас пройдусь по рукописи.
- Что значит «пройдусь»? - спросил я. «Пройтись» - это значит выправить.
- Я же вам сказал, что не выброшу и не впишу ни одного слова.
- А что же вы сделаете?
- А вот увидите.
В словах Благова я почувствовал нечто загадочное. Какая-то тайна вошла в эту зимнюю штормовую ночь в магазин Альшванга вместе с этим спокойным человеком. Надо было узнать эту тайну, и поэтому я согласился.
Благов кончил работу над рукописью только к утру. Мне он рукописи не показал, пока мы не пришли в редакцию и машинистка не переписала ее начисто.
Я прочел рассказ и онемел. Это была прозрачная, литая проза. Все стало выпуклым, ясным. От прежней скомканности и словесного разброда не осталось и тени. При этом действительно не было выброшено или прибавлено ни одного слова.
Я посмотрел на Благова. Он курил толстую папиросу из черного, как чай, кубанского табака и усмехался.
- Это чудо! - сказал я. - Как вы это сделали?
- Да просто расставил правильно все знаки препинания. У Соболя с ними форменный кавардак. Особенно тщательно я расставил точки. И абзацы. Это великая вещь, милый мой. Еще Пушкин говорил о знаках препинания. Они существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе легкость и правильное звучание. Они твердо держат текст и не дают ему рассыпаться.
Рассказ был напечатан. А на следующий день в редакцию ворвался Соболь. Он был, как всегда, без кепки, волосы его были растрепаны, а глаза горели непонятным огнем.
- Кто трогал мой рассказ? - закричал он неслыханным голосом и с размаху ударил палкой по столу, где лежали комплекты газет. Пыль, как извержение, взлетела над столом.
- Никто не трогал, - ответил я. - Можете проверить текст.
- Ложь! - крикнул Соболь. - Брехня! Я все равно узнаю кто трогал!
Запахло скандалом. Робкие сотрудники начали быстро исчезать из комнаты.
Тогда Благов сказал спокойным и даже унылым голосом:
- Если вы считаете, что правильно расставить в вашем рассказе знаки препинания - это значит тронуть его, то извольте: трогал я. По своей обязанности корректора.
Соболь бросился к Благову, схватил его за руки, крепко потряс их, потом обнял старика и троекратно, по-московски, поцеловал его.
- Спасибо!, - сказал взволнованно Соболь. - Вы дали мне чудесный урок. Но только жалко, что так поздно. Я чувствую себя преступником по отношению к своим прежним вещам.
Вечером Соболь достал где-то полбутылки коньяка и принес в магазин Альшванга. Мы позвали Благова, пришли Багрицкий и Жора Козловский, сменившийся с поста, и мы выпили коньяк во славу литературы и знаков препинания.
После этого я окончательно убедился, с какой поразительной силой действует на читателя точка, поставленная вовремя».
Такие соболи есть в каждой редакции. Одного я знаю в «Дуэли». Это - Роман Борисович Жданович.
Однажды Юрий Игнатьевич дал посмотреть присланный Ждановичем опус. Это - что-то! Там ничего не поймешь! Абзацев нет. А из других знаков препинания Жданович знает только точку, в крайнем случае - запятую. Недаром корректоры «Дуэли» объявляли забастовку, отказываясь обрабатывать присланные им материалы.
Для Романа Борисовича не важно, что он пишет - главное, чтобы было написано! Плеснул, как водички на раскаленную сковородку, удовлетворил свою графоманскую страсть - и всё!
Так сложилось (совершенно случайно!), что во втором московском отделении АВН много авторов «Дуэли».
Это в первую очередь Василий Васильевич Глуховский, ветеран Великой Отечественной войны, пишущий замечательные статьи. Как боец АВН, пропагандирующий идею АВН, - дает фору многим молодым. Спасибо, Василий Васильевич, за статьи!
«Моряк - Сибиряк»… Это боец 2-го отделения. Позвонишь ему и скажешь:
- Валера, ты боец АВН. Принято решение собирать подписи за Паршева (или расклеивать листовки и т.д.).
А в ответ услышишь:
- Володя, не могу! Я же творческий работник! Ты статьи мои читаешь в «Дуэли»?
Читаю, Валера, читаю! Но лучше бы ты расклеил сотню листовок, чем написал статью, где разносишь профурсеток (твое выражение) Аллочку Пугачеву или Машу «распутную». Больше бы было пользы… Как мне это тебе объяснить?
