Бляди грошовой солдат - 2
Выходец из русского дворянства, Алексей Аракчеев от природы обладал немецким характером. Детство и юность провёл, получая пятёрки от учителей и пиздюли от одноклассников.
Лично я ничего против целеустремлённых людей не имею, более того, как руководитель, признаю: нет ценнее сотрудника, чем сухарь. Мало того, что сам работает, так и всех вокруг заебёт. Одна беда - за ними глаз, да глаз нужен, ибо зашоренный добрый конь, он хоть и самый быстрый, но если не туда свернёт, далеко увезти сможет.
У императоров Алексей был нарасхват. Первым его заметил Павел и весьма активно использовал. В двадцать шесть лет Аракчеев уже работает столичным губернатором, а ещё через год получает баронский титул, имение в новгородской губернии и две тысячи душ впридачу.
На следущий год с ним случается история, которая на долгие двадцать семь лет согреет его чёрствую душу, но при этом оставит Россию без шанса на экономический рост в эпоху послевоенного Александра.
А история вот какая: дабы преломить традиции пьянства и распиздяйства в подаренной ему царём губернии, Алексей прикупил себе в Петербурге немного прокачанных крестьян с навыками опиздюливания себе подобных. Негры-надсмотрщики. И вот с одним таким негром досталась Аракчееву во владение шестнадцатилетняя жена неземной красоты и ума великого. Да что там красота и ум, они в подмётки не годились перед Настасьиной чуткостью и покорностью. Не устоял барон и вдул крестьянке.
Эка невидаль, барон своей крепостной засадил, сказали бы современники, но история оказалась с продолжением. Аракчеев укатил в Петербург на работу, а Настенька скучать осталась. Через полгода прилетает в Петербург радостная весть: барин стал папенькой, благодарная молодая мать шлёт сотни воздушных поцелуев.
И сухарь растаял. Выпросил у государя отставку и отправился помогать растить сына к любимой в деревню. В роли матери Анастасия понравилась барону ещё больше. "Не проходило ни одной ночи, в которую бы я, почувствовав припадок и произнеся какой-нибудь стон, даже и во сне, чтобы она сего же не услышала, и в то же время входила и стояла у моей кровати, и если я не проснулся, то она возвращалась на свою, а если я сделал оное, проснувшись, то уже заботилась обо мне... - Во все 27 лет ее у меня жизни, не мог я ее никогда упросить сидеть в моем присутствии, и как скоро я взойду в комнату, она во все время стояла... Она была столь чувствительна, что если я покажу один неприятный взгляд, то она уже обливалась слезами и не переставала до тех пор, пока я не объясню ей причину моего неудовольствия". Полгода длилась идиллия, потом долг государственного мужа всё же заставил Алексея вернуться в большую политику. Но свет в душе не погас - теперь Настасья официально числилась домоправителицей Аракчеева, летом управляла имением, а на зиму перебиралась к нему в столицу. Предугадывала все его чаяния, пылинки сдувала. В Грузине (так называлась деревенька, в которой располагалось имение) Настасья навела красоту и порядок. Крестьяне стали воспитанные и благопристойные, так и норовили ходить строем. Даже вставали и ложились по команде.
Алексей, укреплённый мощным тылом, всецело отдался государственной службе. Служил так, что чуть страну с землёй не сровнял. Знал о своей непопулярности, но отзывался о ней так: "Я знаю, что меня крепко бранят, - говаривал Аракчеев, - но что же делать? Ведь дети всегда плачут, когда их моют"
Отжал для царя у шведов Финляндию, затем блестяще подготовил армию к войне с Наполеоном, обеспечил снабжение огромного войска в тяжелейшем заграничном походе, да много чего сделал Алексей Андреевич, говорят, даже на некоторое время искоренил пьянство в армии, но в это я слабо верю. Бескорыстный, деятельный и беспощадный к человеческой слабости, Аракчеев никогда не давал отдыхать ни себе, ни другим. И всегда была та, которая снимет сапоги с уставшего чиновника вечером, разомнёт нежными пальчиками натруженные мозоли. Что ещё нужно для счастья?
Гром грянул совершенно нежданно, как говорится, посреди ясного неба. 10 сентября 1825 года граф Аракчеев оставил поутру своё образцово-европейское поместье, дабы уладить некоторые дела в округе. Через некоторое время его нагнал посыльный из имения и доложил, что у барыни (Настасье уже несколько лет, как выправили дворянство) неладно со здоровьем.
Алексей Андреевич опрометью кинулся в Грузино, но, увы, помочь любимой не смог. Со здоровьем у Настасьи Фёдоровны и правда не ладно было. Вот, как свидетельствовали очевидцы: Настасья лишена жизни с ужасными насилиями: голова отрезана, руки с пальцами изрезаны, рот перерезан и во многих местах тело изранено жесточайшим образом
Не передать словами горе графа. Рвал на себе волосы и бросался в яму на гроб, мешая его закапывать. Тридцать часов не ел, не пил. На государство, само собой, тоже забил.
