КУПРИЯНОВ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ
КУПРИЯНОВ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ
В начале 2004 года через Интернет стало известно о сохранившейся после смерти Геннадия Николаевича Куприянова его рукописи, озаглавленной «Партизанская война на Севере», в которой он повествует о периоде своей работы с Андроповым в Карелии.
«Андропов много раз, - пишет Куприянов, - в присутствии товарищей называл меня своим учителем…»
Русский философ Василий Розанов в 1915 году писал: «Сладенький жидок. Жидки вообще сладенькие. Он вас облизывает. И вам так приятно быть под его тёплым, влажным языком. Вы нежитесь. И НЕ ЗАМЕЧАЕТЕ, ЧТО ПОЕДАНИЕ ВАС УЖЕ НАЧАЛОСЬ…» Именно всё так и произошло между русским Куприяновым и жидом Андроповым. Куприянов в Петрозаводске руководил карело-финской партийной организацией. Касаясь периода войны (1941-1945), он рассказывает:
«Постоянную связь с подпольем и повседневное руководство подпольными райкомами вёл Иван Владимирович Власов. <…> Он несколько раз ставил передо мной вопрос о том, чтобы я послал его на работу в подполье. Когда я категорически отказал (замены не было), он предложил послать на подпольную работу Ю.В. Андропова: Юрий молодой, здоровый парень, что ему околачиваться в тылах? В комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста. А в ЦК комсомола хватит работников и без Андропова - пусть повоюет. И будет очень хорошо, если комсомольский партизанский отряд возглавит секретарь ЦК комсомола. Но Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него и ещё один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребёнка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобой на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались (и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены).
Все это, вместе взятое, не давало мне морального права применить высшую силу, высшее право послать Ю.В. Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: «Не хочешь ли повоевать?». Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребёнка.
В июле 1949 года, когда руководящие работники Ленинграда были уже арестованы, Маленков начал присылать к нам в Петрозаводск комиссию за комиссией, чтобы подбирать материал для ареста меня и других товарищей, ранее работавших в Ленинграде. Нас обвиняли в следующем: мы - работники ЦК КП Куприянов и Власов, политически близорукие люди - носимся с подпольщиками и превозносим их работу, просим наградить их орденами. А на самом деле каждого из тех, кто работал в тылу врага, надо тщательно проверять и ни в коем случае не допускать на руководящую работу. Кое-кого и арестовать! Я сказал, что у меня нет никаких оснований не доверять людям, что все они честные и преданные партии, что свою преданность Родине они доказали на деле, работая в тяжёлых условиях, рискуя жизнью.
Весь этот разговор происходил в ЦК партии Карелии, присутствовали все секретари. Я сказал, ища поддержки у своих товарищей, что вот Юрий Владимирович Андропов, мой первый заместитель, хорошо знает всех этих людей, так как принимал участие в подборе, обучении и отправке их в тыл врага, когда работал первым секретарем ЦК комсомола, и может подтвердить правоту моих слов. И вот, к моему великому изумлению, Юрий Владимирович встал и заявил: «Никакого участия в организации подпольной работы я не принимал. Ничего о работе подпольщиков не знаю. И ни за кого из работавших в подполье ручаться не могу».
Я не хотел верить своим ушам и только сказал: «Юрий Владимирович, я не узнаю вас!»
Спорить было бесполезно. Андропов как умный человек видел, куда клонится дело, и поспешил отмежеваться. А ведь до этого в течение десяти лет у нас не было с ним разногласий ни по одному вопросу.
И это отречение Андропова было продиктовано, естественно, не скромностью. Это было продиктовано исключительно хронической трусостью и удивительным даром приспособленчества, которыми обладает этот человек (наряду со многими положительными качествами, которые он, несомненно, имеет).
…Не так легко и не совсем приятно писать плохое о человеке, с которым работал десять лет, которого до 1949 года я очень любил и уважал, защищал, когда, возможно, надо было наказывать…
Нелегко признавать свою ошибку в оценке этого человека в прошлом. И всё это ещё более усложняется тем, что он занимает сейчас большой руководящий пост в партии.