Сергей… Тоже знаете. Последнее время разленился…
Игорь Грачев… Совсем недавно в АВН. В 39 номере «Дуэли» - проба пера (хотя давнишний читатель газеты, еще с первых номеров). И сразу - не в бровь, а в глаз! Пропагандирует идею АВН. Так держать, Игорь!
Теперь о себе…
Ни литературного, ни журналистского образования у меня нет (может быть это даже хорошо, т.к. не скован рамками того, чему в этих институтах обучают). Учился писать заочно. И главными моими учителями были два писателя. Первый - это Константин Георгиевич Паустовский. О втором - позже…
Мне писать трудно. Начинал писать статьи от руки. Напишешь - потом начинается правка. Раз по шесть-семь переписывал, прежде чем отослать в редакцию. Потом начал печатать на пишущей машинке. Но все равно сначала писал от руки, потом печатал. Иногда напечатаешь, полежит статья денька два, перечитаешь, и снова захочется править!
Раза по три перепечатывал.
Сейчас у меня ноутбук (спасибо одному Человеку!). Без ноутбука не знаю что бы и делал! Мало того, что набираю статьи, еще и делаю все документы для Фонда «Делократия». Бюрократическая система управления очень любит бумажки. Возами растаскиваешь по различным организациям!
Набрал статью, записал на дискетку и в электронном виде в редакцию. Нет большей радости, чем увидеть свою статью в первозданном виде! Только в некоторых местах опытная рука филолога по образованию Н.Н.Постникова уложит последний штришок.
Я избавил людей от хлопот!
Мои статьи (это я выступаю как критик), не укладываются в рамки журналистики. Они несколько литературны. Сухой журналистский стиль (дал информацию или комментарий - и хорош) не для меня. Журналистика отбивает способность мыслить у людей. А моя задача включить у читателя образное мышление. Как говорил Паустовский, самое страшное начнется тогда, когда человек утратит способность к воображению. Это сейчас и происходит. Спасибо журналистам и телевидению (теперь и компьютеризации).
Как-то Юрий Игнатьевич сказал:
- Володя, ты пиши только тогда, когда Душа поёт!
Я ведь нисколько не сомневаюсь, что Душа у человека есть!
Дух (иногда словами окружающих меня людей) настойчиво долбит: «Дурак, ты же ничего за это не получаешь! Зачем тебе это нужно?! Брось! Пойдем, посидим в компании друзей или прошвырнемся куда-нибудь…»
Но Душа говорит: «Ты один из немногих, кто правильно и до конца понял мухинскую идею. Ты - пропагандист! Объясняй её Людям! Садись и пиши!»
Приходится прислушиваться к своей Душе…
Пишу-то я не для себя, а для читателя. Прекрасно знаю, что лучше идеи ответственности власти перед народом ничего нет! А донести свои знания до читателя - поди, попробуй! Писать - не мое дело. Я - практик. Большее удовольствие получаю от доведенного до конца дела. Вот купим помещение для редакции (с Вашей, читатели, помощью), буду знать - поработал не зря!
Теперь о втором писателе. Это (как это не покажется кому-то странным) - Сергей Донатович Довлатов.
- Как? Ярый антисоветчик? Антисталинист! С ума, что ли, сошел! - возопят многие.
Тут есть несколько «но».
Когда началось массированное обгаживание Сталина, Довлатов как раз и формировался как личность. И покрепче умом люди поддались на эту провокацию!
Я бы охарактеризовал Довлатова следующим образом: пассивный борец с бюрократической системой управления. Если взглянуть на произведения Довлатова с этой точки зрения, то, честно, один из лучших (если не лучший!) писателей современности!
Взять его «Ремесло». После отъезда из Союза начали издавать в Нью-Йорке газету. Столкнулись с бюрократической системой управления, практически ничем не отличающейся от нашей.
У Довлатова научился многому. Основное: пиши коротко и оставляй читателю простор для воображения. И еще: предложение может состоять из одного слова и, вовремя поставленное в конце этого слова вместо точки многоточие несет смысла больше, чем десять страниц убористого текста!!!
22 августа я буду отмечать американский (пока нет своего) Национальный день пунктуации!
В.В. ШАРЛАЙ
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200501/?01_7_2