Чужая жена
В начало цикла "Полигон"
На полигон в технари присылали не сопливых лейтенантов, а офицеров в звании не меньше капитана. Техника-то навороченная и экспериментальная. С одним я особливо сдружился. Ну и охоч он был до баб - видон и повадки, как у поручика Ржевского, но малость покультурнее был. И женат был второй раз.
Но я не про то. Как-то после дежурства закатились мы к нему на хату, прихватив шила, и натрынькались под завязку, да так, что моя транспортировка к месту жительства оказалась весьма затруднительной. Ну конечно - я сопливый пацан, а этот закаленный жизнью вояка.
Короче, постелили мне на диванчике, да и откинулся я. А энтот капитан рано утром поднялся и пошнырил в наряд, только я и услышал, как входная дверь хлопнула. А у меня-то выходной.
А жена его в ванне полощется. Ну, скромно засобирался я, чтобы ненароком тихо смыться, но не тут-то было. Застукала та меня в трудном процессе обувания - да затащила на кухню опохмелиться, а потом кофеёк, а потом у койку. А с бодуна-то стояк особенный, мощный, ну и не устоял мой организм.
Продолжения банкета моя совесть не позволила. Незаметно свалил, даже не попрощавшись, и, сгорая от стыда, сгорбившись, как преступник, поковылял до хаты.
Несколько раз пытался я капитану сказать, что его жена блядища, но какой-то внутренний голос постоянно меня останавливал. Слава богу, очень скоро стал капитан майором (сильно умный был), а потом и почетную папаху примерил (положена она, начиная со звания полковника), так и разошлись наши дорожки, и поутихла грызня моей совести.
А потом я прослышал, что с женой он разошелся, и пополнила она ряды разведенок, которых в городке была, наверно, треть от всего бабского населения. И не выгонишь их, и не выселишь, с детьми же. И процветал этот рассадник разврата и пьянства под носом у генералов.
Но про это в другой раз.
На полигон в технари присылали не сопливых лейтенантов, а офицеров в звании не меньше капитана. Техника-то навороченная и экспериментальная. С одним я особливо сдружился. Ну и охоч он был до баб - видон и повадки, как у поручика Ржевского, но малость покультурнее был. И женат был второй раз.
Но я не про то. Как-то после дежурства закатились мы к нему на хату, прихватив шила, и натрынькались под завязку, да так, что моя транспортировка к месту жительства оказалась весьма затруднительной. Ну конечно - я сопливый пацан, а этот закаленный жизнью вояка.
Короче, постелили мне на диванчике, да и откинулся я. А энтот капитан рано утром поднялся и пошнырил в наряд, только я и услышал, как входная дверь хлопнула. А у меня-то выходной.
А жена его в ванне полощется. Ну, скромно засобирался я, чтобы ненароком тихо смыться, но не тут-то было. Застукала та меня в трудном процессе обувания - да затащила на кухню опохмелиться, а потом кофеёк, а потом у койку. А с бодуна-то стояк особенный, мощный, ну и не устоял мой организм.
Продолжения банкета моя совесть не позволила. Незаметно свалил, даже не попрощавшись, и, сгорая от стыда, сгорбившись, как преступник, поковылял до хаты.
Несколько раз пытался я капитану сказать, что его жена блядища, но какой-то внутренний голос постоянно меня останавливал. Слава богу, очень скоро стал капитан майором (сильно умный был), а потом и почетную папаху примерил (положена она, начиная со звания полковника), так и разошлись наши дорожки, и поутихла грызня моей совести.
А потом я прослышал, что с женой он разошелся, и пополнила она ряды разведенок, которых в городке была, наверно, треть от всего бабского населения. И не выгонишь их, и не выселишь, с детьми же. И процветал этот рассадник разврата и пьянства под носом у генералов.
Но про это в другой раз.