Но верю: всё это, в конце концов, будет когда-то напечатано. Ибо это правдивые показания живого свидетеля перед высшим судом истории.
Больше того, в 1950 году, после моего ареста, некоторые из подпольщиков были арестованы, некоторые сняты с работы по инициативе Ю.В. Андропова. Их всех огульно подозревали. Андропов очень быстро приспособился к обстановке, получил большое доверие Маленкова, Берия и Ко. Именно «за решительное выкорчёвывание куприяновщины, ликвидацию вредительской деятельности Куприянова и разоблачение приверженцев Куприянова» Андропов спустя год после моего ареста пошёл на повышение, добрался до большой власти».
Из приведённых Куприяновым фактов однозначно предстаёт, что Андропову удалось ввести Куприянова в заблуждение относительно своей лояльности к Геннадию Николаевичу. Куприянов был человеком не малого ума, большой силы воли, смелым. Из этого следует, что все те десять лет, о которых говорил Куприянов, Андропов его в глубине души ненавидел и поэтому без всяких колебаний стал сокрушать Куприянова, когда это стало возможным.
После расстрела Берии Андропов «слинял» из ЦК КПСС в Министерство иностранных дел, а оттуда за границу, послом в Венгрию. Кто ему в этом помогал? Кто помог Сталину уйти преждевременно в мир иной? О том, что преждевременно, можно судить по следующему.
Вышеупомянутый Юрий Соловьёв (правозащитник с 1947 г.) пишет: «Как-то в пору «хрущёвской оттепели», по чистой случайности, мне довелось ознакомиться с переведёнными на русский язык рабочими записями Гаррисона Солсбери, который так описывал события февраля 1953 года:
«…Трижды в феврале Сталин выходил из своего уединения, чтобы встретиться с иностранцами: аргентинским послом Браво, индийским послом Меноном и лидером движения за мир в Индии доктором Китчлу. Все говорили о «прекрасном здоровье Сталина, его живом уме, умении быстро схватывать суть явлений. Правда, Меном рассказывал мне позже, что во время беседы Сталин что-то рассеянно рисовал в блокноте красным карандашом. Это были изображения волков. О волках Сталин говорил и в беседе. Он сказал, что русские крестьяне знали, что делать с волками, - они их уничтожали. Менону показалось странным это замечание, а мне - зловещим».
Почему же именно ЗЛОВЕЩИМ показалось замечание Сталина о ВОЛКАХ автору книги «Сквозь бури нашего времени»? Ответ на это даёт Солсбери, ссылаясь на публикацию в печатном органе ЦК КПСС газете «Правда» за 13 января 1952 года об аресте девяти врачей, обвиняемых в заговоре с целью покушения на жизнь высших партийных руководителей; о небрежности советских органов безопасности, «прозевавших» связь арестованных с американской и британской спецслужбами при помощи ряда сионистских организаций. А когда в газете «Правда Украины» за 1 декабря 1952 года, в рубрике «Хроника» появилось сообщение о расстреле трёх советских граждан с еврейскими фамилиями по приговору военного трибунала, с употреблением фразы «о контрреволюционном вредительстве» и ярлыка «враг народа», сразу же напомнивших «чистки 30-х годов», Солсбери сделал следующую запись:
«…Уехать? Конечно же, для испуга у нас было достаточно оснований. Но мы (аккредитованные в Москве корреспонденты американских, английских, французских и прочих служб массовой информации. - Ю.С.) ждали, хотя горничные «Метрополя» становились всё более молчаливыми. Тёмные и без того коридоры «Метрополя» совсем перестали освещать. Страшно!.. Думаю, что страхом была охвачена вся Москва».
На самом же деле в Москве и других городах страны люди радовались тому, что те врачи, которые были изолированы от общества, не смогут уже больше отправлять на тот свет людей по своему усмотрению... Особенно люди их ненавидели, и особенно в Ленинграде за смерть Жданова.
Солсбери же под «всей Москвой» имел в виду лишь московское еврейство - «еврейскую сферу». В этой среде беспокойство действительно нарастало до состояния страха.