Но через пару дней кое что прояснилось.
Окончание следует.
Лично я ничего против целеустремлённых людей не имею, более того, как руководитель, признаю: нет ценнее сотрудника, чем сухарь. Мало того, что сам работает, так и всех вокруг заебёт. Одна беда - за ними глаз, да глаз нужен, ибо зашоренный добрый конь, он хоть и самый быстрый, но если не туда свернёт, далеко увезти сможет.
У императоров Алексей был нарасхват. Первым его заметил Павел и весьма активно использовал. В двадцать шесть лет Аракчеев уже работает столичным губернатором, а ещё через год получает баронский титул, имение в новгородской губернии и две тысячи душ впридачу.
На следущий год с ним случается история, которая на долгие двадцать семь лет согреет его чёрствую душу, но при этом оставит Россию без шанса на экономический рост в эпоху послевоенного Александра.
А история вот какая: дабы преломить традиции пьянства и распиздяйства в подаренной ему царём губернии, Алексей прикупил себе в Петербурге немного прокачанных крестьян с навыками опиздюливания себе подобных. Негры-надсмотрщики. И вот с одним таким негром досталась Аракчееву во владение шестнадцатилетняя жена неземной красоты и ума великого. Да что там красота и ум, они в подмётки не годились перед Настасьиной чуткостью и покорностью. Не устоял барон и вдул крестьянке.
Эка невидаль, барон своей крепостной засадил, сказали бы современники, но история оказалась с продолжением. Аракчеев укатил в Петербург на работу, а Настенька скучать осталась. Через полгода прилетает в Петербург радостная весть: барин стал папенькой, благодарная молодая мать шлёт сотни воздушных поцелуев.
И сухарь растаял. Выпросил у государя отставку и отправился помогать растить сына к любимой в деревню. В роли матери Анастасия понравилась барону ещё больше. "Не проходило ни одной ночи, в которую бы я, почувствовав припадок и произнеся какой-нибудь стон, даже и во сне, чтобы она сего же не услышала, и в то же время входила и стояла у моей кровати, и если я не проснулся, то она возвращалась на свою, а если я сделал оное, проснувшись, то уже заботилась обо мне... - Во все 27 лет ее у меня жизни, не мог я ее никогда упросить сидеть в моем присутствии, и как скоро я взойду в комнату, она во все время стояла... Она была столь чувствительна, что если я покажу один неприятный взгляд, то она уже обливалась слезами и не переставала до тех пор, пока я не объясню ей причину моего неудовольствия". Полгода длилась идиллия, потом долг государственного мужа всё же заставил Алексея вернуться в большую политику. Но свет в душе не погас - теперь Настасья официально числилась домоправителицей Аракчеева, летом управляла имением, а на зиму перебиралась к нему в столицу. Предугадывала все его чаяния, пылинки сдувала. В Грузине (так называлась деревенька, в которой располагалось имение) Настасья навела красоту и порядок. Крестьяне стали воспитанные и благопристойные, так и норовили ходить строем. Даже вставали и ложились по команде.
Алексей, укреплённый мощным тылом, всецело отдался государственной службе. Служил так, что чуть страну с землёй не сровнял. Знал о своей непопулярности, но отзывался о ней так: "Я знаю, что меня крепко бранят, - говаривал Аракчеев, - но что же делать? Ведь дети всегда плачут, когда их моют"
Отжал для царя у шведов Финляндию, затем блестяще подготовил армию к войне с Наполеоном, обеспечил снабжение огромного войска в тяжелейшем заграничном походе, да много чего сделал Алексей Андреевич, говорят, даже на некоторое время искоренил пьянство в армии, но в это я слабо верю. Бескорыстный, деятельный и беспощадный к человеческой слабости, Аракчеев никогда не давал отдыхать ни себе, ни другим. И всегда была та, которая снимет сапоги с уставшего чиновника вечером, разомнёт нежными пальчиками натруженные мозоли. Что ещё нужно для счастья?
Гром грянул совершенно нежданно, как говорится, посреди ясного неба. 10 сентября 1825 года граф Аракчеев оставил поутру своё образцово-европейское поместье, дабы уладить некоторые дела в округе. Через некоторое время его нагнал посыльный из имения и доложил, что у барыни (Настасье уже несколько лет, как выправили дворянство) неладно со здоровьем.
Алексей Андреевич опрометью кинулся в Грузино, но, увы, помочь любимой не смог. Со здоровьем у Настасьи Фёдоровны и правда не ладно было. Вот, как свидетельствовали очевидцы: Настасья лишена жизни с ужасными насилиями: голова отрезана, руки с пальцами изрезаны, рот перерезан и во многих местах тело изранено жесточайшим образом
Не передать словами горе графа. Рвал на себе волосы и бросался в яму на гроб, мешая его закапывать. Тридцать часов не ел, не пил. На государство, само собой, тоже забил.
Но через пару дней кое что прояснилось.
Окончание следует.