* * *
…Патологическая трусость Андропова, которой сопутствовала его сверхизворотливость, давала себя знать и в том, что на протяжении всего того периода, когда генсеком был Брежнев, он осторожничал ещё и потому, что, как сказал Семичастный в своём последнем интервью («Огонёк», 2001 г., №3), «в распоряжении Брежнева находились две «тяжёлые карельские тетради» Куприянова об излишнем усердии Андропова в так называемом расстрельном «Ленинградском деле»…
Тетради эти, несомненно, были написаны задолго до того, как Брежнев стал генсеком. Как же тогда они попали к Леониду Ильичу. Конечно же, из КГБ от Семичастного. Почему они вдруг стали храниться у Брежнева? Да потому, что в них содержались конкретные, досконально обоснованные сведения о преступных действиях Андропова в Карелии. Но если при всём этом Андропов не только оставался безнаказанным, но ко всему же ещё был усажен Брежневым в кресло председателя КГБ СССР, то значит, Брежнев знакомил Андропова с содержанием тетрадей. Дескать, знай и служи мне верно. И Андропов демонстрировал свою верность Брежневу. Напоказ. На самом же деле, как это следует из публикаций разных авторов, копал под Брежнева долгие годы.
Повторим В. Розанова: «Сладенький жидок. Жидки вообще сладенькие. Он вас облизывает. И вам так приятно быть под его тёплым влажным языком. Вы нежитесь. И НЕ ЗАМЕЧАЕТЕ, ЧТО ПОЕДАНИЕ ВАС УЖЕ НАЧАЛОСЬ…»
В рукописи же Куприянова (не путать с вышеозначенными тетрадями), о которой повествует Игорь Минутко, наряду с прочим, сказано, в частности, следующее: «И ещё расскажу о нашей с Ю.В. Андроповым встрече в 1957 году - если, конечно, это можно назвать встречей…» (судя по тому, как описывается ход вещей ниже, «встреча» имела место по инициативе Андропова, в назначенном им месте. - Б.Н.).
Этих страниц о встрече в рукописи нет. Кто-то изъял. Для создания будущих мифов…
«Юрий Владимирович Андропов, - констатирует Игорь Минутко, - всегда был трусом. При том - патологическим.
Куприянов был арестован 17 марта 1950 года и отправлен в Москву в Лефортовскую тюрьму. «Следствие» с пристрастием продолжалось до ноября 1951 года - четыре тома «дела». 17 января 1952 года Военная коллегия Верховного суда СССР выносит Куприянову приговор: «25 лет лишения свободы в ИТЛ» (исправительно-трудовой лагерь) с «поражением в правах на 5 лет после освобождения и конфискацией всего имущества».
Он выжил. Был полностью реабилитирован и восстановлен в партии в 1957 году. Работал директором дворцов-музеев и парков города Пушкина. Умер 28 февраля 1979 года».
Бронь от того, чтобы не воевать в партизанах, у Андропова была не по болезни, а «номенклатурная», как это отмечено Куприяновым. Геннадий Николаевич, как это нередко свойственно русским людям, «морализаторством» внутри себя занимался, с позиций какового держал в тылу здорового молодого мужчину. Додержался… По отношению же к русскому Куприянову, ни в чём не повинному человеку, имевшему звание генерал-майора, награждённому пятью высшими орденами, еврей Андропов поступил беспощадно ради своего личного благополучия, своей карьеры… Что же касается его детей от первого брака, то он им так и не помогал, как об этом говорила его старшая дочь, отвечая на вопросы в беседе… При этом отца не укоряла. Сказала, что никакой обиды на него у неё в душе не было и нет. Да и вторая жена Андропова от тех моральных устоев, в которые она им была поставлена, превратилась в наркоманку.
* * *
Когда вновь появляются напоминания о вышезатронутом «Деле врачей», о содержании официального обвинения против них, публиковавшегося в газете, то это наталкивает на сравнение с ходом и результатами «дружбы» Чазова с Андроповым. Врачи, оказалось, ни в чём не виновны? Чазов с Андроповым - тоже? Советского Союза не стало. К власти пришли евреи.
Б. НИКАШ
В содержание номера
К списку номеров
Источник: http://www.duel.ru/200449/?49_6_2